Концепт "Проблемы молодежи" в немецкой когнитивной базе

      Таким образом, роль языка состоит не только в передаче сообщения, но в первую очередь во внутренней организации того, что подлежит сообщению. Возникает как бы «пространство значений», т. е закреплённые в языке значения о мире, куда непременно вплетается национально-культурный опыт конкретной языковой общности. Формируется мир говорящих на данном языке, т. е языковая картина мира как совокупность знаний о мире, запечатлённых в лексике, фразеологии, грамматике.

      Если  мир человека можно представить  во взаимосвязи между реальностью  и языком, то тонкой гранью между  ними будет мышление.

      Путь  от реального мира к понятию и  далее к словесному выражению  различен у разных народов.

      Если  представить реальность и язык  в схеме, то получится:

     Но   эта картина мира не полная. Скорее всего, она соответствует теории номиналистов. Всё-таки теория реалистов вернее  в том, что без универсалий, т.е. понятий наша картина не имела бы такого значения.  Таким образом, сочетая реальность, понятие и слово, мы получаем 3-х формную модель мира.

Следовательно, окружающий человека мир представлен  в 3-х формах:

• реальная картина мира;
• культурная (или понятийная) картина мира;
• языковая картина мира.

   Культурная, языковая картины мира тесно взаимосвязаны, находятся в состоянии непрерывного взаимодействия и восходят к реальной картине мира, а вернее к реальному миру, окружающий человека.

   Таким образом, взаимосвязь понятия мышления и языка, преобразуется в знания и навыки, а затем в опыт. Следовательно, язык, мышление и опыт преломляются в сознании человека. Поэтому мы говорим о когнитивной базе, которая является отражением когнитивной или концептуальной картины мира, которая является объектом изучения когнитивной лингвистики.

   Существует множество определений когнитивной лингвистики. Так, Е.С. Кубрякова понимает её в достаточно широком смысле – как науку «о знании и познании, о результатах восприятия мира и предметно-познавательной деятельности людей, накопленных в виде осмысленных и приведённых в определённую систему данных, которые каким-то образом репрезентированы нашему сознанию и составляют основу ментальных, или когнитивных, процессов». Более конкретным и более «лингвистичным» представляется определение. В, З, Демьянкова – как «направление, в центре внимания которого находится язык как общий когнитивный механизм». Оно соответствует тому, как понимает задачу когнитивной лингвистики один из её основоположников – Д.Ж. Лакофф: «Если считать, что язык отражает тот способ, с помощью которого человек представляет себе мир, то необходима теория языка, отражающая этот опыт. По Поповой и Стернину, когнитивная лингвистика имеет своим предметом исследование языковых средств (слов, словосочетаний, текстов), репрезентирующих (объективирующих), в языке и речи определённые концепты». Иначе говоря, цель когнитивной лингвистики – выявление системы человеческих знаний, закреплённых в языке и выражаемых в речи, а все разнообразные направления и ответвления когнитивной лингвистики занимаются рассмотрением традиционных проблем соотношения языка и мышления, языка и действительности, языка и человека.

      Так как язык и мышление взаимосвязаны, следовательно, и мышление и язык являются когнитивными процессами.

      Таким образом, культура, язык и мышление являются базой для формирования ментальности. Эти аспекты тесно связаны с мироощущением мировосприятием, т. е с ментальностью народа. По определению В.В Колесова «ментальность есть миросозерцание в категориях и формах родного языка, соединяющее в процессе познания интеллектуальные, духовные и волевые качества национального характера в типичных его проявлениях».

      Сознание -  важнейшая составляющая ментальности. Второй её составляющей являются бессознательные процессы и ощущения. Культура – часть ментальности. В культуре нет ничего, что не содержалось бы в ментальности. Ментальность гораздо шире понятия «культура». Язык – то средство, благодаря которому ментальность порождает в своих недрах культурные феномены.

      Всё содержание ментальности (сознательное и бессознательное, эксплицитное и имплицитное), разъясняет Гудков, обретает своё существование, т. е материальное выражение, доступное не только для меня, но и для других людей, только в процессе семиоза и кодификации в границах знаковых систем конкретной этнокультурной общности. Базовым же кодом и ядром семиотической системы любой национальной культуры является этнический язык.

      Поскольку культура формируется и существует в рамках ситуативного мышления, «привязанного» к определённому месту, времени, событию и опыту в целом. Язык – «приводящий ремень» культуры, её «пятый элемент», стихия, естественная среда её обитания.

      По  мнению Б.А. Парахонского, он представляет собой систему знаков, значений и  их корреляций, структур осмысления и  отношений взаимодействия, функция  которых состоит в обеспечении основы для взаимопонимания носителей данного языка, в формировании ценностно-коммуникативных ориентаций сознания его носителей, в определении ведущих стратегий их жизненной и исследовательской активности. В этом смысле язык выступает способом символической организации. Причём «ценностно-коммуникативную ориентацию» культура как часть национального менталитета получает от всех уровней языковой системы, но наиболее функциональными оказываются знаковые единицы, составляющие семантическое пространство языка. Мир значений с его структурой ценностно-смысловых отношений оказывается культурной формой существования знания и способом его функционирования в сфере духовно-практической деятельности.

      Сознание как вербализованная форма социального опыта выступает, таким образом, когнитивной базой культуры, её смыслообразующим средством.

      Особой  культурологической значимостью обладает основная содержательная единица обобщения, хранения и передачи социального  опыта – значение. Последний термин предпочтительнее потому, что он представляет не только языковые, но и неязыковые значения: когнитивные единицы могут храниться в нашем опыте и вне её вербализации, т. е в бессознательном. Но они также могут стать эксплицируемыми, если обретут языковое оформление.

      Таким образом, вербализованные когнитивные  единицы образуют языковое сознание, которое не тождественно когнитивному сознанию.  Однако в формировании и репрезентации смыслового пространства этнокультуры участвуют оба типа содержательных единиц: и когнитивная и языковая семантика. Следует так же помнить, что в образовании общественного сознания участвуют самые разные типы мышления – практическое, авербально-понятийное, редуцированное и т.п. В результате формируется так называемая концептуальная картина мира. Как справедливо считает И.Б. Михайлова, в ткань восприятия, не говоря уже о представлении, всегда вплетаются слова, знания, опыт и культура поколений. Именно вербализованный опыт, знания, культура, накопленные определённым этноязыковым сообществом, создают своеобразную форму овладения миром.

      Язык, по мнению учёных не познаёт мир и не является доминирующим фактором познания, но справедливо считают, что:

1. в языке находит своё отражение всё разнообразие творческой (познавательной) деятельности человека, результаты которой закрепляются в языке;
2. в языке находит своё выражение бесконечное разнообразие условий, в которых добывались человеком знания о мире – природные особенности народа, его общественный уклад, исторические судьбы, жизненная практика – всё то, что является предметом национальной лингвокультуры.

Так, русские  идиомы гадать на бобах «строить беспочвенные предположения» и бобы разводить « заниматься пустыми разговорами, медлить с делом, задерживаясь на пустяках» возникли на почве дохристианской культуры – гадание с помощью бобов, расположение которых на расстелённом платке имело определённый смысл, силу предсказания судьбы. Гадание обычно занимало много времени, сопровождалось неторопливым рассказом. Анализ подобных примеров свидетельствует о том, что наряду с когнитивным формируется собственно языковое сознание. Если первая форма общественного сознания интегрирует энциклопедические знания, то его вторая форма – языковое сознание – использует вербализованные знания, которые служат средством активизации элементов когнитивного сознания, прежде всего социального, культурного и мировоззренческого происхождения.

      В результате таких процессов (от энциклопедических  знаний через языковые пресуппозиции  к языковому сознанию, объективированному системой языковых значений) формируются специфические для каждой национальной культуры артефакты – языковые образы, символы, знаки, заключающие в себе результаты эвристической деятельности всего этнокультурного сообщества. В силу этого язык становится не только средством упорядочения, категоризации и гармонизации концептуальной картины мира, но и способом относительной детерминации поведения людей в том или ином сообществе.

      Таким образом, реальная практическая деятельность человека, отражаясь в сознании и  закрепляясь в языке, преобразуется во внутреннюю, отражённую модель мира, т. е образ. Системообразующим фактором такого моделирования мира является формирование смысла бытия, смысла жизни, смысла самого себя для себя.

         Следовательно, образы, возникшие в сознании, и которые включают в себя социальный опыт и знания, а также культурные ценности, является сформированным культурным концептом, который обладает тремя главными сторонами: ценностной, образной и понятийной. 

3. Определение концепта. Лингвокогнитивный подход.

      По  убеждениям Ю. С Степанова, концепт – это как бы сгусток культуры в сознании человека, то, в виде чего культура входит в ментальный мир человека. И, с другой стороны, концепт – это то, посредством чего человек сам входит в культуру, а в некоторых случаях и влияет на неё. Концепт – это не только основная ячейка культуры в ментальном мире, но и предмет эмоций, симпатий и антипатий, а иногда и столкновений.

      Чтобы определить, в чём заключается сущность концепта, необходимо обратиться к истории развития номинализма и реализма. Под номинализмом понимали то направление, которое утверждало, что так называемые универсалии, а именно родовые или общие понятия, как например: красота, добро, животное, человек, не что иное, как nomina (имена, названия), слова или, как иронически выражались, flatus vokus (явления речи, факт языка). Реализм, напротив, утверждает существование универсалий, т. е, что общие понятия имеют своё обособленное существование. Реализм переносит ударение на абстрактное, и утверждает реальность идеи, ставя универсалии перед вещью. Из этого следует, что в процессе развития человечества сформировалось две сферы слова. Слово как нечто вещное, и слово как нечто абстрактное. Споры номиналистов и реалистов приводят к выводу о том, что слово означает предмет и определяет его смысл. В данном случае, можно представить иерархию понятий слова. Говоря, например, о «тёплом» или «холодном», мы говорим о « тёплых» и «холодных» вещах, к которым слово «теплое» или «холодное» относится как атрибут или сказуемое. Имея перед собой целый ряд сходных примеров, мы абстрагируем понятие «теплоты» или «холода», одновременно связывая его с чем-то вещным. Понятно, что нам трудно отделить всякую вещность от абстракции. Восходя к следующему по степени родовому понятию «температура», мы всё ещё чувствуем вещность, которая, если и утратила до некоторой степени свою чувственную определенность, но нисколько не утратила ещё своей представляемости. Поднимаясь ещё выше, мы доходим до понятия «энергия» - тогда и исчезает характер вещного.

     . Если рассматривать структуру концепта, то, с одной стороны, к ней принадлежит всё, что принадлежит строению понятия, с другой стороны, входит всё то, что и делает его фактом культуры – этимология, сжатая до основных признаков содержания истории, оценки.

     Таким образом, рассматривая концепт, как понятие, следует, что он является не только отображением реальности, но и ирреального мира человека.