А. Джоунз, также рассматривая организационные  принципы функционирования университетов в древнем Риме, особо подчёркивает личную зависимость преподавателей от государства и муниципальных властей, так как именно эти властные структуры нанимали профессоров – преподавателей свободных искусств – на работу и выплачивали им жалованье. “Тогда не было университетов ни в средневековом, ни в современном значении этого слова, – заключает он, – но в Риме, Константинополе, Афинах, Берите были группы профессоров, нанимаемых и оплачиваемых государством и муниципиями; они имели репутацию выдающихся специалистов в обучении грамматике и риторике” .

      В ряде исследований и выражение “высшее образование”, и слово “университет” взяты в кавычки, что подчёркивает условность используемой терминологии.

      Таким образом, среди работ англоамериканских  специалистов есть достаточно большая группа сочинений, авторы которых скептически относятся к модернизации процесса обучения в античности и исключают возможность использования современных понятий для характеристики высшей ступени образования в императорском Риме. Однако теоретическая проработка термина “высшее образование”, как и изучение разновидностей учебных заведений, ответственных за предоставление их выпускникам профессиональных знаний в совокупности с энциклопедической образованностью, почти полностью отсутствуют. В названных  нами работах лишь привлекается внимание к типологической неоднородности современных и античных центров получения молодёжью полного, законченного образования, но их критерии, признаки, функции по-прежнему остаются нерасшифрованными. Компаративных исследований, посвящённых сходству античных высших школ со средневековыми университетами, а также их отличиям, ещё не создано. По мнению Дж. Брубахера, создание подобных сочинений затрудняется наличием множества вопросов, на которые не существует однозначного ответа: является ли университет местом, где ум наиболее свободен в оценке известного и поисках неизвестного? Должен ли университет давать профессиональное образование или он создан для приобщения учащихся к науке? Может быть, он должен давать свободное образование? Должно ли высшее образование контролироваться и субсидироваться государством и местными властями?.

      Современная отечественная историография античности затрагивает проблему образования в Римской империи лишь вскользь. Крупнейшие специалисты по истории культуры древнего Рима С.Л.Утченко, Г.С. Кнабе, Е.М. Штаерман, М.Е. Сергеенко никогда не обращались к изучению высшей ступени обучения в Римской империи и если упоминали о ней, то только в контексте других, более предпочтительных, с их точки зрения, тем исследования. Информация об образовательном процессе в древнем Риме мозаично, в виде вкраплений, рассеяна в самых солидных академических трудах, посвящённых древнеримской культуре, ранней истории Византии, бытовой истории античности, эстетике греко-римского мира, а также в публикациях по социальной психологии древних римлян, статьях, ориентированных на анализ римского литературного наследия.

      Монографии, в которых в той или иной степени поднимается проблема образования, отличаются амбивалентными суждениями в отношении признания факта существования высшего образования, в том числе университетского, применительно к эпохе Римской империи. К примеру, величайший знаток римской истории и культуры М.Е.Сергеенко использует термин “высшее образование”, но слова “университет”, “специальное учебное заведение” берёт в кавычки, остерегаясь модернизации основных типов образовательных учреждений в древнем Риме. Составители фундаментального издания “Культура Византии” упоминают о единственном университете византийского Востока – Константинопольском “аудиториуме” [41], в то время как авторы многотомного сборника “Средневековая Европа глазами современников и историков” называют, кроме Константинопольского, “университеты и библиотеки… в таких центрах, как Александрия, Бейрут, Афины”.

      А.П. Каждан использует целый “букет” терминов, раскрывая структуру образовательной деятельности в Византии: “высшие учебные заведения” (для Антиохии, Газ, Кесарии Палестинской),  “высшая школа” (для Бейрута), “научный центр” (для Афин), “университетские города” (для Египта и Сирии). Даже Константинопольский центр получения полного образования он характеризует как “высшую школу”, “университет”, “auditorium”, разъясняя этимологию этого латинского слова (оно происходит от “auditore” – “слышать”, так как в высшей школе обучение было основано на выслушивании объяснений учителя). Ещё большее количество понятий, относящихся к сфере образования, можно встретить только в работе А.П. Рудакова: “философские школы”, “университеты”, “академия”, “юридический лицей” .

      Таким образом, ответить на вопрос, когда появились первые университеты, поможет сравнительноисторический анализ. Он выявит одновременно как неявно выраженные, так и вполне сформированные в образовательном пространстве Римской империи функции, признаки, задачи высшего образования применительно к образовательным учреждениям разного “профессионального профиля”, существовавшим в столице (столицах с 395 г.), западных и восточных провинциях, в эпоху принципата и домината. Если в ходе исследования выяснится, что университеты порождены не античной, а средневековой культурой, само подтверждение факта существования высшего образования в Римской империи и выяснение его своеобразия можно будет рассматривать не менее важным научным достижением.

      Держать в повиновении римский народ  было непросто. В этом императору помогала широкая сеть увеселительных заведений по всему Риму. И действительно, в городе можно было найти огромное число театров, амфитеатров, арен и других мест для ублажения 1 миллиона 200 тыс. граждан.

      Театры. Театров различного рода во всем Риме было великое множество. Однако все они вместе взятые предлагали лишь 60 тысяч мест, в то время как Большой Цирк насчитывал 280 тысяч мест. Театры были рассчитаны на требовательную и просвещенную публику, а амфитеатры и ипподромы для увеселения римской черни. В римских театрах ставились трагедии и комедии греческих и римских авторов (Гомера, Эсхила, Аристофана, и др.) Римский спектакль - внушительный, грандиозный, со множеством декораций, актеров и певцов, музыкантов и мимов. Все актеры носят на лице специальную маску, которую они выбирают в зависимости от спектакля. Однако со временем театр становится все более массовым, а, следовательно, и спектакли становятся проще и доступнее для простого человека. Спектакли начинают показывать даже на улицах.

      Гладиаторские бои. Любимыми развлечениями для римской черни были походы в амфитеатры и на ипподромы для просмотра гладиаторских боев и соревнования колесниц. Местом проведения гладиаторских боев во всей империи были арены, но, несомненно, самой известной ареной был римский Колизей, вмещавший 47000 зрителей. Этот величественный амфитеатр был построен в 75-80 гг. н.э. Флавиями, и был специально предназначен для кровавых зрелищ. Чуть ли не каждый день он был переполнен народом, пришедшим посмотреть на львиный бой или поединок гладиаторов.

Глава 2. Отражение истории Поздней Римской Республики  
в первоисточниках

      2.1. Римская держава  в период поздней  республики

      Новые римские территории получили статус, значительно отличавшийся от статуса Италии. Они рассматривались как собственность римского народа и были лишены всякого элемента самостоятельности. Значительная часть земель конфисковалась и сдавалась в аренду римским гражданам. В I в. до н. э. римляне стали практиковать вывод колоний за пределы Италии. Определенная часть земли осталась в руках местного населения, однако государство в любой момент могло ее отнять. Кроме того, население провинций (как теперь назывались эти территории) должно было платить большой налог— около одной десятой части всех доходов — в римскую казну. В правовом отношении население провинций рассматривалось на одном уровне с подданными и стояло вне римского права. Наместники провинций являлись командующими армией и главами гражданского управления и были подотчетны только центральному правительству Рима. Наместник был, в сущности, хозяином страны, и для защиты своих прав провинциалы располагали только одним способом, правда достаточно эффективным. Почти каждая община имела в Риме патрона из числа влиятельных граждан, с которым она вступала в отношения клиентелы. Патрон являлся представителем общины перед римской администрацией. Хотя в период пребывания в должности наместник не подлежал суду, он мог быть привлечен к ответственности после окончания срока. В 149 г. до н. э. по закону Кальпурния Пизона была учреждена специальная судебная комиссия по делам о вымогательствах. Поскольку судьями были сенаторы, осуждение или оправдание наместника зависело не столько от его вины, сколько от его политического положения в Риме. Бесконтрольность провинциальных наместников, система клиентелы усиливали влияние частных лиц, что было явной угрозой для коллегиального руководства и полисной системы относительного внутреннего равновесия общественных сил. Затяжные и трудные войны требовали длительного содержания войск вне Италии на отдаленных театрах военных действий. Это способствовало профессионализации армии и превращению ее как бы в особое сословие. Неэффективность частой смены командующих показала еще Вторая Пуническая война. В силу этого римляне были вынуждены продлевать полномочия способным наместникам и полководцам, что давало в руки последних огромную власть. Наиболее существенным экономическим изменением было установление господства рабовладельческого уклада в экономике. Рим знал рабство с древнейших времен, но до Пунических войн рабовладельческое производство не играло главной роли(Конечно, римское общество до Пунических войн нельзя рассматривать ни как доклассовое, ни как принадлежащее к какому-либо особому, дорабовладельческому, например «азиатскому», способу производства. Как уже говорилось во вводных лекциях, классовый характер любого древнего общества определялся наличием антагонизма между господствующим классом и классом рабов или других подневольных людей рабского типа. Этому не противоречило существование во все времена древности свободного производства, часто, особенно в ранние периоды, поставлявшего основную Массу общественного продукта.—Примеч. ред.). Завоевания привели к огромному притоку рабов. Достаточно привести некоторые цифры. В 177 г. до н. э. после покорения Сардинии римляне захватили 80 тыс. рабов, в 167 г. при разграблении Эпира было продано в рабство 150 тыс. человек, в 146 г. Сципион Эмилиан продал в рабство 50 тыс. оставшихся в живых карфагенян. Крупными рабовладельцами были в основном сенаторы и всадники. Помимо войны важными источниками рабства были долговая кабала в провинциях (особенно кабала за долги в государственную казну) и пиратство. Наконец, большую роль играло и естественное воспроизводство рабов. Рабы играли огромную роль в непроизводительной сфере, в основном в обслуживании знатных семейств. Большую группу составляли рабы-гладиаторы, используемые не только для зрелищ, но и для личной охраны владельца. В собственно экономике значение рабского труда было более ограниченным. Очень широко рабов использовали на трудоемких работах в строительстве и в рудниках. Менее развит рабский труд был в ремесле; в сельском хозяйстве рабы играли значительную роль. Хозяйства, основанные на рабском труде, имели определенные преимущества перед мелким крестьянским хозяйством, заключавшиеся в больших возможностях концентрации и специализации. В III в. до н. э. в экономике Италии возрастает роль скотоводства, в котором рабы, по-видимому, играют основную роль. Наиболее эффективным использование рабов-пастухов было в крупном хозяйстве, в то время как мелкое, судя по всему, сохраняет прежний характер. Встает вопрос о соотношении этих двух типов. Во II—I вв. до н. э. в Италии происходят значительные сдвиги в сторону концентрации собственности. Появляются крупные поместья (латифундии), которым, однако, нельзя приписывать всеобъемлющее значение. Более распространенным видом поместья была вилла средних размеров, обслуживаемая сравнительно небольшим числом рабов. В Италии остается и большое число мелких хозяйств. Ряд мероприятий, проведенных государством во II в. до н. э., способствовал увеличению их числа. Развитие рабства стимулировалось и увеличением товарного характера римского сельского хозяйства. Преимущественное развитие получают более доходные культуры — прежде всего виноград и фрукты. Производство зерновых значительно сократилось. Следует отметить, что, хотя рабский труд во II—I вв. до н. э. не имел существенного преобладания над свободным, его доля была достаточна для того, чтобы вытеснить часть свободных производителей из сферы производства и вызвать экономический кризис. В конце II в. до н. э. крестьянство Италии попадает в трудные условия. Разорение страны в ходе Второй Пунической войны нанесло непоправимый удар италийскому земледелию. Длительные заморские войны приводили к отрыву собственников от их участков и способствовали их разорению.

      Немалое значение имели конкуренция дешевого привозного хлеба и развитие скотоводства, требовавшее больших пастбищ. Пользуясь своим экономическим и политическим преобладанием, сенаторы и всадники скупали участки крестьян, оккупировали огромные территории из ager publicus и тем самым стимулировали процесс экономической дифференциации. Массы обезземеленных крестьян стекались в города, однако Рим не имел достаточно развитой промышленности, чтобы она могла втянуть их в себя.

      Гражданские войны явились результатом обострения всех противоречий римского общества: противоречия между рабами и свободными, между римлянами и неримским населением республики, наконец, противоречия между самими гражданами. Основной причиной этих событий было то, что к началу II в. до н. э. полисное устройство Рима ни в политическом, ни в экономическом, ни в духовном плане не соответствовало новым условиям. Если на Востоке монархические централизованные государства объединяли отдельные полисы и создавали для них товарный рынок, то в Средиземноморье функционально сходную централизацию осуществлял за счет покоренных полисов и монархий один полис — Рим. Поэтому ясно, что старая политическая и идеологическая система, создавшаяся в Риме, не могла уже быть адекватной историческим задачам, возникавшим в новых условиях. 1

      Рассмотрение  религиозной обстановки в Римской  империи в I-III вв. имеет первостепенное значение для изучения предпосылок  христианизации, которая явилась одним из ключевых моментов перехода человечества от античности к средневековью. При этом сам период I-III вв. может рассматриваться как переходный от антецедентной эпохи - классической античности к консеквентной эпохе - поздней античности. Интересно, что в это время религии Римской империи не только отражали историческую обстановку переходного периода и свойственные ему исторические перемены, но и имели целый ряд собственных особенностей и закономерностей.

      Развитие  традиционной римской религии являет собой удивительный феномен в истории античной цивилизации. Возникнув на примитивной стадии существования римской общины, простая и формальная римская религия развивалась не вглубь, а вширь - за счет включения в пантеон богов других народов, внедрения в религиозную практику новых культов и верований и даже за счет наделения своих божеств чертами богов иноземных. Поэтому применительно к эпохе империи невозможно говорить о собственно римской религии – она уже не была исключительно римской, также как и язычество в целом не представляло собой стройной и четкой религиозной системы, а было, скорее, общим названием для разнородных и разнообразных религий, некоторые из которых вполне могут претендовать на рассмотрение как законченные и цельные системы.

      Наконец, в Римской империи существовали и религиозно-философские системы, тоже монотеистические в своей основе - система Филона Александрийского, римский стоицизм, неоплатонизм .

      Каждый  из перечисленных компонентов явления, которое мы называем "римская религия", был связан с особенностями исторического развития Рима и в той или иной мере отражает его этапы. Насколько сложным и многообразным был процесс создания Римской империи, настолько же сложной и разнообразной была ее религия. Каждый из компонентов римской религии не был замкнутым и закрытым от внешних влияний.

      Исторический  опыт римлян как раз имел противоположное  направление, и практически все компоненты римской религии находились в постоянном взаимодействии, как в сознании людей, так и в религиозной практике. Разумеется, далеко не всегда это взаимодействие и взаимовлияние было заметно, и некоторые религиозные системы, как, например, иудаизм, оставались достаточно замкнутыми и развивались в значительной степени автономно от других религиозных систем, хотя и испытывали определенное влияние с их стороны. Также большую роль в религиозном климате империи играла этническая пестрота народов, находившихся под властью Рима. Интересным феноменом религиозной жизни Римской империи было возникновение своеобразных синкретических культов и верований . Пожалуй, самым ярким примером такого рода синкретизма является культ Сераписа, пользовавшийся значительной популярностью вплоть до конца IV в.

      Римские языческие религии были наследием  полисной системы и общинного уклада жизни. Они были теснейшим образом связаны с полисными и общинными структурами и представляли собой форму общественного сознания, свойственную полисному мировоззрению и общинному мировосприятию. Разложение полиса на западе и общины на востоке происходило особенно интенсивно в эпоху империи и являлось, пожалуй, главным содержанием истории римских провинций в I-III вв. Разумеется, этот процесс сопровождался интенсивной ломкой сознания и не мог не отразиться на религиозной сфере жизни.

      В языческих религиях в эпоху Римской  империи появляются новые черты и тенденции, главными из которых были:2

1. Стремление к синтезу различных верований и культов (еще до эпохи Империи такой синтез был осуществлен в результате перенесения греческой мифологии на римских богов, а с созданием Империи процесс слияния религий стал еще более интенсивным).
2. Рост популярности религиозных систем с мистическим уклоном, особенно восточных культов.
3. Повышение роли морально-поведенческих аспектов религий, связанных с идеей загробного воздаяния .
4. Тенденция к религиозному универсализму (ее можно проследить в культе Юпитера, например, или Великой Матери);
5. Создание искусственных религиозных систем с политической целью, например, культа императора, который имел различные оттенки в разных провинциях, и он был "главным экспортом Рима в Империю".
6. Тенденция к синтезу философии и религии, особенно ярко проявившаяся в неоплатонизме, а также к усилению религиозных и моральных аспектов в философских системах, развитых на римской почве из греческой основы (стоицизм).