Финансы и финансовая система в современной экономике

Появление новейших средств коммуникативной связи способствовало трансформации сущности финансовых потоков и, как следствие, изменению их функций. По мнению Э. Кочетова и Г. Петровой, до середины 90-х годов функции мировой финансовой системы сводились преимущественно к опосредованию эквивалентного обмена по стоимости в зависимости от воспроизводственных процессов. Однако глобализация финансовых рынков привела к возникновению новейших форм финансовых потоков, которые «не только опосредуют эквивалентный обмен в рамках воспроизводственных циклов, но и отражают появление гигантского мирового пласта финансовой среды»[8,стр.37].

Таким образом, имеет место своего рода «финансовый дуализм». С одной стороны, это «традиционные» финансы, сохраняющие непосредственную связь с процессами общественного воспроизводства и носящие инвестиционный характер, с другой - так называемые "виртуальные" финансы, т.е. оторванные от воспроизводственных процессов (а следовательно, и от эквивалентного обмена), способствующие перераспределению финансовых ресурсов в пользу спекулятивного капитала.

Однако если вспомнить этапы развития мировой валютной и финансовой систем, то можно легко заметить, что у нового явления

виртуальных финансов есть довольно четко прослеживаемые старые корни. Очевидно, прообразом виртуальных финансовых потоков можно считать так называемые "горячие деньги". Это явление, возникшее в рамках Генуэзской валютной системы в период ее кризиса, выражалось в стихийном перемещении из страны в страну значительных объемов денежного капитала в поисках получения спекулятивной сверхприбыли или более надежных источников вложения. Подобного рода перемещения финансовых ресурсов, связанные в первую очередь именно со спекулятивными действиями, с игрой на понижение курса слабых валют и повышение более сильных, были свойственны и периоду конца 60-х-70-х годов. Сформировавшимся в конце 50-х годов рынку евродолларов и рынку евро девизов также в значительной степени присущи черты виртуальности.

1.2. Особенности функционирования мировых финансов

Глобализация финансовых рынков и формирование геофинансов шли не просто параллельно процессам мировой глобализации, но в их рамках и под их влиянием. Предпосылки этих процессов были заложены во второй половине нынешнего столетия и включали не только упомянутые достижения в области обработки информации и телекоммуникаций, но и распространение принципов либерализма и неолиберализма, поощрявших смягчение или даже полное устранение ограничений на межстрановое перемещение капиталов, либерализацию внутренних финансовых рынков, развитие оффшорных центров[7,стр.5-9].

Последние, как известно, представляют собой фактически нерегулируемые внешние рынки, не обремененные традиционными для большинства внутренних рынков механизмами экономического воздействия. Эти рынки дают максимальные возможности для расширения количества и

объемов спекулятивных операций и "отмывания" теневых доходов, поскольку глобализация финансового рынка сделала практически невозможным установление национальной принадлежности финансовых ресурсов и источников их происхождения. Рост числа оффшорных и иных льготных зон инспирировал формирование нового направления инвестиционных потоков, связанных в первую очередь с деятельностью крупных транснациональных корпораций, которые еще в 70-х годах, вследствие все той же политики либерализации, выскользнули из-под контроля государств и ныне действуют практически автономно. Если первоначально инвестиционные интересы ТНК определялись стремлением минимизировать издержки на вложенный капитал вследствие относительной дешевизны различных видов ресурсов в принимающих странах, то в последние годы одним из основных мотивов мировой экспансии капитала стало стремление (а главное - возможность) уйти от налогов и просто спекулятивные цели.

     Те же самые либеральные и неолиберальные принципы лежат в основе функционирования рынка еврооблигаций, эмиссия которых уже не регулируется государствами, чьи валюты используются при займе. Данное положение может быть отнесено и к денежному рынку, поскольку ставка ЛИБОР по ссудам в евровалютах устанавливается лондонскими банками самостоятельно и не имеет привязки к ставкам по аналогичным кредитам на внутренних рынках соответствующих государств. Таким образом, национальные валюты, обращающиеся на еврорынке, выходят из-под непосредственного контроля государственных органов стран - эмитентов, и возможность любой регламентации операций с ними со стороны национальных правительств исключена.

Однако действительно следует согласиться с тем, что наибольшее свое развитие процессы формирования геофинансов получили в 80-х и 90-х годах, когда усиление дерегулирования и либерализации внутренних рынков капиталов постепенно привело к возникновению достаточно тесной

финансовой интеграции между национальными рынками ведущих государств и еврорынком.

Столь же очевидно и то, что движущей силой развития геофинансов в числе прочих выступает научно-техническая революция в области средств связи, способствующая ускорению передачи прав собственности на активы в международном масштабе и возможности совершать мгновенные перемещения огромных сумм денежных средств в любые точки земного шара. «Ежедневно огромные суммы переводятся в другие страны и в другие валюты, поскольку финансовые отделы корпораций, а также финансовые учреждения активно управляют своими портфелями финансовых активов и обязательств. Участники такого рода деятельности ... хорошо информированы, принимают быстрые решения и имеют в своем распоряжении значительный объем ресурсов»[2,стр.179].

Рассмотренные выше оффшорные зоны, еврорынок и прочие мировые финансовые центры в лице крупнейших банков, валютных, фондовых бирж и иных крупных финансовых институтов повсеместно выхватывают из процесса кругооборота капитала, пожалуй, самый мобильный его элемент -деньги - и, манипулируя ими, аккумулируют в своих руках значительную финансовую и экономическую мощь. В результате происходит отрыв финансовых потоков от реального воспроизводственного процесса и уход колоссальных сумм в виртуальное пространство спекулятивных операций. Таким образом, функции регулирования мировой финансовой системы отчасти перемещаются к мировым финансовым центрам, главным из критериев экономической деятельности которых является максимальная прибыльность в кратчайшие сроки, значение же всех прочих критериев нивелируется.

Другим мощнейшим регулятором современной мировой экономики и, в частности, мировой финансовой системы выступают транснациональные корпорации, деятельность которых во многом подстегнула и ускорила

развитие процессов глобализации. При этом в ходе глобализации произошла эволюция и самих ТНК: если первоначально их деятельность была связана с разработкой сырьевых ресурсов развивающихся, периферийных стран и производством военно-технической продукции, то в последние два десятилетия на мировой арене утвердились глобальные ТНК с планетарным видением рынков и процессов конкуренции. Фактически, в настоящий момент мировой рынок разделен на сферы влияния примерно 500 глобальных ТНК, составляющих ядро мирового хозяйства и сосредоточивших в своих руках практически неограниченную экономическую власть, позволяющую им оказывать как экономическое, так и политическое давление на государства, в которых они находятся.

По данным, приведенным журналом «Мировая экономика и международные отношения», на сегодняшний день ТНК контролируют более 50% мирового промышленного производства, 63% внешней торговли, львиную долю патентов и лицензий на новую технику, технологии и «ноу-хау». Экономическая мощь крупнейших ТНК сравнима с ВВП средних государств. При этом важной особенностью и принципиальным отличием современного транснационального капитала от предшествующих периодов его функционирования является то, что он "стал самостоятельным экономическим организмом со своей оригинальной структурой и внутренними целями развития»[1,стр.56-57].

Речь в данном случае идет все о тех же виртуальных финансах, свободно перемещаемых в современном мировом экономическом пространстве и находящихся вне юрисдикции национальных государств. Существует весьма тесная взаимосвязь между рассмотренными выше регуляторами мировой экономики в лице мировых финансовых центров и транснациональными корпорациями: очевидно, первые являются непосредственным результатом деятельности вторых. В свою очередь, сама

качественная трансформация сущности транснационального капитала обусловлена именно возникновением и развитием финансовых рынков, поскольку основными заемщиками здесь выступают именно ТНК, финансирующие капитальные вложения по всему миру. Причем сферой приложения этих финансовых ресурсов в большинстве случаев являются спекулятивные операции с высокой доходностью. Если в начале последнего десятилетия ежедневный объем таких операций составлял 600 млрд. долларов, то в 1997 году он превысил 1 трлн. долларов, что в десятки раз больше объема продаваемых за сутки материальных благ и услуг. По оценкам "Гарвард бизнес ревю", на каждый доллар, вложенный в реальный сектор мировой экономики, сегодня приходится более 50 долларов, обращающихся в финансовой сфере. Общий объем мирового вторичного фондового рынка составляет около 100 трлн., а годовой оборот финансовых трансакций приближается к половине квадриллиона долларов, в то время как объединенный фонд 23 развитых стран, составляющих ядро современной мировой экономики, равен примерно 550 млрд. долларов [1,стр.56-57].

Анализ представленных данных позволяет сделать некоторые выводы.

Во-первых, в настоящее время не существует реальной силы, способной противостоять транснациональному капиталу, поскольку даже объединенных ресурсов всех экономически развитых государств (при условии полной согласованности и скоординированности их экономической политики и собственных внутренних интересов) недостаточно для того, чтобы бороться со спекулятивными операциями в сфере виртуальных финансов.

Во-вторых, либерализация экономики, особенно финансовых отношений, становится угрожающей для экономической безопасности современных государств, прежде всего развивающихся и постсоциалистических.   Если   при   сохранении   ряда   экономических

ограничений национальное государство имеет определенную возможность регулирования внутренних валютного, фондового и денежного рынков, то в условиях их либерализации транснациональный капитал при желании может обрушить финансовую систему практически любого государства.

В-третьих, в связи с невозможностью противостоять вероятным негативным внешним воздействиям вследствие ограниченности своих валютно-финансовых ресурсов национальные государства постепенно утрачивают роль регуляторов мирового рынка. В том числе это касается и стран-лидеров, стабильность экономического развития которых в условиях неолиберальной стратегии глобализации становится весьма сомнительной. Современный мировой финансовый рынок фактически разделен между мировыми финансовыми центрами, ТНК и международными финансовыми организациями, и на нем остается все меньше и меньше места для национальных государств с их традиционными рычагами регулирования. Формирующаяся метаэкономика все в большей степени приобретает черты системы, управляемой рынками капиталов, а не государствами - ее элементами, превращающимися во второстепенные величины.

В-четвертых, спекулятивный характер колоссальной по своим объемам виртуальной составляющей геофинансов вносит существенный элемент нестабильности и неопределенности в саму мировую экономическую систему, динамическое равновесие которой с ростом транснационального капитала становится все более шатким. В этом отношении современный транснациональный капитал является свидетельством проявления закона отрицания в экономической среде: по характеру своего поведения, свободе передвижения между отраслями и территориями и неконтролируемости он напоминает отдельные черты национального капитала периода свободной конкуренции, но на качественно новом, более высоком этапе развития общества, экономики, техники и технологии. Так же, как и его предшественник - национальный капитал того времени, он способен провоцировать экономические кризисы, но уже не локального,

национального, а глобального характера, глубина и острота которых может быть жизненно опасной для взаимозависимых стран - элементов современной мировой экономической системы.

Следовательно, данная неустойчивость требует координации действий различных государств по созданию так называемого «мирового правительства» - наднациональных, надгосударственных международных организаций и институтов, способных объединенными усилиями переориентировать виртуальный капитал "из сфер разрушения в сферы созидания", направить его колоссальные ресурсы в благоприятном для развития направлении. Но очевидно также и то, что ныне действующие международные экономические организации - МВФ, Всемирный банк, ВТО, и т.д. - в их современном состоянии не способны осуществлять данные функции, поскольку, провозглашая на словах в своих уставах цели стабилизации международных финансов и мировой экономики, фактически они являются наднациональными институтами транснационального капитала и подконтрольны его интересам.

Именно международные финансовые организации, действующие на основе все тех же принципов неолиберализма, а не национальные государства являются сегодня третьим существенным регулятором мировой экономики. Национальные же государства все больше переходят в подчиненное, подконтрольное данным организациям положение. Огромные "ножницы" между реальным и фиктивным капиталом не дают возможности правительствам национальных государств, прежде всего периферийных и полупериферийных, осуществлять крупные инвестиции, способствовать экономической стабилизации и развитию тенденций роста. Это заставляет национальные правительства искать заемные источники покрытия своих расходов, обращаясь к международным организациям, выдающим им в качестве средств преодоления кризисных явлений радикальные неолиберальные рецепты, которыми обусловлено предоставление кредитов.