Сподвижники Екатерины II

    6 декабря 1788 года, фельдмаршал решился на штурм, который стоил армии больших потерь, что, однако не помешало императрице щедро наградить Потемкина: она пожаловала ему фельдмаршальский жезл, осыпанный алмазами и драгоценными камнями, велела Сенату заготовить грамоту с перечислением заслуг князя, выбить в его честь медаль с надписью "Усердием и храбростью", самолично возложила орден Александра Невского, подарила 100 тысяч рублей на достройку Таврического дворца, золотую шпагу, поднесенную на золотом блюде.

      Самое впечатляющее происшествие, на долгие годы сохранившееся в памяти петербургской знати, состояло в приеме, устроенном князем в четверг 28 апреля в только что построенном Таврическом дворце. Об украшении дворца свидетельствуют грандиозные расходы -только в первые дни пребывания в Петербурге Потемкин издержал 100 тысяч рублей. Из лавок напрокат было взято до 200 люстр и множество зеркал, завезено 400 пудов воска для изготовления 10 тысяч свечей и 20 тысяч стаканчиков для них Целую сотню слуг нарядили в новые роскошные ливреи. Зимний сад, эстрада, мраморная статуя императрицы, картины, гобелен, ковры, изготовленный из золота слон с механизмом, приводившим в движение хвост и уши, с часами на спине, - вся эта роскошь предназначалась, чтобы порадовать глаз императрицы и удивить гостей. Гостей обслуживали 80 лакеев, 12 гусар, 12 егерей и 4 великана-гайдука. Появление императрицы было встречено двумя кадрилями и знаменитой песней Державина "Гром победы раздавайся".

      Сам Потемкин стоял за креслом, на котором  сидела императрица, и прислуживал ей. Это был апофеоз карьеры князя и его лебединая песня. Надо полагать, он чувствовал, что дни его сочтены, и решил отметить вершину своей славы столь неординарным способом.⁷⁹

      24 июля 1791 года князь по настоянию Екатерины оставил Петербург и отправился в действующую армию для заключения мира с Османской империей. Князю императрица отправила записочку: "Признаюсь, что ничего на свете так не хочу, как мира". Потемкину, однако, не удалось довести "полезное дело" до конца.

      В Киев князь прибыл тяжело больным, к  нему была вызвана племянница Браницкая. Немного оправившись, он продолжал  путь и 30 июля прибыл в Яссы, "замучась до крайности". Упадок сил сопровождался упадком духа.

24 августа он доносил Екатерине: "Благодаря Богу опасность миновалась, и мне легче. Осталась слабость большая. День кризиса был жестокий". Преодолевая слабость, он стал заниматься делами.

      Последние дни жизни князя запечатлены  в двух источниках, исходящих от фактотума светлейшего В. С. Попова, канцлера А. А. Безбородко.

      "3 октября доктора уже не обнаруживали у него пульса, он не узнавал людей, pyки и ноги стали холодными и цвет лица изменился.”⁸⁰

      Несмотря  на ухудшение состояния, Потемкин настаивал, "чтоб взяли его отсюда". В туманное утро 4 октября князь велел перенести себя в большую постельную коляску. В восемь утра тронулись в путь. Ехали тихо и за день преодолели 30 верст. Утром 5 октября он был совсем плох, "но приказывал скорее ехать" Не доезжая Большой горы, верстах в 40 от Ясс, "остановил всех и требовал, чтоб его вынули из коляски и положили на землю, говоря, что умирает и, чтоб ему не дали в коляске жизнь кончить." ⁸¹ Здесь он и испустил дух. Ночью того же 5 октября тело покойного привезли в Яссы.

      Храповицкий регистрировал каждое донесение из Ясс о состоянии здоровья князя. Они вызывали у Екатерины слезы. Наконец, к пяти часам пополудни 12 октября курьер поведал о кончине Потемкина. "Слезы и отчаяние", - записал Храповицкий. Потрясение было столь глубоким, что "в 8 часов пустили кровь, к 10 часам легли в постель". На следующее утро "проснулись в огорчении и в слезах". 16 октября: "Продолжение слез". Всякое событие, связанное с именем Потемкина, вызывало у императрицы переживания и слезы. 4 декабря при чтении письма из Ясс "вдруг прыснули слезы". 6 января 1792 года был доставлен мирный трактат с Османской империей: "За уборным столом слезы". 30 января племянник Потемкина Самойлов и граф Безбородко привезли ратифицированный Ясский договор: "всех отпустили и с Самойловым плакали".⁸²

       У императрицы было оправдание так долго оплакивать уход из жизни Григория Александровича Потемкина - фаворита, , соратника, подобного которому она не имела за все годы своего царствования. Он отличался талантом, целиком отданным во славу императрицы. И хотя многие современники Потемкина  утверждали, что Григорий Александрович был полуграмотный человек, заслуга которого была только в лежании на диване и транжирстве, несмотря на множество противоречивых отзывов, и обвинений, в негативном влиянии на императрицу, князь оставил после себя множество деяний. Начиная от бытовых: реформация армейского костюма, хозяйственное освоение Крыма и Новороссийской губернии; и заканчивая поистине великими делами: присоединение Крыма, основание Севастополя и создание сильного Черноморского флота, и наконец- победа в русско-турецкой войне. 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

                           Муж истинного разума и честности-

                                                          Превыше нравов сего века,                                                                              

                                                       Твои Отечеству заслуги не могут быть  забвенны.⁸³ 
 

                              Глава III. Благоразумный лентяй.

           Как и о предыдущих двух, рассмотренных  в нашей работе, сподвижниках  Екатерины, о графе Панине можно  сказать, что характеристики его  личности, сделанные его современниками зачастую спорны и  противоречивы.

   Так Д.И Фонвизин писал о  нем: "Нрав графа Панина достоин был искреннего почтения и непритворной любви. Твердость его доказывала величие души его. В делах, касательных до блага государства, ни обещания, ни угрозы поколебать его были не в силах. Ничто в свете не могло его принудить предложить монархине свое мнение противу внутреннего своего чувства. Колико благ сия твердость даровала отечеству. От скольких зол она его предохранила. Другие обожали его, самые враги его ощущали во глубине сердец своих к нему почтение и от всех соотечественников его дано было ему наименование честного человека". ⁸⁴

   В то же время мы можем  встретить следующий отзыв Екатерины: "Граф же Панин был ленив по природе и обладал искусством придавать этой лености вид благоразумия и рассчитанности. Он не был одарен ни такой добротою, ни такой свежестью души, как князь Орлов, но он больше жил между людьми и умел скрывать свои недостатки и свои пороки, а они были у него великие".⁸⁵

      Никита Иванович Панин родился в 1718 году в семье военного служаки Ивана Панина, завершившего свою военную карьеру генерал-поручиком.

Его сын  Никита начал службу с нижних чинов  в конногвардейском полку, вручившем  в 1741 году скипетр Елизавете Петровне.

     Когда Елизавета Петровна обратила внимание на Никиту Панина, ее фаворит И. И. Шувалов решил избавиться от соперника давно испытанным способом - удалить от двора и взвалить поручение, выполнение которого связано с выездом из столицы. В итоге Панин получил назначение послом в Дании, а затем в Швеции.

        Живя в Швеции, Никита Иванович проникся  многими идеями Просвещения. Так, например, Панина интересовала судьба крепостных крестьян, и хотя, по его мнению, ликвидация крепостного права была преждевременной, он считал первоочередной задачей государства регламентацию отношений между барином и крестьянином правительственными законами, устанавливавшими размер повинностей в пользу помещика.

     Так же, по его мнению, первейшей обязанностью государства покровительствовать развитию внутренней и особенно внешней торговли, промышленности, использующей богатейшие природные ресурсы страны, совершенствованию путей сообщения как сухопутных, так и водных, поощрению земледелия. Для достижения этих целей надлежало купцам и промышленникам выдавать на льготных условиях ссуды, защищать отечественную промышленность покровительственными пошлинами.

    Кроме этого, пребывание в Швеции, помогло Панину овладеть искусством дипломата, пишет Н.И Павленко: “так как в Швеции были сильны реваншистские настроения, нацеленные на пересмотр Ништадтского мира,

то Панину, чтобы обезвредить влияние реваншистов, довелось овладевать всем арсеналом  интриг: обострять соперничество  противоборствующих "партий", использовать подкупы, поднатореть в лести.”⁸⁶

    В 1760 году Никита Иванович Панин прибыл в Россию, на него была возложена ответственная задача – воспитать сына наследника престола- Павла Петровича. Должность обер-гофмейстера среди придворных чинов котировалась достаточно высоко, ибо позволяла завести с двором более или менее близкие отношения.

     В обязанность Панина вменялось предупреждение таких пороков, как лесть, трусость, непристойные шутки и др. Из наук, преподаваемых великому князю, первое место должна занимать история России, изучение нравов и обычаев ее народа, примеров отваги при защите Отечества, а также природных ресурсов страны. Остальные предметы оставались на усмотрение воспитателя.

      По мнению современников, Панин  не отличался рвением и сердечными  заботами о воспитании Павла,  может  быть  это объяснялось его ленью, а может - тем, что на него одновременно с обязанностями воспитателя было возложено в 1763 году руководство внешнеполитическим ведомством. Однако Панин оказал немаловажное влияние на воспитание Павла и прежде всего, подбором знавших свое дело воспитателей, среди которых выделялся высокими нравственными качествами и обширными знаниями молодой офицер С. А. Порошин, преподававший наследнику математику. Ну и конечно нельзя упустить тот факт, что, по словам А. Г. Тартаковско-го, Панин вместе с Порошиным "настойчиво внушал наследнику представления о его династических правах”.⁸⁷

      С самого начала Никита Иванович, которому пришлось участвовать в бурных событиях 28 июня 1762 года, настаивал на том, что трон должен наследовать законный преемник, то есть сын Петра Павел, его, Панина, воспитанник, а Екатерине, матери Павла, до его совершеннолетия отводилась роль регента. Екатерина знала о симпатиях Панина, но лишить его должности и отвадить от двора в первые годы царствования не решалась, ибо учитывала и степень его влияния в придворных кругах, и его активную роль в перевороте, и, наконец, непрочность своего положения на троне.

    В целом, оценивая роль Панина  в перевороте 1762 года, стоит  сказать,  что вовлечение Панина в ряды заговорщиков было делом достаточно сложным, ибо Никита Иванович не любил рисковать. Во многом его согласию поспособствовал сам Петр III, наградивший Панина, человека штатского и ненавидевшего муштру - чином генерал-аншефа. Чин обязывал Никиту Ивановича участвовать в вахтпарадах, к которым был так пристрастен император.

   Панин отказался от генеральского чина, ссылаясь на то, что, если будут настаивать на его принятии, он отправится в Швецию. Когда об этом отказе доложили императору, он произнес две оскорбительные в адрес Панина фразы: "Мне все твердили, что Панин умный человек. Могу ли я теперь этому верить?"⁸⁸ Петр III все же наградил воспитателя своего сына гражданским чином, соответствовавшим генерал-аншефу.

     В планы о смещении Петра  с престола, Панина посвятила княгиня Дашкова, состоявшая с ним в дальнем родстве.  "Я решилась открыться графу Панину, - писала Дашкова, - при первом моем свидании с ним. Он стоял за соблюдение законности и за содействие Сената ”⁸⁹ Т.е хоть Панин и понимал губительность для России правления Петра III, но все же он противился насильственным мерам и , как уже было сказано выше, настаивал на регентстве Екатерины при Павле.