Прецедент

  Таким образом, гражданин мог до приведения приговора в исполнение вообще не отсутствовать в жилом помещении (если ни орган предварительного следствия, ни суд не избирали ему меру пресечения в виде содержания под стражей), и тем не менее в момент приведения приговора в исполнение, т.е. в момент поступления осужденного в распоряжение органа, на который возложена эта обязанность, осужденный утрачивал право на жилое помещение. Иными словами, российские суды по существу исходили из того, что п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК вводил дополнительное наказание, не предусмотренное УК. Прежде чем перейти к анализу правомерности такого толкования, следует сказать несколько слов об упомянутом выше Постановлении Конституционного Суда РФ от 23 июня 1995 г., значение которого для защиты конституционных прав и свобод граждан трудно переоценить. Конституционный Суд пришел к выводу, что временное непроживание лица в жилом помещении по любым основаниям, в том числе в связи с осуждением его к лишению свободы, само по себе не может свидетельствовать о ненадлежащем осуществлении нанимателем своих жилищных прав и обязанностей и служить самостоятельным основанием для лишения права пользования жилым помещением.

 Что касается п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК, то он, как отметил Конституционный Суд, фактически вводит не предус: гстренное уголовным законодательством дополнительное наказание в виде лишения жилплощади, приводит к дискриминации в жилищных правах отдельных категорий граждан по признаку наличия у них судимости и в силу этого нарушает гарантируемый государством принцип равенства прав и свобод человека и гражданина (ч. 1 и 2 ст. 19 Конституции РФ).

 В итоге  рассмотрения дела Конституционный  Суд признал положения ч. 1 и  п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК, допускающие лишение  гражданина (нанимателя жилого помещения  или членов его семьи) права пользования  жилым помещением в случае временного отсутствия, не соответствующими ч. 1 ст. 40 и ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, а положение п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК - также ст. 19 и ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, указав при этом, что временное отсутствие гражданина (нанимателя жилого помещения или членов его семьи), в том числе в связи с осуждением к лишению свободы, само по себе не может служить основанием лишения права пользования жилым помещением.

 Поскольку мы уделили внимание Постановлению Конституционного Суда, следует обратить внимание на определенное обстоятельство, не лучшим образом характеризующее законодателя. Дело в том, что основу ст. 60 ЖК составляет ее первая часть, поскольку она устанавливает общее правило, и последующие части этой статьи касаются лишь условий и порядка отступления от него. Часть 1 ст. 60 ЖК была признана Конституционным Судом утратившей силу, что повлекло фактическую утрату силы всей ст. 60 ЖК, поскольку без первой части ст. 60 ЖК утрачивает какой бы то ни было смысл и не может применяться. Конституционный Суд не признал всю ст. 60 ЖК утратившей силу лишь потому, что он был формально связан рамками обращения заявителей, которые ставили вопрос не о ст. 60 ЖК в целом, а лишь о ее ч. 1 и п. 8 ч. 2. Тем не менее, неразрывную связь ч. 1 и ч. 2 ст. 60 ЖК (более подробно на этой связи мы остановимся ниже) отметил и сам Конституционный Суд. И все же Федеральным законом от 17 апреля 2001 г. законодатель вносит изменения только в п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК, причем делает это не в связи с Постановлением Конституционного Суда, а всего лишь в целях реализации ст. 6 Федерального закона "О введении в действие Уголовно-исполнительного кодекса РФ", т.е. вносит изменения в заведомо недействующую норму, по существу игнорируя Постановление Конституционного Суда, которое согласно ст. 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде РФ" является окончательным, не подлежит обжалованию, вступает в силу немедленно и действует непосредственно.

 Конституционный Суд рассматривал соответствие оспариваемых положений ст. 60 ЖК Конституции РФ с точки зрения того смысла, который придавался им правоприменительной практикой. Однако он не рассматривал (и не управомочен был рассматривать) вопрос о том, соответствовал ли этот "смысл" действительному смыслу ст. 60 ЖК, т.е. правильно ли истолковывали эту норму суды общей юрисдикции с точки зрения принципов толкования закона. Перейдем к рассмотрению этого вопроса и обратимся вновь к тексту ч. 1 и ч. 2 ст. 60 ЖК.

 Часть 2 ст. 60 ЖК неразрывно (с чем согласился и Конституционный Суд) связана с ч. 1 ст. 60 ЖК. Отмеченная неразрывная связь обусловлена тем, что ч. 2 ст. 60 ЖК устанавливает случаи отступления от общего правила ч. 1 ст. 60 ЖК, согласно которому при временном отсутствии нанимателя или членов его семьи за ними сохраняется жилое помещение в течении шести месяцев. Наличие ч. 1 ст. 60 ЖК позволяет законодателю во второй части этой статьи не указывать специально по сравнению с каким сроком оказывается более длительным тот срок, о котором идет речь в ч. 2 ст. 60 ЖК.

 Однако  без ущерба для грамматического  назначения и логического смысла мы вполне можем сделать и это, получив окончательный вид соответствующего п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК простого предложения: "Жилое помещение сохраняется за временно отсутствующими гражданами на более длительный чем шесть месяцев срок в случае осуждения к лишению свободы на срок свыше шести месяцев, ссылке или высылке -до приведения приговора в исполнение". В таком виде предложение, соответствующее п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК, уже оказывается пригодным для самостоятельного грамматического толкования.

Как же истолковывали это предложение  суды общей юрисдикции? Они по существу заменяли его совершенно другим правилом, которое можно было бы сформулировать следующим образом: "Право гражданина на занимаемое жилое помещение прекращается в случае осуждения его к лишению свободы, ссылке или высылке на срок свыше шести месяцев". Нетрудно видеть, что от ст. 60 ЖК это правило отстоит на дистанцию огромного размера. В этой норме законодатель говорил только о последствиях временного отсутствия гражданина, но суды игнорировали это установленное законодателем правило и вводили совершенно иное - о последствиях осуждения гражданина, тем самым подменяя волю законодателя своей собственной.

 Справедливости  ради следует заметить, что точный смысл п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК в его прежней  редакции действительно выглядел недостаточно ясным, особенно при сопоставлении  этого пункта с п. 1-7 ч. 2 ст. 60 ЖК. Если в п. 1-7 ч. 2 ст. 60 ЖК законодатель четко  определяет период, в течение которого сохраняется право гражданина на жилое помещение в случае его временного отсутствия в течение более чем шести месяцев, то в п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК законодатель указывает также на событие - осуждение к лишению свободы на срок свыше шести месяцев, но далее указывает не на продолжительность соответствующего этому событию отсутствия, а лишь на момент предполагаемого в силу закона начала такого отсутствия.

Редакция  п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК Федеральным законом от 17 апреля 2001 г. была изменена, в результате чего этот пункт сегодня выглядит следующим образом: «…осуждения к лишению свободы - в течение всего срока отбывания наказания". В такой редакции эта норма действительно выглядит вполне ясной и корректной, хотя практическая ценность произведенной корректировки оказывается нулевой в связи с фактической утратой силы ст. 60 ЖК в целом в связи с решением Конституционного Суда РФ от 23 июня 1995 г. Однако отмеченная недостаточная ясность п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК ни в коей мере не может служить оправданием того "толкования", которое придавали этой норме под прикрытием ее неясности суды общей юрисдикции, по существу произвольно изменяя текст самого Закона. Но, может быть, такое толкование было единственно возможным, и у судов общей юрисдикции просто не было иного выхода? Отнюдь нет. Отмеченная неясность была вполне устранима с помощью грамматического и логического толкования п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК в совокупности с п. 7 этой нормы без отклонения от ее текста. Дело в том, что законодатель вовсе не случайно изложил эти пункты в той последовательности, в какой они расположены в ч. 2 ст. 60 ЖК.

Напомним, что действие всей ч. 2 ст. 60 ЖК распространяется лишь на те случаи, когда временное отсутствие гражданина продолжается более шести месяцев. Осуждению гражданина по общему правилу предшествует предварительное следствие, и во всех случаях - судебное разбира тельство, до завершения которых он не может быть признан виновным в совершении преступления, поэтому наступление отрицательных последствий для находящегося в таком статусе гражданина в силу принципа презумпции невиновности было недопустимо даже для российского законодателя образца 1983 г. (ЖК был принят 24 июня 1983 г.). Согласно установленной в ст. 46 УПК терминологии обвиняемый в совершении преступления гражданин именуется обвиняемым лишь до предания его суду. С момента предания его суду он именуется подсудимым, а после вынесения в отношении него обвинительного приговора он именуется осужденным.

 Действие  п. 7 ч. 2 ст. 60 ЖК рассчитано на гражданина, имеющего статус обвиняемого и подсудимого (в терминологии этой нормы - находящегося под следствием или судом), а действие п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК - на гражданина, приобретшего статус осужденного. Между тем между моментами приобретения гражданином статуса осужденного и приведения приговора в исполнение имеется разрыв во времени, поскольку, согласно ст. 328 и 356 УПК, статус осужденного приобретается в момент провозглашения обвинительного приговора, а приводится в исполнение приговор лишь по вступлении его в законную силу, т.е. не ранее истечения семи суток со дня его провозглашения, а если подана кассационная жалоба или протест, то лишь после их рассмотрения и оставления без удовлетворения. Поэтому в принципе срок пребывания гражданина в статусе осужденного до вступления приговора в законную силу, обращения его к исполнению и приведения в исполнения мог составить более шести месяцев. Именно на такой случай был рассчитан п. 8 ч. 2 ст. 60 ЖК, если следовать принципу законности и придерживаться точного текста этой нормы. Может возникнуть вопрос: зачем же законодатель упоминает в этом пункте об осуждении на срок именно свыше шести месяцев, если имеет в виду лишь время пребывания осужденного под стражей с момента провозглашения

 Хотя  ст. 333 УПК на момент принятия ЖК устанавливала довольно короткие сроки для рассмотрения дела в кассационной инстанции (не позднее десяти суток, а Верховным Судом РСФСР -не позднее двадцати суток с момента поступления дела), тем не менее рассмотрение дела в кассационной инстанции могло быть отложено при наличии достаточных к тому оснований (неизвещение участников процесса о дате рассмотрения дела; обоснованное ходатайство участников процесса об отложении дела слушанием; поступление дополнительных жалоб или протестов, требующих времени для ознакомления с ними; принятия судом решения об истребовании дополнительных материалов и др.).

В заключение следует заметить, что порой проявляется  непонятная медлительность в исправлении допущенных ошибок, в том числе и явных . Достаточно сказать, что во вторую часть ГК изменения вносились уже дважды - Федеральными законами от 24 октября 1997 г. и от 17 декабря 1999 г., однако исправить допущенные ошибки или дать официальное аутентичное толкование (общеобязательное, так как такое толкование само по себе является законом) упомянутых в настоящей статье норм ГК законодатель на протяжении более чем пяти лет с момента введения в действие второй части ГК не счел нужным. Пока этого не произойдет, следует ориентироваться на доктринально-судебное толкование проблемных норм Закона.

Что такое гражданское  законодательство

      Но  чтобы подвести читателя к сути возникающих  здесь проблем, оставим на время  Основной Закон нашего государства  и обратимся к Гражданскому кодексу. Какое содержание вкладывает он в  понятие «гражданское законодательство»? Наиболее развернутые положения на сей счет содержатся в ст.З ГК. Напомним суть этих положений.

      Понятие «гражданское законодательство» Кодекс ограничивает только федеральными органами. Основополагающее место среди них занимает ГК. Нормам ГК, заложенным в нем принципам правового регулирования должны соответствовать гражданско-правовые положения, содержащиеся во всех правовых актах, в том числе и в федеральных законах, иными словами, по ГК должны «сверять часы» (в частности, относящихся к гражданскому праву) все правовые акты, имеющие касательство к нормам гражданско-правового регулирования. Это имеет особое значение для смежных отраслей законодательства, в актах которых нередко оказываются вкрапленными гражданско-правовые нормы.

      Помимо  законов, которые охватываются понятием законодательства, в ст.З ГК речь идет об указах Президента, постановлениях Правительства, актах министерств  и иных федеральных органов исполнительной власти, которые могут содержать  нормы гражданского права. В ст.З  указы Президента и постановления  Правительства охватываются понятием «правовые акты». По-видимому, это понятие можно употреблять и в отношении актов министерств, и иных федеральных органов исполнительной власти. Тем более его можно относить к федеральным законам, которые в ряду других правовых актов занимают главенствующее положение.

      Итак, в качестве собирательного, охватывающего  все акты, содержащие нормы гражданского права, начиная от законов и кончая актами министерств и иных федеральных органов исполнительной власти, следует употреблять такое понятие, как «правовые акты». Более узкое содержание вкладывается в понятие «гражданское законодательство», которым охватываются ГК и принятые в соответствии с ним иные федеральные законы, регулирующие отношения составляющие предмет гражданского права. При таком подходе к понятию «гражданское законодательство» подстерегает одна трудность, связанная с тем, что до принятия Кодекса в это понятие вкладывали более широкое содержание, относя к нему и указы Президента, и постановления Правительства, а до появления института президентской власти — указы Президиума Верховного Совета. При этом речь шла об актах, принятых как на республиканском (российском), так и на общесоюзном уровне. Последние подлежали применению в пределах, ограниченных высшими органами законодательной власти Российской Федерации. Как же быть с этой сложившейся практикой правоприменения в настоящее время?

      В соответствии с общим принципом  действия закона во времени, согласно которому акты гражданского законодательства не имеют обратной силы, указанные подзаконные акты, принятые как на республиканском, так и на общесоюзном уровне, подлежат применению в части, не противоречащей ГК и другим федеральным законам, и притом не только к отношениям, возникшим до введения ГК в действие, но и к тем, которые возникли после того, как ГК стал действовать. При ином подходе бесперебойность применения гражданского законодательства была бы нарушена. Именно такой подход заложен в ст.4 Закона о введении в действие первой части ГК. С ним надлежит полностью согласиться.

      В практике правотворчества следует с должной строгостью относиться к отсылкам к законодательству и помнить, что в этих случаях норма соответствующего закона может быть конкретизирована в нормах опять же закона. Вот почему, если законодатель считает необходимым отнести решение того или иного вопроса к ведению исполнительных органов власти (Президента, Правительства, Министерства и т.д.), должна быть отсылка не к законодательству, а к правовым актам (еще лучше — с указанием того органа, к ведению которого относится принятие соответствующего акта). Но это, так сказать, рекомендация на будущее.

      Вернемся  теперь к вопросу о соотношении  гражданского законодательства и смежных  отраслей законодательства, которые  отнесены Конституцией к совместному  ведению Российской Федерации и  субъектов федерации. Могут ли в  актах этих отраслей законодательства, принятых на региональном уровне, содержаться  нормы гражданского права (например, в актах трудового, земельного, семейного  законодательства) и не будет ли означать такой подход подрыв ст.71 Конституции, которая, подчеркнем еще раз, относит гражданское законодательство к исключительному ведению Российской Федерации? Мы склонны допустить принятие таких норм на региональном уровне в актах трудового, семенного, жилищного и иных отраслей законодательства, которые более других должны быть привязаны к условиям данного региона. Однако это возможно при непременном соблюдении соответствия всех этих актов, в том числе и содержащихся в них гражданско-правовых норм, законам, принятым на федеральном уровне, и в первую очередь ГК. Представляется, что такой путь, не царушая принципа иерархии правовых актов, принятых на федеральном п региональном уровне, позволяет смягчить допущенную несправедливость, которая выражается в том, что нормы гражданского права в регионах вообще вроде бы не могут появиться, к тому же этот путь полностью соответствует складывающимся в жизни реалиям