Образ женщины в языке французской культуры

Таким образом,  свобода являлась новым божеством, рожденным веком Просвещения и вознесенным на огромную высоту волной революционного энтузиазма. Именно этот образ занял центральное место в революционной символике и иконографии.

Однако на протяжении непростой истории 19 века находились республиканцы, которые считали, что фригийский колпак слишком революционен, что правовая и миролюбивая Республика должна изображаться в головном уборе иного рода (например, в лавровом венке).

В эпоху Третьей Республики (1870-1940) статуи и бюсты, изображающие Марианну, появляются в мэриях, воплощая собой Республику. Её колпак, рассматриваемый как символ революции и призыв к восстанию, заменяется диадемой или короной, чтобы сделать образ более спокойным и неконфликтным.

Данный символ  сохраняет свою популярность и в наше время. Самые красивые и знаменитые женщины Франции позируют для создания бюста Марианны. Постепенно Марианна стала приобретать характер высшей награды, вручаемой выдающимся француженкам.

        В 1969 году скульптором Асланом был изваян самый популярный бюст с киноактрисы Брижит Бардо. После Брижит моделями для Марианны служили певица Мирей Матье (1978), актриса Катрин Денев (1985), манекенщица Инес де ла Фрессанж (1994) и топ-модель Летиция Каста (1999).

Итак, можно сделать вывод о том, что данный символ, Марианна, является значимым элементом французской культуры.

2.3.  Образ женщины в поэтическом языке. Взаимодействие разных символических смыслов

В поэзии женский образ широко используется не только в любовной лирике, но и в гражданской. В этом мы можем убедиться на примере стихотворения Поля Элюара "Свобода" (1942).

Огромное влияние на творчество поэта оказали две женщины. Гала, интеллигентная, волевая, практичная, которая предпочла поэта его другу Сальвадору Дали. С 1930 года его спутницей становится Нуш, дочь бедных бродячих артистов, настоящее дитя народа. Контраст между этими женщинами прослеживается и в стихах, слагаемых Элюаром в их честь. Любовь – единственный смысл жизни для П. Элюара. Женщина – владычица и душа природы, всемогущая фея жизни. Необходимо отметить, что вся его предвоенная лирика проникнута любовью к этим женщинам. Лично пережитое закреплено не в прямом рассказе или размышлении, а в иносказательной лирической композиции.

В конце 30-ых годов, особенно с началом второй мировой войны и оккупации Франции немцами (1940), творчество поэта поворачивается лицом к историческим событиям, как бы вторгается в гущу общественно-политической жизни. Теперь "истинная поэзия заключена во всем, что освобождает человека" [6;205]. В своей гражданской лирике автор показывает правду, которая не скрывает трагедии войны, правду кровоточащую, оголенную. Будучи патриотом своей страны, Элюар принимает активное участие в Сопротивлении. Один из тех, кто возглавлял тогда французскую интеллигенцию, Элюар брался за самую черновую и опасную работу. Он был партизаном, агитатором, подпольщиком, он посвятил всего себя без остатка делу освобождения Родины. Впоследствии он был награжден медалью Сопротивления  за боевые заслуги перед Францией.

В подполье вместе с ним мужала и его лирика. Лозунгом его лирики стало: «петь, сражаться, кричать, драться и спастись», суть его лирики заключалась в поиске «правды, совсем обнаженной, очень нищей, жгуче пламенной и всегда прекрасной» [8;47].

Сборник стихов "Поэзия и правда 1942 года" (май 1942) открывала "Свобода", озаглавленное в первоначальной рукописи "Единственная мысль". Листовки, на которых было напечатано стихотворение, сбрасывали над городами и партизанскими краями Франции. Это исповедальное заклинание, ставшее исповедью миллионов соотечественников, продолжало быть все таким же, какие он прежде слагал в честь возлюбленной ("Свобода" была задумана как обращение к Нуш, чье имя должно было стоять в последней строке).

В этой замене (имени Нущ на слово “свобода”) нет ничего странного и нарочитого: гражданственность Элюара вообще лишена жестокости, она включает в себя нежность и наслаждение всеми дарами жизни. Элюар, даже обращаясь к сотням тысяч людей, всегда ведет разговор о скромных земных радостях, близких каждому. понятно, что о любви, самом дорогом для него чувстве, неизменно заходит речь в его пропагандистских текстах.

Автор пишет имя любимой женщины на всех окружающих его вещах, широко использует метафоры, олицетворения, антитезы, стилистические эпитеты: "на сумасшедших горах, на вздохе рассвета, на осязаемой правде, на стеклышке удивленья имя твое пишу". Элюар сплетает обозначения самых обычных и самых неожиданных вещей. Перечень их будто бы вовсе произволен, основан на технике потока образов, слова перенесены на бумагу без тщательного отбора.

Но эта хаотичность лишь кажущаяся. Она-то и несет в себе, внушает мысль о всепроникающей страсти, которая завладела человеком. Неупорядоченность получает полновесную смысловую нагрузку. Само построение стиха говорит о приверженности к одному, самому важному и насущному: элементарное перечисление и буквальное повторение последней строки, обрывающее фразу на полуслове, всякий раз усиливает ожидание заключительного слова-разрядки. И сама свобода предстает не чем-то внеличным, не кумиром, которому должно поклоняться, но стихией, проникающей в плоть и кровь каждого, растворенной в любой его клеточке. Оттого она чрезвычайно близка всем. П.Элюар говорит от своего имени, но сказанное им отражается в умонасроениях всех и каждого в отдельности. Как видим, автор обращается к своей возлюбленной, в порыве страсти изливает душу:

Sur mes cahiers d’écolier                          На школьных своих тетрадках

Sur mon pupitre et les arbres                    На парте и на деревьях

Sur le sable sur la neige                             На песке на снегу

J’écris ton nom                                          Имя твое пишу

Sur la vitre des surprises                           На стеклышке удивленья

Sur les lèvres attentives                           На чутком вниманье губ

Bien au-dessus du silence                         Парящих над тишиной

J’écris ton nom                                          Имя твое пишу

Sur l’absence sans désirs                          На безнадежной разлуке

Sur la solitude nue                                    На одиночестве голом

Sur les marches de la mort                        На ступенях лестницы смерти

J’écris ton nom                                          Имя твое пишу

Sur la santé revenue                                  На обретенном здоровье

Sur le risque disparu                                 На опасности преодоленной

Sur l’espoir sans souvenirs                       На безоглядной надежде

J’écris ton nom                                          Имя твое пишу

Et par le pouvoir d’un mot                        И властью единого слова

Je recommence ma vie                              Я заново жить начинаю

Je suis né pour te connaître                       Я рожден чтобы встретить тебя

Pour te nommer                                         Чтобы имя твое назвать

Liberté                                                       Свобода                

В поэзии существуют так называемые случайные символы – те, которые автор черпает из прошлого опыта и переносит в настоящее время; наступает определенный момент, когда объект приобретает символическую окраску, значимость. Так и в «Свободе» - личное, самое сокровенное для поэта перерастает под влиянием эпохи в гражданский пафос. Образ реальной женщины превращается в символический, синтезирующий идею Свободы и Франции. Элюаровский стих становится патриотической молитвой французов. В 1943 году Ф. Пуленк положил слова Элюара на музыку. С тех пор много песен сложено на эти стихи, которые до сих пор продолжают оказывать влияние на французский народ, жить в сердце каждого гражданина.

В «Свободе» П. Элюара нет пышного славословия, ни пространных олицетворений. Отсутствие чего-то заранее заданного, логичного сообщает стиху редкостную доверительность. Теперь он доверяет Свободе, возлюбленной своих соотечественников, самые заветные помыслы с такой же нежной искренностью, с какой раньше обращался к любимой.

Под пером Элюара гражданская лирика, спустившись с ораторской трибуны и сделавшись тихой и чистой исповедью, обретает такую проникновенность, какой она во Франции раньше не знала.

Как видим, женский образ – неиссякаемый источник вдохновения для поэтического гения. И, безусловно, этот образ является частью французской культуры и языка, менталитета и мышления французской нации.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

              В заключение следует вновь отметить, что язык и культура, хоть и являются различными семиотическими образованиями, все же оказывают непосредственное влияние друг на друга, взаимодополняют, представляют собой единое целое, составляющее семиосферу определенной нации.

Все изменения в обществе находят свое отражение в национальной семиосфере, которая выполняет функцию памяти народа. Символ как часть языка и культуры также способен сохранять достаточно большие объёмы информации на протяжении больших промежутков времени, обобщая тем самым опыт многих поколений. Постоянные  наборы символов  в значительной мере берут на себя функцию механизмов единства: осуществляя память культуры  о себе, они не дают ей распасться на изолированные хронологические пласты.              

              Сложный характер понятия символа в культуре раскрывается в его отношении к знаку. Принципиальное отличие символа  от знака заключается в том, что смысл символа не подразумевает прямого указания на денотат.

              Знак становится символом тогда, когда его употребление предполагает общезначимую реакцию не на сам символизируемый объект, а на отвлеченное значение (или чаще целый спектр значений), конвенционально в той или иной степени связываемых с этим объектом. Но при этом предметная, знаковая форма символа может стремиться к сохранению внешнего подобия с символизируемым объектом (вплоть до максимальной приближенности), быть намеренно стилизованной под него или иметь в качестве денотата специфическую черту, свойство, примету этого объекта.

              Накапливающийся у знака объем дополнительных  отвлеченных смыслов в силу их большей актуальности для конкретной  коммуникации вытесняет его исходное значение и становится общественно разделяемым; знак превращается в символ (при этом он может продолжать функционировать и как знак).

Символ в культуре - универсальная, многозначная категория, раскрывающаяся через сопоставление предметного образа и глубинного смысла. Эстетическая информация, которую несет символ, обладает огромным числом степеней свободы, намного превышая возможности человеческого восприятия.

В данной работе мы убедились, насколько широко распространено во французской культуре символическое представление отвлеченных понятий на основе женского образа. Во французской культуре уподобление полу проявляется столь явно, что слова женского рода в образной речи могут сравниваться только с женщиной.

Истоки символизации находятся в глубоких пластах культуры. В конечном счете она связана с широкой тенденцией к антропоморфному способу представления окружающего мира, с «очеловечиванием» природы, стихий, водных источников и т.д.

Каждый раз, когда появляется потребность в аллегоризации таких понятий, как победа, республика, свобода и т.п., женский образ оказывается привычным средством выражения.

  Но еще более необычный подход обнаруживается при обращении к возможностям женской символики с целью изображения мужчины (в частности, для передачи интеллектуального и волевого усилия).

  Научная новизна данной работы заключается, прежде всего, в том, чтобы представить  символ в качестве  результата особого переноса значения под влиянием определённых исторических и культурных условий.

Таким образом, символы аккумулируют человеческий опыт, отмечая его ключевые моменты. Они являются культурным фондом нации, хранилищем многовекового опыта предыдущих поколений. Именно по этой причине человечество порождает символы и сражается за них.

                                                 Библиография

1. Апчинская   Н.   А.Майоль – М, 1981. – 60 с.

2. Арутюнова  Н.Д. Язык и мир человека. – М, 1999. – 896 с.

3. Барт  Р. Основы семиологии // Структурализм: «за» и «против», М, - с.114-163.

4. Барт Р. Воображение знака // Избранные работы. Семиотика. Поэтика. – М: Прогресс, 1989. – 300 с.

5. Бенвенист  Э. Общая лингвистика. – М, 1974. – 317 с.

6. Ваксмахер М.Н.  Поль Элюар. Стихи. – М.: Сварог и К, 1998. – 425 с.

7. Великовский  С.И.  В скрещенье лучей. – М, 1987. – 400 с.

8. Великовский С.И.  Умозрение и словесность. Очерки французской культуры. – М. – СПб.: Университетская книга, 1998. – 711с.

9. Ильин И. А. Сущность и своеобразие русской культуры // Собрание сочинений. – М, 1996. – 320 с.

10. Каган М.С. Языки культуры как семиотическая система // Философия культуры. - СПб: Петрополис, 1996.

11. Лейвен-Турновкова И. Структура оппозиции левого как женского и правого как мужского в европейском ареале // Гендер: язык, культура, коммуникация. – М, 1999. – 263 с.

12.Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. – М: Изд-во Моск. ун-та, 1982. – 480 с.

13. Лосев А.Ф. Проблема символа и реалистическое искусство.– М.: Искусство, 1976. – 367 с.

14. Лотман Ю.М. Избранные статьи . В 3 т.  – Таллинн: «Александра», 1992.

15. Макаров  В.В.   Заглавие как культурный актуализатор текста // Probleme der Textlinguistik. --  München, 1989. – s.19-46.