Хрущев и его время

24 октября  Советское правительство заявило  решительный протест против блокады  Кубы и других военных мероприятий  США. В СССР, также как и в  США, создавалась повышенная боеготовность. Напряжение нарастало. 26 октября Кеннеди отдал приказ о подготовке к вторжению на Кубу. Вечером 26 октября Кеннеди получил от Хрущева письмо, лично продиктованное им, даже не отредактированное. В нем Хрущев просил Кеннеди проявить сдержанность.Хрущев уже не отрицал, что на Кубе имеются советские ракеты. Американская блокада, поэтому не имеет смысла, так как все оружие доставлено на Кубу.

Вскоре  Хрущев предложил компромисс. Он заключался в том, что Америка снимет блокаду  и даст обязательство не вторгаться на Кубу. В этом случае СССР заберет  и уничтожит доставленное на Кубу ракетное оружие. Кеннеди согласился на этот компромисс, более того, по просьбе  Хрущева, он согласился убрать американские ракеты с территории Турции, но только после преодоления кризисной  ситуации.

В этом кризисе было трудно понять, кто  проиграл или кто выиграл. За возникновение кризиса ответственность разделяли и советские, и американские руководители, но и Хрущев, и Кеннеди проявили в решающие часы разумную сдержанность, сохранив контроль за ходом событий и не позволив событиям, перерасти в разрушительную войну. И в Вашингтоне, и в Москве раздавались мнения, настаивавшие на действиях, ведущих только к войне. Компромисс был достигнут усилиями обеих сторон, но не следует забывать, что согласие вывезти ракеты с Кубы стало известно в Вашингтоне менее чем за сутки до назначенной правительством США атаки на Кубу.

В 1962 году Советский Союз и США подошли  очень близко к ядерной войне. Практически, стояли на грани, и только чудом удалось избежать катастрофы. Это был самый острый кризис в  советско-американских отношениях за всю историю «холодной войны». И после него «холодная война» продолжалась, но впервые в Москве  и в Вашингтоне задумались, что это соперничество надо вести по определенным правилам, чтобы все не закончилось взаимным самоубийством.

Последствия Карибского кризиса сказываются  до сих пор. Интерпретация того, что  произошло, кто проиграл, кто выиграл  и почему  все это случилось, до сих пор является  предметом дискуссий. И нынешние российско-американские споры по поводу размещения противоракетной  обороны в Восточной Европе—это  своего рода новая ипостась проблемы,  которая так остро встала в 1962 году. Можно  надеяться,  что нынешнее  обострение  не обернется противостоянием такой же  остроты: по итогам Карибского кризиса обе стороны значительно поумнели.  Тем не менее, та логика военно-стратегического соперничества, которая привела страны к Карибскому кризису, пусть в

видоизмененном  виде, но продолжает действовать.

2. Взаимоотношения с Китаем.

Общеизвестный факт: во времена правления  Никиты Сергеевича Хрущева взаимоотношения СССР с Китаем резко ухудшились. Существует такой то ли миф, то ли стереотип, что отношения испортились после XX съезда—якобы развенчание Сталина не  понравилось китайскому руководству, в частности, самому Мао Цзэдуну. Для него Сталин был примером и почти идолом. И якобы это и послужило основной причиной расхождений и разногласий между советским и китайским руководством.

Концепция,  разумеется, довольно упрощенная.  На самом деле все было гораздо  сложнее. С апреля 1956 года Мао Цзэдун стал прорабатывать  свой план строительства  социализма,  отличный от советского, – с опорой на крестьянство и народные коммуны и на дальнейший большой скачок. И он впервые стал критиковать советскую модель. До польско-венгерских событий, это была очень осторожная критика, а после них он стал действительно всерьез ругать советский опыт. Несмотря на то что это было на закрытых совещаниях, советское посольство, конечно, об этом знало, и Хрущев об этом знал.

Следующий  этап в развитии отношений—1959  год. Мао Цзэдун был очень  недоволен поездкой Хрущева в Америку, которую он воспринял как предательство дела  социализма.  И именно поэтому Хрущев  после визита в Соединенные  Штаты, не заезжая в Советский Союз, поехал в КНР.  Сразу же, чтобы создать впечатление у Мао, что он не проамерикански настроен. Но на переговорах произошел такой всплеск взаимных обвинений, что Хрущев  даже сократил свой визит и улетел.

Можно сказать, что визит 1959 года поставил точку в отношениях Хрущева и Мао Цзэдуна. После этого началась знаменитая полемика 1960 года - обмен открытыми письмами. Потом Хрущев открыто стал ругать Китай и народные коммуны, а потом и вовсе отозвал оттуда тысячу триста девяносто советских специалистов, что стало для Китая колоссальным ударом.

Но конечно, нельзя считать, что  все упиралось только в личные мотивы. У СССР и Китая существовали и серьезные политические проблемы. С образованием Китайской Народной Республики неизбежно встал вопрос о лидерстве в международном коммунистическом движении. Это прекрасно понимал Сталин, который делал все возможное  для того, чтобы замедлить темпы индустриализации  КНР. Он предполагал, что если Китай пойдет по пути Советского Союза, то в скором времени Китай станет с нами конкурировать или вообще будет впереди. Поэтому после смерти Сталина и развернулась такая борьба за лидерство, усугубившаяся  взаимным непониманием. Но окончательно  отношения между Советским Союзом и Китаем испортились уже после снятия Хрущева, когда Малиновский сказал китайскому послу: «Мы своего дурачка Ни- киту выгнали, вы сделайте то же самое с Мао Цзэдуном, и дела у нас пойдут наилучшим образом». Возмущенный  посол ушел с приема, и возможное урегулирование отношений так и не состоялось²¹.

3. СССР и Югославия.

Когда закончилась Вторая мировая  война, отношения Советского Союза  и Югославии начали довольно быстро портиться. Казалось бы, Тито был самым  верным и близким союзником Сталина, но постепенно между  советской и  югославской сторонами начали накапливаться  противоречия. Касались они и принципиальных  вопросов общей политики, таких, например, как аграрный вопрос, и противоречий относительно политики в Центральной  Европе, и прежде всего относительно образования так называемой Балканской Федерации, которая охватила бы Югославию, Болгарию и, возможно, Албанию. Во многом из этой идеи Тито о Балканской Федерации, которая, впрочем, родилась задолго  до него, растут ноги конфликта 90-х годов, и как часть его—Косовской  проблемы. Одной из первых международных акций Хрущева стала поездка в 1955 году вместе с Булганиным,  председателем Совета Министров, в Югославию.Этот визит был первым шагом к нормализации отношений.

Мотивом служила прежде всего военно-стратегическая ситуация, соперничество  с Соединенными Штатами Америки—СССР  не хотел отдавать  Югославию в сферу влияния США.

Одна из важных проблем,  которая  стояла перед  Хрущевым, – доказать товарищам по Политбюро, в частности  Молотову, который был противником  нормализации советско-югославских  отношений, что Югославия является социалистической страной. Была создана  специальная  комиссия, которая, изучив вопрос со всех сторон, пришла к  выводу, что Югославия—социалистическая  страна. Главным принципиальным различием  с советской моделью у них  было допущение мелкого бизнеса  и ограниченных рыночных отношений. Тито и его единомышленники  отстаивали это допущение как дальнейшее развитие социализма. Более того, они  позиционировали  себя последователями  линии Ленина в противовес линии  Сталина.

В 1958 году прошел седьмой съезд Союза коммунистов Югославии, на котором была принята новая программа.  Это вызвало новое обострение отношений  и уже чисто идеологический спор. В 1961 году, когда была принята новая редакция программы КПСС, СКЮ в ней обвинили в ревизионизме. Тем  более представители  СКЮ  то принимали, то не принимали участие в многочисленных совещаниях международных компартий, манипулируя таким образом международным коммунистическим движением.

Тем не менее, в советско-китайском конфликте Тито занял сторону Советского Союза, что вновь обусловило улучшение советско-югославских отношений и личных отношений Хрущева и Тито. Однако Тито даже при улучшении отношений был самостоятельным игроком в международном коммунистическом движении и в мировой политике. Он так и не присоединился ни к Варшавскому  договору, ни к СЭВу. Движение неприсоединения, которое они с Неру возглавили, – это была альтернатива в какой-то степени военным блокам - и Варшавскому договору, и НАТО. Сначала в СССР ставилась задача любым способом вернуть Тито в советский блок. Но он не мог дать обратный ход, потому что весь авторитет Югославии держался именно на независимой позиции страны.

4. Политика СССР в отношении восточноевропейских стран.

 Попытки демонтажа тоталитарных  структур власти в Венгрии  в 1956 г., перехода к многопартийности, предпринятые руководством правящей  партии, переросли в антитоталитарную, демократическую революцию. Эти  стремления были подавлены советскими  войсками. Попытка реформ, перехода  к «социализму с человеческим  лицом», предпринятая в Чехословакии  в 1968 г., также была пресечена  вооруженной силой. 

 Правовое обоснование ввода  войск в обоих случаях отсутствовало.  Поводом выступала просьба «группы  руководителей» об оказании помощи  в борьбе с «контрреволюцией»,  якобы направлявшейся извне и  угрожавшей основам социализма. Верность принципу его коллективной  защиты неоднократно декларировалась  правящими партиями СССР и  стран Восточной Европы. Однако  в Чехословакии в 1968 г. руководители  правящей партии и государства  ставили вопрос не об отказе  от социализма, а о его совершенствовании.  Лица, пригласившие в страну иностранные  войска, никем на это не были  уполномочены. Руководство КПСС  и Советского государства присвоило  себе право решать, что отвечает  интересам социализма не только  в СССР, но и во всем мире. При Л. И. Брежневе была сформулирована  концепция реального социализма, согласно которой право на  существование имело только принятое  в СССР понимание социализма. Любые отклонения от него рассматривались  как переход на враждебные  прогрессу, Советскому Союзу позиции.

 Теория реального социализма, обосновывающая право СССР осуществлять  военные вмешательства во внутренние  дела своих союзников по Варшавскому  договору, получила в странах  Запада название «доктрина Брежнева».  Подоплека этой доктрины определялась  двумя факторами.

 Во-первых, это были идеологические  соображения. Признание банкротства  социализма в Восточной Европе  могло вызвать сомнения в правильности  курса КПСС и среди народов  СССР.

 Во-вторых, в условиях «холодной  войны», раскола Европы на два  военно-политических блока ослабление  одного из них объективно оказывалось  выигрышем для другого. Разрыв  Венгрией или Чехословакией союзных  отношений с СССР (это было  одним из требованием реформаторов) рассматривался как нарушающее  соотношение сил в Европе. Хотя  в эпоху ракетно-ядерного оружия  вопрос о том, где проходит  рубеж противостояния, утратил былое  значение, сохранялась историческая  память о вторжениях с Запада. Она побуждала Советское руководство  стремиться к тому, чтобы войска  потенциального противника, которым  считался блок НАТО, были развернуты  как можно дальше от границ  СССР. При этом недооценивалось  то обстоятельство, что многие  восточноевропейцы ощущали себя заложниками советско-американского противостояния, понимая, что в случае серьезного конфликта между СССР и США территория Восточной Европы станет основным полем боя за чуждые им интересы.

Углубление кризиса «реального социализма». В 1970-е гг. во многих странах  Восточной Европы исподволь проводились  реформы, открывались ограниченные возможности развития свободных  рыночных отношений, активизировались торгово-экономические связи с  государствами Западной Европы, ограничивались репрессии против инакомыслящих. В  частности, в Венгрии возникло независимое, внепартийное пацифистское движение. Перемены, однако, носили ограниченный характер, проводились с оглядкой на позицию руководства СССР, относящегося к ним неодобрительно.

 Наиболее дальновидные лидеры  правящих партий восточноевропейских  стран стремились сохранить хотя  бы минимальную внутреннюю поддержку  и необходимость считаться с  жесткой, нетерпимой к любым  реформам в союзных странах  позицией идеологов КПСС.

 Своего рода переломом стали  события в Польше в 1980— 1981 гг., где сформировался независимый  профсоюз «Солидарность», сразу  занявший антикоммунистическую  позицию. Его членами стали  миллионы представителей рабочего  класса Польши, отвергшие право  коммунистической бюрократии править  от его имени. В этой ситуации  СССР и его союзники не решились  использовать войска для подавления  инакомыслия. В Польше было  введено военное положение и  установлено авторитарное правление  генерала В. Ярузельского. Это ознаменовало собой полный крах идеи «реального социализма», который вынужденно был заменен, с одобрения СССР, на военную диктатуру.

Заключение

Анализ проектов политических преобразований начала 60-х годов дает представление  о взглядах руководства страны на пути общественного развития. Они  были связаны преимущественно с  различными организационными перестройками  системы власти, что рассматривалось  как панацея в решении многочисленных проблем. Наиболее яркий и масштабный пример реализации такого подхода —  реформирование партийных и советских  органов по производственному принципу, предпринятое в 1962–1964 годах и создавшее  существенные трудности во всей управленческой структуре страны. В то же время  власти полностью игнорировали необходимость  коренных изменений самой общественной системы, серьезной корректировки  приоритетов экономического развития. Все это наглядно зафиксировано  в двух крупнейших официальных документах начала 60-х годов — третьей  Программе КПСС и проекте новой  Конституции СССР. Содержание этих документов — свидетельство сугубо индустриальных представлений о  развитии советского общества. Как  и ранее, в 30-е годы, в них воспроизводились акценты на развертывание традиционных промышленных секторов (металлургического, машиностроительного и др.), а  выскотехнологичные, наукоемкие отрасли находились на периферии интересов власти. В этом проявилось общее непонимание партийно-хозяйственной элитой тенденций превращения науки в главную силу материального производства, что имело необратимые негативные последствия для экономики страны. То же можно сказать и о социальной сфере. Трудовая деятельность воспринималась в сугубо индустриальном смысле, т. е. как сумма неких, прежде всего физических, усилий. Именно на этом фундаменте в общественном сознании строилось все понимание социальной справедливости, находившимся вследствие этой причины под сильным влиянием уравнительных настроений. Без внимания оставило руководство партии и государства предложения демократизировать политическую жизнь общества, развивая выборность руководящих работников всех уровней, депутатов системы Советов. Монополия КПСС на власть не могла быть поставлена даже под сомнение, так как именно это составляло скрепляющую основу конструкции общенародного государства.