Метафора как способ образования сленговых существительных в американском английском языке

По специализированным словарям американского сленга была произведена сплошная выборка существительных с последующим сличением результатов с базой общеанглийского словаря. Сленговые единицы, имеющие, кроме своего специфического, также и общеупотребительное значение, мы условно считали образованными при помощи средств переноса. Полученная выборка была отсортирована с целью исключения случаев метонимии, синекдохи, генерализации/специализации и прочих способов образования значений, отличных от метафоры. Оставшаяся масса лексики нами считалась метафорической и рассматривалась в двух вышеуказанных аспектах. Выборка содержала элементы, относящиеся к разным видам сленга.

Нами было выделено три фундаментальных вида сходства: структурное, функциональное и качественное. Мы полагаем, что все более частные случаи так или иначе сводимы к вышеназванным трем. Так, к примеру, внешнее сходство объектов (по форме, цвету и т.п.), которое часто выделяют как обособленный тип, вполне логично может быть отнесено к структурному типу, так как внешность, равно как и внутреннее содержание — неотъемлемая часть структуры объекта.

Мы, однако, вынуждены отметить, что тип метафоры не всегда удается определить с точностью. Можно спорить, к примеру, в таких ситуациях, когда функция объекта вызывает у него наличие определенных свойств: в примере «headache, n → a journalist» достаточно сложно сказать, на чем базируется сравнение — на функции (и то, и другое раздражает) или на качестве (и то, и другое обладает свойством надоедливости). Мы старались следовать логике  отдельного случая: так, в нашем примере, определенно, надоедливость не является основной функцией ни головной боли, ни журналиста, а следовательно, более вероятен перенос по качеству.  

Определяя базовые направления метафорических переносов, мы во многом следовали за Г.Н. Скляревской, которая выделяет (в русском языке) шесть семантических сфер, между которыми происходят переносы, объединяя их в две глобальных семантических области: конкретные объекты реальной  действительности (люди, животные, предметы) и абстрактные понятия (физические явления, психические явления, отвлеченные понятия). Следуя логике этого разделения, наиболее обобщенными моделями взаимодействия сфер мы полагаем те, которые базируются на логическом противопоставлении конкретных объектов действительности и абстракций. Это дает нам четыре потенциальных направления взаимодействия: «конкретное → конкретное», «конкретное → абстрактное», «абстрактное → конкретное», «абстрактное →  абстрактное», которые возможно попытаться отследить внутри каждого типа метафоры, и, в случае их наличия, выявить тематические сферы, между которыми в их рамках производится перенос.

Для оптимизации процесса описания результатов две класификации были сведены в одну двухуровневую классификацию, которая представлена ниже. 

2.1. Функциональная метафора 

Данный вид переноса наиболее продуктивен в сленге. Аналогия проводится на основе выполняемых действий. В эту группу попадают обозначения либо непосредственно деятелей, либо объектов,  наделяемых в человеческом сознании способностью к действию. Логично, что наиболее естественным здесь выглядит перенос от конкретного к конкретному:  объект действующий в наивном сознании обычно материален, и, в первую очередь, одушевлен.

С учетом антропоцентричности языка наиболее логичным выгляит перенос по функции между сферами «человек → человек»: человеческому существу способность к действию приписывается в первую очередь. Перенос обуславливается такими функциональными признаками как профессиональная деятельность или поведение либо бытовая деятельность человека в разных комбинациях. Cр. отождествление двух профессий: broker, doctor, juggler, handler, operator → a drug dealer; silk dealer, account executive → a pimp; butcher  → a doctor; hostess → a prostitute working in premises; politician → a trusted prisoner with responsibility of negotiating with guards; ambassador → a representative of a drug dealer. Профессии и поведения: actor → a troublemaker; aviator → a very fast driver; сlown → an eccentric foolish person;  professor → a persistent know-it-all; chemist → a person which uses his computer only for work and/or research purposes. Поведения, бытовой деятельности и профессии: bachelor - a police officer who works best alone; hustler (=a businessman) → a swindler; peeper → a police detective; mudkicker → a prostitute working in the streets. Метафорический образ, таким образом, позволяет вместить в себя не только саму деятельность человека, но и условия, ей сопутствующие, черты характера, для нее необходимые, изменения в характере, ей вызываемые, и прочие комплементарные свойства этого рода, устойчиво закрепленные в сознании говорящих. 

Cюда же с определенной оговоркой можно отнести модель «фантастическое антропоморфное существо → человек», базирующиеся на сопоставлении человеческой деятельности с суеверными представлениями о действиях фольклорных персонажей. Cр.: angel → an investor. Devil → a troublemaker. Vampire → a medical operative who draws off donor's blood. Alien, martian → a person of strange behaviour.

Следующим в ряду одушевленных существ-потенциальных деятелей стоит животный мир, что дает модель переноса «природа → человек».  Существует не так много функций животного, которые человек решается отождествить с собой (что характерно, обратная модель человек → природа в сленге не наблюдается вовсе), но они так или иначе разделяются на присущие животному в дикой природе, ср.: nightingale, canary, songbird → an informer, hog → a leader, a strong personality; или вызываемые его взаимодействием с человеком: dog → a freshman, first-year student, fish, rat → a wanted criminal; horse → a prostitute (опора на сравнение взаимодействий в последнем примере проявляется особенно ярко: она впоследствие дает толчок для развития обратной метафоры. По тому же принципу сравнения функций клиента женщины легкого поведения именуют jockey = rider of a horse). Сопоставление человека и животного по функции, за единичными исключениями, носит пейоративный характер, что естественно с учетом стремления человека отделять себя от животного мира; любое сравнение в данном направлении отличается ярко выраженной насмешливой окраской.

Свойственная человеческому сознанию склонность к одушевлению неодушевленного порождает явление олицетворения, что, в частности при переносе по функции, дает продуктивную модель «человек →  предмет». Что примечательно, метафорический перенос этого типа в большинстве случаев   предваряется суффиксацией, а конкретно — образованием наименования вспомогательного субъекта от глагола, указывающего на его функцию с прибавлением суффикса -er, предназначенного для указания на человека-деятеля, после чего наименование переносится на основной субъект. Теоретически, данные наименования могут и должны бы были использоваться по отношению к живому существу-деятелю, ср.: driver, ripper, speeder → amphetamine (a central nervous system stimulant). Adjuster → a hammer. Banger → a syringe. Blaster → a handgun. Equalizer → any object that can be used as weapon in a fight. Speaker → a firearm. Sniffer → a computer program used for recording and stealing log-in data. Олицетворение с присваиванием функции не обходит стороной и животный мир, способствуя переносам «природа → предмет»: hog → any device that uses excessive recources; worm → computer malware that duplicates itself on a host computer until it clogs and crashes the system.

Процесс, обратный олицетворению, дает не менее развитую модель «предмет → человек»: accessory → a boyfriend of girlfriend. Bank → a person who finances a gambling affair. Drag → a narrow-minded person. Mallet, pounder → a policeman. Hammer → an attractive girl. IBM (от IBM PC — компьютер популярной марки) → a smart and industrious student. Glue → a police detective. Nutcracker → a psychoterapist. Flybait — an ugly girl.

Модель «предмет → предмет», чистое отождествление неодушевленного с неодушевленным, является одной из продуктивнейших в языке. При функциональном переносе сравнение здесь может базироваться на всем широчайшем спектре функций, выполняемых предметами. Accelerator, crank → a stimulation drug. Altar → a toilet. Alley → a walkway between prison cells. Airmail → garbage thrown through windows on the street. Apartment → a prison cell. Antifreeze → alcohol. Backdoor → a hidden vulnerability in a computer system , which allows intrusions. Rocket → a syringe. Pipe → a telephone. Map → the face. Lace → money. Gun → an instrument used for tattooing. Stool, bar stool  → a  car that is rarely driven. Wallpaper → a picture placed on a computer desktop for decoration. Это простейший вид переноса, в большинстве случаев сравниваются непосредственно функции объектов, без какой-либо комплементации дополнительными признаками, как это, к примеру, демонстрирует перенос «человек → человек» (при котором точно так же сопоставляются два объекта одного класса). 

Перенос по функции, таким образом, активно взаимосвязывает объекты осязаемой действительности, но на дальнейшем же пути абстрагирования  становится все менее продуктивен, что объяснимо. Абстрактное понятие не обладает собственными функциями, однако способно указывать на функцию, присущую конкретному объекту, таким образом, давая модель переноса «абстрактное → конкретное»: speed, snap (=energy) → narcotic stimulators; giggles → marijuana (абстракция → предмет); dream — an appealing member of the opposite sex, horror → an extremely unattractive person (абстракция →  человек); applause → a sexually transmitted infection (абстракция → природа), back → a drink taken immediately after another (абстракция → предмет), и обратную ей модель «конкретное → абстрактное», раскрывающую суть абстрактного понятия аналогией с конкретной функцией: gas (от gasoline) → a driving force, energy (предмет → абстракция), bee → drug addiction (from «a bee that stings»), bug → a malfunction in a computer program (природа → абстракция).  Мы наблюдаем, что здесь в переносе участвуют такие виды абстракции как физические явления, психические явления, отвлеченные понятия. Последние дают наиболее прямое указание на функцию, в то время как два первых вида используют свое образное наполнение, дабы ее подчеркнуть.

Перенос от абстрактного к абстрактному в рамках этого типа метафоры, соответственно, не фиксируется. 

II.               Структурная метафора 

Аналогия устанавливается на основе сходства внешнего вида либо внутреннего строения. Противопоставление конкретного конретному, как и в предыдущем типе, играет главенствующую роль. Данный тип ассоциации вполне обоснованно закреплен за конкретными объектами по причине того, что абстракции не имеют структуры. Наиболее распространенными целями номинации здесь являются люди и предметы, основные объекты видимого мира.

Продуктивная для функционального типа модель «человек → человек», однако же, здесь не фиксируется. Причины тому, возможно, кроются опять же в антропоцентричности языка: если способность к действию, одно из своих базовых свойств, человек легко переносит на себе подобных ввиду многообразия деятельности людей, то отражение своей структуры предпочитает искать в объектах иных классов, так как, по сути, люди слабо различаются в данном отношении и несут похожий набор структурных признаков, что не позволяет построить достаточно яркое сравнение. Так, побочная модель «антропоморфное существо → человек» уже дает ассоциации: spook → a drug addict (from the ghostly pallor of both); fairy → a feminine male (from the subtile appearance of both).  

Сохраняется модель «природа → человек» в форме как зооморфной, так и фитоморфной метафоры (чего не наблюдалось в преыдущем типе): crow → 1) a black person; 2) an old lady; bear → 1) a hairy and stocky man; 2) an ugly woman; bull, pig → a policeman; buffalo → a Native American with especially long hair; lemon → a light-skinned black person; banana → an Asian-American, adopting on the white culture - «yellow on the outside, white inside». Последний пример относится к целой серии структурно-ассоциативных вариаций: по тому же принципу американца-поклонника азиатской культуры  называют egg («white on the outside, yellow inside»), ассимилировавшегося индейца — apple («red on the outside, white inside»), афроамериканца — bounty («brown on the outside, white inside»; метафору предваряет генерализация от названия марки шоколадных батончиков).

Модель «предмет → человек» также производит, в подавляющем большинстве, наименования людей различных рас: brown sugar → a pretty black woman; soot → a black person; snowflake, vanilla → a white man. Мы видим, что значительную роль в номинации людей в рамках структурной метафоры играет цвет, соотносимый с цветом кожи человека; достаточно типично с учетом того,  что лексемы относятся к сленгу мультинационального государства.

Номинация предметов, объектов окружающего мира, тяготеет к  похожей тенденции. Двумя зафиксированными моделями здесь являются «природа → предмет»: сabbage, lettuce → money; white mule → cheap colourless whiskey;  и, собственно, «предмет → предмет»: amber → beer; chalk → heroin; ice, crystal — (meth)amphetamines; dial, index → a face; heart (horse heart) → a heart-shaped amphetamine tablet, face → a clock or watch; lump → a small lunch carried in the pocket; log – a counter surface in a bar; armor → a female figure; baloons → female breasts. Мы можем заметить, что, кроме цвета, не меньшей значимостью здесь обладает параметры формы и размера. В случае номинации человека это также имеет место, когда учитывается телесная комплекция. 

Cоотносимые признаки, как видно, в значительной степени конкретны. Сравнение по структуре не требует глубокого взгляда на предмет, как правило, для создания метафорического образа достаточно какой-то одной внешней детали. Получаемые метафорические лексемы несложны в отношении образного наполнения, устанавливают достаточно близкие связи между предметами и легко подвергаются компаративной развертке. 

III.            Качественная метафора. 

Данный тип метафоры выглядит потенциально продуктивным ввиду своей неограниченности: основанием для переноса здесь может служить необозримый спектр качеств, которые могут быть присущи основному и вспомогательному субъекту. Для сленговой метафоры, однако, он обнаружил наименьшую производительность. Сленг имеет тенденцию к актуализации либо физических качеств, либо психических, реализующихся на уровне поведения; в случае неодушевленности — материальных свойств.

Как и в структурном типе, здесь не фиксируется модель «человек → человек». Если отсутствие сравнения свойств статических вполне объяснимо и уже было объяснено применительно к структурному типу, то отказ от сопоставления поведенческих, возможно, обусловлен тем, что создание фукциональной метафоры для этих целей куда более просто и логично. 

Среди зафиксированных моделей метафорического переноса, в частности, выделяется «природа → человек»: такие примеры, как bat → an ugly woman. calf, chick → a young girl; kitty, daisy, orchid → a beautiful woman; eel → a spy, демонстрируют нам актуализацию различных свойств тела. Поведенческие свойства дают метафоры animal → a vulgar person; barracuda → an aggressive unprincipled man. 

Физические свойства предмета, обозримые и осязаемые, способны подчеркивать качества человека, как телесные, так и поведенческие. «Предмет → человек»: doll → an attractive person of any sex; armpit → an unfriendly person. Сопоставление физических свойств двух предметов дает модель «предмет → предмет»: can → 1) a jail; 2) a water-closet.

Соотнесение абстрактного и конкретного Абстракции в зафиксированых примерах представляют собой наименования явлений, физических либо психических, значения которых позволяют подчеркивать качества конкретного объекта (и внешние, и поведенческие), ср. «абстрактное →  конкретное»: abortion → an ugly person; headache — a journalist; или же ракрываться конкретным образом (на основе статического признака конкретного объекта), ср. «конкретное — абстрактное»:  hair → intricacy; crust → courage; kitchen → one's personal affairs. 

Перенос по качеству благодаря этому обладает уникальным свойством производить сопоставление абстрактного и абстрактного, чего не могут предыдущие два типа. Перенос здесь, как и в функциональном типе, движется между различными видами абстракций, такими как физические явления, психические явления, отвлеченные понятия. Сопоставление между первым и третьим или вторым и третьим несет ту же функцию, что и сопоставление абстрактного и конкретного: отвлеченные понятия, как наименее образно наполненные, служат лишь указанием на признак. Сопоставление первого и второго создает более сложные сравнения, основанные на соотнесении двух образов. Ср: Accident → an unsolved crime case (физическое → физическое); courage → sexual potency, afterthought → an unplanned pregnancy (психическое → физическое); front → a person's style (отвлеченное → физическое); angle → a scheme of an affair, especially an illegal one (отвлеченное → отвлеченное). Что характерно для сленга, даже именуемые и именующие абстракции носят достаточно приземленный характер: сленг редко касается тонких материй.