Роль церкви в истории древнерусской культуры

Выразителем новгородского стиля в живописи стал Феофан Грек, великий византиец, нашедший на Руси свою вторую родину. В общей сложности в Новгороде, Нижнем Новгороде и Москве Феофан Грек расписал около сорока церквей, в том числе церковь Спаса Преображения на Ильине (улица в Новгороде), часть фресок которой сохранилась до наших дней. По ним мы можем судить о его живописной манере. Для художественной манеры Феофана Грека характерен энергичный и необычайно выразительный короткий мазок, который он накладывал диагонально и асимметрично, рисуя лоб, нос, щеки, подбородок. Выразительность изображения усиливает и суровый колорит его красок: темно-желтых, красновато-розовых, зеленовато-синих. Все это призвано выражать идеи исихазма, религиозного учения, последователи которого верили в таинственную сущность Божественного Света, рожденного в момент Преображения Господа на горе Фавор. Этот незримый внутренний свет и пытался передать художник, пронизывая светоносными бликами пространство фресок.[6]

В основе живописи Феофана лежит также идея всеобщей греховности, и в результате человек оказывается настолько удаленным от Бога, что может только со страхом и ужасом ожидать прихода безжалостного судии. Поэтому лик Вседержителя работы Грека являет собой воплощение всеразрушающей карательной силы. Отсюда такой высокий драматизм и экспрессия фресок Грека, не имеющих аналогов ни в русской, ни в византийской живописи.

Живопись Феофана Грека стала уникальным явлением в древнерусской культуре, оказала на нее огромное влияние. Совместно с творчеством Феофана и других новгородских мастеров сложилась своеобразная новгородская школа живописи. Лаконичность и простота композиционного решения, точность рисунка крепких коренастых фигур, изображенных на плоскости, чистая, звонкая, красочная палитра (яркая киноварь, беспримесные синий и желтый цвета), ясность толковании сюжетов, свойственная новгородцам трезвость мироощущения — характерные черты их иконописания.[7]

Не менее значимой в синтезе искусств, характерном для русской культуры, была музыка, особенно важная в церковном богослужении. По сути дела, икона и звучащее перед ней песнопение, молитвы составляли основу духовной культуры Древней Руси. Древнерусское богослужение носило характер мистерии, во время которой человек мог получить духовное очищение, освободиться от тяготивших его забот и суеты, нравственно просветиться, добиться эффекта катарсиса.

Как для иконописных, так и для музыкальных изображений был обязателен канон. Строгий канон ограничивал проникновение в церковную музыку чуждых ее духу банальных напевов, регламентировал творчество распевщиков и управлял исполнителями. Мы не можем назвать авторов музыкального канона. Как и подлинники икон, канон был творением соборным. Соборность присуща русской культуре. Соборное творчество, пользование и бытование икон, музыкальных рукописей — не пустая фраза. Не только собственно творцы участвовали в создании памятника, но и все последующие поколения. На всем протяжении своего существования иконы исправлялись в соответствии с изменявшимися средствами художественного языка, реставрировались, подновлялись. Музыкальные рукописи также обновлялись: иногда приписывались пометы, признаки, добавлялись новые тексты, исправлялись старые.

В каноне, неразрывно связанном с точкой зрения церкви о назначении искусства, фиксировались основные характерные черты русской духовной музыки. Она была принципиально монодической, что вытекало из идеи ангелогласного пения, идеи единения, единомыслия всех христиан, что и выражалось в музыке унисоном, монодией. Также церковное пение не имело инструментального сопровождения; еще Климент Александрийский признал единственным совершенным музыкальным инструментом человеческий голос — лишь голосом можно воплотить слово в музыкальных звуках, создать осмысленную мелодию. Поэтому чисто вокальная музыка соответствовала чистому созерцанию. Кроме того, все музыкальные инструменты получали аллегорическое истолкование, причем все они оказывались воинственными, и лишь человек был устроен как мирный музыкальный инструмент. Но, осваивая христианскую культуру, пришедшую из Византии, русские певцы все же пользовались старыми запасами языческой песенности. Интонации древних обрядовых песен, колядок, былин сохранились в новых христианских распевах. Их глубинная связь ощущалась в отдельных элементах структуры, интонациях, попевках. Эти две области музыкальной культуры Древней Руси, хотя и пребывали в состоянии антагонизма, имели немало общего. Совместное существование их роднило и обогащало.

Склад музыкального языка церковного искусства не мог быть принципиально новым, потому что невозможно целому народу сразу заговорить на неродном языке с интонациями, не свойственными родной музыкальной речи. Русское церковно-певческое искусство развивалось в непрерывном взаимодействии византийского начала с исконно русской певческой природой. Это и породило такое величайшее явление русской музыки, как знаменный распев — величественное творение древнерусских музыкантов, обладавшее поразительной внутренней мощью, эпической силой и строгостью. [8]

Для правильного понимания древнерусского певческого искусства следует иметь в виду, что все жанры здесь связаны единым смыслом, общей идеей, динамикой. Важнейшими принципами организации певческого искусства были цикличность и ансамблевость. Отдельные песнопения входили в целый цикл, из малых циклов складывались крупные части, создававшие целое последование. Циклизм свойствен не только музыке, но и древнерусской литературе, изобразительному искусству. Циклично располагались фрески на стенах храма, иконы в иконостасе, цикличным было последование песнопений в богослужении.

На основе сочетания народных традиций и византийского влияния уже в XI в. появились первые опыты собственного русского творчества, которое двигалось в русле византийского канона. Творчество русских распевщиков (композиторов) отразило важнейшие события истории того времени. Особенно это заметно в службах, написанных в честь русских святых. Первой была создана служба первым русским мученикам Борису и Глебу. Позже в службах отразились самые яркие страницы русской жизни.
Народная традиция продолжала развиваться и после крещения Руси в виде светской музыки — княжеской и народной, хотя и в ней сказалось влияние Византии. Так, скоморошество на Руси возникло не без влияния византийского придворного искусства актеров-мимов. Первоначально поэтому скоморошество входит только в княжеский быт и ассоциируется с византийской придворной культурой. Только это и позволило изобразить скоморохов на фресках Софии Киевской. Но постепенно в культурном сознании скоморошество сливается с языческими игрищами и с ним начинается борьба, которая, впрочем, не привела к особому успеху.

Заключение

Красота греческого богослужения стала одним из важных критериев при выборе веры Владимиром Святым. Но это преклонение перед красотой одновременно говорит и об эстетической подготовленности языческой Руси к восприятию этой красоты, достаточно сложной, утонченной, обладающей непростой символикой и своеобразным языком. Именно из Византии на Русь пришла идея о небесном даровании искусства, где гимны и песнопения, суть отзвуки небесного пения ангелов, которое пророки услышали духовным слухом и передали людям. Как задачей иконописца является передача божественной красоты, Фаворского света, так задачей музыканта называется передача божественной мелодии небесной иерархии, небесных архетипов.
Все искусства, одновременно соединяясь в храме, с огромной силой воздействовали на чувства человека, переносили его в возвышенный мир через созерцание икон, слушание песнопений. Ритуальные процессии, мерцающие свечи, косые лучи дневного света, проникающие сквозь узкие окна храмов, создавали таинственное, возвышенное настроение. Церковное искусство, действуя всеми своими компонентами, переключало человека с проблем сегодняшнего дня на проблемы вечные. В отличие от фольклора, ориентированного на трудовую жизнь, повседневный быт человека, церковное искусство обращается к миру духовному, возвышенному, помогает человеку совершить этот переход, в первую очередь, воздействуя на слух и зрение. Поэтому важнейшими были музыка и иконопись. Обе они, каждая своими средствами, призваны были осмысливать идеи в звуках и образах.

Характерной чертой культуры Древней Руси было единство, параллелизм всех составляющих ее частей. В синтез искусств наравне с зодчеством, монументальной фресковой живописью, иконописью входили также литература и церковная музыка. Дополняя друг друга, разными способами они выражали общее, для всех них единое содержание. Одни и те же образы, идеи воплощались разными средствами в разных видах искусства, однако подлинным стержнем синтеза древнерусского искусства служило слово. Приобщение к письменной духовной культуре породило на Руси культ книги, почитавшейся одной из высших ценностей. Не варварская воинственность, но духовная мудрость становится высшей добродетелью.

Подводя итоги развития древнерусской культуры, можно сделать вывод, что уже к XI в. древнерусская культура достигла в своем развитии уровня передовых стран Европы.

Литература

1.      Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. – СПб.,1914.

2.      Буркова Г.А. Введение в христианскую культуру. – Йошкар-Ола: МарГУ,1997.

3.      Летопись Нестора со включением Поучения Владимира Мономаха. СПб., 1893; Житие Святого Владимира // Святая Ольга — Владимир Святой: Сборник Сост. Лисовой Н.Н., Поспелов М.Б. М., 1996. С. 211-217; Иаков Мних. Память и похвала Владимиру // Там же. С. 205-211; Митрополит Иларион. Слово о законе и благодати // Там же. С. 217-241; Памятники литературы Древней Руси. XI - начало XII века. М., 1978.

4.      Макарий (Булгаков М.П.) История русской церкви: в 4-х кн. Кн. 1. М., 1994.

5.      Нечволодов А. Сказания о Русской земле. В 4-х кн. Кн. 1. Кемерово, 1991.

6.      Хрестоматия по истории России: В 4-х т. Т. 1. С древнейших времен до XVII в. / Сост.: И.В. Бабич, В.Н. Захаров, И.Е. Уколова. М., 1994.

[1] Аничков Е.В. Язычество и древняя Русь. – СПб.,1914. С. 15.

[2] Летопись Нестора со включением Поучения Владимира Мономаха. СПб., 1893; Житие Святого Владимира // Святая Ольга — Владимир Святой: Сборник Сост. Лисовой Н.Н., Поспелов М.Б. М., 1996. С. 211

[3] Нечволодов А. Сказания о Русской земле. В 4-х кн. Кн. 1. Кемерово, 1991. С. 58.

[4] Макарий (Булгаков М.П.) История русской церкви: в 4-х кн. Кн. 1. М., 1994. С. 102.

[5] Буркова Г.А. Введение в христианскую культуру. – Йошкар-Ола: МарГУ,1997. С. 26.

[6] Макарий (Булгаков М.П.) История русской церкви: в 4-х кн. Кн. 1. М., 1994. С. 62.

[7] Макарий (Булгаков М.П.) История русской церкви: в 4-х кн. Кн. 1. М., 1994. С. 49.

[8] Хрестоматия по истории России: В 4-х т. Т. 1. С древнейших времен до XVII в. / Сост.: И.В. Бабич, В.Н. Захаров, И.Е. Уколова. М., 1994. С. 30