Петр I и значение его реформ для истории России

Начало положила знаменитая «Берг-привилегия» 1719 г., разрешавшая  искать полезные ископаемые и строить  заводы всем без исключения жителям  страны и иностранцам, даже если это  было сопряжено с нарушением феодального  права на землю, к которой были найдены руды и минералы.

Особое распространение  получила практика передачи государственных  предприятий (в особенности убыточных  для казны) частным владельцам или  специально созданным для этого  компаниям. Новые владельцы получали от государства многочисленные льготы: беспроцентные ссуды, право беспошлинной продажи товаров и так далее.

Существенную помощь предпринимателям оказывал и утвержденный в 1724 г. Таможенный тариф, облегчавший вывоз за границу  продукции отечественных мануфактур и одновременно затруднявший ( с помощью высоких пошлин) ввоз товаров, производившихся на заграничных мануфактурах.

Казалось бы, в конце  Северной войны мы имеем дело с  коренными переменами в экономической  политике самодержавия, наступлением в стане своеобразного нэпа с  характерными для него принципами экономической  свободы. Но это – иллюзия.

Петр не намеревался ослабить влияние на экономику господствующей системы власти. Давая «послабления»  мануфактуристам и купцам, государство  Петра не собиралось устраняться  из экономики и даже ослаблять  свое воздействие на нее.

После 1718-1719 гг. мы имеем как  бы новую редакцию прежней политики: если раньше воздействие государства  на экономику осуществлялось через  систему запретов, монополий, пошлин и налогов, т.е. через открытые формы  принуждения, то теперь в условиях, когда требовавшая этого диктата экстремальная военная ситуация миновала, вся сила тяжести была перенесена на создание и деятельность административно-контрольной бюрократической машины, которая с помощью уставов, регламентов, привилегий, отчетов, проверок могла направлять экономическую жизнь страны через тщательно продуманную систему своеобразных шлюзов и каналов в нужном государству направлении. Именно эта работа и была поручена вновь созданным специальным государственным учреждениям.

 Здесь важно подчеркнуть,  что да конца 10-х годов XVIII в., т. е. до времени перелома в политике, Россия не знала органов управления торговлей и промышленностью. Как раз создание и начало деятельности Берг-, Мануфактур-, Коммерц-коллегий и Главного магистрата составляло суть происшедших перемен. Эти бюрократические учреждения   явились институтами государственного регулирования национальной экономики, органами осуществления торгово-промышленной политики самодержавия на основе меркантилизма.

В условиях организации или  передачи новых предприятий компаниям  или частным предпринимателям налицо формы фактической аренды. Условия  этой аренды четко определялись и  при необходимости изменялись государством, имевшим право, в случае их неисполнения, конфисковать предприятия. Главной  обязанностью владельцев было своевременное  выполнение казенных заказов; только излишки  сверх того, что теперь называется «госзаказом», предприниматель мог реализовать на рынке. С одной стороны, это, конечно, обеспечивало стабильность доходов мануфактуристов, которые могли быть уверены в том, что казна гарантирует, сбыт продукции, но с другой – закрывало перспективы технического и иного совершенствования, резко принижало значение конкуренции как вечного двигателя предпринимательства. Многочисленные льготы для части предпринимателей работали в том же направлении, ибо означали насильственную ликвидацию конкурентов.

Активное вмешательство  государства в экономику –  это лишь один аспект проблемы. Социальные отношения в государстве деформировали  черты мануфактур как потенциально капиталистических предприятий. Речь идет, прежде всего, об особенностях использования  рабочей силы.

В конце 10 – начале 20-х  годов произошли важные преобразования социального характера: была резко  усилена борьба с побегами крестьян, началось массовое возвращение беглых прежним владельцам, была осуществлена детальная ревизия наличного  населения с последующей фиксацией  их социального статуса и закрепление  навечно к месту записи в налоговый  кадастр, наконец, вне закона была объявлена  категория «вольных и гулящих», которых  приравняли к беглым преступникам.

Резкий поворот в политике правительства тотчас отразился  на промышленности. Правительственные  органы и сам царь стали получать многочисленные жалобы владельцев частных  мануфактур и управляющих казенными  заводами на катастрофическое положение, возникшее с вывозом беглых с  предприятий и запрещение впредь, под страхом штрафов, принимать  их на работу. Под сомнение ставилась  возможность поставок продукции  в казну.

18 января 1721г. Пётр подписал  указ, который разрешал частным  мануфактуристам, вне зависимости  от их социальной принадлежности, покупать к своим заводам крепостных  крестьян, с тем чтобы использовать из на заводских работах. Этот указ ознаменовал собой решительный шаг к превращению промышленных предприятий, на которых зарождался капиталистический уклад, в предприятия крепостнические, в разновидность феодальной собственности – своеобразную вотчинную мануфактуру, на которой рабочие эксплуатировались как на господской пашне.

28 мая 1723 г., вышел указ, регулировавший порядок приема  на работу людей, не принадлежащих  владельцу или не «приписанных» к заводу для обработок государственных заказов. Указ не оставлял работным никаких вариантов, кроме двух: пришедший на завод человек – либо крестьянин, получивший от своего помещика паспорт, дающий ему право работать временно, либо это беглый, «беспаспортный» преступник, подлежащий аресту и немедленному возвращению своему владельцу или той общине, в которой он записан в подушный кадастр.

Этими указами промышленность России была поставлена в такие  условия, что она фактически не могла  развиваться по иному пути. Доля вольнонаемного  - капиталистического труда в промышленности после  этих указов стала резко падать.

Практика использования  крепостных на частных заводах привела  к тому, что указом 1736 года даже те рабочие, которые не являлись ничьими  крепостными, в том числе и  крепостными владельцев мануфактур, стали таковыми под названием  «вечноотданных». В итоге целые отрасли промышленности стали использовать почти исключительно труд крепостных. Победа подневольного труда в промышленности определила нараставшее с начала XIX в. экономическое отставание России.

Таким образом, отметим два  самых важных последствия активного  государственного промышленного строительства: создание мощной экономической базы, столь необходимой развивающейся  нации, и одновременно существенное торможение имевшихся тенденций  развития страны по капиталистическому пути, на который уже встали другие европейские народы.

Административные  преобразования

Интересы ведения долгой и трудной Северной войны, создания регулярной армии и флота требовали не только необходимой экономической базы, но и реформы государственного управления. Старая, заключавшаяся в системе: царь с Боярской думой – приказы - местная администрация в уездах, не отвечала новым задачам ни в обеспечении военных потребностей материальными ресурсами, ни в сборе денежных податей с населения. Приказы часто дублировали функции друг друга, создавая неразбериху в управлении и медлительность в принятии решений. Уезды были очень разных размеров, от уездов–карликов до уездов-великанов, что делало невозможным эффективное использование их администрации для взимания налогов. Боярская дума с ее традициями неспешного обсуждения дел, представительства родовитой знати, не всегда компетентной в государственных делах, также не отвечала динамизму Петра.

Административным преобразованиям  способствовал и перенос столица  в Петербург. Царь желал иметь  под рукой необходимые рычаги управления, которые он зачастую создавал заново, руководствуясь сиюминутными потребностями. Как и во всех других своих начинаниях, Петр при реформе  государственной власти не считался с российскими традициями и широко переносил на русскую почву известные  ему по западноевропейским вояжам структуры  и методы управления. Не имея четкого  плана административных реформ, царь, вероятно, все же представлял желаемый образ государственного аппарата. Это  строго централизованный и бюрократизированный аппарат, четко и быстро исполняющий указы государя и в пределах своей компетенции проявляющий разумную инициативу. Это нечто очень похожее на армию, где каждый офицер, исполняя общий приказ главнокомандующего, самостоятельно решает свои частные и конкретные задачи. Как мы увидим, петровской государственной машине было далеко до подобного идеала: он просматривается только как тенденция, хотя и четко проявившаяся.

Поначалу царь-преобразователь  пытался влить новое вино в  старые меха, создавая одни и упраздняя  другие приказы. Но уже на первом этапе  реформы появляются ростки нового. В самом начале XVIII  в. еще существует в Москве постепенно вымирающая Боярская дума, но при царе уже появляется новое учреждение – Ближняя канцелярия, которая осуществляет контроль за финансовой деятельностью приказов. Канцеляриями стали называться и отделения московских приказов в Петербурге. Постепенно именно в этих своеобразных филиалах начинают вершиться важнейшие приказные дела. Этому способствовало пребывание в невской столице руководителей главнейших приказов: Адмиралтейского, Артиллерийского, Посольского и др.

Если центральные органы власти в целом устраивали царя, то местные проявляли нерасторопность  и нераспорядительность. Поэтому 17 января 1707 г. опубликовал указ об образовании  губерний. Так началась реформа областного управления, много раз корректировавшаяся и принявшая законченный вид только к 1719 г. Вся страна делилась на 8 губерний (Московская, Ингерманландская, Смоленская, Киевская, Азовская, Казанская, Архангелогородская и Сибирская). Губернии, в свою очередь, делились на провинции, а те – на уезды. Во главе губернии стоял губернатор, наделенный административно-судебной властью, и одновременно являвшийся главнокомандующим расположенных на вверенной ему территории  войск. Губернатору подчинялись четыре его непосредственных подчиненных: обер-комендант отвечал за военные дела, обер-комиссар и обер-провиантмейстер – за денежные и хлебные сборы, ландрихтер – за судебные дела. Во главе провинции обычно стоял воевода, в уезде финансовое и полицейское управление возлагалось на земских комиссаров, частично избираемых уездными дворянами, частично назначаемых сверху.

Губернаторам перешла  часть функций приказов (особенно территориальных), их количество было сокращено.

Новое областное управление отвечало и военным задачам. По губерниям  размещались полки, которые теперь содержались на губернские доходы и  взамен наименований по начальникам  получали территориальные  названия: Чернышев полк стал Московским, Головкин – Нарвским и т.д. Эта привязка войск к определенным территориям снимала задачу их финансирования из казны и способствовала оперативному подавлению всевозможным восстаний и волнений.

Вслед за местным было реформировано  и центральное управление. К 1704 г. относится последнее упоминание  о последнем заседании Боярской думы, которая умерла, так сказать, естественным путем, от старости. Но к  тому времени реальная власть была в руках заседавшей в здании Ближней  канцелярии «Консилии министров». Это был совет глав важнейших ведомств при особе самого царя, который управлял приказами и канцеляриями, обеспечивал армию и флот всем необходимым, ведал финансами и строительством.

Следующим этапом в реформе  центральных органов власти стало  создание Сената. Его учреждение произошло  весной 1711 г., перед отъездом царя в  Прусский поход. В указе от 2 марта говорилось, что Сенат царь учреждает «для всегдашних наших в сих войнах отлучек», а потому слушаться Сенат нужно как его самого, но по возвращении Петра с неудачной компании Сенат не был упразднен, став постоянным органом. Сначала это учреждение представляло собой собрание лиц, назначенных царем для присутсвования в нем, затем с 1718 по 1722 г. Сенат стал собранием президентов коллегий, а с 1722 г. он получает смешанный состав, включая как президентов коллегий, так и сенаторов, коллегиям чуждых. Сенат ведал правосудием, расходами казны и налогами, торговлей, он контролировал администрацию разных уровней. Принятие решений Сенатом осуществлялось коллегиально, большинством голосов. Сразу же вновь созданное учреждение получало канцелярию с многочисленными отделами – «столами», где работали подьячие. Создание Сената, однако, не могло завершить реформы управления: отсутствовали инстанции между Сенатом и губерниями, продолжали действовать многие приказы.

В 1717-1722 гг. на смену 44 приказам конца XVII в. пришли коллегии (близкие позднейшим министерствам). Само название учреждения, а во многом также его структура и функции были заимствованы в Швеции. Известно, что Петр высоко ценил шведскую армию и государственность и стремился превзойти своих врагов-учителей, используя их опыт. Вот что говорится о составе и компетенции новых ведомств в петровском «Реестре коллегиям» от 12 декабря 1718 г: «1. Чужестранных дел (что ныне Посольский приказ). Всякие иностранныя и посольския дела и пересылка со всеми окрестными государствы и приезды послов и посланников и приезды курьеров и других иноземцев; 2. Камор (или казенных сборов). Всякое расположение и ведение доходов денежных всего государства; 3. Юстиция (то есть расправа гражданских дел). Судныя и разыскныя дела; в той же коллегии в ведении и Поместный приказ; 4. Ревизион. Счет всех государственных приходов и расходов; 5. Воинской. Армия и гарнизоны и все воинские дела, которые были ведомы в Военном приказе и которые прилучаются во всем государстве; 6. Адмиралтейской. Флот со всеми морскими воинскими служителями, к тому принадлежащими морскими делами и управлении; 7. Коммерц. Смотреть над всеми торгами и торговыми действиями; 8. Штатс-контор (казенный дом). Ведение всех государственных расходов; 9. Берг и Мануфактур. Рудокопные заводы и все прочия ремесла и рукоделия и заводы оных и размножение, притом же и артиллерия».

Нетрудно заметить, что  в «Реестре» фигурирует девять коллегий, а не двенадцать, как принято считать, во многом благодаря построенному Доменико Трезини в Петербурге знаменитому зданию Двенадцати коллегий на Университетской набережной. Между тем коллегий и в самом деле сначала было девять, как видно из приведённого документа. К 1721г. их стало 11 (добавилась Духовная коллегия – Синод, Главный магистрат, 8 управлений городами и Вотчинная коллегия). В 1723г. коллегий в результате новых перетасовок насчитывалось десять. Что же касается шедевра Д. Трезини, что его название объясняется недоразумением: в нем было двенадцать одинаковых секций, перекрытых отдельными крышами, а отнюдь не коллегий. Достаточно сказать, что в число этих секций входили два таких помещения, как Аудиенц-камера (зал приемов) и Сенат, чтобы понять отсутствие соответствия между количеством частей здания и численностью ведомств.