Монетарная политика в рыночной системе и функции Центрального Банка

Однако при значительном наращивании денежного предложения процентная ставка может перестать падать, достигнув своего критического минимума. За этим пределом предложение денег нарастает без удешевления кредита. Подобную ситуацию, обстоятельно проанализированную Дж. Хиксом, называют ликвидной ловушкой. Ее характерные черты: на денежном рынке продолжает нарастать предложение денег при неизменном спросе на них и стабильно низкой ставке процента; на товарных рынках останавливается рост инвестиций, производства, занятости и доходов населения. Конечным результатом такого разрыва причинно-следственных связей между денежным предложением и номинальным ВВП является ситуация, когда в экономику поступает возрастающая денежная масса при явно недостаточном ее товарном покрытии. Над национальной экономикой формируется инфляционный «навес», лишающий ее перспектив развития.

В развитой рыночной экономике существует механизм автоматического выхода из ликвидной ловушки, связанный с действием эффекта Пигу. Полагая, что инфляционный рост цен – явление временное, экономические субъекты станут наращивать предельную склонность к сбережению. И благоприятная комбинация сокращающегося вследствие этого совокупного спроса и расширяющегося – через последовательную трансформацию сбережений в инвестиции – совокупного предложения сравнительно быстро нейтрализует инфляционную угрозу. Однако усиление  инфляции (особенно в нерыночной и переходной экономике) парализует  действие  эффекта Пигу. При ожидании дальнейшего повышения общего уровня цен у субъектов экономики возрастает, наоборот, предельная склонность к потреблению, что исключает выход из ликвидной ловушки. Нейтрализовать эту серьезную угрозу, по мнению кейнсианцев, можно лишь за счет подключения фискальной политики, многообразные инструменты которой способны существенно улучшить инвестиционный климат в стране.

В отличие от кейнсианцев монетаристы считают, что спрос на деньги в долгосрочном периоде стабилен, а значит, его динамика вполне может быть предсказана. С их точки зрения, государству не следует использовать рекомендуемые кейнсианцами дискреционные денежно-кредитные методы для достижения краткосрочных целей, поскольку это может привести лишь к общей дестабилизации экономики, ее попаданию в ловушку ликвидности. Да и сама процентная ставка, по их мнению, едва ли может быть изменена под воздействием политики»дорогих» или «дешевых» денег. При обосновании неспособности денежно-кредитной политики влиять на уровень процентной ставки монетаристы опираются на эффект Фишера, суть которого состоит в следующем. Если государство прибегает к денежной экспансии, то в результате роста денежного  предложения произойдет временное сокращение процентных ставок.  Однако параллельно с этим усиливается инфляционный  процесс.  Он воздействует на ожидания субъектов экономической системы, которые, планируя рыночные решения, основываются на последнем инфляционном  опыте и рассчитывают на очередное расширение денежной массы и темпа роста цен.  Это порождает увеличение спроса  на деньги,  что  через  определенное время приводит к повышению процентных ставок. В конечном счете, устанавливается норма процента, уравновешивающая денежный рынок.  Чтобы все-таки достичь своей цели (снизить ставки  процента),  государству  надо вызвать денежный шок,  резко и неожиданно увеличив денежное предложение. И пока не перестроятся инфляционные ожидания (ориентирующиеся временно на прежний темп роста инфляции), процентные ставки будут снижаться.  Но  когда  в  инфляционных  ожиданиях  будут учтены последняя денежная «инъекция» и предстоящее ускорение инфляции, спрос на деньги снова подскочит, и процентные ставки пойдут вверх, возвращаясь к точке равновесия.

Таким образом, эффект Фишера состоит в том, что в долгосрочном плане денежная политика не влияет на процентные ставки. Спрос на деньги всегда составляет некую устойчивую долю номинального ВВП, то есть реального ВВП в сумме с ожидаемой инфляцией. А значит, именно под суммарный прирост данных показателей государству следует «подгонять» динамику денежного предложения – при монетаристском допущении относительной устойчивости и возможности надежного прогнозирования скорости обращения денег.

Предлагая некий обновленный вариант количественной теории денег, монетаристы главной задачей денежно-кредитного регулирования считают поддержание устойчивого динамического соответствия между приростом предложения денег и динамикой спроса на них. Если денежная масса растет плавно, равномерно, без заметных колебаний, то и вся национальная экономика будет устойчиво развиваться, поскольку главным условием такого развития выступает стабильность общего уровня цен.

Уравнение долгосрочного равновесия денежного рынка выражено в уравнении, или монетарном правиле Фридмена:

Δ Ms= ΔMD = Δ Y + Δ Pе,

Где  ΔMs – предписываемый ежегодный темп прироста денежного предложения;

ΔMD – прогнозируемый прирост спроса на деньги;

        ΔY – исчисленный за длительный период среднегодовой темп прироста реального ВВП;

        ΔPе – темп ожидаемой инфляции, обычно законодательно закрепляемый в бюджете страны.

    Данное уравнение  получило также название основного денежного закона монетаризма или правила икс-процента. В соответствии с ним главным фактором устойчивого экономического роста является поддержание постоянного во времени (независимо от динамики и циклических колебаний рыночной конъюнктуры) икс-темпа роста предложения денег,  равного сумме темпов роста реального национального дохода и ожидаемой инфляции. Непременным условием преодоления инфляции выступает предсказуемость темпов ее развития, что возможно в условиях продолжающегося небольшого роста уровня цен и только если темпы роста денежного предложения жестко контролируются государством, заранее известны рыночным субъектам и соблюдаются в течение нескольких лет. При выполнении данных условий национальная экономика снабжается минимальным количеством денег, которого, однако, достаточно для ее поступательного развития.

Итак, в отличие от кейнсианцев, провозглашающих достоинства дискреционной денежно-кредитной политики, монетаристы доказывают преимущества твердого курса в ее осуществлении – поддержания стабильных темпов роста предложения денег в сочетании с определенным уровнем процентных ставок. Они считают, что денежное предложение оказывает непосредственное воздействие на совокупный спрос, а не только предопределяет динамику инвестиционного спроса через регулирование процентной ставки, как полагают кейнсианцы. По мнению М. Фридмена, зависимость номинального ВВп от нарастающего разумными темпами (3-5% в год) денежного предложения оказывается несравнимо более жесткой, чем его отстаиваемая кейнсианцами связь с динамикой инвестиций, опасно стимулируемых последовательным удешевлением кредита. Только в случае решительного отказа от произвольного манипулирования денежным предложением (как источника всех крупных колебаний деловой активности) и соблюдения основного монетарного правила можно обеспечить стабильное наращивание реального ВВП.

Современные теоретические модели монетарной политики представляют собой синтез разных подходов к воздействию кредитно-денежных инструментов. При этом в долгосрочной политике преобладает монетаристский подход. Вместе с тем в целях быстрого маневрирования государство не отказывается и от воздействия на процентную ставку.

2.2 Денежно-кредитная политика США.

Мировой наукой накоплен огромный опыт функционирования денежно-кредитных и финансовых институтов, позволяющий оценить их роль в общем денежном регулировании экономики, поддержания ликвидности рынка, эффективном осуществлении платежей, переливе сбережений в инвестиции. В условиях перехода нашей страны к рыночной экономике определенный интерес составляет ознакомление с зарубежным опытом решения ряда проблем финансово-экономической стабилизации, в частности, на примере наиболее развитой страны мира – Соединенных Штатов Америки.

В такой крупной стране, как США, функции центрального банка выполняет Федеральная Резервная Система (ФРС), которая относится к так называемым независимым агентствам. Она представляет собой пирамиду, в основании которой находятся американские коммерческие банки – члены ФРС, выше – 12 федеральных (формально также частных) банков и 25 их филиалов. Координирует и направляет деятельность ФРС совет управляющих, состоящий из семи членов, которым помогают около 1500 сотрудников аппарата.[14] ФРС подотчетна только Конгрессу и формально не подчинена исполнительной власти. Поэтому в пределах предоставленных полномочий она имеет право проводить самостоятельную политику, основанную на собственных представлениях о целесообразности тех или иных мероприятий.

ФРС оказывает опосредованное влияние на бюджетную политику через механизм регулирования учетных ставок и операций на открытом рынке. Однако ее главная сфера – контроль и управление сферой денежно-кредитного регулирования, сглаживание циклических колебаний экономической конъюнктуры, обеспечение устойчивого роста производства и стабильного функционирования рынка ссудных капиталов.

Деятельность ФРС осуществляется через кредитную систему США, которая высокоразвита, вполне адекватна уровню экономического развития страны и в послевоенный период для многих стран выступала образцом эффективности. Она имеет ряд отличий от аналогичных систем других развитых стран.

В состав кредитной системы входит множество формально самостоятельных мелких и средних банков, на долю которых приходится около 20% активов. Это обусловило стабильный уровень концентрации банковских депозитов в последние десятилетия. Несмотря на высокую концентрацию банковского дела, США отличаются от других стран необычайно большим числом самостоятельных банков регионального и местного типов. Все финансовые учреждения являются частными - либо акционерными, либо кооперативными. Государству принадлежит лишь небольшое число специализированных кредитных учреждений, которые не конкурируют с частными, а выполняют особые функции в интересах общества.[15] Их главная задача - поддерживать стабильность главных звеньев кредитной системы и дополнять частный бизнес в таких областях, как кредитование сельского хозяйства и жилищного строительства.

Технически американская кредитная система быстро совершенствуется. В ее институтах постоянно происходит смена оборудования с целью повышения производительности. Важным направлением развития системы является вытеснение наличных денег (банкнот), а в последнее время - и чеков. Уже в 1994г. число держателей кредитных карточек всех видов составляло 124 млн. или не менее 75% всего взрослого населения. Число действующих карточек превышало 1,1 млрд.[16] Средний американец имеет обычно несколько карточек для разных целей и форм оплаты.

Растет роль небанковских кредитных институтов (ссудно-сберегательных ассоциаций, кредитных союзов, пенсионных и взаимных фондов, страховых компаний и проч.), которые составляют конкуренцию коммерческим банкам и заметно теснят их, особенно в сфере долгосрочного кредита. Эти особенности являются следствием законодательного регулирования банковской деятельности в США.[17] Во второй половине XX века произошло усиление регулирующих функций ФРС, стала проводиться более активная денежная политика. Основными параметрами, на которые было направлено внимание ФРС, стали динамика агрегатов денежной массы и уровень процентных ставок на кредитном рынке. Последний был главным показателем до середины 70-х годов. С 1975г. по требованию Конгресса ФРС начала устанавливать ежегодные ориентиры роста денежной массы.[18]

Благодаря роли доллара в международных расчетах у США, несмотря на высокий уровень внешней задолженности и дефицита торгового баланса, гораздо меньше хлопот с регулированием курса своей валюты, чем у других стран. Традиционно заботы о поддержании доллара во многом перекладываются на основных торговых партнеров (в частности, на Японию).

Однако в последнее время, один механизм отказывается работать на благо США. Это развивающиеся рынки. В 90-х годах рост процентной ставки в США, как правило, предвещал беду для развивающихся рынков. Ставки росли и перед мексиканским кризисом 1994 года, тайским кризисом 1997 года или аргентинским кризисом 2000 года. Когда они были низкими, развивающиеся рынки привлекали избыточные притоки капитала, которые вели к перегреву национальной экономики, инфляции на рынке ценных бумаг и огромным дефицитам текущего счета. Однако как только ставки в США начинали расти, процесс разворачивался в обратную сторону: начинался отток капитала, финансировать дефициты становилось нечем, а развивающиеся экономики ждал крах. Как ни странно, для американской экономики это было благой вестью. Растущие ставки сдерживали инфляцию не столько из-за замедления темпов экономического роста, а сколько из-за дефляционных процессов, охватывавших развивающиеся рынки. Рушащиеся экономики вели к снижению цен на сырье и укреплению доллара. Таким образом, Америка нашла для себя механизм, при помощи которого можно было снижать внутреннюю инфляцию без существенного сокращения объема производства.

Однако этот механизм больше не работает. Развивающиеся рынки с завидным усердием избегают дефицитов текущего счета. На самом деле, вечнорастущий дефицит в США компенсируется вечнорастущими профицитами развивающихся стран. Но, в отличие от 1990-х, монетарная политика США кажется бессильной.[19] Цены на сырье по-прежнему растут, а инфляция в США ведет себя неадекватно. Возможно, это означает, что монетарной политике США требуется больше времени, чтобы начать приносить результаты. И, может быть, уже есть первые признаки того, что темпы роста американской экономики начнут замедляться в этом году. И, хотя рынки все еще обеспокоены высокой инфляцией, рост заработной платы или цен на импорт может обусловить снижение доходов, а не рост цен. В конце концов, глобализация ведет к снижению возможностей компаний в вопросах ценообразования, поэтому цикличное усиление давления на затраты, скорее всего, отразится на доходах, а не на инфляции и, в итоге, снизит инвестиционную активность. Способность развивающихся рынков избежать кризиса на фоне ужесточения монетарной политики в США - добрый знак, однако, это также означает, что политикам придется проделать большую работу, корректируя свои ставки.[20]

Учитывая объективные закономерности, лежащие в основе поддержания макроэкономической сбалансиро­ванности, изучение опыта полити­ки ФРС по регулированию денежно-кредитной сферы имеет практическое значение для России.

В России, в отличие от США, несмотря на опреде­ленные положительные результаты политики Цент­рального банка РФ в этой сфере, все еще сохраняются относительно высокие темпы роста цен, которые препятствуют инвестиционной и производственной актив­ности в стране. В этой связи можно согласиться с мне­нием зарубежных экономистов, согласно которому в странах с высоким уровнем инфляции целесообразно устанавливать ори­ентиры по ее снижению до приемлемого уровня. Од­нако в условиях переходной экономики такие ориен­тиры должны носить среднесрочный характер. Соглас­но проведенному МВФ обследованию 40 стран, поста­вивших перед собой задачу добиться существенного снижения темпов инфляции, только 18 реализуют стра­тегию ее таргетирования. Однако переход к этой стра­тегии происходил в них лишь после того, как уровень инфляции опускался ниже 10%.[21]

Опыт США показывает, что в условиях новых эконо­мических вызовов едва ли целесообразно ставить ам­бициозные задачи по форсированному снижению тем­пов инфляции, если в стране накапливаются существен­ные макроэкономические диспропорции и перекосы в финансовой сфере. Проблема ликвидации диспропор­ций особенно актуальна для России, где сохраняется зна­чительное межрегиональное неравенство в условиях экономической деятельности (в частности, существенные расхождения между различными регионами страны в уровне производства валового продукта и доходов на душу населения).