Правовые изменения в статусе лиц

2. Юристами в  древнейшую эпоху были жрецы  (пон-тифы), составлявшие как бы  особую касту, представители которой  толковали закон (interpretatio), причем не посвящали массы в свои юридические тайны. По преданию, некий Флавий (писец демократического реформатора Ап-пия Клавдия) похитил и обнародовал собрание формуляров или трафаретов исковых производств (legis actiones), a также календарь, содержавший указание, в какие дни можно вести судебные дела. Предание говорит об издании Флавием даже отдельного юридического сборника, получившего (по его имени) название ius Ravianum. Критики-историки ставят под сомнение существование этого сборника (во всяком случае, до нас он не дошел). На полсто-летие позже первый консул из плебеев — Тиберий Корун-каний сделал свои консультации публичными. Юриспруденция перестала составлять монополию и тайну жрецов и оказалась доступной и светским лицам. Большинство римских юристов принадлежали к господствующему классу общества. Юристы занимали (в прошлом или в настоящем) высокое служебное положение. Римские юристы благодаря как этому внешнему обстоятельству, так и выдающемуся качеству их консультаций имели большой авторитет и влияние. Не имея, разумеется, законодательной власти, римские юристы тем не менее своей консультационной практикой непосредственно влияли на развитие права авторитетом своих научно-практических заключений (auctoritas iurisprudentium, авторитет юристов). Придавая своими толкованиями закона определенный смысл отдельным нормам, юристы в своей практике фактически создавали нормы, приобретавшие затем авторитетность, граничившую с обязательностью.

Деятельность  юристов, по существу имевшая назначение помогать применению действующих норм права,

фактически получила значение самостоятельной формы  правообразования.

3. Правотворческий  характер деятельности юристов  получил в эпоху принципата (первые  три века н.э.) и формальное  признание. Надо заметить, что  в этот период римская юриспруденция  достигла особого расцвета (это  эпоха классических юристов, классического  права).

Несмотря на переход к монархии (в форме  так называемого принципата), юриспруденция не только не утрачивает своего противоречивого характера, но деятельность некоторых юристов приобретает даже еще большее значение. Господствующий класс и его представитель — принцепс — хотят иметь в юристах, принадлежавших, как правило, к тому же классу, свою опору. Они ждут и действительно получают от юристов помощь в укреплении путем применения права существующего рабовладельческого строя, в разрешении повседневно возникавших трудных коллизий ввиду все обострявшихся классовых противоречий, в выработке новых правовых форм, которые соответствовали бы потребностям развивавшейся экономической жизни.

Принцепсы были заинтересованы в сохранении исконного авторитета юристов, так как юристы в большинстве случаев проводили их политику. Желая сделать юриста непосредственным орудием своей политики, прин-цепсы, начиная с Августа, стали предоставлять наиболее выдающимся юристам особое право давать официальные консультации (ius publice respondendi). Заключения юристов, наделенных этим правом, приобрели на практике обязательное значение для судьи: эти заключения стали опираться на авторитет принцепса, предоставившего ius respondendi (давалось ex auctoritate principis). Правотвор-чество юристов получило, таким образом, официальное признание.

Сила римских  юристов, творчество которых сохранило свое значение в течение многих веков, заключалось в неразрывной связи науки и практики. Они творили право на почве разрешения конкретных жизненных казусов, с которыми приходили к ним и граждане, и представители государственной власти. Свои юридические конструкции римские юристы строили в соответствии с запросами жизни.

Для характеристики деятельности римских юристов показательны,   например,   следующие   афоризмы:

D.50.17.1, Paulus: non ex regula ius sumatur sed ex iure quod est regula fiat (не следует, исходя из общего, отвлеченного правила, черпать, создавать конкретное право; наоборот, нужно, основываясь на существующем, живом праве, строить общую форму); D.I.3.24, Celsus: incivile est nisi tota lege perspecta una aliqua particula eius proposita iudicare vel respondere (неправильно давать ответы, консультации или решать дело, не имея в виду всего закона, а принимая во внимание только какую-нибудь его часть).

Также в тесной связи с практикой римские  юристы обучали молодых людей, желавших посвятить себя юридической деятельности. Молодые юристы, с одной стороны, слушали теоретический курс права (эта форма обучения обозначалась словом instituere, почему учебники права назывались Институциями), а с другой стороны, присутствовали при консультациях, даваемых их учителями (это называлось instruere).

4. Из числа  республиканских юристов следует  назвать: Секста Элия Пэта Ката (II в. до н.э.), которому принадлежит сборник, охватывавший законы, толкование их и описание форм процесса, Марка Манилия, Юния Брута и Публия Муция Сцеволу, о которых юрист Помпоний говорит, что они ius civile fundaverunt, основали гражданское право (D.I.2.2.39), Квинта Муция Сцеволу (I в. до н.э.), Аквилия Галла, Цицерона.

К началу классического  периода относится деятельность двух таких выдающихся юристов, как бы связывающих республиканскую юриспруденцию с классическим периодом, как Лабеон и Капитон. От них ведут свое начало две школы юристов: прокульянская (названная по имени Прокула, ученика Лабеона) и сабиньянская (по имени Сабина, ученика Капитона).

Кроме названных  классических юристов, нужно выделить следующих: двух Цельзов (Цельза-отца и Цельза-сына; последний отличался смелыми юридическими конструкциями); Юлиана (редактора Edictum perpetuum. см. выше, § 3, п. 8); Помпония (от которого до нас дошли сведения по истории римской юриспруденции); Гая — автора элементарного учебника римского права — Институций. Наиболее знаменитые классические юристы (конца II—III в. н.э.) — Папиниан, Павел, Ульпиан.

Существует твердо укоренившийся традиционный взгляд, что с переходом к абсолютной монархии развитие римской юриспруденции  утрачивает творческий характер.

Новейшие исследования в области источниковедения дают основания для более осторожного  суждения о состоянии юридической литературы с конца III в. и до V в. Конечно, такого высокого творчества, каким отличались работы Папиниана, Павла, Ульпиана, римские юристы этого времени не проявляли; однако при Диоклециане и Константине, например, появился ряд ценных работ, с успехом приспосабливавших высказывания классиков к новым социально-экономическим условиям, удовлетворявшим новые потребности. Но эти работы были или анонимными, или ввиду исключительного авторитета классических юристов приписывались последним. Так, уже давно поставлена под сомнение принадлежность «Сентенций» Павла этому классическому юристу; в настоящее время можно считать установленным, что это произведение представляло собой позднейшую переработку сочинений нескольких классических юристов, в том числе и Павла. Равным образом так называемая Epitome Ульпиана представляет, по всей вероятности, сокращение и переработку некоторых положений Гая, Ульпиана и Модестина, произведенную в IV в. н.э.

Несомненно, однако, что начиная с IV в. имели место известный упадок деятельности юристов и снижение ее творческого характера. Юристов используют уже не в качестве творцов права, а на должностях императорских чиновников. Показателем упадка является, между прочим, закон (первой половины V в.) о цитировании юри-

стов: вместо былого творческого решения возникающих  в жизни вопросов теперь применяют  механические ссылки на выдающихся юристов, мнения которых признаны по этому закону обязательными. К ним относились Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан и Модестин, а также те юристы, на которых ссылались эти пять юристов (при расхождении мнений названных юристов предписывалось руководствоваться мнением большинства из них, а при равенстве голосов — придерживаться мнения Папиниана).

5. Научно-литературные  произведения римских юристов (дошедшие до нас лишь в незначительной части, и то в копиях) можно разделить на следующие категории.

Во-первых, произведения, посвященные разработке цивильного права (в противоположность преторскому). Так как в этих произведениях юристы обыкновенно придерживаются плана, принятого Сабином в его сочинении «О гражданском праве», то эта первая группа произведений юристов носит название «libri ad Sabinum» (такого рода произведения принадлежали Помпонию, Павлу, Ульпиану и др.).

Вторую группу сочинений составляют комментарии  к преторскому эдикту (libri ad edictum), написанные Ла-беоном, Гаем, Павлом, Ульпианом и др.

В третью группу можно отнести дигесты, объединявшие цивильное и преторское право, этим объясняется название «дигесты», т.е. собранное (дигесты римских юристов не следует смешивать с Дигестами — одной из частей Юстиниановой кодификации, см. § 5, п. 4).

Четвертую группу составляют учебники. Это — институции; из них наибольшей популярностью пользовались Институции Гая (дошедшие до нас почти полностью, хотя в копии, составленной примерно на 300 лет позже написания этого произведения); далее, сборники правил (regulae), мнений (sententiae); наиболее известные — приписываемые Павлу.

Пятую группу образуют сборники казусов под заглавием «Вопросы» (Цельза, Помпония и др.), «Ответы» (Папиниана) и пр. Наконец, римскими юристами было написано много монографий по специальным вопросам.

9 защита гражданских  прав и ее формы  в древнем риме

Римскому понятию права - ius - соответствует как смысл правовой нормы, правового порядка, так; и представление о праве, принадлежащем отдельному лицу в силу предписаний общего права. Осуществление права состоит в совершении лицом действий, служащих для удовлетворения его положительных интересов (uti, frui), защищаемых правом, и Б противодействии нарушению этих прав (imperare, vetare). 
Каждый может пользоваться своим частным правом или отказываться от него. При осуществлении субъектом своих полномочий объективное право указывает ему на необходимость соблюдать границы своего права. Эти границы Гаи очерчивает в двух текстах. В одном, становясь на точку зрения полноты использования прав, он говорит: NULLUS VIDETUR DOLO FACERE, QUI IURE SUO UTITUR (Никто не считается поступающим злоумышленно, если он пользуется принадлежащим ему правом). 
В другом он указывает ,что это осуществление права должно находить границу в собственном разумном интересе управомоченного лица MALE ENIM N0STRO lURE UTI NON DEBEMUS;QUA RATIONE ET PRO-DIG INTERDICITUR BONORUM SUORUM ADM IN I STRATI 0. (Мы не должны дурно пользоваться этим правом; на этом основании расточителям воспрещается управление их имуществом. ) 
В виде исключения иногда (если того требовали серьезные интересы других лиц), устанавливалась возможность принудить субъекта к использованию своего права. Закон указывает на необходимость осуществлять некоторые частные права осмотрительно (civi liter mo-do) ,чтобы не вредить другому праву и руководиться для этого воззрением o6opOTa(civiliter facere). 
Но общее воспрещение злоупотреблять правом с единственной целью вредить другим римлянам было неизвестно. Значительность чужого интереса не влияла при определении границы для осуществления права. Состояние крайней необходимости могло приводить иногда к нанесению кем-либо повреждений чужому имуществу .Потерпевший не получал в этом случае иска на возмещение.

2

 Первоначально защита частных прав осуществлялась заинтересованным лицом путем расправы с нарушителем права. Только постепенно от самоуправства переходят к защите прав через посредство органов государства как организованного аппарата господствующего класса.

Переход от частной  саморасправы к государственному суду происходил постепенно; посредствующими  этапами явились: система регламентации  частной расправы путем установления определенного порядка применения насилия к обидчику; далее, система  выкупов (добровольных, а затем обязательных); наконец, передача дела защиты прав органам  государства. 
Однако в развитом римском праве еще сохранились некоторые следы первоначальной эпохи саморасправы. 
Самозащита, т.е. самоуправное отражение насилия, угрожающего нарушением права, являлась дозволенной: «Vimvi repellere licet», «насилие дозволяется отражать силой» (D. 43. 16.1. 27) ?, таким образом, предупреждать нарушение права. При нарушении права запрещается применять силу для его восстановления, другими словами, самоуправно восстанавливать нарушенное право запрещалось (самопомощь допускалась за редкими исключениями, например, если непринятие немедленно необходимых мер могло повести к значительным потерям; или если должник пытался сбежать от кредитора, кредитору  дозволялось его догнать и силой заставить уплатить долг (D.42.8.10.16).

  За  недозволенное самоуправство применялись неблагоприятные последствия: по декрету Марка Аврелия кредитор, захвативший вещи должника для удовлетворения своего права требования, должен эти вещи вернуть; вместе  с тем он утрачивает свое право требования (D.4.2.13). Другим законом (конца IV в.н.э.) установлено, что лицо, насильственно захватившее свою вещь у фактического владельца, лишается права собственности на эту вещь и должно ее вернуть тому, у кого она находилась во владении, а если выяснится, что в действительности захватчик и не имел на данную вещь права собственности, он должен был не только вернуть вещь, но и уплатить ее стоимость лицу, у которого вещь . была захвачена (С.8.4.7).

    Другой закон содержал соответствующее  распоряжение в отношении лиц,  которые, под предлогом права  собственности, самовольно отнимали  у другого лица какую-нибудь вещь. Они обязаны были вернуть ее назад и, если при этом оказывалось, что захвативший в действительности не был собственником, то он был обязан заплатить еще стоимость вещи

  Развитое  право предполагало, что насильственные действия могли предприниматься заинтересованными лицами в своих интересах лишь в чрезвычайных случаях, как состояние необходимой обороны, когда самоуправство было лишь средством защиты против неправомерного нападения, направленного против лица или его имущества (например, насильственное удаление с земельного участка, D. 43.16.1. 28). По этому поводу Ульпиан повторяет записанное еще Кассием правило vim vi repellere licet — насилие дозволено отражать силой, и добавляет, что оно приравнивается к предписаниям естественного права — naturae comparatur. Далее, еще XII таблицами было дозволено убийство на месте застигнутого вора; в классическом нраве оно рассматривается как необходимая оборона, но наказуется при превышении границ такой обороны.