Свобода как педагогическая категория

Исайя  Берлин  - один из наиболее выдающихся либеральных мыслителей двадцатого столетия. В 1957 г. королева Великобритании возвела Исайю Берлина  в рыцарское достоинство, а в 1971 г. он стал кавалером ордена «За заслуги». К числу наиболее важных работ Берлина: «Карл Маркс» (1939), «Еж и лиса» (1953), «Историческая неизбежность» (1955), 2Век просвещения» (1956), «Две концепции свободы» (1958), «Четыре эссе о свободе» (1969), «Русские мыслители» (1978), «Понятия и категории» (1978), «Против течения» (1979), «Личные впечатления» (1980), «Искривленное древо человечества: главы из истории идей» (1990). Исайя Берлин писательскому труду предпочитал лекторский, не так давно вышли его книги в России: «Философия свободы. Европа», «История свободы. Россия».

Центральной идеей Берлина  является равнозначность ценностей, но свобода всегда оказывается приоритетной в его анализах. Человек выбирает между свободой и справедливостью, между равенством и эффективностью, между свободой и принадлежностью. Человек вправе выбрать несвободу, это тоже делает его человечным. Однако выбор между свободой и несвободой может и должен быть свободным. «Жизнь, которой жил Берлин  - так пишет о нем А.Эткинд в предисловии к русскому изданию «Философии свободы» - жизнь морального учителя и политического мудреца - отдает свободе высшее значение, непредусмотренное теорией. Так высшая ценность философа, логическая ясность его идей, в конечном итоге отступает перед ценностью более высокой: свободой».

И. Берлин пишет, что у  свободы две концепции. Считалось, что преобладающей является «положительное»  понимание свободы, которое поддерживали С.А. Левицкий и Н.О. Лосский. Это «свобода для», достижение каких-либо положительных целей. И.Берлин считает, что «положительная» свобода вторична, а «отрицательная» первична. Это «свобода от» внешнего принуждения, свобода выбора. Его мнение, что нельзя смешивать свободу с другими положительными ценностями. Свобода – не равенство, не демократия, не справедливость. Отрицательная свобода недостаточна, но необходима. «Отрицательная» свобода – самостоятельная положительная ценность величайшей важности. «Положительная» свобода не расширяет свободу, а урезает ее. Если ее сочетать с другими положительными ценностями, значит жертвовать ее частью.

«В конечном счете –  пишет Берлин, - люди делают свой выбор  между высшими ценностями так, как  они могут, ибо фундаментальные  категории и принципы морали определяют их жизнь и мышление и составляют — по крайней мере, в долгой пространственно-временной  перспективе — часть их бытия, мышления и личностной индивидуальности — всего того, что делает их людьми».

И. Берлин замечает: «Быть  может, идеал свободного выбора целей, не претендующих на вечность, и связанный  с ним плюрализм ценностей  — это лишь поздние плоды нашей  угасающей капиталистической цивилизации: этот идеал не признавали примитивные  общества древности, а у последующих  поколений он, возможно, встретит любопытство  и симпатию, но не найдет понимания. Быть может, это так, но отсюда, мне  кажется, не следует никаких скептических выводов. Принципы не становятся менее  священными, если нельзя гарантировать  их вечного существования. В действительности, желание подкрепить свою веру в то, что в некотором объективном  царстве наши ценности вечны и  непоколебимы, говорит лишь о тоске  по детству с его определенностью  и по абсолютным ценностям нашего первобытного прошлого». Он указывает, что, возможно, требовать большего — глубокая и неустранимая метафизическая потребность, но позволять ей направлять наши действия, — симптом не менее глубокой, но куда более опасной нравственной и политической незрелости.

Таким образом, в современной  западной философской мысли при  равнозначности ценностей свобода  всегда приоритетна и основана на выборе.

Глава III. Педагогическое понимание свободы

3.1 Основные положения  идеи «педагогики свободы» О . С Газман

Как мы видим, понятие свободы  каждый понимает по-разному и в  тоже время одинаково. Но , возможно ли свобода в педагогике? Порой кажется, что такой социальный институт как школа и «свобода» несовместимы. Ведь обучение, воспитание процесс насильственный.  Мы не случайно начали рассматривать свободу с философской точки зрения ибо педагогика есть практика философского идеализма. Данное утверждение сразу накладывает на педагогику целый ряд сложных требований. Педагогическая работа, хотим мы того или не хотим, принимаем мы это или не принимаем, вынуждена предполагать как основу для своего собственного осуществления наличие некоторого трансцендентального мира, принципиально несводимого к тому, что окружает нас к миру феноменальному, социальному и даже к культурному. 
Становление педагогики   свободы  проходило и продолжает проходить нелегкий путь. Задача данной главы рассмотреть суть и основные ее проблемы в истории в лице некоторых представителей.

В соответствии с концепцией педагогики свободы, педагогическая поддержка, по Газману, состоит в совместном с ребенком определении его интересов, целей, возможностей и путей преодоления препятствий (проблем), мешающих ему сохранять человеческое достоинство и достигать позитивных результатов в обучении, самовоспитании, общении, образе жизни. Педагогическая поддержка относится к иной культуре воспитания, вырастающей на внутренней свободе, творчестве, действительном (а не мнимом) демократизме и гуманизме взаимоотношений взрослого и ребенка (не учителя и ученика, т.е. не в ролевых иерархических функциях). Гуманистическая культура воспитания есть качественно иное измерение человеческих взаимоотношений (равноправия, равноценности, уважения и доверия).

Весьма знаменательно, что  ключевым понятием в этом определении  выступает "преодоление" препятствий. Это связано с тем, что предметом  педагогики свободы, в отличие от предмета педагогики необходимости  являются способы изучения человеком  самого себя, а не только естественно - научной картины мира. Изучая мир  таким, "каков он есть", как он представлен наукой, педагогика необходимости  не ставит перед собой задачу развития у детей способности к самопознанию - это не ее предмет, если она и  изучает человека, то в качестве всеобщей, а не частной, личностной данности, категории.

Педагогика свободы, изучая человека как субъекта выбора, имеет  в виду то, что человек осуществляет этот выбор по отношению к себе. Следовательно, без самопознания свобода  невозможна. Педагогика свободы рассматривается  как теория и практика деятельности профессионалов, ориентирующихся на ученика, как на уникальную, духовную "самость". Она понимает ученика не как индивидуальную возможность, а как индивидуальную действительность. Это снимает для нее проблему "человека как объекта воспитания" (предмет социализации) и ставит задачу помощи ребенку как субъекту свободного сознания (самосознания), свободной деятельности (самодеятельности), свободного выбора (самоопределения).

Свобода не исключает отношения  человека с миром, но как акт его  активности знаменует переход к  независимости от него, от внешней  обусловленности к внутренней обусловленности  сознания и поведения: " Человек  не свободен от условий, но он способен занять позицию по отношению к  ним" (В. Франкл). В этом смысле человеческая свобода - это конечная свобода. Гуманистическое рассмотрение человека и как существа биологического (природного) , и как социального (культурного), и как экзистенциального (независимого, свободного) позволяет определить свободоспособность как характеристику нового измерения личности.

Свободоспособность - способность к автономному, нон-конформист-скому существованию; способность независимо (учитывая, но и преодолевая биолого-социальную заданность) реализовывать самостоятельно познанное жизненное предназначение, осуществляя собственный, индивидуальный (особый) выбор.

Такая постановка вопроса  требует от учителя умения отличать социализацию от индивидуализации.

Под социализацией понимается введение ребенка в мир взрослых, научение жить "как ВСЕ люди живут", по общим законам. Социализация предполагает выработку и обретение способности к "адаптивной активности": первично общество (оно - цель), вторичен человек (он - средство для общества).

Индивидуализация (не путать с индивидуальным подходом к ребенку, чтобы он лучше усвоил задачи социализации) - это деятельность учителя и учащегося  по поддержке и развитию того единичного, особого, своеобразного, что заложено в нем от природы или что  он приобрел в индивидуальном опыте. Индивидуализация предполагает: 1) индивидуально  ориентированную помощь ученикам в  реализации первичных базовых потребностей - без чего невозможно ощущение природной "самости" и человеческого достоинства; 2) создание условий для максимально  свободной реализации заданных природой способностей и возможностей, характерных  именно для этого индивида; 3) стержневая черта индивидуализации - поддержка  человека в автономном духовном строительстве, в творческом самовоплощении ("неадаптивная активность"), в развитии способности к жизненному самоопределению (экзистенциальному выбору).

В индивидуализации первичен индивид, вторично общество, человек - цель, общество - средство.

Индивидуализация - это система  средств, способствующая осознание  растущим человеком своего отличия  от других; своей слабости и своей  силы для духовного прозрения, для самостоятельного выбора собственного смысла жизни, это помощь ученику в личностном самоопределении. Семантический и педагогический смысл такой помощи, т.е. поддержки заключается в том, что поддерживать можно лишь то, помогать тому, что уже имеется в наличии (но на недостаточном уровне), т.е. поддерживается развитие "самости", самостоятельности человека.

Педагогическая поддержка  не может заменить воспитание, так  как сам из себя человек не может  вырастить культуру, создаваемую  веками.

В организационном (технологическом) смысле педагогическая поддержка может  быть представлена этапами деятельности учителя в целях помощи ученикам при решении проблем: диагностический, поисковый, договорный, деятельностный, рефлексивный.

В концепции О. С. Газмана необходимо говорить о «педагогике свободы», противопоставленной «педагогике необходимости». Педагогика необходимости не только диктует конечный результат воспитания («формирование советского человека» или «человека развитого социалистического общества», «коммунистическое воспитание» и пр.), но и определяет его институциональную структуру («трудовое воспитание», «патриотическое воспитание», осуществляемые специальными мероприятиями по специальной программе) и даже его методы. Напротив, педагогика свободы исходит из идеи сотрудничества взрослых и детей с целью обеспечить оптимальные условия для самостоятельного выбора и самостоятельного развития учащегося, его жизненного (личностного) самоопределения. Отсюда введенное Газманом понятие «психологической поддержки» как совместном с ребенком определении его интересов, целей, возможностей и путей решения проблем, помощи ему в сохранении человеческого достоинства и достижении позитивных результатов в образовании, саморазвитии, общении, образе жизни, вообще в самореализации.

Нельзя не согласиться  с О.С. Газманом, что в детских организациях советского времени (пионеры, октябрята) было рациональное зерно. «...Отказываясь от положительного в нашем опыте, мы выплескиваем вместе с застойной идеологической водой и ребенка — гуманные демократические способы работы с детскими общностями, которыми владеем, лучшие образцы которых и для мировой-то педагогики имеют ценность, а уж для нашего общинного российского менталитета — тем более» . Нынешние детские организации хотя и многочисленны, но раздроблены, чаще всего сильно политизированы и плохо продуманы с точки зрения возрастной и социальной психологии. Интересный обзор состояния российского детского движения по состоянию на декабрь 1998 г. был недавно дан журналом «Итоги».

Чтобы детская организация  была жизнеспособной, она должна отвечать нескольким взаимосвязанным требованиям. Содержание деятельности должно быть значимым (личностно и социально) . Оно должно отвечать реальным, а не навязанным ценностям детей и подростков . Она должна быть самоуправляемой (не взрослые «принимают» в нее детей, а дети — взрослых, если сочтут их достойными!). Она должна включать в себя систему норм, правил поведения, символов, ритуалов и отвечать доминирующей потребности подростка — потребности в общении. Одним словом, она должна соответствовать всему тому, что знает о детях и подростках современная психология.

3.2 Свобода как  педагогическая категория

 Сегодня понятие «свобода» является настолько важным в педагогике, что даже породило такую категорию как «педагогика свободы». Это не есть точно определенная педагогическая концепция или, скажем, особая отрасль педагогической теории. «Скорее, в качестве педагогики свободы можно понимать некий культурно-образовательный импульс, живое течение в образовательной мысли и в образовательной практике, которое проявляется в самых различных формах и основную ценность образования видит в ценности свободы». Идея свободы, ценности свободы выступают в области образования на различных планах, и обычно их рассматривают в аспектах:

а) свободы личности ребенка,

б) свободы учительского труда,

в) свободы школы как  основной «ячейки» педагогического  сообщества. Безусловно, все ярусы  идеи образовательной свободы взаимосвязаны. Очевидна неестественность и проблематичность ситуации, если свободную личность должен взращивать несвободный педагог, равно как вряд ли можно ожидать  расцвета свободы учителя, если школа  в целом существенно будет  несвободна как общественный институт.

«Простой» вопрос: рождается ли ребенок  свободным? Ответ: потенциально - да, актуально - нет. Свобода не «кусочек пустого  пространства», но некая медленно расправляющаяся, проклевывающаяся в человеке внутренняя сила. И это есть, во-первых, активная, творческая и, во-вторых, индивидуальная сила. Свобода не есть способ наиболее эффективно «обороняться, отбиваться от мира», напротив - это способность  сделать в мире нечто новое, по-своему. И тогда уясняется, что свобода  не блокирует от мира, но, наоборот, интегрирует в мир. Произвольные поступки, в отличие от свободных, всегда случайны и реактивны, они суть пассивная реакция на влияния мира. Свободный же поступок отличается самобытностью. Поэтому свободное действие каждого конкретного человека одновременно и непредсказуемо, и предсказуемо. Непредсказуемо в том смысле, что свободный человек творит и поступает по-новому, по-своему, так, как до него никто еще не поступал, его действия окрашены его уникальной индивидуальностью. И одновременно я, если хотя бы отчасти знаю этого свободного человека, могу сказать: «А вот этого он никогда не сделает». Здесь нет полной определенности, и понятно почему, ибо индивидуальность в каждый момент частично уже раскрыта, а частично еще ждет своей актуализации.