Специфические психические расстройства в подростковом возрасте

Психологический подход в отличие от социального  рассматривает девиантное поведение в связи с внутриличностным конфликтом, деструкцией и саморазрушением личности. Имеется в виду тот факт, что сутью девиантного поведения следует считать блокирование личностного роста и даже деградацию личности, являющихся следствием, а иногда и целью отклоняющегося поведения. Девиант в соответствии с данным подходом осознанно или неосознанно стремится разрушить собственную самоценность, лишить себя уникальности, не позволить себе реализовать имеющиеся задатки.

В рамках психиатрического подхода девиантные формы поведения рассматриваются как преморбидные (доболезненные) особенности личности, способствующие формированию тех или иных психических расстройств и заболеваний. Под девиациями зачастую понимаются не достигшие патологической выраженности в силу различных причин отклонения поведения, т.е. те "как бы психические расстройства", которые не в полной мере соответствуют общепринятым критериям для диагностики симптомов или синдромов. Несмотря на то, что эти отклонения и не достигли психопатологических качеств, они все же обозначаются термином расстройства.

Этнокультуральный подход подразумевает тот факт, что  девиации следует рассматривать  сквозь призму традиций того или иного  сообщества людей. Считается, что нормы  поведения, принятые в одной этнокультуральной группе или социокультуральной среде, могут существенно отличаться от норм (традиций) иных групп людей. Вследствие этого существенным признается учет этнических, национальных, расовых, конфессиональных особенностей человека. Предполагается, что диагностика поведения человека как отклоняющегося возможна лишь в случаях, если его поведение не согласуется с нормами, принятыми в его микросоциуме или он проявляет поведенческую ригидность (негибкость) и не способен адаптироваться к новым этнокультуральным условиям (например, в случаях миграции).

Возрастной подход рассматривает девиации поведения  с позиции возрастных особенностей и норм. Поведение, не соответствующее  возрастным шаблонам и традициям, может  быть признано отклоняющимся. Это могут быть количественные (гротескные) отклонения, отставание (ретардация) или опережение (ускорение) возрастных поведенческих норм, так и их качественные инверсии.

Гендерный подход исходит из представления о существовании  традиционных полоролевых стереотипов поведения, мужском и женском стиле. Девиантным поведением в рамках данного подхода может считаться гиперролевое поведение и инверсия шаблонов гендерного стиля. К гендерным девиациям могут относиться и психосексуальные девиации в виде изменения сексуальных предпочтений и ориентаций.

Профессиональный  подход в оценке поведенческой нормы  и девиаций базируется на представлении  о существовании профессиональных и корпоративных стилей поведения  и традиций. Имеется в виду, что  профессиональное сообщество диктует его членам выработку строго определенных паттернов поведения и реагирования в тех или иных ситуациях. Несоответствие этим требованиям позволяет относить такого человека к девиантам.

Феноменологический  подход к оценке поведенческой нормы, патологии и девиаций в отличие от социального, психологического или психиатрического позволяет учитывать все отклонения от нормы (не только социально опасные или способствующие саморазрушению личности). Используя его, можно диагностировать и нейтральные, с точки зрения общественной морали и права, поведенческие отклонения (к примеру, аутистическое поведение), и даже положительно окрашенные девиации (например, трудоголизм). Кроме того, феноменологическая парадигма позволяет усматривать за каждым из отклонений в поведении механизмы психогенеза, что способствует в дальнейшем выбору адекватной и эффективной тактики коррекции поведения. Так, трудоголизм как поведенческая девиация может быть рассмотрен и истолкован как аддикция, сформированная на базе стремления к уходу от реальности путем фиксации внимания на строго определенном виде деятельности, так и как проявление психопатологических особенностей, например, в рамках маниакального синдрома. Лишь феноменологический подход способен беспристрастно и объективно подойти к анализу отклоняющегося поведения и способствовать пониманию сущностных мотивов поведения человека.

Основой оценки девиантного поведения человека является анализ его взаимодействий с реальностью, поскольку главенствующий принцип нормы - адаптивность - исходит  из приспособления (адаптивности) по отношению к чему-то и кому-то, т.е. к реальному окружению индивида. Взаимодействия индивида и реальности можно представить пятью способами: приспособление, противодействие или болезненное противодействие, уход и игнорирование.

При противодействии  реальности индивид активно пытается разрушать ненавистную ему действительность, изменять ее в соответствии с собственными установками и ценностями. Он убежден, что все проблемы, с которыми он сталкивается, обусловлены факторами  действительности, и единственным способом достижения его целей является борьба с действительностью, попытка переделать реальность под себя или максимально извлечь выгоду из нарушающего нормы общества поведения. При этом ответом со стороны действительности по отношению к такому индивиду становится также противодействие, изгнание или попытка изменить индивида, подстроить его под требования реальности. Противостояние реальности встречается при криминальном и делинквентном поведении. Если рассмотреть все типы взаимодействия индивида и реальности на примере наркозависимости, то в рамках противостояния употребление наркотиков можно рассматривать как протест, эпатаж, нежелание мириться с окружающей действительностью.

Так называемое болезненное противостояние реальности обусловлено признаками психической патологии и психопатологическими расстройствами, при которых окружающий мир воспринимается враждебным в связи с субъективным искажением его восприятия и понимания. Симптомы психического заболевания нарушают возможность адекватно оценить мотивы поступков окружающих и вследствие этого эффективное взаимодействие с окружением становится затруднительным. Если при противостоянии реальности здоровый человек осознанно выбирает путь борьбы с действительностью, то при болезненном противостоянии у психически больного человека данный способ взаимодействия является единственным и вынужденным. На примере употребления наркотических веществ в рамках наркозависимости данный тип взаимодействия с реальностью можно трактовать как использование этих средств, в частности, с целью купирования психопатологической симптоматики.

Способ взаимодействия с действительностью в виде ухода  от реальности осознанно или неосознанно  выбирают люди, которые расценивают  реальность негативно и оппозиционно, считая себя неспособными адаптироваться к ней. Они могут также ориентироваться на нежелание приспосабливаться к действительности, "не заслуживающей того, чтобы к ней приспосабливались" по причине несовершенства, консервативности, единообразия, подавления экзистенциальных ценностей или откровенно антигуманной деятельности. Употребление наркотиков в данном случае следует рассматривать как аддикцию - уход от скучной реальности в виртуальный мир, созидаемый химическим веществом.

Игнорирование реальности проявляется автономизацией жизни и деятельности человека, когда он не принимает в расчет требования и нормы реальности, существуя в собственном узкопрофессиональном мире. При этом не происходит ни столкновения, ни противодействия, ни ухода от реальности. Стороны существуют как бы сами по себе. Подобный вариант взаимодействия с реальностью довольно редок и встречается лишь у небольшого числа повышенно одаренных, талантливых людей с гиперспособностями в какой-либо одной области. Употребление наркотических веществ следует рассматривать при этом типе взаимодействия с реальностью как признак "особости", избранности, причастности к богеме.

Гармоничный человек  выбирает приспособление к реальности. Однако нельзя однозначно исключать  из ряда гармоничных индивидов лиц, которые используют, к примеру, способ ухода от реальности. Это связано с тем, что реальность, так же как и отдельный индивид, может носить негармоничный характер. Например, добровольное приспособление к условиям авторитарного режима, разделение его ценностей и выбор соответствующего поведения нельзя рассматривать как гармоничное.

В зависимости  от способов взаимодействия с реальностью  и нарушения тех или иных норм общества девиантное поведение разделяется  на пять типов: делинквентное, аддиктивное, патохарактерологическое, психопатологическое и на базе гиперспособностей. Клинические же формы (проявления) представлены: агрессивным и аутоагрессивным поведением, нарушением пищевого поведения, злоупотреблением веществами, изменяющими психическое состояние, сексуальными девиациями, сверхценными увлечениями, коммуникативными, этическими и эстетическими девиациями, или нарушениями стиля поведения (В.Д.Менделевич, 1998). В рамках каждой из клинических форм отклоняющееся поведение можно трактовать и как психологическое (т.е. собственно девиантное), и как психопатологическое (т.е. как поведенческое расстройство).

Таким образом, анализ современного положения в  сфере изучения поведенческих отклонений позволяет утверждать, что поведенческие  расстройства и девиации поведения, имея феноменологическое сходство и даже идентичность, отличаются друг от друга этиопатогенетически. Недоучет данного обстоятельства в МКБ-10 приводит, с одной стороны, к размыванию границ между психической и поведенческой нормой и патологией, с другой - к дискредитации научности психиатрической науки и практики. Учитывая тот факт, что в рамках девиантного поведения могут сочетаться психологические и психопатологические механизмы, в сфере оказания помощи данному контингенту лиц следует сочетать психофармакотерапию с психотерапией. 
 
 
 
 
 
 
 

Гебоидные расстройства

Гебоидный синдром - психическое расстройство, характеризующееся патологическим искажением черт пубертатного периода. Возникает преимущественно у лиц мужского пола. Проявляется нравственным огрубением (вплоть до тупости), оппозицией окружающему, стремлением к самоутверждению, расторможенностью влечений, в первую очередь низших (бродяжничество, сексуальные эксцессы, злоупотребление алкоголем и наркотиками, воровство и др.), психическим и физическим инфантилизмом. 

У больных возникает негативистическое отношение к сложившимся формам человеческих взаимоотношений, установившимся формам поведения и нравственным ценностям. Они их не только игнорируют или целиком отвергают, но и цинично высмеивают. К окружающим, в первую очередь к родственникам, больные относятся с высокомерием, грубостью, часто с жестокостью. У них разрушаются прежние социальные связи. Подростки или юноши оставляют учебные заведения или перестают работать. Подавляющее большинство начинает вести иждивенческий образ жизни. Знакомясь с подобными себе людьми, или в одиночку они начинают пьянствовать, совершать кражи, вступать в беспорядочные половые связи. Нередко у больных возникает неодолимая потребность к перемещениям, объясняемая ими желанием «познать жизнь» или лишенная каких-либо обоснований. На какой-то период они становятся бродягами. Ночуют на чердаках, в подвалах, в подъездах, на вокзалах и др. Средства к существованию добывают мелким воровством. Однако больные способны совершать и серьезные, зачастую тяжкие правонарушения. В прошлом, когда отсутствовала правильная медицинская оценка подобных состояний, больные с гебоидным синдромом часто и на долгие сроки становились обитателями мест заключения.

При возникновении  гебоидного синдрома в препубертатном периоде (11—14 лет) у больных преобладает враждебное отношение к родителям, доходящее до ненависти с агрессивными действиями. Часто наблюдается склонность к патологическому фантазированию, в ряде случаев имеющему садистическое содержание.

При появлении  гебоидный синдрома в возрасте 15—17 лет у больных нередко отмечается увлечение абстрактными проблемами (вопросами философии, истории, религии и др.). Однако при этом они стремятся не только получить новые знания, сколько проявить оппозицию существующим взглядам. Подобные увлечения лишены целенаправленности и, как правило, не обогащают личность.

При гебоидном  синдроме отмечаются субдепрессивные  и гипоманиакальные расстройства, обычно усиливающие некоторые симптомы болезненного состояния. Больным свойственен  психический инфантилизм, наиболее отчетливо проявляющийся в условиях лечения в психиатрической больнице, в т.ч. принудительного лечения (непосредственность и сговорчивость, стремление «подладиться» под тон собеседника).

Продолжительность гебоидного синдрома различна. В одних случаях он постепенно редуцируется после окончания полового созревания, в других — длится многие годы. Усложнение гебоидна синдрома наблюдается при шизофрении (во многих случаях за счет бредовых и выраженных аффективных расстройств). Гебоидного синдрома встречается также при психопатиях и в резидуальном периоде органических заболеваний головного мозга, перенесенных в детском и подростковом возрасте (энцефалиты, черепно-мозговая травма), сопровождающихся психопатизацией. В тех случаях, когда гебоидный синдром возникает при шизофрении или на фоне остаточных явлений органического поражения головного мозга, говорят о психопатоподобном, или псевдохарактерологическом, синдроме, напоминающем психопатию, но сопровождающемся расстройствами, свойственными основному заболеванию, например шизофрении.

Лечение гебоидного синдрома, возникшего на фоне шизофрении, проводят в психиатрической больнице. Оно затруднено. Наилучший результат  дает продолжительное и регулярное применение психотропных средств, таких  как нейлептил, сонапакс, соли лития и антидепрессанты, в ряде случаев нейролептические средства.

Больные с гебоидным  синдромом, страдающие шизофренией, признаются невменяемыми.