Теория познания И.Канта и ее влияние на развитие научной мысли

    Всякий интерес портит суждение вкуса и лишает его беспристрастности, особенно если он, в отличие от интереса разума, не предпосылает целесообразность чувству удовольствия, а основывает ее на этом чувстве. Поэтому суждение, на которое оказывается такое воздействие, не может притязать на обще значимость вкуса. Вкус всегда оказывается варварским там, где он для удовольствия нуждается в добавлении возбуждающего и трогательного, а тем более, если он делает критерии своего одобрения, тем более часто то, что возбуждает, причисляется к красоте и даже выдается за красоту. Суждение вкуса, на которое возбуждающее и трогательное не имеет никакого влияния есть чистое суждение вкуса.

    В понятии вкуса существуют два  вида красоты: свободная красота - не предполагающая в себе никакой цели и своего внутреннего совершенства - к этому понятию Кант относит продукты природы и не программную музыку. Если же красота предполагает понятие цели, которое определяет, чем должна быть вещь, а значит и предполагает ее совершенство, это красота привходящая /обусловленная красота/, к таким понятиям Кант относит различные продукты человеческой деятельности. Суждение о свободной красоте является чистым, суждение о привходящей есть прикладное суждение вкуса. В суждении о прекрасном не может быть никакого объективного правила вкуса, в самом деле, любое эстетическое суждение есть чувства субъекта, а не понятие об объекте, хотя эмпирический опыт народов создавал во все времена такие понятия об идеале красоты, вернее, нормы рода красоты, но она, идея, слаба, и едва ли может претендовать на критерии прекрасного, хотя на некоторые произведения  

искусства   смотрят как на образцовые. Как далее пишет Кант, идеалом красоты

может быть только то, "что имеет цель существования в себе самом, а /именно/ человек, который разумом может сам определить себе свои цели, или где он должен заимствовать их из внешнего восприятия, все же в состоянии соединить их с существенными и всеобщими целями и затем также и эстетически судить о согласии с ними - только человек, следовательно, может быть идеалом красоты, также как среди всех предметов в мире /только/ человечество в его лице, как мыслящее существо, может быть идеалом совершенства",[1-стр.709].

    О прекрасном всегда думают, что оно  имеет необходимое отношение  к удовольствию, но эта необходимость особого рода: нетеоретическая объективная необходимость и непрактическая необходимость. Это, как отмечает Кант, "удовольствие есть необходимое следствие некоего объективного закона и означает только то, безусловно / без дальнейшего намерения/ должно действовать определенным образом", [11-стр.241].

    Скорее, это необходимость образца, которая  базируется на чувстве субъекта, но этот субъект выдает свое личное суждение вкуса не за частное, а за общее  и являясь как бы чистой идеальной  нормой. При предположении этой нормы можно по праву делать правилом для каждого суждения, которое с этой нормой согласится, хотя эта норма более чем неопределенна. Таким образом, суждение вкуса есть незаинтересованность субъекта предметом, основанное на его чувстве - свободной игры воображения без привлечения каких-либо понятий и законов, только в этом случае переживания субъекта будут носить эстетический характер.  
 
 
 
 
 

    2. Аналитика возвышенного

    Прекрасное  имеет то сходство с возвышенным, что оба нравятся сами по себе, они оба предполагают не существенно определяющие и не логически определяющие суждения, а суждения рефлексии. Вместе с тем у этих категорий есть и существенные различия, так, например: прекрасное в природе касается формы предмета, возвышенное может находится и в безобразном. Таким образом, как констатирует Кант: "Прекрасное, по-видимому, берется для изображения неопределенного понятия разума. Следовательно, там удовольствие связано с представлением о качестве, а здесь - с представлением о количестве", [8-стр.123].

    Основание для прекрасного в природе  мы должны искать вне нас, для возвышенного же - только в нас и в образе мыслей, который вносит возвышенное  в представление о природе.

    Если  прекрасное вызывает в человеке чувство  удовольствия или неудовольствия, то возвышенное вызывает в человеке идею о возвышенном Кант пишет: "Отсюда следует, что возвышенное надо искать не в вещах природы, а исключительно в наших идеях. В каких же идеях оно заключено - решение этого вопроса надо предоставить дедукции", [11-стр.256].

    Возвышенное не надо искать в продуктах человеческой деятельности, так как величина /размеры  этих предметов/ предопределены целью, возвышенное не надо искать и в  целесообразных продуктах природы, определенных природой, возвышенное  необходимо искать только в грубой природе, которая представляет собой величины - идее возвышенной души субъекта. Если эстетическая способность суждения в оценке прекрасного соотносит с рассудком воображение в его свободной игре, что быть в согласии с понятием рассудка, точно также в суждении о возвышенном суждение соотносится с понятиями разума, чтобы субъективно соответствовать его идеям. Возвышенное, как и прекрасное, необходимо искать не в объекте, а в самом человеке - в способности его души, только в первом случае это необходимо искать в идее, а во втором случае - в чувстве удовольствия или неудовольствия. В   первом случае душа находится в возбужденном состоянии, во втором - она в  

спокойном созерцании.

    Подводя итог возвышенному чувству, Кант выводит  дефиницию: "Качество чувства возвышенного состоит в том, что оно есть чувство неудовольствия эстетической способностью рассмотрения предмета, которое в то же время представляется в нем как целесообразное; а это возможно потому, что /наша/ собственная неспособность обнаруживает сознание неограниченной способности того же самого субъекта и что душа может эстетически судить о ней только благодаря этому сознанию", [11-стр.267].

    Сила  природы часто в нас вызывает страх, но если человек испытывает только страх перед ней, он никогда не может судить о возвышенности этой природы. "Кто боится, тот вообще не может судить о возвышенности природы, как не может судить о прекрасном тот, кто во власти склонности и влечения", [11-стр.269].

    Наше  суждение о возвышенном в природе  возникает не тогда, когда она вызывает в нас страх, а тогда, когда будит в нас нашу силу, сопоставляя ее без всякого опасения, возвышая наше воображение до изображения тех случаев, в которых душа может ощущать возвышенность своего назначения по сравнению с природой.

    Если  возвышенное приписывается силе, то одним из величайших проявлений возвышенности /уже не в природе, а в обществе/ осуществляется в  войне. Да, Кант считал, что поскольку  в таком состоянии души человеческие силы доведены до предела, а стремление сохранения своей жизни для храброго человека ничего не значит, то в таких ситуациях душа способна на возвышенные чувства. В одной из греческих трагедий мы находим такой случай. В разгар сражения случилось затмение Солнца и многие в этом увидели гибель, но один из полководцев произнес: "Хорошо! Мы будем сражаться во тьме!" Подобный случай произошел в Отечественную войну 1812 года, в лейпцигском сражении "Битва народов". Французы потерпели поражение и только небольшая горстка французской гвардии стойко оборонялась. Когда один из нападающих предложил им сдаться, видя бесполезность сопротивления, один   из   гвардейцев   ответил:   "Гвардия   не   сдается, гвардия погибает!" Но,

наверное, высшим проявлением всеобщего героизма возвышенной души солдата произошел в Великую Отечественную войну, когда массовый героизм советского солдата проявлялся на каждом шагу. Мы знаем много примеров, когда героизм того или иного солдата или офицера был зафиксирован - отмечен наградой, но у советского командования не хватило бы почетных званий, орденов и медалей, чтобы отметить массовый героизм советских людей, к тому же героизм делался не для награды, а по зову возвышенной души защитника своего отечества. Но Кант это суждение приписывает любой войне вообще, мне же кажется, что только освободительная война несет в себе это понятие возвышенного, захватнические войны несут людям лишь зло, и, как пишет Кант:" И если мы находим наши силы недостаточными для преодоления /этого зла/ - оно предмет страха, а не чувства возвышенного", [11-стр.268].  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

3. Дедукция чистых  эстетических суждений

    Притязание  эстетического суждения на общезначимость для каждого субъекта, как суждение, которое должно основываться на каком-либо априорном принципе /Априорные принципы -/от латинского priori из предшествующего/ - понятие логики и теории познания, характеризующее знание, предшествующее опыту. В Философии И.Канта априорное знание - условие опытного знания, придающее ему оформленный, всеобщий и необходимый характер. Априоризм характерен для идеалистической гносеологии кантианства и неокантианства. [9-стр.269], Советский энциклопедический словарь, издание четвертое. Издательство "Советская энциклопедия", 1987 г./, нуждается в дедукции - признание законности его притязания, которую надо прибавить еще сверх разъяснения в том именно случае, когда дело касается удовольствия или неудовольствия от форм объекта.

    Дедукция  суждения вкуса имеет некоторые  особенности, и первая заключается  в том, что суждение вкуса определяет свой предмет в отношении удовольствия /как красоты/, притязая при этом на одобрение каждого, как если бы оно было объективным. В данном случае субъективные суждения вкуса, основанные не на логических рассуждениях, а на чувствах субъекта, претендуют на всеобщность суждений, то есть, объективный характер. Вторая особенность заключается в том, что суждение вкуса не может определяться никакими доводами, ни эмпирическими, ни априорными, так как доводы основаны на понятии и даже узаконенных правилах, а это уже будет не суждение вкуса, а суждение разума. Хотя суждение вкуса претендует на всеобщий характер, оно по природе субъективно. Это очень хорошо прослеживается на "критике". "Критики" создают определенный кодекс правил, которыми должны руководствоваться люди в оценке прекрасного, эти правила они базируют на логических рассуждениях-понятиях, создавая тем самым целую науку о прекрасном, выдавая эти правила за объективные. Хотя они и основывают эти правила на личных суждениях о прекрасном, но самое-то главное в том, что и эти правила не могут стать эталоном в оценке прекрасного индивидуумом, так как он сам исходит в этой оценке из своих соображений, вернее, от рефлексии

субъекта. "Таким образом, хотя критики, как  говорит Кант, могут умствовать более правдоподобно, чем повара, все же судьба и тех и других одинакова",

[6-стр.303].

    Хотя  суждение вкуса не базируется на логических понятиях, но имеет с ним одну общую черту - притязание на всеобщность, но поскольку вкус опирается не на понятия, а на чувства - свободное воображение субъекта, то и суждение вкуса будет субъективной всеобщностью, это можно объяснить тем, что мы вправе предполагать, что у каждого человека те же субъективные условия способности суждения, какие мы находим в самом себе.

    Если  суждение, как реальное восприятие, соотнести с познанием, то оно  называется чувственным ощущением. Ощущение от продукта природы /цветка/ можно назвать удовольствием  наслаждения, удовольствие же от какого-либо поступка, в силу его моральных свойств, есть удовольствие не наслаждения, а самостоятельности и соответствия ее с идеей нашего назначения, чувство при этом имеет нравственный характер. Удовольствие от возвышенного в природе требует собственного сверхчувственного назначения и оно имеет моральную основу. Только удовольствие от прекрасного не включает в себя ни моральных законов, ни элемента созерцания, не носит даже нравственного характера, оно прежде всего удовольствие одной лишь рефлексии. Личные чувства принимают всеобщий характер потому, что мы в своих суждениях считаемся не столько с действительными, сколько с возможными суждениями других, ставя себя на место каждого. Тут три момента:

    1. иметь собственное суждение, то  есть, мнение, свободное от всяческих  предрассудков, эта способность зависит от рассудка индивида;

    2. мысленно ставить себя на место  каждого другого, способность  широкого образа мыслей, то есть, способность сопоставлять свои  эмпирические наблюдения с общей  точкой зрения. Это и есть способность  суждения;

    3. всегда мыслить в согласии с собой, способность мыслить последовательно, это происходит благодаря соединению двух первых моментов. Способность последовательного мышления должна перейти в навык, этим заведует разум. Конечно, суждение вкуса не сводится к пониманию данной

формулы, это может служить лишь наглядным  теоретическим оправданием этого  чувства, в действительности это  все происходит гораздо сложнее  и многообразнее, но, как пишет  Кант, эстетическое суждение вкуса  возникает лишь тогда, "когда воображение  в своей свободе пробуждает рассудок, а рассудок без /посредства/ понятий придает игре воображения правильность, представление сообщается другим не как мысль, а как внутреннее чувство целесообразного состояния души", стр.309.

    Мы  уже установили, что суждение вкуса о прекрасном в природе проявляется в незаинтересованности и к объекту, но он может вызывать определенный интерес эмпирического или интеллектуального характера, с суждением вкуса этот интерес связан косвенно. Суждение вкуса в изящных искусствах всегда имеет заинтересованность. Дело в том, что творения искусства стараются подражать прекрасной природе, а этом случае интерес субъекта вызывается соотнесением заложенных красот с первоисточником природы - познавательный интерес, но творение искусства есть продукт самого человека и он может заложить в процессе его создания определенные красоты, то есть, целесообразность, и в этом случае интерес работает, настолько, насколько пригоден этот предмет для меня - "тщеславный интерес", или для общества - интеллектуальный интерес. Таким образом, чистому суждению вкуса не характерна никакая заинтересованность. "Красота эта должна быть природой или быть принятой за природу, чтобы мы могли питать к ней, как таковой, непосредственный интерес", [15-стр.317].