Экономико-политический цикл и экономический популизм в посткоммунистической России

Экономико-политический цикл и экономический популизм в  посткоммунистической России 

2.1 Экономика и  политика во взаимосвязи. 

Достаточно очевидным  феноменом пореформенной России является наличие тесной взаимосвязи  и взаимного влияния экономических и политических процессов. И это совершенно естественно, поскольку системная общественная трансформация вырывает развитие системы из обычно, эволюционной логики принятия решений, “включая” дополнительные механизмы и факторы, которые оказывают сильное влияние на экономическую жизнь. Последняя, иными словами, в периоды глубоких реформ теряет свою обычную инерционность, и восстановление этой инерционности и является на самом деле внешним критериальным индикатором возвращения системы в эволюционное (“нормальное”) состояние.

В современной научной  литературе проблематика взаимосвязщи экономики и политики часще всего анализируется в терминологии политико-делового цикла (political business cycle). Однако при всей важности и целесообразности анализа российской ситуации сквозь призму этой политико-экономической доктрины, ограничение ее рамками представляется безусловно недостаточным. Дело в том, что эти модели разработаны для условий стабильных демократий, и прежде всего для стран ОЭСР. Российский же опыт требует введения в анализ ряда допущений, отражающих как революционный характер движения от коммунистической системы, так и общую обстановку политической нестабильности, отсутсвия консенсуса в обществе по базовым проблемам рахзвития страны.

Словом, исследование посткоммунистической трансформации России требует выхода за рамки проблематики политико-делового цикла. Наш опыт последнего десятилетия требует для своего осмысления выделения особого сюжета - экономико-политических взаимодействий в условиях революционной трансформации социально-экономической системы, означающей радикальные изменения в самом существе существующего строя (отношений собственности, роли базовых экономических категорий, политических институтов и т. д.). Революционный период, характеризующийся отсутствием устойчивых взаимосвязей и взаимодействий (экономических, политических, правовых), принципиально отрицает цикличность, что делает практически неприложимым к нему стандартную логику политико-экономического цикла. Вместе с тем для этого периода характерно наличие определенной логики общественно-экономической трансформации, детерминирующей развитие экономико-политических взаимосвязей.

Таким образом, в  нашем дальнейшем анализе мы будем  исходить из гипотезы о наличии трех различных типов взаимодействия экономических и политических процессов:

 во-первых, в условиях  революционной смены социально-экономической  системы, являющийся по понятным причинам весьма специфическим и достаточно редко встречающимся в истории современных государств;

 во-вторых, эволюционный  политико-деловой цикл. В той или  иной форме этот цикл характерен  для устойчивых рыночных демократий, и большинство соответствующих  исследований выполнено на материалах  стран - членов ОЭСР;

 и, наконец,  в-третьих, цикл экономики популизма,  проявляющийся в условиях неустойчивости  экономических и политических  структур, нередко в периоды перехода  от авторитарных (или традиционных) обществ к демократическим. То есть в периоды формирования демократических институтов, отсутствия демократических традиций и процедур, отсутствия устойчивого механизма трансформации экономических интересов влиятельных социальных групп в политические формы осуществления государственной власти.

Нетрудно заметить, что второй и третий типы экономико-политических взаимодействий отличаются от первого  цикличностью своего развития. Разница же последних двух состоит в том, что колебания экономической политики при эволюционном политико-экономическом цикле являются относительно умеренными по амплитуде и не выходят за рамки естественных бюджетных ограничений, тогда как для цикла экономики популизма характерны сильные колебания, при которых власти прибегают то к инфляционной накачке хозяйства, то к комплексу мер более или менее жесткой макроэкономической стабилизации, ориентированной на так называемый "вашингтонский консенсус".

Другой важной отличительной  характеристикой двух последних  вариантов циклов является механизм восприятия институтами власти сигналов, идущих от сограждан или экономических  агентов. При эволюционном цикле  политики ориентируются обычно на привлечение ("покупку") голосов избирателей, как бы предвосхищая их желания своими действиями. Популистская же политика реактивна, то есть власти реагируют на позиции влиятельных групп интересов и (или) на общественные настроения (усталость от тягот жесткой стабилизационной политики или же от неустойчивости жизни в условиях высокой инфляции).

Именно к анализу  последних двух типов экономико-политических взаимодействий мы теперь и приступаем.

2.2 Цикличность российской  экономической политики 90-х годов 

Даже беглого взгляда  на развитие российской экономической  реформы на протяжении 1992-1996 годов  достаточно, чтобы отчетливо увидеть  волнообразный (цикличный) характер осуществлявшегося  курса экономической политики. Причем характерно, что происходило все  это в рамках одного и того же президентства и без радикальных  изменений в составе правительственного Кабинета. Фазы, о которых идет речь, достаточно очевидны хотя бы из данных о росте инфляции. (См. Таблицу 1 и рисунки 1 и 2).  

Правда, начиная с 1992 года, среди экономистов и политиков  наибольшую популярность получило объяснение этих колебаний значительной ролью  сезонных факторов. Действительно, сезонность - важный фактор функционирования российской экономики. Основными каналами его  влияния являются сельское хозяйство  и промышленные анклавы в северных и восточных регионах при слабом развитии инфраструктуры, не позволяющей  обеспечивать необходимый уровень  связи с ними в течение всего  года. Однако из этого справедливого  факта и на основании ограниченного  опыта функционирования реального  рынка в России на протяжении 1992-1994 годов многими экономистами делался  вывод о невозможности проведения устойчиво антиинфляционной макроэкономической политики в течении всего года и неизбежности соответствующих колебаний - ослабления денежной и бюджетной политики весной-летом, приводящей к осенне-зимней инфляционной вспышке.

Выпячивание роли сезонности при объяснении цикличности экономической  политики с самого начала вызывало некоторые вопросы. Так, уже сравнение  помесячной инфляции в 1992-1994 годах заставляло усомниться в справедливости этой гипотезы. Во втором году российской реформы не было столь характерного и для 1992, и для 1994 годов снижения инфляции в июле-августе и роста в осенние месяцы - в 1993 году картина была прямо противоположной. Однако вопрос о сезонности продолжал оставаться в арсенале многих экономистов вплоть до 1995 года, когда основные макроэкономические параметры не претерпели изменений, которые хоть как-то укладывались бы в гипотезу сезонности.

Словом, стала очевидной  необходимость другого объяснения динамики макроэкономического курса. И уже поверхностное ознакомление с циклами 1993-1996 годов подводит к  гипотезе о политических основаниях наблюдаемых колебаний. Предваряя  дальнейшее изложение, заметим здесь  же, что этот тезис не отрицает роли "естественной" сезонности, но предполагает нахождение причин силы воздействия  этого фактора на формирование экономико-политического  курса прежде всего в сфере социально-политической, в структуре социальной организации посткоммунистической России.

Между тем, политическая подоплека смены курсов гораздо  более естественна и проста. Особенно очевидным это становится при  анализе данных, начиная с осени 1993 года: принятая тогда новая Конституция  РФ сформировала определенные процедурные  рамки принятия экономико-политических решений, что сделало процесс  трансформации российской экономики  если не более эффективным, то более  предстказуемым. То есть цикличным.

Анализ конкретных циклов 1993-1996 годов позволяет пояснить и аргументировать сказанное  более обстоятельно.

Осень 1993 года. На протяжении предшествующих нескольких месяцев  министру финансов Б.Федорову удалось  провести ряд организационно-политических решений, закладывающих основы новой  попытки макроэкономической стабилизации. Среди них повышение ставки рефинансирования Центрального банка, недопущение индексации оборотных средств и новых  взаимозачетов задолженности предприятий, отмена технического кредита странам  СНГ, начало эмиссии государственных  ценных бумаг как неинфляционного источника финансирования дефицита госбюджета, и др. Однако ему не удалось реально ограничить бюджетную и денежную экспансию. Среднемесячный темп прироста денежной массы в первом полугодии 1993 года, что привело к резкому скачку инфляции во втором полугодии. (Особенно в третьем квартале).

Возвращение в Правительство  в сентябре Е.Гайдара знаменовало  начало новой попытки осуществления  макроэкономической стабилизации как  базы для будущего экономического роста. Проведение сдержанной денежной политики создало понятные трудности для  значительной части предприятий - тех  из них, которые не смогли приспособиться к условиям рынкочной конкуренции (спросовых ограничителей).

Это была странная политика в условиях начатой в октябре  предвыборной кампании, плохо сочетавшаяся как с известным опытом десятков стран мира, так и с теоретическими построениями современной политической экономии. Подобное развитие событий  может быть объяснено, на наш взгляд, примерно следующим набором аргументов.

Во-первых, инфляция приблизилась в августе к опасному уровню в 30 процентов в месяц, что  явно грозило срывом страны в гиперинфляцию  и требовало от ответственных  политиков-экономистов решительных  действий. Осознание предвыборной политической опасности жесткого макроэкономического курса не стало аргументом в пользу отказа от него, хотя политические последствия были Е.Гайдару вполне ясны с самого начала.

Во-вторых, и Президент, и экономисты-реформаторы находились под глубоким воздействием итогов апрельского  референдума, в ходе которого избиратели высказались не только в поддержку  проводимого исполнительной властью  политического курса вообще, но и  социально-экономической политики в частности (чего никто из них  не ожидал).

В-третьих, сохранялись  психологические установки наличия  сильного и непопулярного противника, каким был Верховный Совет  РФ и контраст с которым был самостоятельным фактором повышения популярности исполнительной власти. Это сформировало иллюзию устойчивой популярности реформаторского Правительства - популярности, которой оно на самом деле оно лишилось ликвидацией хасбулатовского ВС. Правительство продолжало действовать в старой логике противостояния, толкавшей к проведению курса, противоположного требованиям непопулярного законодательного корпуса.  

1994 год. Реакция  Б.Ельцина и В.Черномырдина на  итоги выборов 1993 года была  более чем болезненной. Относительно  слабые результаты, полученные правительственным  "Выбором России", свидетельствовали  об усталости значительных слоев  избирателей. Предстояло принять  политическое решение - или продолжить  проведение стабилизационного курса,  или пойти на инфляционистское смягчение макроэкономической политики.

Первый вариант, на котором настаивал тогда Е.Гайдар, был в краткосрочном отношении  болезненным, но практически гарантировал выход в течение двух лет (то есть к новым парламентским и президентским  выборам) на траекторию устойчивого  экономического роста. Второй по форме  означал смягчение курса благодаря  более или менее широким раздачам "дешевых денег", но одновременно означал удлинение и усложнение процессов экономической стабилизации и одновременно влек за собой достаточно опасные политические последствия. "Умеренно жесткий" (а по сути мягкий) курс Правительства неизбежно должен был привести через несколько  месяцев к острому инфляционному  скачку, ставящему власти перед необходимостью начинать новую попытку стабилизации. Но теперь уже жесткий курс приходилось  бы вести в преддверии выборов  со всеми вытекающими отсюда политическими  последствиями.

Как известно, выбран был второй путь. В течение 1994 года происходило ускорение темпов роста  денежной массы, причем особенно быстро эти процессы пошли в летние месяцы. Это попытались вновь объяснить  сезонностью российской экономики, хотя уже тогда было ясно, что  сезонность здесь является феноменом  политическим. Действительно, основные бюджетные обещания были буквально "выбиты" у Правительства в  ходе дебатов по проекту государственного бюджета на 1994 год, проходивших в  Государственной Думе в мае-июне (то есть с сильным запаздыванием). Иными словами, политическая уязвимость Правительства перед лицом оппозиционности  законодателей толкнула его на расширение эмиссионного финансирования народного  хозяйства, в последствиях которой  его же более всего и обвиняла думская оппозиция.

Резкое обострение кризиса осенью 1994 года толкнуло исполнительную власть на возвращение к жесткой  стабилизационной политике 1995 года, которая  была нами подробно рассмотрена уже  в первом разделе. Здесь важно  лишь вновь подчеркнуть естествееность политических последствий чтабилизационной политики, начинаемой за год до выборов. Закономерна и дальнейшая реакция Президента в 1996 году.