Самооценка студентов как фактор психологического здоровья

     Психическая болезнь есть неспособность устанавливать и поддерживать конструктивные межличностные отношения, которая коренится в раннем детском опыте отверженности, одиночества, непонимания [там же].

     Конструктивные  межличностные отношения выступают  как необходимые условия развития или восстановления приспособительных психических функций. Успешность психотерапии напрямую зависит от установления и поддержания на должном уровне таких отношений.

     Та  же объяснительная схема обнаруживается в трудах Карен Хорни, которая  усматривала причину невротических тенденций развития личности в существовании неразрешенных внутренних конфликтов, непосредственно указывающих на болезненное столкновение ребенка с враждебным или чуждым окружением, фрустрирующим его основную витальную потребность в безопасности [201, с. 24—34]. Движение к людям, движение против людей и самоизоляция (т. е. движение от людей) — все эти выборы предопределяются первичным (базовым) опытом взаимодействия ребенка с безопасным или, наоборот, враждебным миром [там же, с. 34—71].

     Таким образом, внутренний мир человека, как  и сфера его общения с людьми, отражает драму первичных отношений.

     Сходные представления, касающиеся механизмов формирования зрелой Самости и патогенных аспектов первичных отношений, можно обнаружить в трудах другого аналитически ориентированного психотерапевта как М. Кляйн [25]. В этой теории особое значение придается изначально заложенной в индивиде направленности на объект и его потребности в благоприятном контакте с внешним миром, который поначалу воплощает в себе мать: “хорошая” или “плохая” мать формирует образ “хорошего” или “плохого” (не заслуживающего доверия) мира. Будущее здоровье ребенка определяется характером его первичных связей (объектных отношений) со значимыми внешними объектами, будь то такой “частичный” объект, как (“плохая” или “хорошая”) мать, ранняя сепарация oт которой оборачивается психическими аномалиями. Человек будет постоянно мучаться от “нарциссических” проблем (или расстройств Самости) и болезненно искать в других людях “идеальное зеркало”, способное отразить его значимость и уникальность, если ближайшее окружение в первые годы его жизни откажет ему в любви, заботе и эмоциональном контакте. Очевидно, что при переходе от недифференцированного архаического состояния “Мы”', в котором субъект и объект (мать и дитя) неразличимы, к индивидуальному бытию (в качестве Я), ребенок нуждается в установлении особой системы отношений “Я — Мир”, а нарушения в этой системе следует расценивать как основные психологические источники будущих заболеваний [25, с.96].

     Аналогичный подход, трактующий разнообразные феномены здорового и патологического  функционирования психики как производные  от социальных связей индивида, заложен  и в основании трансакционного  анализа Эрика Берна [7]. По берновской теории, полноценное существование индивида невозможно без постоянного контакта с социальной средой и представляет собой сложную социальную игру, которая может обернуться для “игрока” как успешной адаптацией, так и психическим заболеванием, в частности неврозом. В рамках своего “структурного анализа” Берн показывает, что основные состояния Я, образующие структуру личности, “Ребенок—Взрослый —Родитель” воплощают различающиеся типы восприятия и реагирования на значимые события и объекты окружающей среды; или, иначе, типичные паттерны чувствования и поведения в определенных ситуациях, кристаллизовавшиеся в ходе онтогенетического развития индивида [7, с.75]. Единицу социального взаимодействия или общения Берн именует трансакцией. Затрагивая те или иные состояния Я, трансакции актуализируют различные варианты взаимоотношений, которые могут быть гладкими и гармоничными или изначально конфликтными, разрушительными для участников взаимодействия. Из череды трансакций складываются “игры, в которые играют люди” [7, с.76]. Среди этих игр выделяется особая группа — “игры на всю жизнь” (например, “алкоголик” или “бейте меня”) [7, с.55—71]. Привыкая к подобным играм, личность постепенно “вязнет” в патологическом паттерне функционирования. Кроме того, судьба человека регулируется часто неосознаваемым “жизненным сценарием”, который формируется с раннего детства под непосредственным влиянием ближайшего окружения и складывается из характерных для данного индивида игр [7, с. 224—244].

     Приходящий  на прием к психотерапевту пациент, при трансакционном подходе, рассматривается как жертва родительского программирования, страдалец, пожизненно втянутый в патогенные социальные игры. При этом оздоровление личности возможно при условии выхода из конфликтных и деструктивных игр, осознания навязанного родительского сценария и его осмысленного “переписывания” на свой лад. Только терпеливо распутывая клубок противоречивых взаимоотношений, находя более эффективные стратегии взаимодействия с другими людьми, можно постепенно приблизиться к душевному здоровью и благополучию.

     Наиболее  целостная и завершенная психологическая  концепция адаптации, учитывающая  ее индивидуально-личностный аспект, на наш взгляд, была предложена Э. Эриксоном, автором эпигенетической теории и разработчиком концепции идентичности. Это модель жизненного цикла человека, основанная на эпигенетическом принципе и позволяющая рассматривать становление личности как поэтапное самоопределение в конкретном социальном контексте. Согласно Эриксону, личность развивается, проходя восемь последовательных стадий, на каждой из которых возникают специфические трудности адаптации и дилеммы здорового или патологического развития. Причем каждая из возрастных стадий предоставляет возможность усиления адаптационных возможностей, хотя главные достижения и даются ценой кризисов [67].

     Каждый  человек на любой из этих стадий, переживая кризис, делает выбор между  двумя альтернативными способами  решения возрастных и ситуативных задач развития (примеры таких дилемм: “доверие —недоверие”, “автономия — стыд”, “инициатива — чувство вины”, “интимность —изоляция” и т.д.). Характер выбора сказывается на всей последующей жизни в плане ее успешности, продуктивности и здоровья. В свете этой теории, здоровая личность “активно строит свое окружение, характеризуется определенным единством и в состоянии адекватно воспринимать мир и самое себя” [67, с. 341].

     Истоки  личностного здоровья Эриксон видел  в базовых предпосылках когнитивного и социального развития ребенка. “В последовательности приобретения наиболее значимого личностного  опыта здоровый ребенок, получивший определенное воспитание, будет подчиняться внутренним законам развития, которые задают порядок развертывания потенциальностей для взаимодействия с теми людьми, которые заботятся о нем, несут за него ответственность и теми социальными институтами, которые его ждут... Личности развивается в соответствии с этапами, предетерминированными в готовности человеческого организма побуждаться расширяющимся кругом значимых индивидов и социальных институтов, осознавать их и взаимодействовать с ними” [67, с. 342].

     Таким образом, жизненный цикл человека включает в себя восемь витков адаптационной  спирали, каждый из которых, расширяясь, захватывает все более обширную область социальных функций и  межличностных отношений, выводя личность на более высокий уровень психологической зрелости, где обретается новая, более цельная идентичность. Правда, эта спираль может быть деформирована в силу семейного или социального неблагополучия. Ценность теории Эриксона в том, что она показывает, как социокультурные и межличностные механизмы, определяющие индивидуальное развитие, на каждом жизненном этапе действуют в неразрывной взаимосвязи и приводят к интегральному результату — к формированию неповторимой и уникальной идентичности, представляющей собой образ собственного «Я» во всем богатстве отношений личности к окружающему миру [67, с.343].

     В свете нашего анализа также представляют интерес рассуждения Э. Фромма о  влиянии адаптационных процессов  на формирование или трансформацию  человеческого характера и, в  частности, на закрепление в структуре характера патологических черт [60, с.159].

     В связи с этим Фромм выделяет две  разновидности адаптации. “Целесообразно различать “статическую” и “динамическую” адаптацию. Статической мы называем такую адаптацию, при которой  характер человека остается неизменным и лишь появляются какие-то новые привычки. Примером динамической адаптации может послужить такая, когда ребенок подчиняется строгому, суровому отцу: он слишком боится отца, чтобы поступить иначе, и становится “послушным”. В то время как он приспосабливается к неизбежной ситуации, в нем что-то происходит. Может развиться интенсивная враждебность по отношению к отцу, которую он будет подавлять, ибо не только проявить, но даже осознать ее было бы слишком опасно. Эта подавленная враждебность — хотя она никак не проявляется — становится динамическим фактором его характера. Она может усилить страх ребенка перед отцом и тем самым привести к еще большему подчинению; может вызвать беспредметный бунт — не против кого-либо конкретно, а против жизни вообще.

     Здесь, как и в первом случае, индивид  приспосабливается к внешним  условиям, но такое приспособление изменяет его: в нем возникают  новые стремления и новые тревоги.

       Любой невроз — это пример  подобной динамической адаптации  к таким условиям, которые являются для индивида иррациональными — особенно в раннем детстве — и, вообще говоря, неблагоприятными для роста и развития ребенка. Аналогично социально-психологические явления, проявляющиеся у целых общественных групп и сопоставимые с невротическими, например, наличие явно выраженных разрушительных или садистских импульсов, иллюстрируют динамическую адаптацию к социальным условиям, иррациональным и вредным для взрослых людей... мы обращаем внимание на то, что черты и стремления человеческой натуры развиваются как реакции на определенные условия жизни” [60, с. 159].

     Таким образом, адаптационная модель здоровой личности сформировалась в границах тех научных теорий и подходов, которые фокусируются на характере взаимодействия индивида с его окружением, как на основном аспекте человеческого существования. Адекватное или неадекватное представление о самом себе ребенок формирует на основе так называемых “отраженных оценок”, исходящих от значимых других. Здоровая и целостная самооценка личности может возникнуть только на основе любви, эмпатии и уважения. Родительское отношение в детстве, а также реакции на него значимых других будут определять самооценку и самоощущение субъекта на протяжении всей его взрослой жизни.  

     1.2.Факторы,  влияющие на психическое здоровье студентов  

     Термин  «студент» латинского происхождения, в переводе на русский язык означает усердно работающий, занимающийся, т.е. овладевающий знаниями. Студент как человек определенного возраста и как личность может характеризоваться с трех сторон:

     1) с психологической, которая представляет  собой единство психологических  процессов, состояний и свойств  личности. Главное в психологической  стороне - психические свойства (направленность, темперамент, характер, способности), от которых зависит протекание психических процессов, возникновение психических состояний, проявление психических образований. Однако, изучая конкретного студента, надо учитывать вместе с тем особенности каждого данного индивида, его психических процессов и состояний.

     2) с социальной, в которой воплощаются общественные отношения, качества, порождаемые принадлежностью студента к определенной социальной группе, национальности и т.д.

     3) с биологической, которая включает  тип высшей нервной деятельности, строение анализаторов, безусловные рефлексы, инстинкты, физическую силу, телосложение, черты лица, цвет кожи, глаз, рост и т.д. Эта сторона в основном предопределена наследственностью и врожденными задатками, но в известных пределах изменяется под влиянием условий жизни [55, с.48].

     Изучение  этих сторон раскрывает качества и  возможности студента, его возрастные и личностные особенности. Так, если подойти к студенту как к человеку определенного возраста, то для него будут характерны наименьшие величины латентного периода реакций на простые, комбинированные и словесные сигналы, оптимум абсолютной и разностной чувствительности анализаторов, наибольшая пластичность в образовании сложных психомоторных и других навыков. Сравнительно с другими возрастами в юношеском возрасте отмечается наивысшая скорость оперативной памяти и переключения внимания, решения вербально-логических задач и т.д. Таким образом, студенческий возраст характеризуется достижением наивысших, "пиковых" результатов, базирующихся на всех предшествующих процессах биологического, психологического, социального развития.

     Если  же изучить студента как личность, то возраст 18- 20 лет - это период наиболее активного развития нравственных и  эстетических чувств, становления и  стабилизации характера и, что особенно важно, овладения полным комплексом социальных ролей взрослого человека: гражданских, профессионально-трудовых и др. С этим периодом связано начало "экономической активности", под которой демографы понимают включения человека в самостоятельную производственную деятельность, начало трудовой биографии и создание собственной семьи. Преобразование мотивации, всей системы ценностных ориентации, с одной стороны, интенсивное формирование специальных способностей в связи с профессионализацией - с другой, выделяют этот возраст в качестве центрального периода становления характера и интеллекта. Это время спортивных рекордов, начало художественных, технических и научных достижений [55, с.49].

     Студенческий  возраст характерен и тем, что  в этот период достигаются многие оптимумы развития интеллектуальных и физических сил. Но нередко одновременно проявляются "ножницы" между этими возможностями и их действительной реализацией. Непрерывно возрастающие творческие возможности, развитие интеллектуальных и физических сил, которые сопровождаются и расцветом внешней привлекательности, скрывают в себе и иллюзии, что это возрастание сил будет продолжаться "вечно", что вся лучшая жизнь еще впереди, что всего задуманного можно легко достичь.