Семья и женщина в работе Жуанвиля

Содержание

 
 
 
 

I. Введение……….....……………………….…………..………...…...…2

II. Обзор источника……..………………………………….…….….......4

III. Историография ………………………...…………………….….......8

VI. Основная часть:

 

Глава 1: Женские образы по Жуанвилю.................................…16

Глава 2: Брак и семья. Модель и реальность..........................…20

Глава 3: Маргарита Прованская……...………………................27

 

V. Заключение…………………………………..……………..…….…..33

VI. Список использованной литературы……………….......................34

 
 
 
 
 
 
 
 
 

Введение

 

     Историю, которую мы изучаем сегодня, мужчина  и женщина творили вместе; однако в силу определённых причин, женщина  оказалась несправедливо отодвинута в этом процессе на второй план. Сегодня историческая наука не стоит на месте, постоянно выявляя новые подходы и развивая новые направления исследований. Одним из таких направлений является возникшая в XX веке история женщин, в 1970-х гг. эволюционировавшая в так называемую гендерную историю – науку, пока ещё довольно экзотическую для нас. Вопросы истории женщины и её взаимодействия с мужчиной в системе брачно-семейных отношений можно отнести как раз к области задач этой молодой науки.

     Итак, что мы можем сказать об истории женщин? До начала прошлого столетия о ней не говорили, не спорили, да, строго говоря, даже и не думали – в ней просто не было надобности. А коль скоро не думали, то и не писали о ней в источниках, в том числе и средневековых. Таким образом, история женщин косвенна, поскольку написать её можно только исходя из косвенных свидетельств и деталей в источниках; с другой стороны, это позволяет исследователям привлекать самые различные тексты, что приводит порой к довольно интересным и неожиданным результатам.

     Казалось бы, работа под заголовком «Семейная жизнь знатных дам» должна подразумевать описание  матримониального поведения и семейно-брачных традиций в феодальной Франции XII-XIII вв. . Время и место задаёт нам источник – «Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика», написанная сиром Жаном де Жуанвилем в начале XIV века. В то же время, источник создаёт и проблему, поскольку материала, который содержится в нём, недостаточно для описания нормы семейных отношений или создания общей картины быта замужней знатной дамы. Он скорее фиксирует нестандартные явления, изменения в матримониальной системе и положении женщин, которые автор замечает как явление, но пока ещё не может объяснить как процесс.

     Каким же образом могут быть связаны  между собой биография Людовика Святого, большая часть которой  посвящена описанию событий Седьмого крестового похода, и семейная жизнь  знатных французских дам? Связь, как выясняется, есть, и самая прямая. Этот источник представил средневековую знатную женщину с новой стороны: не как безгласую и покорную воле супруга пассивность, но волевую и властную даму, способную независимо от мужчины принимать решения не только в рамках своего владения, но и целого государства. Старая народная мудрость, которая присутствовала в фольклоре всех европейских этносов, утверждала, что «внешний мир» принадлежит мужчине, а место женщины дома¹. Жуанвиль опровергает и это утверждение: в Святую землю крестоносцы отправлялись не только в сопровождении рыцарей, но и своих жён, пожелавших разделить с ними тяготы крестового похода. Возрастание взаимного доверия между мужчиной и женщиной привело к тому, что всё чаще во главе сеньорий и завоеванных городов оказываются жёны и матери феодалов, пользующиеся неограниченными правами суверена. Именно так, через укрепление связей внутри малой семьи укрепляется экономическое и социальное положение женщины, начинает возрастать её роль в масштабе отдельного хозяйства и государства в целом.

 

     Традиционная  модель семейно-брачных отношений  во Франции XII-XIII вв. и то, как крестовые походы повлияли на раскрепощение женщины и изменение её статуса в системе этих отношений и составляет предмет данного исследования. Цель же его – на основе текста «Книги благочестивых речений и добрых деяний…» уловить общие черты жизни замужней знатной дамы в эпоху крестовых походов. Основная часть работы состоит из трёх глав, отвечающих каждая своей задаче: во-первых, проанализировать те специфические женские образы, которые представлены у Жуанвиля; во-вторых, дать характеристику французским матримониальным обычаям указанного периода по данным исследований и сравнить их с реалиями, представленными в источнике; и, наконец, попытаться дать зарисовку семейного быта аристократок в средневековой Франции на примере супруги Людовика IX Маргариты Прованской.

 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

Обзор источника

     Источником  для данного исследования послужила  своего рода уникальная работа – «Книга благочестивых речений и добрых деяний нашего святого короля Людовика», созданная в начале XIV века французским хронистом, участником Седьмого крестового похода, сенешалом Шампани монсеньором Жаном де Жуанвилем (1225-1317). 

     Формально этот труд представляет  собой биографию короля Людовика IX Святого (1227-1270), которая была написана Жуанвилем по заказу жены Филиппа Красивого Жанны Наваррской к октябрю 1309 года. Как указывает Ж. Бедье, королева, умершая 2 апреля 1305 г., так и не дождалась окончания книги, а потому автор адресовал её сыну, будущему королю Людовику X Сварливому. Самому Жуанвилю было тогда уже за восемьдесят; однако он не поленился написать свои воспоминания, которые впоследствии, наряду с другими биографиями Людовика, послужили основанием для канонизации его венценосного друга.

     Судьба  этого произведения оказалась, пожалуй, настолько же длинна и занимательна, как и судьба самого Жана де Жуанвиля. К сожалению, судить о ней мы можем только по кратким сведениям из вступительных статей и приложений к русскому изданию текста. Собственно, его история подробно описана в «Заметке о Жуанвиле» Г.Париса. Известно, что существовало как минимум три рукописи исходной книги, выполненные на старофранцузском языке. Старейшую из них маршал Саксонский вывез из Брюсселя как трофей австрийской кампании 1746 г. Именно на основании этой рукописи Каперонье было подготовлено первое печатное издание «Книги благочестивых речений и добрых деяний…» (1761 г.). Однако с этим интерес к источнику не утихает: в XIX веке он был последовательно опубликован тремя разными издателями: Дону и Ноде (1840), Франциском Мишелем (1859) и Наталисом де Вайи (1867, 1874, 1882). Несмотря на то, что де Вайи переписал текст на псевдошампанском диалекте, именно эта публикация получила наибольшее распространение из-за своей близости к оригиналу. «Книга благочестивых речений и добрых деяний…» в издании де Вайи считалась классикой вплоть до 1995 г., когда вышло новое научное издание Жуанвиля, подготовленное французским ученым Жаком Монфреном². В нём Монфрен, тщательно проанализировав все сохранившиеся рукописи Жуанвиля, предложил новую трактовку некоторых фрагментов, подчас кардинально меняющих смысловое значение текста.

     К сожалению, в силу каких-то причин этот источник практически не распространился за пределы Франции, долгое время не был переведён на другие языки и, как следствие, не изучался. Первый и пока что единственный раз Жуанвиль был переведен на русский язык в начале 90-х годов большим знатоком истории и культуры средневековой Франции – Галиной Федоровной Цыбулько под руководством её учителя, петербургского медиевиста Юрия Павловича Малинина. Им  удалось великолепно воспроизвести неповторимый стиль Жуанвиля; однако в силу обстоятельств публикация книга была задержана почти на 10 лет, и ни Цыбулько, ни Малинин так и не дождались её выхода в свет. «Книга благочестивых речений и добрых деяний…» была доработана их коллегами и учениками и вышла 2007 году. Особая сложность этой работы заключалась в том, что Цыбулько выполняла перевод со старофранцузского языка по уже упомянутым изданиям Наталиса де Вайи, которые были единственно доступными в то время.  Переиздание текста с поправками Монфрена потребовало замены ряда фрагментов в соответствии с новой трактовкой.

 

     Именно  это издание «Книги благочестивых  речений и добрых деяний…», выпущенное в Санкт-Петербурге издательством  «Евразия» в 2007 г. (перевод со старофранцузского  к.и.н. Цыбулько Г.Ф., под редакцией Малинина Ю.П. и Карачинского А.Ю.), было использовано при написании настоящей работы. Исходный текст Жуанвиля состоял из двух основных частей³, здесь же он разделен на 769 небольших параграфов и снабжен весьма качественными комментариями. Кроме того, в качестве справочного материала к нему сделан ряд приложений, включающих базовые статьи Ж. Бедье о Жане де Жуанвиле, Ю.П. Малинина о короле Людовике IX, Н. де Вайи об эпохе Людовика Святого и другие, значительно облегчающие работу с источником. Кроме того, книга снабжена картой из атласа средневековой Франции, изданного в XIX веке французским историком Огюстом Лоньоном. Это научное издание, подготовленное на очень высоком уровне, отчасти компенсирует недостаток работ по исследованию Жуанвиля в России. Пожалуй, единственное, в чем можно упрекнуть издателей – это малый тираж издания: всего 2000 экземпляров. Сейчас «Книгу благочестивых речений и добрых деяний…» можно найти в свободном доступе только разве что в библиотеках и совсем невозможно купить в книжных магазинах.

     Как уже упоминалось, «Книга благочестивых  речений и добрых деяний…» задумывалась как биография Людовика Святого, направленная на увековечивание и прославление его дел. Но, несмотря на это, повествование Жуанвиля весьма богато людьми и событиями. Для шампанского хрониста словно не существует географических и хронологических рамок. По собственной прихоти он отрывает читателя от событий Седьмого крестового похода и переносит в Париж времен юности Людовика Святого, или же в свой родной Жуанвиль накануне принятия креста. Вообще же, исследователи указывают, что если книге Жуанвиля чего-то не хватает, так это хронологической точности. Большинство событий у него не датировано, не всегда соблюдается последовательность – то потому, что автор не даёт себе в этом труда, то потому, что он был плохо осведомлен⁴. В его повествование оказываются включены предания, восходившие ко временам Тибо II, графа Шампанского, умершего в 1152 г.,  а завершается оно смертью Людовика в 1270 г. во время Восьмого крестового похода в Тунис.

     В историографии сенешала Шампани  Жана де Жуанвиля принято именовать хронистом, а его труд биографией. Однако, наблюдая за многочисленными анахронизмами в его тексте, за бесконечной чередой сменяющих друг друга лиц и событий, нарушающих собой традиционные каноны биографической и агиографической литературы, невольно задумываешься: а каков же всё-таки жанр его произведения?

     «Довожу до всех, что я  рассказал здесь  о большей части  деяний нашего святого  короля, коим был  свидетелем или слышал о них, а также  о многих деяниях, о которых читал  в одном сочинении  на французском языке, и велел написать о них в моей книге. И я вам  говорю, чтобы те, кто прочтет мою  книгу, нисколько  не сомневались в  том, что в ней  написано и что  я действительно  видел и слышал, а по поводу прочего, чего я не видел  и не слышал, не берусь судить, истинно ли это»⁵.

     Собственно, повествование Жуанвиля – это в первую очередь непринуждённый рассказ, в котором события и портреты людей изображены довольно яркими красками, впрочем, нисколько не приукрашивающими действительность. Он избегает крайностей, не доводя свои образы до идеала и не подгоняя их под какой-либо шаблон: так, например, благочестие и крайняя набожность Людовика ни в коем случае не переходили у него в аскезу. Описывая короля, Жуанвиль не идеализирует его образ; напротив, он стремится изобразить не только его добродетели, но и не скрывает недостатки: так, например, он признает, что король не был нежен ни к жене, ни к детям⁶. По своим жанровым особенностям свободное повествование Жуанвиля можно отнести скорее к зародившимся позднее, уже в  XV веке, так называемым мемуарам – «современным историям», которые восходили в европейской традиции к хроникам и биографике⁷. Вот как их характеризует основоположник мемуаристики Филипп де Коммин:

     «Монсеньор архиепископ Вьеннский, удовлетворяя вашу просьбу, с коей вы соблаговолили ко мне обратиться, - вспомнить и описать то, что я знал и ведал о деяниях короля Людовика XI, нашего господина и благодетеля, государя, достойного самой доброй памяти (да помилует его Господь!), я изложил как можно ближе к истине все, что смог и сумел вспомнить… <…>Хронисты обычно пишут лишь то, что служит в похвалу тем лицам, о которых они говорят, и о многом умалчивают или же подчас не знают правды. А я решил, невзирая на лица, говорить только о том, что истинно, и что я видел сам или узнал от достаточно важных персон, которые достойны доверия »⁸.

     Кажется, Жуанвиль при написании своего труда задавался теми же самыми целями. Своему рассказу о Людовике Святом и его Крестовом походе он придаёт характер личных воспоминаний, хотя Бедье решительно отвергает версию о том, что его основу лёг личный дневник или рукопись молодости⁹. В то же время, у Жуанвиля очень сильна авторская позиция и его повествование явно выходит за рамки простой биографии.