Изучение художественного произведения «Ася» И.С.Тургенева в жанровой специфике на уроках литературы в 7 классе

Место, занимаемое повестью в новой русской литературе, различно. Во 2-й половине XVIII века и первой трети XIX века в господствующем стиле, в стиле различных групп дворянства, выдвигаются преимущественно стихотворные и драматургические жанры. Лишь для консервативно-дворянского сентиментализма, с его призывом к простоте и естественности, повесть является характерным жанром. Позднее же, в 30-х гг., когда с чрезвычайной интенсивностью начинает расти проза, в ней выдвигается на первый план вместе с романом и повесть. Так, Белинский в 30-х гг. утверждал: «Теперь вся наша литература превратилась в роман и повесть»(). Развитие повести несомненно связано с обращением литературы к «прозаической», обыденной действительности (недаром Белинский противопоставляет повесть и роман «героической поэме» и оде классицизма), хотя сама эта действительность может восприниматься авторами и в романтическом аспекте (например петербургские повести Гоголя, ряд повестей В. Одоевского, Марлинского, такие произведения Н. Полевого, как «Блаженство безумия», «Эмма» и др.). Среди повестей 30-х гг. было немало обладавших исторической тематикой (романтические повести Марлинского, повести Вельтмана ). Однако подлинно типичными для эпохи, новыми по сравнению с предыдущим этапом являются повести с реалистической устремленностью, обращенные к современной, зачастую будничной жизни («Повести Белкина» Пушкина, буржуазная и мелкобуржуазная бытовая повесть Погодина, Н. Павлова, Н. Полевого, Степанова и других; у романтиков - В. Одоевского и Марлинского - им аналогична «светская повесть», посвященная психологии и бытописи «салона»).

С дальнейшим развитием русской литературы, в которой все большую роль начинает играть роман, повесть все же сохраняет достаточно заметное место. Усиленно используется повесть как наиболее «безыскусственная», простая и вместе широкая форма авторами-бытописателями. Типичные образцы такой бытовой повести дал напр. Григорович («Антон Горемыка» и др.); классики-реалисты (Тургенев, Л. Толстой, Чехов и др.) дают повесть психологическую по преимуществу, с большим или меньшим раскрытием социальной обусловленности и типичности изображаемых явлений, окружающих основное действующее лицо персонажей.

Жанровое своеобразие повести И.С.Тургенева «Ася»

Форма повествования. «Ася» построена как рассказ от первого лица. О своей любви повествует некий господин Н. На самом деле, в повести два рассказчика - одному «лет двадцать пять», и он в Германии встретил юную девушку. Другой, спустя много лет, подводит итоги собственной жизни. Пожилой человек находит нужным выделить этот маленький эпизод как едва ли не главный в череде прожитых лет. Он по-другому, с высоты пережитого, оценивает свои слова и действия.

Место действия. Русские юноша и девушка встречаются за границей, в маленьком немецком городке. Южная Германия, берега Рейна славились красотою ландшафта, интересными туристическими маршрутами, заботливым обслуживанием модных отелей. В курортный сезон сотни русских помещиков стремились туда, дабы полюбоваться «необыкновенными горами, утесами, водопадами», зайти в музеи, где полагалось побывать. Все это затем, чтобы не прослыть дремучими провинциалами и по возвращении с гордостью заявить: «И я был там-то…».

С первых слов мы понимаем, что господин Н. выделяется из толпы путешествующих обывателей. Он «задыхается» среди чинных посетителей в Дрезденской галерее, презирает вышколенных лакеев. Это не значит, что рассказчик не любит Германию. Но, как настоящий путешественник, он стремится открыть для себя внутренний быт чужого народа. Он поселяется в далеком от туристских маршрутов городке З. Здесь в нише, под ясенем, находится статуя мадонны «с почти детским лицом и красным сердцем на груди, пронзенным мечами». А по другую сторону Рейна лежит городок Л. с развалинами старинного замка. Рассказчик умеет видеть прелесть в повседневном житье-бытье немцев, ему милы «острые крыши стареньких домов», «петух на высокой готической колокольне», виноградники на холмах. Он «рассматривал с радостным и ненасытным любопытством» приметы иноземного уклада, поражающего трудолюбием, разумной бережливостью (свечки в домах самые тоненькие), вежливостью (принято учтиво здороваться с каждым прохожим). И в дальнейшем он испытывает чувство благодарности по отношению к скромному поэтическому краю, который послужил достойным фоном прекрасному чувству. («Пришлась эта прекрасная обстановка к поэтическому сюжету», – замечал Некрасов.) «Привет тебе, скромный уголок германской земли, с твоим незатейливым довольством, - восклицает господин Н., - <…> Привет тебе и мир!»

Оглядываясь с высоты прожитого, господин Н. повествует о себе с долей иронии. Тогда ему казалось, что он несчастлив. Юноша старательно культивировал в себе меланхолию из-за отказа некоей коварной вдовы. На самом деле это мимолетное увлечение не оставило заметного следа в его сердце. Он переполнен радостью жизни. Н. принимает как должное дары, которыми щедро оделила его судьба: «Я был здоров, молод, весел, деньги у меня не переводились, заботы еще не успели завестись – я жил без оглядки, делал, что хотел, процветал, одним словом». Такова философия беззаботной молодости. Не случайно герой оказывается на немецком молодежном празднике. Его потянуло посмотреть коммерш - «торжественный пир, на который сходятся студенты одной земли или братства». Рассказчик в повести подробно описывает причудливые костюмы школяров, песни и музыку, идущие из глубины веков. Эти детали дороги самому Тургеневу, который несколько лет проучился в германских университетах.

Знакомство с героиней. Для характеристики юного героя важно подчеркнуть внутреннее родство с молодыми людьми другой страны, общую праздничную беззаботность. Зрелище чужого пира его «трогало и поджигало». В какой-то миг Н. испытывает желание присоединиться: «Уж не пойти ли мне к ним?» Символично, что в этот момент колебаний герой вдруг услышал русскую речь. Он предпочел познакомиться с русскими - молодым человеком и девушкой. Быстрота завязавшейся дружбы объясняется радостью встречи с соотечественниками. Она возросла от сознания взаимной симпатии. Юноша сразу ощутил, что имеет дело не с пресыщенными туристами, а подобными ему внимательными странствователями. То же, очевидно, почувствовали новые друзья, пригласив его отужинать в домик на холме.

Внутренний мир Аси раскрывается с первого же ужина в доме Гагиных. Как всем тургеневским девушкам, ей свойственно тонкое переживание прекрасного. Для житья она выбрала маленький, далеко расположенный, но поэтический домик, откуда «вид был точно чудесный»: «Приютившийся к берегу городок показывал все свои дома и улицы; широко разбегались холмы и поля <…>. Наверху чистота и глубина неба, сияющая прозрачность воздуха». Ася умеет видеть красоту там, где ее никто не замечает. Сколько раз господин Н. переправлялся туда и обратно! И сейчас «прыгнул в лодку и простился». Но Ася с берега крикнула, чтобы он не пропустил фантастической красоты картину ночного переезда: «Вы в лунный столб въехали, вы его разбили…» Впервые Н. «оглянулся» и замер: «лунный столб <…> тянулся золотым мостом через всю реку».

Созвучность природному миру соседствует  в Асе с ее благожелательным любопытством к людям. В первый же вечер Н. столкнулся с проявлением ее чуткости. Пока он спускался, неторопливо беседуя с Гагиным, девушка стремительно «пробежала мимо», чтобы договориться с перевозчиком и нанять для нового знакомого лодку. Доброта и участие Аси очаровали старую чопорную немку, вдову бургомистра фрау Луизе.

Гагин, «владея порядочным состоянием», уехал с сестрою  за границу, чтобы серьезно заняться живописью. В его одежде заметно  стремление подражать бедным и независимым  европейским художникам. Отправляясь рисовать, он «надел круглую шляпу a la Van Duck, блузу…». Любопытный психологический штрих: увлеченный художник пуще всего «просил <…> позаботиться о том, чтобы суп был не слишком жидок» к его возвращению. Избрав для картины «старый дуплистый дуб», Гагин и его новый друг «довольно умно и тонко рассуждали, о том, как именно должно работать, чего следует избегать<…> и какое собственно значение художника в наш век». Этим завершилось творческое утро: «Наболтавшись досыта и наполнившись чувством удовлетворения, словно мы что-то сделали, вернулись мы домой». После такого эпизода читателя не удивляет, что хотя «в его (Гагина) этюдах было много жизни и правды, что свободное и широкое; но ни один из них не был окончен». Гагин сам в минуту просветления горько сетует на обломовскую «проклятую <…> распущенность». Он сознает, что настоящим художником сможет стать, «коли хватит терпенья». «Без горького, постоянного труда не бывает художников… нет! трудиться ты не будешь, сжаться ты не сумеешь», - к такому убеждению пришел Н. в первый же день знакомства с Гагиным.

Вместе с тем тургеневский герой искренне симпатизирует Гагину: «Чем больше я узнавал его, тем  сильнее я к нему привязывался <…>. Не полюбить его не было возможности: сердце так и влеклось к нему». Гораздо более сложные чувства Н. испытывает по отношению к его сестре. Ася резко противопоставлена брату. Он был «мягким, полуизнеженным великорусским дворянином, а она не походила на барышню». Ключевыми в описании девушки становятся слова и движения, подчеркивающие ее необычность.

Наблюдательный Н. видит  различие между Гагиным и Асей. После первых встреч приходит к выводу: «А все-таки она ему не сестра». Это  подозрение укрепляется вследствие одного подслушанного разговора. Взволнованная Ася сквозь слезы уверяет Гагина в любви, точно боится, что он лишит ее своей привязанности: «Нет, я никого не хочу любить, кроме тебя, нет, нет…» Озадаченный, Н. вообразил себе Асю возлюбленной Гагина. Очевидно, что-то мешало их браку, и влюбленные скрылись из России, чтобы избежать сплетен. При этом «открытии» все существо героя как бы раздваивается. Отчасти господин Н. продолжает считать себя простым знакомым Гагина. В качестве такового он приходит в восторг от собственной житейской опытности и наблюдательности «Я улыбался, я потирал руки, удивлялся случаю, внезапно подтвердившему мои догадки (я ни на одно мгновение не усомнился в их справедливости)…» Другая же часть души страдает.

К счастью, заблуждение его продолжалось недолго. Искренний прямодушный Гагин предпочел поговорить напрямик и открыть семейную тайну. По возвращении Н., в городке, на глазах грустной мадонны, происходит печальный разговор о прошлом Аси. Беседа, из которой мы узнаем, сколь много трудностей ждет ее еще впереди. Ася оказывается дочерью барина и крестьянки. Частая в тогдашнем обществе ситуация. Тургенев обращался к ней в своем романе «Дворянское гнездо», главный герой которого, Федор Лаврецкий, был сыном барина Ивана Петровича и кроткой дворовой девушки Малаши. В последнем своем романе писатель вернется к этой теме, поведав, что главный герой с символической фамилией «Нежданов» был сыном вельможи и гувернантки («Новь»). С одной стороны, дети такой любви (а это, как правило, была настоящая драматическая страсть) неизбежно наследовали качества обоих родителей. В них сливались лучшие черты двух сословий, дворянского и крестьянского. С другой стороны, ханжеское общество отвергало этих детей, заставляя ощущать свое ложное положение.

Мы узнаем, что отец Гагина и Аси был человек «весьма добрый, умный, образованный - и несчастливый». Рано потеряв жену, он всю любовь перенес на сына. Гагин-старший «сам занимался воспитанием и никогда бы <…> не расстался» с единственным ребенком. Но столичные родственники убедили отца дать «приличное сыну» дворянское воспитание. Среди развлечений юноша, по его собственному признанию, «забыл печальное гнездо» своих предков (сколько укоризны в этих простых словах). Гагин редко вспоминал оставшегося в одиночестве отца.

Его одиночество скрасила горничная покойной жены Татьяны. После  смерти барыни она жила «в избе сестры своей, скотницы». Но, несмотря на уговоры, не захотела переехать из нищей избы в барский дом. Не пожелала она  и стать супругой барина, когда  отец Гагина решил жениться на ней. О ее отказе Гагин-младший узнает из уст старого слуги. «Стоя у двери с закинутыми назад руками», скромно-почтительно и в то же время независимо, передает Яков слова крестьянки: «Покойница Татьяна Васильевна <…> во всем были рассудительны и не захотели батюшку вашего обидеть. Что, мол, я вам за жена? какая я барыня?»

Там, где преданный  лакей видит покорность, боязнь «обидеть»  низким происхождением барина, мы вправе предположить иные мотивы. Татьяной движет внутреннее достоинство и гордость. Она не хочет занимать чужого места, не хочет терпеть снисходительного отношения окружающих (как Фенечка терпела поначалу от Павла Петровича).

Татьяна, несомненно, тяготилась «незаконностью» их отношений. Она  суровым покаянием искупала свой «грех»: «Повязанная темным платком, с желтой шалью на плечах, она становилась в толпе, возле окна, - ее строгий профиль четко вырезывался на прозрачном стекле, - и смиренно и важно молилась, кланяясь низко, по-старинному». Эту же строгую покорность Богу, возвышенное смирение Татьяна пыталась передать своей дочери. «Мать, пока была жива, держала ее очень строго», - говорит Гагин о детских годах сводной сестры. В минуту откровенности Ася признается: «Когда жила с матерью», задумывалась, «отчего это никто не может знать, что с ним будет»?

Другой темой ранних размышлений Аси было: «Отчего  нельзя сказать всей правды?» Источником их служило двусмысленное положение  маленькой героини. Очевидно, Татьяна  желала оставить девочку в избе, среди крестьян, и тем уберечь  от пересудов и оскорблений. Но мать рано умерла. Ася из крестьянской девчонки превращается вдруг в барышню. Резкий переход от крестьянской простоты к барской власти не мог не потрясти душу девочки: «Представьте же себе, что должно было произойти в Асе <…>. Она до сих пор не может забыть ту минуту, когда ей в первый раз надели шелковое платье и поцеловали у ней ручку». Гагин-старший стремился искупить вину перед дочерью баловством. Но был вынужден выдавать Асю за «сироту», «взятую на прокормление». Умирая, он успел только поручить девочку заботам сына.

Гагин оказался хорошим  братом и свято выполнял наказ  отца. Но и он не мог защитить Асю  от неизбежных обид, вызванных ее незаконным происхождением. Настоящим испытанием для Аси стали годы в учебном  заведении, среди «барышень хороших фамилий». По словам брата, «в ее положении ей надо было либо прислуживаться, либо дичиться». Ася не пожелала смиряться, трусливо льстить высокомерным девицам. «Лесть и трусость - самые дурные пороки», - заявила она всему классу. «Никак не хотела подойти под общий уровень...», «продолжала идти своей дорогой», - со скрытой гордостью и тревогой пишет автор.