Формирование художественного мира С. Есенина

Оттенок грустной иронии есть и в стихотворении «Не гляди на меня с упреком...», где сложный лирико-драматический сюжет завершается игривой сентен­цией:

Но и все же, тебя презирая,

Я смущенно откроюсь навек:

Если б не было ада и рая,

Их бы выдумал сам человек.

              Замечателен цикл стихов "Персидские мотивы". В основе цик­ла - поездки Есенина по Азербайджану. Главная особенность стихотворе­ний - поэтизация чувства любви, светлого и прекрасного. Стихи задушев­ны и лиричны, мелодичны и просты. В них тема любви сближается с основной темой лирики Есенина - темой Родины.

Как бы ни был красив Шираз,

Он не лучше рязанских раздолий.

Стихи о любви, написанные в последние годы жизни поэта, проникнуты ненавистью и презрением ко всякого рода неправде в человеческих отношениях, К расчетливому женскому лукавству, к любви без тепла, без верности, без чести. Поэт гневно осуждает «на­поенную ласкою ложь», он не приемлет женщин «легкодумных, лживых и пустых» и с тоскою пишет о сердцах охладевших, не способных дарить людям любовь.[13, с.38]

Мечта о чистой, возвышающей человека люб­ви была одним из сквозных мотивов лирики Есенина; в последние годы она трансформировалась в идеал первозданного, радостного, жизнетворящего чувства. Об этом написано стихотворение «Листья падают, листья падают...»:

Что желать под житейскою ношею,

Проклиная удел свой и дом?

Я хотел бы теперь хорошую

Видеть девушку под окном.

Чтоб с глазами она васильковыми

Только мне -

Не кому-нибудь -

И словами и чувствами новыми

Успокоила сердце и грудь.

Об этом же - «Свищет ветер, серебряный ветер...»:

Пусть на окошках гнилая сырость,

Я не жалею, и я не печален.

Мне все равно эта жизнь полюбилась,

Так полюбилась, как будто вначале.

Взглянет ли женщина с тихой улыбкой -

Я уж взволнован. Какие плечи!

Тройка ль проскачет дорогой зыбкой -

Я уже в ней и скачу далече.

Данное стихотворение - из так называемого «зим­него» цикла, написанного в самый последний отрезок жизни Есенина. И здесь любовь представала его взору как убежище от метелей и бед, как подарок судьбы:

Ах, метель такая, просто черт возьми,

Забивает крышу белыми гвоздьми.

Только мне не страшно, и в моей судьбе

Непутевым сердцем я прибит к тебе.

(«Ах, метель такая...»)

Стихотворения Есенина о любви различны, но они безгранично искренни, предельно чисты, и большинство их пронизано той душевностью чувств, которая отличает неподдель­ную и вечную поэзию.

Стихи эти обладают большой притягательной силой. В них запечатлено человеческое страдание, вызванное то жаждой любви, то сознанием ее неполноценности, то стремлением к ее торжеству. Очень сложная гамма эмоций сопровождает это страдание. В нем раскрыва­ется личность поэта, вбирающая в себя большой мир социальных и нравственных ценностей. Этим, в конечном счете, определяется общезначимость лирической поэзии, ее способность вызывать у читателя сопереживание, заставить его применить к себе лирическую ситуацию, лирический сюжет. Есенин обладал этой способностью в громадной мере, когда разговаривал с современни­ками, и обладает ею теперь, когда разговаривает с людьми другой эпохи.

Поэт Н. Рыленков очень тонко подметил те обстоя­тельства социального быта, те исторические условия, которые придавали особое звучание любовной лирике Есенина в двадцатые годы. Он писал: «Безошибочным чутьем поэта Есенин угадывал, ка­кая жажда человеческой нежности накопилась в душе его современников, прошедших по суровым дорогам войны и революции. Эту жажду утоляли лучшие пей­зажные и любовные стихи Есенина».

Тема любви является сквозной в творчестве Сергея Есенина. Жизнь без любви для поэта равносильна гибели, опустошению, отчаянию. Любовь питала его, давала надежду, являлась движущей силой его таланта. Но «жажда человеческой нежности» - явление не преходящее, а только изменяющее свои формы. И стихи о любви, написанные много лет назад, находят отклик у читателя. «Выразить чувство, - утверждал Баратынский, - значит овладеть им». Чувство «раз­решенное», излитое поэтом, принадлежит уже не ему одному - оно становится достоянием многих, сколь бы ни была велика доля интимного, узколичного, выска­занного в нем. Тем более, что в своих стихах Есенин умел подняться над драматизмом собственной судьбы, переживаниями своих любовных связей на уровень высокого лирического общения.

2.3. Философские мотивы лирики С. Есенина

С. А. Есенин - не бездумный певец своих чувств и переживаний, а поэт-философ. Как и всякая высокая поэзия, его лирика философична.

Философская лирика Есенина очень сложна и многопланова. На разных этапах своего творчества поэта интересовали разные вопросы и проблемы. Его лирический герой предстает перед нами в образе то забияки и сорванца, то глубоко лиричного поэта.

Особенно значительны философские размышления поэта о жизни и смерти, о человеческой судьбе, о преходящем и вечном в земном существовании.

В лирике Есенина ученые часто выделяют и подчеркивают пессимистические мотивы. Один из критиков того времени, признавая бесспорное значение Есенина как поэта-лирика, называл его «певцом осенней склепи… рябиновых ягод, багрянца осени, ржаных полей, грусти и тоски по уходящему».

По этому поводу можно сказать, что у Есенина много произведений, окрашенных печалью, выражающих драматизм погубленной судьбы. Но есть и такие, где выражена тяга к жизни, к человеческой радости. «Словно я весенней гулкой ранью проскакал на розовом коне…» - образ этот не случаен в его творчестве. Критики, считавшие Есенина поэтом ущербных чувств, не замечали большого гуманистического содержания его лирики и выраженных в ней жизнелюбивых эмоций: того, что поэт называл «кипятком сердечных струй» (в стихотворении «Ну, целуй меня, целуй…»), или того о чем сказано в концовке стихотворения «Какая ночь! Я не могу…»: «Пусть сердцу вечно снится май…».

Ничуть не удивляют и ликующие интонации в стихотворении «Весна», где к поэту вернулась способность видеть нежные краски природы: тут и милая синица, и любимый клен, и разодетые в зелень деревья, и заключительный возглас поэта: «Так пей же, грудь моя, весну! Волнуйся новыми стихами!». Не удивляет и совершенно непривычный для поэта, абсолютно новый, но с обычной для него эмоциональностью и блеском нарисованный индустриальный пейзаж:

Нефть на воде,

Как одеяло перса,

И вечер по небу

Рассыпал звездный куль.

Но я готов поклясться

Чистым сердцем,

Что фонари

Прекрасней звезд в Баку.

Следует обратиться после этого к стихам на философские темы.

Произведением философского содержания, заключающим в себе общечеловеческие и общеисторические идеи, является стихотворение «Не жалею, не зову, не плачу». Тема изменчивости времени и проблема трансформаций души человека раскрывается здесь в полной мере:

   Не жалею, не зову, не плачу,
         Всё пройдёт, как с белых яблонь дым.
         Увяданья золотом охвачен,
         Я не буду больше молодым.

  Лирический герой чувствует те изменения, которые в нём происходят: «я теперь скупее стал в желаньях…». Но ничего невозможно изменить, таковы законы мироздания, против них невозможно идти. Есенин понимает это, но с благоговением вспоминает свои годы молодости как самое прекрасное время, поскольку именно тогда он чувствовал себя по-настоящему счастливым. Таким образом, философская лирика Сергея Есенина тесно связана с существованием человека, со смыслом его жизни. Поэт принимает изменчивость и быстротечность времени и считает такой закон жизни естественным и самым верным:   

Будь же ты вовек благословенно,
 Что пришло процвесть и умереть

Мотивы увядания человека, утекания жизни.

Философское вос­приятие по сути трагических процессов помогло Есенину снять остроту трагизма, преодолеть его конфликт с послереволюционной действительно­стью, пережить свою "ненужность". Лирический герой его поздних элегий склонен воспринимать невозвратность молодости и близость смерти по-пушкински спокойно. У поэта определилось философское отношение к переходу из, земной жизни в страну покоя, к которому он так стремился в последние годы.

В стихах говорится о непреходящих проблемах человеческого существования, в них внутреннее «Я» поэта ведет диалог со всем окружающим миром, природой, вселенной, пытаясь ответить на вечные «почему». Есенин ставит множество вопросов, обращенных в первую очередь к самому себе: чем я жил, что я успел, для чего пришел в этот мир?

Мы теперь уходим понемногу

В ту страну, где тишь и благодать

Может быть, и скоро мне в дорогу

Бренные пожитки собирать.

Милые березовые чащи!

Ты, земля! И вы, равнин пески!

Перед этим сонмом уходящих

Я не в силах скрыть моей тоски.

Слишком я любил на этом свете

Все, что душу облекает в плоть.

Мир осинкам, что раскинув ветви,

Загляделись в розовую водь.

Много дум я в тишине продумал,

Много песен про себя сложил,

И на этой на земле угрюмой

Счастлив тем, что я дышал и жил.

Знаю я, что в той стране не будет

Этих нив, златящихся во мгле.

Оттого и дороги мне люди,

Что живут со мною на земле

Тема судьбы как предначертанного пути, фатальных потерь, закономерной смены эмоциональных и физических состояний человека раскрыта в элегии «Не жалею, не зову, не плачу...» (1921). Здесь печаль не выливается в трагедию. Есенин размышляет о естественности пути человека от расцвета к увяданию. Тема благо­дарности тому, что «пришло процвесть и умереть».

Поразительному таланту поэта были подвластны самые глубокие и сокровенные человеческие переживания. Одни стихи - это «половодье чувств», светлых, радостных, другие полны безысходности, отчаянья. Есенин всегда ощущал себя частью этого мира, искал и находил согласие и отклик в мире природы, поэтому его пейзажная лирика наполнена философскими мотивами, аналогией между законами человеческой жизни и законами природы, в ней слышен «перезвон узловой природы и сущностью человека».
Несмотря на трагическое звучание стихотворения, воспоминания о прошумевшей жизни вызывают у читателя приятие смерти как данности [24, с.79].          Есенина всегда интересовала тема Отечества, его малой родины и своей судьбы. Для поэта судьба собственная всегда была тесно связана с жизнью родного края. Поэтому очень часто в своих философских стихах Есенин использует прием синтаксического параллелизма, где сопоставляет свою судьбу с различными состояниями природы, подчиненности человеческой жизни законам природы. Так, в стихотворении «Отговорила роща золотая» (1924) размышления героя об ушедшей юности тесно переплетаются с тем, что происходит в природе: и роща «отговорила», и журавли «не жа­леют больше ни о чем», и «дерево роняет тихо листья», и лирический герой «роняет грустные слова», ему не жаль «ничего в прошедшем». Параллелизмы, сравнения помогают почувствовать вселенский закон: «каждый в мире странник», но мир при этом не умирает, трава «от желтизны не пропадет», «не обгорят рябиновые кисти»...

Строка «Стою один среди равнины голой» В произведении был выражен  путь лирического героя («один») к синтезу с миром — равниной, пустыней, небом... Всемирность, ощущение себя в контексте космоса были основными мотивами русской философской лирики Х1Х-ХХ вв.

Нельзя вмешиваться в заданный ход жизни, изменяя её темп, это потом отольется человечеству. Нужно наслаждаться возможностью созерцать красоты земли, нужно просто жить. Нужно ценить то, что дала нам жизнь, радоваться каждому дню, любить живых.

Еще явственнее сквозь образы природы просвечивает оптимистическое настроение поэта в стихотворении «Цветы». «Это – предупреждал автор в письме к П.И. Чагину, - философская вещь. Ее нужно читать так: выпить немного, подумать о звездах, о том, что ты такое в пространстве и т.д., тогда она будет понятной».

Человек в подлунном мире – вот что является здесь предметом авторских размышлений. Сперва это мысли о бренности существования, передаваемые в образе печальных цветов:

Цветы мне говорят прощай,

Головками, кивая низко,

Ты больше не увидишь близко

Родное поле, отчий край.

Любимые! Ну что ж, ну что ж!

Я видел вас и видел землю,

И эту гробовую дрожь

Как ласку новую приемлю.

Но мысли эти переходящие. Колокольчики и васильки предвещают герою неразлучную любовь, он тянется к огню и свету («Как бабочка – я на костер лечу и огненность целую») и в образе любимого цветка утверждает свою верность родной земле:

Я только тот люблю цветок,

Который врос корнями в землю,

Его люблю я и приемлю,

Как северный наш мотылек.

«Цветы ходячие земли» раскрыли автору способность людей преобразовывать мир («Они и сталь сразят почище, из стали спустят корабли, из стали сделают жилища»). Теперь в ином свете предстал ему круговорот человеческого существования:

И потому, что я постиг,

Что мир мне не монашья схима,

Я ласково влагаю стих,

Что все на свете повторимо.

Однажды в разговоре с Всеволодом Ивановым, Есенин заявил: «Я живу для того, чтобы людям веселей жилось!». Многое в его творчестве подтверждает эти слова.

Заключение