Антимонопольная политика правительства России

Конкурентный рынок - самая эффективная организация в масштабе всей экономики. С другой стороны, в некоторых отраслях (электропередача, газопроводы, нефтепроводы, связь, железнодорожный транспорт) монополии оказываются эффективнее конкурентного рынка вследствие эффекта масштаба и сокращения издержек. Глупо создавать конкуренцию там, где она неэффективна (например, в области электропередачи, когда дополнительные ЛЭП обойдутся слишком дорого). Иными словами, в ряде отраслей экономики монополии являются ес:rественными. Однако порядок регулирования естественных монополий должен быть таков, чтобы они не злоупотребляли своей рыночной силой (ограничение тарифов, цен и т.п.).

Во многих странах субъекты естественных монополий национализируются, создаются государственные монополии. Государственная монополия возможна там, куда нельзя допускать частный сектор (эмиссия наличных денег, торговля оружием, клеймение ювелирных изделий и т .п.), а также в фискальных целях (монополия на производство и торговлю алкогольной продукцией).

По мнению российских и западных исследователей, государственный сектор экономики СССР мог быть классифицирован как монополистический по нескольким основаниям: во-первых, производители имели общего собственника (государство), не заинтересованного в появлении механизмов рыночной конкуренции, во-вторых, участники производственного процесса являлись частью иерархической системы, в которой логика центрального администрирования препятствовала возникновению «горизонтальных» связей [1 О].

Главная особенность монополий на посткоммунистическом пространстве заключалась в способности хронически убыточных предприятий, обладающих политической властью и влиянием на рынке, противиться собственной реорганизации или ликвидации. Даже в условиях зарождения рыночных отношений советская политическая элита продолжала пользоваться широким кругом привилегий, позволяющих ей влиять на экономику и контролировать процессы демонополизации и приватизации.

В российских условиях 1990-х гг. монополизм являлся не просто отличительной чертой экономической позиции отдельных предприятий: это была неотъемлемая характеристика всей экономической системы, унаследовавшей административно-командные механизмы управления экономикой. Эффективность монополистического социализма как государственной политики СССР была крайне низкой. Неудовлетворенность подобной государственной политикой на всех ступенях управленческой системы была одной из главных движущих сил в попытках реформировать социализм советского типа.

1.2 Предпосылки развития научных теорий государственного регулирования монополизации экономики

Европейские монополии берут свое начало с так называемых сговоров в коммерческой области. Партнеры договаривались об установлении минимальных цен, унификации условий продажи и разделе рынков сбыта. Подобные монопольные соглашения получили название картелей, они былии распространены в отраслях и странах, отличавшихся сравнительной узостью рынков сбыта. При подготовке к первой мировой войне в Германии была введена система принудительного картелирования. В России действовала такая форма монополизации коммерческой деятельности как синдикат, предполагавший создание единой конторы по продаже продукции объединившихся предприятий или совместной закупке необходимых материалов. Синдикатская форма позволяла «организовать» разрозненность продуцентов сырья, топлива (угольный синдикат в Германии, сахарный - в России), выступать единым фронтом вне своей страны, продавать порой с целью закрепления связей с внешними покупателями, продукцию ПО монопольно низким ценам.

Родиной трестов принято считать CIllA. Здесь речь идет о производственном объединении фирм, их радикальном технологическом обновлении, закрытии отсталых производств, что позволяло существенным образом снизить издержки и увеличить масштабы производства. Условием распространения трестов являлся широкий внутренний или внешний сбыт. Монополии трестовского типа позволили в конце XIX - начале :ХХ вв. двинуть вперед развитие электротехники и автомобилестроения, химии и металлургии. Вместе с тем, следствием тестирования нередко становились массовые увольнения рабочих и служащих [6].

На базе комбинированного производства и единого финансового контроля формируются концерны (посредством «объединения интересов», системы участий и создания дочерних предприятий, единых финансирующих обществ).

Многие концерны имеют вертикальное строение, охватывают предприятия различных отраслей промышленности, торговли, сферы услуг, банковского дела.

Примерами могут служить американские «Дженерал электрик» или концерн Дюпона, англо-голландский «Юнилевер» и многие другие.

История монополий исчерпывающе описана в монографии Р. Лифмана «Картели и тресты», появившейся в самом начале :ХХ века [2].

Социалистические критики монополий (К. Каутский, Р. Гильфердинг, В.

и. Ленин) подчеркивали неразрывную связь между процессом концентрации производства и установлением монополистического господства. Отсюда вытекал вывод о неизбежности фазы ультраимпериализма или организованного капитализма. Критикуя лидеров II Интернационала, В. и. Ленин соглашался с приматом тенденции ко всеобщей монополизации, но полагал, что «империализм» рухнет раньше в результате победоносной пролетарской революции.

Связь между процессами концентрации производства и формирования монополий оказалась, как свидетельствует опыт, многоступенчатой и более сложной.

Bo-первых, оптимальный с точки зрения технологии размер производственной единицы отнюдь не везде и не всегда возрастает, довольно часто более рациональными оказываются предприятия среднего или даже малого размера.

Bo-вторых, то, как монополия реализует себя на рынке, зависит прежде всего от размеров рынка.

Диктат монопольных цен предполагает контроль над товарным предложением, возможность его искусственного ограничения, что отнюдь не вытекает из высокого уровня производственной концентрации. Характерно, что само образование трестов не вело к установлению монопольных цен. Прибыль получали за счет удешевления производства и рационального ведения дела. Систематические новации вместе с особым положением трестов на рынке позволяли сохранять прибыль от чистой производительности капитала.

Р. Лифман усматривает здесь главное преимущество трестов перед картелями, которые могут повышать рентабельность лишь за счет монополизации рынка. Он считает, что в большинстве своем американские тресты не являлись монополиями и не имели прочного контроля над рынком сбыта.

В начале хх в. в экономических взглядах возникла "своего рода оппозиция традиционной экономической философии и рыночным неоклассическим теориям". Новое теоретическое направление экономической мысли - институционализм - было связано с развитием реформаторских концепций "коллективизма" в различных их вариантах, т.е. концепций социального контроля за хозяйственными процессами в противовес традиционному либерализму с его доктринами "естественного порядка" и невмешательства государства в спонтанный ход развития хозяйства [4].

Период же кризисных потрясений 1929-1933 гг. продемонстрировал полную неэффективность старых неоклассических рецептов экономической политики, а новая, символом которой стал "Новый курс" Ф. Рузвельта, формировалась без предварительного теоретического обоснования. Но "Рузвельт сумел выделить главное во всем комплексе проблем, стоявших перед новым правительством, а именно: необходимость активного государственного вмешательства в экономическую жизнь страны, практически отсутствовавшего при прежнем республиканском правлении" . В этих условиях в академических кругах ряда развитых стран, и прежде всего США, необычайно вырос авторитет институционализма, долго остававшегося в основном американским явлением, поскольку формирование основных теоретико-методологических положений институционализма связывается с именами Т. Веблена (1857-1929), Дж. Коммонса (1862-1945) и У. Митчелла (1874-1948) [7].

Дж. Коммонс отразил в своей экономической теории ту очевидную эволюцию, которую проделало общественное хозяйство за сто лет - от небольших предприятий с единоличными владельцами к акционерным обществам, картелям, трестам и холдинг-компаниям. Дж. Коммонс был автором концепции "коллективного социального действия" как механизма поддержания равновесия социально-экономической системы и идеи о ключевой роли государства в адаптации хозяйственной системы к изменяющимся условиям.

Один из родоначальников институционализма У. Митчелл наибольшую известность приобрел благодаря разработке теории экономических циклов, которой он посвятил несколько работ, в том числе "Экономические циклы, "Экономические циклы. Проблема и ее постановка", а также "Лекции о типах экономической теории". По мнению ученого, единственным механизмом разрешения социально-экономических противоречий является государственное регулирование в области финансовых и денежно-кредитных факторов в сочетании с развитием в обществе культуры. В своих исследованиях основатель конъюнктурно-статистического течения институционализма У. Митчелл широко применял методы статистики, которые позволили ему составить первые прогнозы экономического роста [4].

У. Митчелл, как и Дж.М. Кларк, подчеркивал, что не только монополия и конкуренция могут сопровождаться негативными последствиями для общества.

Несовершенства рыночного механизма включают в себя явления, сопряженные, с одной стороны, с монополией и ослаблением конкуренции, а с другой - с чрезмерной остротой и гипертрофированным развитием конкуренции, ведущейся неценовыми методами (реклама, дифференциация продукции и т.п.). Интенсивное взаимодействие этих двух начал обусловливает "фрикционный" характер механизма функционирования экономики. В этой связи Дж.М. Кларк призывал экономистов сосредоточить больше внимания на вопросе о том, является ли реально существующая конкуренция "эффективной", и на разработке критериев эффективности одновременно с социальной и макроэкономической точек зрения.

Необходимо отметить, что возникновение институционализма явилось отражением в зарубежной экономической науке тех изменений, которые произошли в США с переходом к крупному производству, реакцией части критически настроенных ученых на новые проблемы и противоречия социально-экономического развития страны. Именно здесь впервые в наиболее острой форме проявились проблемы, связанные с всеобъемлющим процессом перехода от экономики свободной конкуренции к преимущественно монополистической.

США стали пионером антимонопольных мер, которые администрация этой страны апробировала еще в конце XIX в.

Большинство институционалистов раннего периода, поднимая проблему демонополизации хозяйственной жизни и необходимости создания механизма контроля за экономикой (в отличие от рыночного регулирующего механизма и в дополнение к нему), рассматривали государственное регулирование как средство обуздания крупных компаний и защиты населения от негативных последствий монополизации. Прежде всего это относилось к тем звеньям экономики отраслям промышленности, коммунального хозяйства, железным дорогам, - где действие рыночных сил конкуренции было существенно ослаблено. В работах "ранних" экономистов-институционалистов эти вопросы заняли центральное место.

Во второй половине 1930-х годов Ф. Хайек отмечал: "Пожалуй, если монополии в каких-то сферах неизбежны, то лучшим является решение, которое до недавнего времени предпочитали американцы, - контроль сильного правительства над частными монополиями. Последовательное проведение в жизнь этой концепции обещает гораздо более позитивные результаты, чем непосредственное государственное управление. По крайней мере, государство может контролировать цены, закрывая возможность получения сверхприбылей, в которых могут участвовать не только монополисты. И если даже в результате таких мер эффективность деятельности в монополизированных отраслях будет снижаться (как это происходило в некоторых случаях в США в сфере коммунальных услуг), это можно будет рассматривать как относительно небольшую плату за сдерживание власти монополий. Лично я, например, предпочел бы мириться с неэффективностью, чем испытывать бесконтрольную власть монополий над  различными областями моей жизни. Такая политика, которая сделала бы роль монополиста незавидной на фоне других предпринимательских позиций, позволила бы ограничить распространение монополий только теми сферами, где они действительно неизбежны, и стимулировать развитие иных конкурентных форм деятельности, которые смогли бы их замещать. Поставьте монополиста в положение "мальчика для битья" (в экономическом смысле), и вы увидите, как быстро способные предприниматели вновь обретут вкус к конкуренции" [4].

Позиция институционалистов - сторонников контроля над крупными корпорациями посредством регулирования конкуренции - была преобладающей. Однако среди них был весомо представлен и другой взгляд, отражавший интересы мелкого и отчасти среднего предпринимательства. Сторонники этой точки зрения считали, что большой бизнес в принципе не может вызывать к себе терпимого отношения, что государство должно принимать меры по деконцентрации и перестройке рыночных структур; большой бизнес ассоциировался у них с подрывом "истинных демократических" принципов свободной конкуренции и самих основ рыночной экономики. Корпорации монополистического типа представали у них как чуждое и враждебное "истинному капитализму" явление, как искусственные образования, не имеющие оправдания с точки зрения потребностей и интересов общества и не обусловленные действием каких-либо объективных закономерностей развития. Они выступали с идеей разукрупнения крупнейших компаний.