Этнос Гуммилева

группу этносов, именуемую суперэтносом, т.е. систему,  в которой отдельные

этносы являются блоками, звеньями и подсистемами [1, с. 307].

    Возможно  четыре варианта этнических контактов   на  уровне  суперэтноса,

определяемых сте6пенью  пассионарного напряжения:

   1. Сочетание  статичного  этноса  и  пассионарно-напряженного  приводит  к

      ассимиляции ли вытеснению слабого  этноса.

   2. Слабо  пассионарные этносы не подавляют  друг друга.

   3. Равно  пассионарные этносы аннигилируют.

   4. Если же  происходит новый  пассионарный  толчок,  то  образуется  новый

      этнос.

    Переходы  между фазами делают  этносы  особенно  уязвимыми  для   внешних

воздействий.  Л.Н. Гумилев  ввел  понятие  этнического   поля,   объясняющее

комплиментарность этносов. 
 
 

Рис 1. Изменение  уровня пассионарного  напряжения  суперэтнической  системы.

[4, с. 17]. Условные  обозначения: Pik  –  уровень   пассионарного  напряжения

системы;   i   –   индекс   уровня   пассионарного    напряжения    системы,

соответствующего  определенному императиву поведения; i = –2, –1, …6;  при i

=0  уровень   пассионарного  напряжения   соответствует   гомеостазу;   k   –

количество  субэтносов,  составляющих   систему   на   определенном   уровне

пассионарного напряжения, где n –  первоначальное  количество  субэтносов  в

системе. 
 

                     6. Пассионарность в сфере сознания

    Если  принять за эталон  импульс   врожденного  инстинкта  самосохранения

(1), индивидуального  и видового, то импульс пассионарности (P)  будет  иметь

обратный знак. Величина импульса пассионарности, соответственно, может  быть

либо больше, либо меньше,  либо  равна  импульсу  инстинкта  самосохранения.

Следовательно,  можно  классифицировать  особей   на   пассионариев   (P>1),

гармоничных  (P<1)  и  субпассионариев   (P=1).   Соотношение   этих   групп

определяет соотношение  пассионарного напряжения в системе, в нашем случае  –

этносе.  Вслед  за  пассионарным  толчком  оно  медленно  возрастает,  затем

наступает «перегрев», после которого идет медленный плавный  спад,  часто  с

задержками. Если  построить  кривую,  то  это  будет  фиксация  инерционного

процесса.  Все  величины  будут  положительными;   в   лимите,   практически

недостижимом, –  нуль [1, с. 327].

    Подавляющее  число поступков диктуется   инстинктом  самосохранения  либо

личного, либо видового. Последнее проявляется в стремлении к  размножению  и

воспитанию потомства. Пассионарность имеет обратный вектор,  ибо  заставляет

людей жертвовать собой и своим потомством, которое  либо не  рождается,  либо

находится  в  полном  небрежении  ради  иллюзорных  вожделений:  честолюбия,

тщеславия,  гордости,  алчности,  ревности  и  прочих  страстей.  Ее   можно

рассматривать как  антиинстинкт или инстинкт с обратным знаком.

    Как  инстинктивные, так и пассионарные  импульсы  лежат  в  эмоциональной

сфере. Но ведь психическая деятельность охватывает и сознание. Значит  можно

отыскать в области  сознания такое  деление  импульсов,  которое  можно  было

сопоставить с  описанным выше. Оно должно быть разбито на  разряд  импульсов,

направленных к  сохранению жизни,  и  другой  разряд  –  принесению  жизни  в

жертву иллюзии. Для удобства отсчета  обозначим  импульсы  жизнеутверждающие

знаком «плюс», а импульсы жертвенные – знаком «минус». Тогда  эти  параметры

можно развернуть в  плоскостную  проекцию,  похожую  на  систему  декартовых

координат.

    Только   в   общественной   форме   движения   материи   имеет    смысл

противопоставлять прогресс застою и регрессу. Поиск  же  осмысленной  цели  в

дискретных природных  процессах природы – неуместная телеология.  Но  это  не

значит, что в  этногенезе нет системы, движения и  даже  развития;  просто  в

нем нет «переда» и «зада». В любом колебательном  движении есть  только  ритм

и большая или  меньшая напряженность (частота).

    Положительным   импульсом  сознания  будет   только  безудержный  эгоизм,

требующий для  своей реализации – как цели –  рассудка и воли.  Под  рассудком

понимается свобода  выбора реакции при условии, это  допускающих, а под  волей

–   способность   производить   поступки   согласно    сделанному    выбору.

Следовательно, все  тактильные  и  рефлекторные  действия  особей  из  этого

разряда исключаются,  также  как  и  поступки,  совершенные  по  принуждению

других людей  или  достаточно  весомых  обстоятельств.  Но  ведь  внутреннее

давление  –   императив   либо   инстинкта,   либо   пассионарности,   также

детерминируют  поведение.  Значит,  и  его  необходимо  исключить  наряду  с

давлением этнического  поля и традиций. Для «свободных»,  или  «эгоистичных»,

импульсов остается небольшая, но строго очерченная область, та, где  человек

несет за свои поступки моральную и юридическую ответственность.

    «Разумному  эгоизму» противостоит группа  импульсов с обратным  вектором.

Она также хорошо известна, как, впрочем, и пассионарность, и  также  никогда

не выделялась в единый разряд. У всех  людей  имеется  странное  влечение  к

истине (стремление составить о предмете адекватное  представление),  красоте

(тому, что нравится  без предвзятости) и справедливости (соответствию  морали

и этики).  Это  влечение  сильно варьируется по  силе  импульса  и всегда

ограничивается  постоянно действующим «разумным  эгоизмом», но в ряде  случаев

оказывается более  мощным и приводит особь к гибели не менее  неуклонно,  чем

пассионарность.  Оно  как  бы  является  аналогом  пассионарности  в   сфере

сознания  и,  следовательно,  имеет  тот  же  знак.   Гумилев   назвал   его

«аттрактивностью» (от лат. attractio  -  влечение).  Природа  аттрактивности

неясна,  как,  впрочем,  и   природа   сознания,   но   соотношение   ее   с

инстинктивными импульсами самосохранения и с пассионарностью такое  же,  как

в лодке соотношение  двигателя и руля.

    Для  изучения психологии отдельной  особи  предлагаемая  точка   зрения  и

система отсчета  дают очень мало, но применимы для  этнопсихологии.

    На  рис.  2  изображен   обратный   импульс   –   пассионарность.   При

алгебраическом  сложении его величина  компенсирует  величину  той  или  иной

части импульса, изображенного  на положительной абсциссе, а  иногда  даже  ее

всю. Величина импульса Р может быть  меньше  импульса  инстинкта  (величина,

которую удобно принять  за единицу),  равна  ему  и  больше  него.  Только  в

последнем случае мы называем  человека  пассионарием.  Пример  Р=1  –  князь

Андрей Волконский из  сочинений  графа  Л.  Н.  Толстого;  Р<1  – чеховский

интеллигент: еще  меньше  –  просто  обыватель,  а  за  ним  следует  босяк-

субпассионарий  из ранних рассказов А. М. Горького.  Еще  ниже  –  кретины  и

дегенераты.

    А   если  пассионарное  напряжение  выше  инстинктивного?  Тогда   точка,

обозначающая  пассионарный  (поведенческий)  статус  особи,   сместится   на

отрицательную  ветвь  абсциссы.  Здесь  будут  находиться   конкистадоры   и

землепроходцы, поэты  и  ересиархи  и  наконец  инициативные  фигуры,  вроде

Цезаря и Наполеона. Как правило, их очень немного, но их  энергия позволяет

им развивать  активную деятельность, фиксируемую  везде,  где  есть  история.

Сравнительное изучение кучности событий дает первое приближение  определения

величины пассионарного  напряжения.

    Ту  же  последовательность  мы  наблюдаем  в  сознательных   импульсах,

отложенных по оси ординат. «Разумный эгоизм», т.е. принцип «все  для  меня»,

в  лимите  имеет  стабильную  величину.  Но  он  умеряется  аттрактивностью,

которая либо меньше единицы (за которую  мы  принимаем  импульс  себялюбия),

либо равна ей, либо больше нее. В последнем случае мы  наблюдаем  жертвенных

ученых,  художников,  бросающих  карьеру   ради   искусства,   правдолюбцев,

отстаивающих справедливостью  с риском для жизни, короче  говоря  –  тип  Дон

Кихота в разных, так сказать, «концентрациях».  Значит,  реальное  поведение

особи,  которую  мы  имеем  возможность  наблюдать,  складывается  из   двух

постоянных  положительных   величин   и   двух   переменных   отрицательных.

Следовательно, только последние определяют  наблюдаемое  в  действительности

разнообразие поведенческих  категорий (см. рис. 2).

                             7. От Руси к России

    События  этногенезов народов нашего  Отечества   составляют  историческую

канву жизни по крайней мере двух разных суперэтносов.  Л.Н. Гумилев  показал

(табл. 4) логику  истории Древней Киевской Руси  и  Московской  Руси  [4,  с.

292].

    При  объединении народов проявилось  умение русских «понимать и  принимать

все другие народы» (Ф.М. Достоевский). Наши  предки  великолепно  осознавали

уникальность образа жизни тех народов, с которыми  сталкивались,  и  поэтому

этническое  многообразие  России  продолжало  увеличиваться  [4,  с.   257].

Разнообразие ландшафтов Евразии благотворно влияло на этногенез ее  народов.

Каждому находилось приемлемое и милое ему место:  русские  осваивали  речные

долины, финно-угорские народы  и  украинцы  –  водораздельные  пространства,

тюрки и монголы  – степную полосу,  а  палеоазиаты  –  тундру.  Дезинтеграция

лишала силы, сопротивляемости;  разъединиться  в  условиях  Евразии  значило

поставить себя в  зависимость от соседей, далеко  не  всегда  бескорыстных  и

милостивых.  Поэтому  в  Евразии  политическая  культура  выработала   свое,

оригинальное видение  путей и целей развития.

    Евразийские  народы строили общую государственность  исходя  из  принципа

первичности прав каждого народа на определенный образ  жизни.  На  Руси  этот

принцип  воплотился  в  концепции   соборности   и   соблюдался   совершенно

неукоснительно. Таким образом обеспечивались и права отдельного человека.