Основные стороны процесса общения

     Не  случайно функциональное значение человеческой речи как средства и фактора социального  общения за последнее время все  в большей мере становится предметом специального исследования.

     В этой связи заслуживает внимания концепция «речевого общения», предложенная известным филологом, психолингвистом  и социальным психологом А.А. Леонтьевым. Общение рассматривается им, прежде всего, как речевая деятельность, которая анализируется во взаимосвязи с общением, и с точки зрения ее психологической обусловленности.

     Представляет  несомненный научный интерес  предложенная А.А. Леонтьевым психологическая  структура процесса речевого общения  и место в ней ориентировки и планирования как исходного этапа любого акта деятельности, за которым следуют этапы исполнения и контроля, функционально-целевые, групповые и ролевые факторы, характеризующие особенности ориентировки в ситуации и собеседнике.

     В целом разрабатываемая А.А. Леонтьевым концепция речевого общения представляет собой, на мой взгляд, фундаментальное направление исследований, имеющее ключевое значение для понимания феномена психологии человеческого общения в целом.

     Вместе  с тем, как это уже отмечалось ранее, общение, в том числе и так называемое «речевое», не может сводиться к деятельности. Да и сама трактовка речи А.А. Леонтьевым как таковой в качестве вида общения представляется нам некорректной.

     Сама  речь при всей ее огромной значимости – это всего лишь инструмент или средство человеческого общения, который никак не перекрывает собой всей реальной полноты и многогранности этого процесса в целом.

     А с точки зрения позиций гуманистической  психологии язык и речь, равно как  абстрактное мышление и ортодоксальная наука, ограничивают возможности реализации в общении потенциала глубинных резервов человеческой психики, связанных с подсознанием, здоровой иррациональностью и интуицией (А. Маслоу).

     Между тем одной из ведущих тенденций  развития современной психологии, педагогики и психотерапии, находящих выражение, прежде всего, в концепции гуманистической психологии А. Маслоу, является использование и реализация в человеческом общении именно этих глубинных пластов социальной психики.

     Это, разумеется, не дает оснований для недооценки значимости ни живой контактной устной речи, ни выразительности печатного слова. Известно, сколь велика сила слова как способа установления не только рационального, но и эмоционального контакта.

     Эпицентром  выразительности лица, а вместе с  тем и психического состояния человека являются глаза. Недаром глаза называют зеркалом души.

     Передача  информации в процессе общения осуществляется не только вербальными, но и невербальными  средствами общения. В качестве важнейших  средств общения В.А. Лабунская выделяет 4 знаковые системы: 1) оптико-кинетическую; 2) пара- и экстралингвистическую; 3) организацию пространства и времени коммуникативного процесса; 4) визуальный контакт. Вся эта совокупность средств призвана выполнить функции дополнения речи и репрезентации эмоциональных состояний партнеров по коммуникативному процессу. Я рассмотрела вкратце каждую из знаковых систем.

     Оптико-кинетическая система общения базируется на движении частей тела и отражается с помощью  оптической системы субъекта. Невербальное поведение, использующее знаковую структуру оптико-кинетической системы, называют кинесикой. В социальной психологии под кинесикой принято понимать зрительно воспринимаемый диапазон движений, выполняющих экспрессивно-регулятивную функцию в общении. Кинесика – это язык тела, а также манера одеваться, причесываться и т.д. К кинесике помимо вышеназванных движений относятся также такие, которые связаны с использованием предмета: хлопанье дверью, почерк. Как видно, Кинесика – понятие, использующееся для обозначения различных движений человека, но чаще всего при изучении движений рук и лица.

     Одной из значимых подструктур кинесики является движение глаз или, как принято называть, «контактный глаз», имеющий место в визуальном общении. Способы обмена взглядом в момент беседы, организация визуального контакта в каждом отдельном случае – время фиксации взгляда на партнере, частота фиксации – широко используются при исследовании так называемой атмосферы интимности в межличностном общении, взаимных установок общающихся лиц. М. Аргайл разработал даже определенную «формулу интимности», выяснив зависимость степени интимности, в том числе и от такого параметра, как дистанция общения.

     Систематическое исследование проблемы контакта глаз началось Р.Экслайном и М.Аргайлом. Именно этими авторами было установлено, что направление взгляда в общении зависит от его фиксации в общении, от содержания общения, от индивидуальных различий, от характера взаимоотношений. А.А. Леонтьев в феномене контакта глаз подчеркивает значимость не столько статистических параметров ориентировки, сколько их изменения: часто ли смотрит собеседник в глаза другому – менее важно, чем то, что он перестает это делать или, наоборот, начинает. На каком расстоянии люди беседуют – менее существенно по сравнению с тем, что они по ходу беседы сближаются или отдаляются. [1, с.36].

     Паралингвистические и экстралингвистические системы  знаков также представляют собой  добавки и средства корректировки  вербальных средств. Как отмечал  Г.В. Колманский, основная функция паралингвистических и экстралингвистических средств сводится к восполнению, дополнению, обеспечению интерпретации вербального сообщения.

     Паралингвистическая система – это система вокализации общения: качество голоса, его диапазон, тональность. Экстралингвистическая система предполагает включение в речь пауз, покашливание, смех, плача и т.д. Комплексный характер носит интонация. В ней сочетается пауза, ударение, мелодия, тембр, сила голоса и т.д.

     Пространство  и время организации коммуникативного процесса выступают также знаковой системой, несут смысловую нагрузку как компоненты коммуникативных ситуаций. Так, размещение партнеров лицом друг к другу способствует возникновению контакта, символизирует внимание к говорящему, в то время как окрик в спину имеет определенное значение отрицательного порядка. Экспериментально доказано преимущество некоторых пространственных форм организации общения (как для двух партнеров по коммуникативному процессу, так и в массовых аудиториях).

     Точно так же некоторые нормативы, разработанные в различных субкультурах относительно временных характеристик общения, выступают как своего рода дополнения к семантически значимой информации. 

     2 Выделение основных  сторон общения 

     2.1 Общение как коммуникация 

     Необходимость структурного анализа такого сложного социально-психологического явления, как общение, привела к расчленению последнего на ряд составляющих, в числе которых наибольшее внимание исследователей в конце 60-х и начале 70-х годов оказалось сосредоточенным на коммуникативных аспектах человеческого взаимодействия.

     В свою очередь при изучении коммуникации получила преимущественное развитие трактовка последней как процесса передачи и обмена информацией. При этом информационный подход к пониманию коммуникации был склонен к отождествлению последней не только с процессом обмена информацией, но и с феноменом общения в целом.

     Однако  вскоре, т.е. уже в 1971 году, было предложено такое толкование и определение  общения, которое полностью исключало  его отождествление с коммуникативным  процессом, понимаемым как обмен информацией. Коммуникация рассматривалась как одна из составляющих общения наряду с

     взаимодействием и взаимовлиянием людей друг на друга. А в самом определении общения наряду с компонентом обмена информацией (что, кстати, не тождественно простой передаче сообщения) были обозначены и такие составляющие, как взаимоотношения, взаимовлияния и взаимодействия людей, их эмоциональные сопереживания, процессы достижения взаимопонимания и др. Тем самым было обращено внимание на нетождественность, несводимость общения к одной из его составляющих, какой оказывается обмен информацией.

     Несколько позже (в 1988 году) к аналогичным выводам пришел и М.С.Каган. Он вполне обоснованно заявил о том, что общение никак не может быть приравнено к передаче сообщений, ни даже к обмену сообщениями (или информацией), как оно трактовалось тогда в нашей философской и психологической литературе, очевидно, не без влияния успехов информативно-кибернетических подходов ко многим другим научным проблемам того времени.

     В качестве альтернативы такой трактовки общения М.С. Каган предложил формулу: «Общение — это процесс выработки новой информации, общей для общающихся людей и рождающей их общность {или повышающей степень этой общности)».

     Нам представляется небеспочвенной такая  озабоченность М. С. Кагана процессом развития однобоких трактовок, в действительности куда более сложного явления, каким является общение.

     Что касается предложенной М. C. Каганом формулы: «Общение — это процесс выработки новой информации для общающихся людей и рождения их общности», — то она нам представляется развитием у этого автора уже отмеченной нами ранее позиции нормативно-этического подхода к проблемам общения. С этой точки зрения, по сути экзистенциалистской по своему характеру, «подлинным» общением как раз и является именно такое, которое духовно обогащает и сближает людей, в отличие от «не подлинного, носящего сугубо утилитарно-заземленный характер».

     Нельзя  не согласиться с М. С. Каганом  в оценке несомненных достоинств именно такого общения. Аналогичный взгляд и рассуждение о ценности и одновременно трудности, почти невозможности достижения таких эталонов межличностного контакта мы находим у Сомерсета Моэма.

     Здесь я опять возвращаюсь к альтернативе: если общение — это только то, что так глубоко и почти недостижимо, в отличие от простой передачи информации, то вправе ли мне говорить о его возможности и реальности для подавляющего большинства участвующих во взаимодействии людей. Или надо признать, что здесь я имею дело всего лишь с нравственно-этическим эталоном, целью и вершиной подлинно человеческого общения, которая не отменяет, однако, всего того, что относится к ее основанию, т.е. ко всему многообразию повседневных форм человеческого взаимодействия, несущего на себе печать утилитарности и суетности. [35, с.49].

     Иными словами, на мой взгляд, здесь вопрос о сути и структуре общения переносится в другую плоскость, касающуюся уже характеристики уровня и разновидностей последнего.

     Однако  все сказанное выше не снимает  актуальности вопроса о соотношении  понятия общения с его чисто информационной квалификацией.

     Не  только общение в целом не исчерпывается  коммуникацией, но и она, в свою очередь, не может быть сведена только к  информационному процессу.

     При этом суть дела не меняется от включения  двух, предложенных М. С. Каганом, дополнительных критериев:

     1) выработки новой информации;

     2) рождения общности.

     Получение новой информации может оказаться  результатом чисто машинной (компьютерной) обработки каких-то исходных данных и, следовательно, не иметь к живому человеческому общению вообще никакого отношения.

     В свою очередь, и самый энергичный обмен информацией, рождающий в  процессе взаимодействия между людьми новую информацию, далеко не всегда может квалифицироваться в качестве высшего уровня межличностного общения, если он никак не затрагивает интимных, глубоко внутренних сторон их душевной индивидуальности.

     В качестве коммуникативного процесса общение  может рассматриваться в той  мере, в какой оно характеризует психологический контакт, связь, сообщение взаимодействующих индивидов. При этом смысл, вкладываемый в феномен психологического контакта и связи, устанавливающейся между индивидами в ситуации общения, может колебаться в широчайшем диапазоне от констатации факта простого восприятия людьми друг друга или их взаимной передачи от одного к другому утилитарной информации до самых больших глубин взаимного расположения и взаимопонимания.

     Для одних контакт может означать понимание смысла передаваемой друг другу деловой информации. Для других же это, прежде всего, способность почувствовать и понять скрытый от поверхностного восприятия духовный настрой и психическое состояние человека. И тогда здесь вполне применима та мотивация общения, которую имел в виду К. С. Станиславский, обращаясь к актерам, когда говорил: «При общении вы, прежде всего, ищете в человеке душу, его внутренний мир».

     Но  при таком понимании коммуникации как многогранного и многокачественного процесса духовно-психологической связи, устанавливающейся между людьми в процессе общения, совершенно очевидна ограниченность ее трактовки как чисто информационного процесса. Конечно, в рамках любой разновидности общения между людьми происходит обмен информацией, понимаемой в предельно широком смысле. В последнем значении в человеке информативно все — от содержания речи до позы, жестов, мимики его лица и звучания голоса. Но информацией для другого это становиться только тогда, когда он психологически готов к ее восприятию и адекватной интерпретации.