Русско-японские отношения XVIII – XX вв.

 В конце 1869 года, предчувствуя  скорую отмену антихристианских  законов, отец Николай выехал  в отпуск в Россию хлопотать  об открытии в Японии Духовной  миссии. Им была подана записка  в Святейший Синод, где он  обосновывал свое предложение  достигнутыми успехами и растущей  активностью католической и протестантской  миссий в условиях начавшегося  выхода Японии из режима самоизоляции. Отец Николай предлагал основать 4 миссионерских стана: в Нагасаки, Киото, Токио и Хакодате. 14 января 1870 года Святейший Синод удовлетворил  ходатайство, постановив: Образовать  для проповеди Слова Божия  между японскими язычниками особую  Российскую Духовную Миссию, состоящую  из начальника, трех сотрудников-миссионеров  и причетника.¹³ Миссия должна была находиться в окормлении Преосвященного Вениамина, епископа Камчатского. 2 сентября 1870 года иеромонах Николай был возведен в сан архимандрита. По Положению для Российской Духовной Миссии в Японии членам миссии вменялось в обязанность изучение японского языка. Особо обращалось внимание на осторожность и тактичность в проповеди Православия. 22 марта 1871 года архимандрит Николай с грузом христианской литературы, церковных утвари и облачений и литографическим станком для печати вернулся на Хоккайдо. Вместе с ним прибыл священник Григорий Воронцов.

Приступая к миссионерскому служению практически один, без помощников, архимандрит Николай понимал  какую ношу, он взваливал на себя. Вопрос о возможности христианской проповеди в Японии стоял очень  остро. Формирование японского национально-психологического типа шло под воздействием трех религий  буддизма, синто и конфуцианства, причем основную роль играли две последние. Согласно им личность человека, его  душа отводились на второй план. Принималось  только то, что было полезно для  Японии. Любая привходящая идеология  либо приобретала национальную окраску, либо отвергалась. Так вмешательство  во внутренние дела государства первых миссионеров иезуитов мгновенно  привело к зверскому истреблению  христиан в начале ХVII века и закрыло  страну для европейцев вообще. Серьезным  затруднением для христианской проповеди  была синтоистская трактовка микадо, как живого божества, стоявшего в  центре духовной жизни нации. Не способствовала делу миссии и агрессивная политика западных держав в середине ХIХ века, с которой неизбежно ассоциировалось  христианство в глазах японцев.

 В таких непростых  условиях начинал проповедь Православия  архимандрит Николай и рассчитывать  ему приходилось лишь на себя, на свой личный пример. Японцы  не только узнали Евангелие,  но и увидели пред собой  человека, жившего по Евангелию.  В этом смысле личность архимандрита  Николая так же высока в  истории Русской Православной  Церкви как и преподобного  Стефана Пермского, апостола Алтая  Макария Глухарева, или просветителя  Русской Америки митрополита  Иннокентия Вениаминова, которые  не только крестили тысячи, но  и несли в отдаленные края  свет христианской культуры. Успехи  отца Николая подтвердили, насколько  важен личностный фактор в  деятельности миссионера.

После возвращения в 1871 году из России на Хоккайдо он приступил  к переводу на японский язык прежде всего книг Нового Завета и богослужебной  литературы. Каждый день несколько  часов было отведено этой работе, в  которой активное участие принимали  также Павел Савабэ, Иоанн Сакаи, а с 1881 года Павел Накаи. Богослужение на национальном языке была первая и важнейшая сторона успешной деятельности Духовной миссии. Вторая, но первая по силе воздействия церковное  пение. Его организовали приехавшие в середине 1870-х годов регент Яков Дмитриевич Тихай и Дмитрий Константинович Львовский. Слушать литургию специально приходили студенты Токийских университета и музыкальной академии. ¹⁴

3.2. Токийский кафедральный  собор Воскресения

 С 1873 года преследование  за веру в Японии было прекращено, и архимандрит Николай мог  спокойно расширить проповедь  Православия. В Токио, куда  он перебрался еще в 1872 году  после приезда в Хокадате иеромонаха  Анатолия (Тихая), ставшего правой  рукой отца Николая, на холме  Суругадай, приобретенном российским  правительством в бессрочную  аренду, он начал строительство  большого каменного здания для  церкви и школы. В 1875 году рядом было построено второе для катихизаторского училища и семинарии. Учебная программа была рассчитана на 7 лет и включала в себя изучение Священного Писания, богословских предметов, истории (русской и японской), китайских классиков. Позже при миссии открылось женское училище, первой директрисой которого стала М.А.Черкасова. С 1877 года стали издаваться журналы.

 В апреле 1875 года состоялось  первое собрание представителей  всех церковных общин Японии  Православный Собор. На нем  кроме решения различных хозяйственных  и церковно-богослужебных вопросов  был избран в кандидаты к  рукоположению во священство  Павел Савабэ. Оно состоялось  в июле этого же года, в Хакодате. Исполнилось давнее желание отца  Николая православная церковь  Японии получила своего национального  священника.

В сентябре 1879 года архимандрит  Николай прибыл в Петербург, где 30 марта 1880 года в Троицком соборе Александро-Невской  лавры состоялась его хиротония  во епископа Ревельского, викария Рижской  епархии с откомандированием  в Японию на управление Японскими  церквами.

Второй целью приезда  в столицу было получение средств  на строительство главного собора миссии в Токио. Еще в 1878 году отец Николай  представил Синоду и Миссионерскому обществу рапорт о необходимости  построения собора, будущего кафедрального. Однако, через год в Петербурге, в трудных переговорах по устройству материального обеспечения миссии, отец Николай понял, что в сборе  средств на храм он может рассчитывать только на частные пожертвования, т.к. Синод и Министерство иностранных  дел фактически отказали ему.

Уезжая из столицы он с  собой проект будущего собора. Еще  в середине ноябре 1879 года отец Николай  в поисках архитектора обратился  к ректору Академии художеств  А.И.Резанову. 20 ноября 1879 года отец Николай, встретившись по рекомендации митрополита  Новгородского и Санкт-Петербургского Исидора с довольно известным  в то время архитектором Михаилом Арефьевичем Щуруповым, он предложил  план храма круглого, как самый  лучший в видах обеспечения против землетрясений. После нескольких визитов  к зодчему, во время которых Щурупов  представлял различные варианты плана, в том числе пятиглавого  собора в пышных византийских формах, в роде храма Спасителя в Москве, на совместной встрече с митрополитом 16 января 1880 года был принят окончательный  эскиз очень практичного трехпрестольного храма с хорами на 1500 человек, крестом, как и хотел отец Николай, видевший в плане собора определенную символику.¹⁵ Несмотря на то, что проект был принят, отец Николай продолжал колебаться, настолько важным для него было возведение главного собора миссии.

Чертежи собора и основная строительная документация были готовы к отъезду отца Николая в Японию. После возвращения в Токио  начались поиски места для будущего храма. Епископ Николай исходил  весь город, но либо участок не подходил, либо был недоступен по цене. Было решено возводить собор на миссийском холме, как и первоначально хотели на Суругадае, рядом со зданиями школы, катихизаторского училища и семинарии. Российская дипломатическая миссия неодобрительно отнеслась к этому, опасаясь, что японцы будут считать грандиозный собор постройкой российского правительства, т.к. Суругадай был приобретен в бессрочную аренду именно дипломатической миссией. При этом право на возведение зданий на Суругадае было дано исключительно консульству, а не духовной миссии, которую японское правительство не считало юридическим лицом.

В 1890 году в соборе установили иконостас, изготовленный в Петербурге по проекту и шаблонам Щурупова. По его же рисункам была изготовлена  и церковная утварь. Основными  жертвователями ее были камергер Ю.С.Нечаев-Мальцев  и московское купечество. Роскошные  высеребренные паникадила и семисвечники, лампады и другие предметы утвари изготавливались в мастерской братьев  Синюхиных. Иконы для иконостаса писали известный столичный живописец  В.М.Пешехонов и японская художница, крещеная в 1879 году, Ямасита Рин. С  завершением строительства собора прекратились толки и слухи, будоражившие японских обывателей. Они предполагали в непонятном сооружении, закрытом лесами и возвышавшемся над городом, и том числе над императорском  дворцом, русскую крепость. Колокола принимали за пушки, готовые к  обстрелу дворца микадо.

 Расположенный на природном  холме в окружении восновном  малоэтажной застройки Токио  собор с его почти 40-метровой  колокольней был виден за 20 километров. Собор, крестообразный в плане  как и хотел отец Николай,  построен по типу корабля, т.е.  с последовательным присоединением  объемов собственно храма, трапезной  и колокольни. Главный и единственный  купол был покрыт красной листовой  медью, 8 его граней, кружок под  маленькой луковичной главкой  с крестом и обводы восьми  окон вызолочены. При бесстолпной  конструкции храма вес купола  и барабана передавался через  систему подпружных арок на 4 главные  опоры, встроенные в стены.  С востока примыкала небольшая  трехгранная апсида, в которой  очень тесно были размещены  три алтаря. Собор не был расписан  внутри, и главным украшением  его интерьера служил трехъярусный  иконостас, а в алтарной части  престолы и жертвенники из  белого мрамора. Архитектоника  собора, т.е. художественное выражение  его конструкции, предельно ясна. Спроектированный прочно и устойчиво  для страны, где властвуют землетрясения,  собор не заставляет зрителя  трудиться над отыскиванием причин, произведших эту прочность и  устойчивость.¹⁶ Действительно, его приземистый силуэт, с отсутствием динамичного и разновеликого пятиглавия, словно говорит о надежности здания.

 День освящения собора  стал поистине праздником в  истории японской Церкви. Главный  престол Воскресения Христова  был освящен 24 февраля 1891 года. Во время церемонии, несмотря  на то, что внутрь пускали только  по билетам, собор вместил в  себя в 2 раза большее число  верующих, чем на которое был  рассчитан. Толпы горожан собрались  внизу, слушая хор певчих. Не  все приветствовали появление  в японской столице грандиозного  православного храма. 28 февраля и  2 марта освятили соответственно  правый придел во имя Введения  во храм Пресвятой Богородицы  и левый во имя апостолов  Петра и Павла, что было символично: праздник Введения во храм  это праздник учащихся, а Петр и Павел первосвятители, провозвестники христианства. Привлекая всеобщее внимание, и будучи открытым в течение целого дня для осмотра, собор стал своеобразным пособием в деле проповеди христианства.

 Спустя 100 лет собор,  являясь одной из наиболее  известных достопримечательностей  Токио, взятый в 1962 году под  охрану государства продолжает  привлекать внимание своими экзотичными  для Японии русско-византийскими  формами. 

Глава 4. Русско-японские отношения в XX веке.

4.1. Россия и  Япония накануне войны

В конце ХIX - начале ХХ столетия крупные капиталистические державы  вступили в новую империалистическую стадию развития. Исключения не составили  как Япония, так и Россия.

 Капиталистическое развитие  Японии в последней трети ХIX века значительно ускорилось. Реформы  1870-1890 годов¹⁷  вырвали страну из международной изоляции, приобщили к мировому хозяйству, способствовали крупным переменам в социальном и политическом развитии. Экономический потенциал Японии возрос: в стране увеличилось количество монополий, банков, выросла сеть железных дорог, возросла производительность сельского хозяйства. Государство путем субсидирования поощряло развитие промышленности, отдавая, однако предпочтение фирмам, работавшим на оснащение армии и флота. Это привело к росту военного потенциала Японии, а вместе с тем и к бурному развитию военной промышленности, однако, узость японского внутреннего рынка, отсутствие достаточной сырьевой базы сделали экспансию на Дальний Восток объективной внешнеполитической линией. Таким образом, в начале ХХ века внешнеполитическая экспансия в Японии приобрела первостепенное значение как национальная стратегия и путь к модернизации общества.

 Первым объектом экспансии  на материке стала Корея. «Конфликты  на корейском полуострове вылились  в японо-китайскую войну 1894-1895 годов, окончившуюся разгромом  китайской армии и подписанием  Симоносекского мирного договора 1895 года»¹⁸

Война Японии против Китая  обострила японо-русские противоречия на Корейском полуострове и в  Южной Маньчжурии. Оба государства  нуждались в новых сферах влияния, не желая уступать их друг другу. «Под угрозой начала войны одновременно с Россией, Францией и Германией, выступивших с решением протеста против такого неожиданного и резко  менявшего всю империалистическую конъюнктуру захвата Среднего Востока, Японии пришлось отказаться от Ляодунского  полуострова и ограничиться островами  к югу от реки Янцзы». Так Россия, заручившись поддержкой Франции  и Германии, начала вести экспансионную  политику в Китае.

 В 1896 году Россия  подписала с Китаем договор  об оборонительном союзе и  о постройке через территорию  Маньчжурии Китайско-восточной железной  дороги (КВЖД). В 1897 году царские  министры во главе с министром  финансов С. Ю. Витте добились  от китайского правителя Ли  Хун-Чжана согласия на аренду  Ляодунского полуострова и создание  военно-морской базы в Порт-Артуре. Это позволило России иметь  для своего Тихоокеанского флота  на китайском побережье незамерзающий  порт. В период русско-китайских  переговоров 1901-1902 годов Россия  добилась закрепления своих интересов  в Маньчжурии.¹⁹ Такая усиленная политика России в Китае не могла не волновать японские политические круги и не способствовать обострению отношений между государствами.