Поведенческая терапия страхов

И те, и другие формы страха в их адаптивном варианте должны помогать человеку предотвратить  опасные события, сберечь силы для  активных творческих форм жизнедеятельности, приносящих ему удовольствие. Совершенствование  способов предотвращения опасных событий  позволяет больше сил потратить  на позитивные и доставляющие приятные эмоции занятия. В этом должна бы состоять адаптивная форма страха. И в большинстве  случаев именно так и обстоит  дело, за редким исключением, когда  страх начинает осознаваться человеком, как мешающая, неподконтрольная и  деструктивная эмоция, когда человек  начинает бояться событий, никакой  опасности не представляющих. В этом случае возникает необходимость  в профессиональной психотерапевтической помощи.

5. Поведенческое объяснение  нерациональных страхов

6. Классическое обусловливание: Маленький Альберт

В соответствии с первой объяснительной моделью  формирования нерациональных страхов, классически обусловленные страхи возникают в результате ассоциации безусловных стимулов, еще при  рождении (а вероятно - и до момента  рождения) вызывающих реакцию страха, с некоторыми первоначально нейтральными стимулами. На заре развития бихевиоризма Джон Уотсон называл несколько безусловно страшных стимулов: внезапные громкие  звуки, внезапная потеря опоры, толчки и удары в момент засыпания. Прочие стимулы, запускающие реакции страха, с его точки зрения, являются комбинацией  уже названных.

На основе врожденных (безусловных) реакций страха в ходе жизни появляются новые стимулы, вызывающие страх. В своих опытах Уотсон установил, что многие реакции, например, страх животных, темноты, огня, в младенческом возрасте не вызывает страха. Боязнь возникает, вероятно, позднее  в результате случайного классического  обусловливания.

Изучая эмоции младенцев, Джон Б. Уотсон, среди прочего, заинтересовался возможностью формирования реакции страха применительно к  объектам, которые ранее страх не вызывали. Вместе с Розалией Рейнер (Watson, Rayner, 1920) Уотсон проверил возможность формирования эмоциональной реакции страха белой крысы у 11-тимесячного младенца, который ранее крысу вполне терпел в своей кроватке и даже играл с ней. Альберт - сын кормилицы, работавшей в больнице, был вполне здоровым мальчиком, и до начала эксперимента (в возрасте 9 месяцев) не боялся белых крыс, кролика, собак, ваты, обезьян и других животных. Не боялись этих объектов и три других ребенка, которые в тот момент находились в больнице.

Эксперимент был  предпринят, чтобы ответить на три  вопроса:

(1) можно ли  младенца научить бояться животных  в том случае, если животное  будет предъявляться одновременно  со стимулом, вызывающим страх  (звуком от удара по металлической  пластине)?

(2) Будет ли  этот страх распространяться  на других животных?

(3) Как долго  будет сохраняться обусловленный  страх?

В качестве безусловного раздражителя, вызывающего страх, в  эксперименте использовались громкие  звуки (стучали молотком по железной полосе за спиной у младенца).

В первой серии  по пластине ударили всего лишь дважды каждый раз, когда Альберт прикасался к белой крысе, помещенной к нему в колыбельку. Уже после двух попыток  Альберт начал избегать контакта с крысой. Спустя неделю опыт повторили - в этот раз по полосе ударили  пять раз, просто помещая мышку в  колыбель. Младенец начал демонстрировать  реакцию избегания и плакал уже  лишь при виде белой крысы.

Еще через пять дней Уотсон решил проверить, будет  ли реакция страха перенесена на другие объекты. Был зафиксирован страх  при предъявлении кролика, собаки, меховой  шубы. Альберт избегал также контактов  с ватой и маской Деда Мороза. Поскольку громкие звуки эти  объекты не сопровождали, Уотсон сделал вывод о переносе реакций страха на похожие объекты. Для контроля Альберту дали поиграть с деревянными  кубиками. Кубики страха не вызывали.

Уотсон предположил, что по аналогии с этим очень многие страхи, антипатии и тревожные  состояния взрослых формируются  еще в раннем детстве.

Пример: Молодая  семья растит ребенка в тесной однокомнатной квартире. Отец очень  сильно занят и иногда приходит домой  пьяным. В этом случае мать ребенка  имеет привычку громко отчитывать его. Поскольку квартира маленькая, то склоки происходят непосредственно у кроватки младенца. Нередко во время этих скандалов ребенок начинает рыдать, мать выхватывает его из кроватки (иногда это бывает больно) и использует в качестве аргумента в споре ("зачем мы его тогда рожали?"). Спустя некоторое время ребенок  начинает рыдать, когда отец, желая  его поласкать, подходит к его  кроватке и берет его на руки.

Далее Уотсон обнаружил, что обусловленные страхи у человека отличаются удивительной стойкостью, легкостью переноса на смежные ситуации и требуют часто довольно длительной терапии,. Связано это с тем, что  обусловленные страхи легко иррадиируют (распространяются) на похожие ситуации, но вот угашение страхов, достигнутое  в ходе терапии, на похожие ситуации не распространяется.

Хотя эксперимент  Уотсона оставляет без ответа довольно много вопросов (Harris, 1979), обнаруженный в этом эксперименте механизм формирования (часто с первого предъявления) страха в результате классического  обусловливания является, вероятно, одним  из самых проверенных в современной  терапии поведения.

Из сравнительно недавних экспериментов (Bouton, 1994) следует, что если человек когда-либо научился бояться авторитарного начальника, то этот страх легко распространяется на милиционеров, преподавателей, работников официальных учреждений. Если далее  в процессе терапии бояться начальника его отучат, то это не означает, что  он перестанет бояться милиционеров, преподавателей и работников разного  рода контор. Угашение комплексных  или генерализованных страхов может  оказаться делом хлопотным и  непростым.

Интересно то, что  с течением времени интерес к  изучению условных рефлексов у человека в мировой психологии вовсе не угас. Время от времени появляются новые работы и обнаруживаются новые  факты, связанные с наличием у  человека речи и мышления, которые  могут замещать реальные стимулы  в процессе обусловливания. В исследовании Рэзрена (Razran, 1939) было показано, что  не само звучание слова выполняет  функцию условного раздражителя, а его смысл, значение, за ним скрывающееся. Рэзрен в своем оригинальном исследовании вырабатывал условную реакцию слюноотделения на нейтральные в отношении пищи слова (прибой, мороз, урна), а затем  в качестве стимула предлагал  изображения урны, прибоя и морозного  утра, а также слова, совершенно отличающиеся по звучанию, но схожие по смыслу (волна, мусорник, холод). В этом случае реакция  слюноотделения "срабатывала". Если же стимулами выступали просто похожие  по звучанию слова - то реакции не наблюдалось. Этим экспериментом было показано, что иррадиация условных рефлексов  у человека осуществляется по степени  схожести смыслов, которые для него приобретают те или иные объекты, а не по степени схожести их воспринимаемых физических признаков.

С этой точки  зрения страх или депрессивные реакции  могут распространяться на ситуации, приобретающие схожий смысл в  отношении их, например, цели или  определенных ожиданий. Страх получить отказ при обращении в официальную  организацию может распространиться на ситуацию знакомства с привлекательным  партнером в том случае, если они  будут похожи по возникающему в этих ситуациях ожиданию получить отказ  или желанию выглядеть "настоящим  мужчиной".

Так или иначе, но внимание к механизмам классического  обусловливание сохраняется и в  современной психологии, не говоря уже о психотерапевтических исследованиях. В экспериментах Кросника (1992), например, испытуемым предъявлялись парами нейтральные  фотографии и фотографии, имеющие  явный положительную или негативную эмоциональную окраску, причем эмоционально окрашенные фотографии предъявлялись  с подпороговой интенсивностью - то есть не воспринимались испытуемым. Спустя некоторое время нейтральные  фотографии также начинали нравиться  или не нравиться испытуемым (Krosnick et al, 1992; Ohman & Soares, 1993).

Основные положения  теории условного рефлекса косвенно учитываются практически во всех процедурах терапии. Если эмоциональную  жизнь человека рассматривать как  результат сложной истории чередующегося  обусловливания и угасания рефлексов  все более высокого порядка, то можно  определить для себя некоторые правила  психологической коррекции.

Во-первых, следует  избегать тренировки абсолютно новых  образцов поведения с привлечением ситуаций из прошлой жизни клиента, вызывающих или вызывавших ранее  обусловленные негативные реакции (страх, отвращение, стыд и т.д.). Новое  поведение должно быть сопоставлено событиям или действиям, вызывающим положительные эмоции. Условно-рефлекторные положительные реакции на новое  поведение будут способствовать его прочной фиксации и облегчат трансфер нового поведения в реальную жизнь.

Во-вторых, желательно вообще избегать в ходе терапии реализации условных рефлексов бегства, страха, стыда и всего, что связано  с негативными эмоциями, чтобы  избежать формирования обусловленного негативного отношения к терапии.

Конечно, механизм формирования страхов у человека не сводится к классическому кондиционированию. Страх в каждом конкретном случае представляет собой сложный и  абсолютно индивидуальный сплав  физиологических, психических и  поведенческих механизмов, возникающий  на основе классического и оперантного  обусловливания, подражания и вербального  убеждения. Само развитие науки поставило  перед сторонниками теории классического  обусловливания страха ряд вопросов, не получивших ответа в рамках данной объяснительной модели.

Например, в терапевтической  работе часто можно было наблюдать  страх объектов, которые никогда  не совпадали во времени с безусловными стимулами страха и не могли быть обусловлены. И наоборот, даже при  неоднократном совпадении некоторых  событий с болевыми стимулами (например, удары электрическим током, падения  при игре в футбол или тренировки в клубе восточных единоборств) эти события страх не вызывали.

Далее, если страх  белой крысы обусловливался достаточно быстро, то попытки обусловить страх  деревянной уточки по модели Уотсона  ни к чему не привели. Очевидно, разные объекты в разной степени подходили  для классического обусловливания.

И, наконец, удивительная стойкость классически обусловленных  страхов также требовала своего объяснения.

Ряд недоразумений  получили разрешение в дальнейших исследованиях, некоторые продолжают оставаться загадкой для ученых до сих пор.

7. Оперантное обусловливание

С развитием  Б.Ф. Скиннером теории оперантного  обусловливания появилась еще одна (оперантная) модель обусловливания страхов. В соответствии с этой моделью  страхи (преимущественно их поведенческий  компонент) могут возникать, поддерживаться и укрепляться под воздействием подкрепления, случающегося после боязливого поведения.

Здесь принято  различать позитивное подкрепление (приятные события) и негативное подкрепление (возможность избежать событий неприятных).

Возможность возникновения  страха в результате позитивного  подкрепления приятными последствиями  можно проиллюстрировать следующим  примером.

Ребенок, испугавшийся чего-либо и прибежавший за защитой  к родителям, получает от них заботу, ласку и защиту. При любых потенциально страшных или неприятных событиях он теперь охотнее обращается к родителям за поддержкой, демонстрируя стойкую стратегию бегства.

Иногда ребенок  даже может в этом случае симулировать страх в расчете лишний раз  получить подкрепление. Страх приобретает  то, что в поведенческой терапии  принято называть скрытой выгодой. Особенно прочны такого рода страхи в  том случае, если испугаться для  ребенка - единственный способ привлечь внимание родителей. Подкрепляемая  таким образом реакция бегства  встречается чаще впредь и часто  генерализуется. Ребенок, например, просится в постель к родителям, мотивируя  это страхом темноты. Напомним здесь, что в ранних экспериментах Уотсона  у младенцев такого страха не обнаруживалось.

Не менее часто  оперантно обусловленный страх  возникает в результате негативного  подкрепления - то есть возможности  избежать неприятных (страшных) стимулов или переживаний. В классических экспериментах по обучению предотвращению аверсивных (т.е. болезненных или  неприятных) стимулов собаку обучали  перепрыгивать через барьер в  соседний ящик, чтобы предотвратить  удар током каждый раз, когда загоралась лампочка (Solomon, Wynne, 1953). Собаку помещали в ящик, разделенный перегородкой на два отделения. В полу ящика  были размещены металлические прутья, на которые подавался электрический  ток, создающий не опасный, но чувствительный электрический удар. Электрическому удару предшествовало изменение  освещения в ящике. Собака могла  предотвратить удар током (негативное подкрепление), если вовремя (в течение 10 секунд) перепрыгивала через барьер в соседнее отделение ящика, реагируя на изменение освещения,.