Экзистенциальный подход в ситуации потери близких людей

1.3. Категория смерти  в экзистенциальном  подходе.

       Всему на свете приходит конец – это одна из наиболее самоочевидных жизненных истин, так же как и то, что мы боимся этого конца и, тем не менее, должны жить с сознанием его неизбежности и своего страха перед ним. Страх смерти имеет огромное значение в нашем внутреннем опыте: он преследует нас как ничто другое, постоянно напоминает о себе неким «подземным гулом», словно дремлющий вулкан. Это темное, беспокоящее присутствие, притаившееся на краю сознания.

    Жизнь и смерть взаимозависимы; они существуют одновременно, а не последовательно; смерть, непрерывно проникая в пределы  жизни, оказывает огромное воздействие  на наш опыт и поведение.

    Наше  отношение к смерти влияет на нашу жизнь и психологическое развитие, на то, в чем и как мы теряем уверенность и силу. Биологическая граница между жизнью и смертью относительно четка, но психологически они переходят друг в друга. Смерть – это факт жизни, что смерть – неотъемлемая часть жизни, и, постоянно принимая ее в расчет, мы обогащаем жизнь, а отнюдь не обкрадываем ее. Физически смерть разрушает человека, но идея смерти спасает его.

    Научиться хорошо жить – это значит научиться  хорошо умирать, и наоборот, уметь  хорошо умирать значит уметь хорошо жить. Сенека сказал: «Только тот человек воистину наслаждается жизнью, кто согласен и готов оставить ее». Ту же мысль выразил св. Августин: «Только перед лицом смерти по-настоящему рождается человек». Смерть есть условие, дающее нам возможность жить подлинной жизнью. Когда смерть отрицается, жизнь суживается.

    Фрейд полагал, что скоротечность жизни  увеличивает нашу радость от нее. «Ограничение возможности наслаждаться повышает ценность наслаждения». [17] Отрицание смерти на любом уровне есть отрицание собственной природы, ведущее к все большему сужению поля сознания и опыта. Она увеличивает наше удовольствие от проживания своей жизни. Подтверждением тому служат свидетельства людей, переживших личную встречу со смертью.    Конфронтация со смертью: шанс личностного изменения. В некоторых величайших литературных произведениях отображено позитивное влияние на индивида близкой встречи со смертью. Великолепной иллюстрацией стимула к радикальному личностному изменению, который дает смерть, служит «Война и мир» Толстого и его главный герой  Пьер. В рассказе Толстого «Смерть Ивана Ильича» выражены сходные мысли. В реальности этот феномен наблюдается очень часто.

      Сознание смерти обостряет чувство  жизни и радикально меняет  взгляд на нее; оно дает нам  толчок к переходу из модуса  существования, основанного на  отвлечениях, успокоениях и мелких  тревогах, в более подлинный. Истории  людей, у которых после конфронтации  со смертью произошли значительные  личностные изменения, несут недвусмысленное  и важное сообщение для психотерапии.

    Смерть  – первичный источник тревоги  и, тем самым, имеет фундаментальное  значение как причина психопатологии.  Как базисный источник тревоги, смерть наполняет наш внутренний опыт, и  мы защищаемся от нее посредством  ряда личностных динамик. Дезадаптивные  защиты от тревоги смерти порождают  огромный спектр особенностей, симптомов  и черт характера, которые мы называем «психопатологическими». Мысль о смерти вызывает у человека лишь легкий дискомфорт, и в то же время он переживает смещенную тревогу, в которой мало что указывает на ее подлинный источник. Есть определенные положительные корреляции высокой тревоги смерти с депрессией, ранней потерей значимого другого, слабой либо отсутствующей религиозностью и выбором профессии. В других исследованиях, предметом которых являются более глубокие пласты психики, показано, что значительная доля тревоги смерти находится вне сознания. По мере движения от сознательных переживаний к бессознательным тревога смерти возрастает; страх смерти подстерегает нас в наших сновидениях. Люди престарелого возраста больше боятся смерти, если они психологически незрелы или мало вовлечены в жизненную активность; наконец, тревога смерти, как сознательная, так и бессознательная, связана с невротизмом.

      Ужас смерти является настолько  сильным и всеобъемлющим, что  на отрицание смерти расходуется  значительная доля нашей жизненной  энергии. Преодоление смерти –  фундаментальный мотив человеческих  переживаний, начиная от глубоко  личностных внутренних событий,  защит, мотиваций, снов и кошмаров  вплоть до самых массовых макросоциальных  феноменов. Можно ли  быть более точными? Чего именно мы боимся в смерти? Список распространенных страхов, связанных со смертью, если их расположить в порядке уменьшения частоты, выглядит так:

    -Моя  смерть причинит горе моим  родным и друзьям.

    -Всем  моим планам и начинаниям придет  конец.

    -Процесс  умирания может быть мучительным.

        -Я уже не смогу ничего ощущать.

    -Я  уже не смогу заботиться о  тех, кто зависит от меня.

    -Я  боюсь того, что со мной будет,  если окажется, что есть жизнь  после смерти.

    -Я  боюсь того, что будет с моим  телом после смерти.

    Консультант редко сталкивается с тревогой смерти во всей полноте, поскольку она модифицируется стандартными защитами (такими как вытеснение, смещение, рационализация), а также некоторыми другими. Психолог, при желании, всегда может отыскать экзистенциальную тревогу у клиента, в жизни которого происходит значимое событие, особенно если оно необратимо. Нередко психологи-консультанты обнаруживают, что естественные напоминания о присутствии смерти при всем их обилии недостаточно мощны, чтобы преодолеть постоянно активное отрицание клиента. Поэтому многие психологи искали наглядные пути приведения клиентов к встрече с фактом смерти. В прошлом умышленные и неумышленные напоминания о смерти были распространены намного больше, чем теперь. В келье средневекового монаха обыкновенно помещался человеческий череп – для напоминания о мимолетности жизни. «Экзистенциальная шоковая» терапия предлагает написать эпитафию или некролог самому себе. Теория тревоги, основанная на сознавании смерти, обеспечивает психолога точкой рассмотрения, объяснительной системой, которая может значительно повысить его эффективность даже в тех случаях, когда тревога смерти не присутствует явным образом: вместо того, чтобы бояться смерти, или «ничто», я стал тревожиться о «чем-то». Всегда, когда наша тревога оказывается привязана к конкретному объекту или ситуации, нам становится лучше.

    Отрицание смерти – имеет два базовых  механизма: веру в личную уникальность и веру в конечного спасителя. Эти защиты формируются рано и  оказывают огромное влияние на структуру  характера. Для психотерапии реальность смерти значима в двух отношениях. Сознавание смерти может работать как «пограничная ситуация» и радикальным образом изменить взгляд на жизнь; кроме того, смерть является базовым источником тревоги. «Пограничная ситуация» это событие, некий чрезвычайный опыт, приводящий человека к конфронтации с его экзистенциальной «ситуацией» в мире. Конфронтация с личной смертью («моей смертью») – это ни с чем несравнимая пограничная ситуация, способная вызвать значительное изменение стиля и характера жизни индивида в мире.

    Сознавание  смерти выводит нас из поглощенности  тривиальным, придавая жизни глубину, остроту и совершенно иную перспективу. Оптимистическая истина, что осознание  смерти создает богатый потенциал  для решения жизненных проблем. Многие больные раком говорят  о том, что стали жить более  полно в настоящем. Они уже  не откладывают жизнь на будущее. Они стали понимать, что по-настоящему жить возможно только в настоящем; настоящее нельзя оставить позади – оно всегда держится вровень с нами. Когда мы оглядываемся назад на свою жизнь – даже в самый последний момент, – мы находимся здесь, проживаем жизнь, живем. Настоящее, а не будущее, есть вечное время. Невротик уничтожает настоящее, пытаясь найти прошлое в будущем. Смерть напоминает нам, что существование не может быть отложено и что еще есть время для жизни. Если вам посчастливилось встретиться со своей смертью и ощутить жизнь как «возможность возможности» (Кьеркегор), и узнать смерть как «невозможность дальнейшей возможности» (Хайдеггер), – то вы осознаете, что, пока живы, вы обладаете возможностью – можете изменить свою жизнь до того, как наступит конец. Стоики говорили: «Размышляй о смерти, если хочешь научиться жить».[17]

    Согласно  идее экзистенциального подхода - смерть является частью жизни с самого  ее начала.

         2.  Ситуация потери близких людей как объект         

                  психологического  консультирования.

2.1. Переживание потери близкого с точки зрения экзистенциального   подхода.

      Невнимание к концепции смерти имеет далеко идущие последствия для психологических исследований. Одним из примеров может служить тема утраты и горя. Психологическая адаптация после утраты близкого в подробнейших деталях изучалась многими исследователями, однако никто из них не учитывал, что речь идет не только о «потере объекта», но и об угрозе потери себя самого. Такие слова своих испытуемых [17]: «Я чувствую себя словно человек, идущий по краю ямы, дно которой теряется во тьме», а также их высказывания о том, что мир для них стал ненадежным и потенциально опасным местом, или что жизнь кажется им теперь бесцельной и бессмысленной, или что они чувствуют злобу, но эта злоба никуда не направлена. Не вызывает сомнения, что глубинный анализ любой из реакций, выраженных в этих высказываниях, привел бы психолога-исследователя к важным выводам о значении потери как переживания, которое может способствовать встрече человека с его собственной смертью.

    Смерть  человека из близкого окружения всегда может вызвать у пациента возрастание сознавания смерти. Горе имеет много компонентов – собственно утрата, амбивалентность и чувство вины, крушение жизненного плана. И все они должны тщательно прорабатываться в консультировании.  Смерть другого человека приближает нас к встрече с собственной смертью, и этот аспект работы горя обычно упускается. Некоторые люди в результате личной трагедии  и интимнейшего осознания собственной смерти через смерть близкого,  достигают большого личностного изменения и роста.

    Потеря  родителя заставляет нас соприкоснуться с нашей собственной уязвимостью: если наши родители не смогли спасти себя, то кто спасет нас? Если родителей нет – уже никого нет между нами и могилой. Это мы стали теперь барьером между нашими детьми и смертью.

    Потеря значимого другого (иногда доминантного другого) усиливает наше сознание того факта, что как бы мы ни старались пройти через этот мир рука об руку с кем-то, все равно остается базовое одиночество, с которым мы должны мириться. Никто не в силах умереть своей смертью с кем-то или для кого-то.

    Потеря  сына или дочери – самая тяжелая  и горькая утрата. Мы одновременно оплакиваем свое дитя и себя самих. В такой момент мы чувствуем, что  жизнь нанесла нам удары сразу  со всех сторон. Родители вначале проклинают вселенскую несправедливость, но вскоре начинают понимать: то, что казалось им несправедливостью, на самом деле – космическое безразличие. Они  также получают свидетельство ограниченности своей власти: никогда прежде у  них не было большей мотивации  к действию и в то же время они  беспомощны, они не могут уберечь  беззащитного ребенка. Как за днем следует  ночь, так за этим уроком следует  другой горький урок: и мы сами, в  свою очередь, не будем защищены.

    Ричард  Гарднер эмпирически исследовал родительскую утрату, систематически интервьюируя и тестируя большую  выборку родителей, дети которых  страдали смертельной болезнью. Он подтвердил, что многие родители испытывали значительное чувство вины; однако, по его данным, вина в четыре раза чаще является попыткой родителя смягчить свою экзистенциальную тревогу. Потеря ребенка заключает в себе еще одно зловещее послание для родителей. Она сигнализирует о крушении их основного предприятия по достижению бессмертия: их не будут помнить, их семя не укоренится в будущем. [17]

    В случае потери близкого,  человек  одновременно сталкивается лицом  к  лицу  с  конечными  данностями  своего существования: смерть, несвобода  выбора, одиночество  и  всеобъемлющая    бессмысленность. И  помимо невыносимой  боли  утраты  приходит еще  и  колоссальная  базовая      экзистенциальная  тревога  своего  бытия-в-этом-мире.  

2.2.  Виды  утраты.

     Любая потеря близкого, независимо  от характера потери – это  больно, это нестерпимая боль, которую  невозможно описать словами, ее  может понять только тот, кто  сам пережил потерю. Кажется в мгновение обрушился весь мир, земля уходит из-под ног…

          Разные утраты переживаются с разной степенью интенсивности. Наиболее сильное, глубокое переживание горя возникает вследствие  невозвратной потери  любимого человека. Но не только смерть вызывает у людей переживания утраты. Утрата может быть временной (разлука) или постоянной (смерть), реальной или воображаемой, физической или психологической.  К  утратам  можно отнести:                                                    

    - утрата привлекательных качеств  в самом себе, потеря молодости,  самоуважения,  утрата прежнего  состояния;