Роман Л.Н. Толстого "семейное счастие" в литературно-биографическом контексте

      Интересно, что в тексте Толстой нет мотива репрессирования те-

лесности, однако описанию женского тела в повести  «Чья вина?» уделя-

ется  гораздо больше внимания, чем в  произведениях Толстого. Детально обозначены элементы костюма Анны, воспроизведены ее походка, выражение лица, позы, каждое движение. Не подлежит речевому запрету и описание обнаженного женского тела. Очень часто героиня смотрится в зеркало, любуясь собой. При этом красота женщины не изображается как негативное явление. В «Семейном счастии», напротив, Сергей Михайлович внушает Маше, что гораздо достойнее выказывать лучшие стороны своей души, чем тела. Анна же не старается спрятать свою красоту.

      Повесть «Чья вина?», как и «Крейцерова  соната», оканчивается смертью героини. Однако если у Толстого красота женщины деконструируется ( жена Позднышева, изуродованная им, внушает герою отвращение ), то Анна даже и на смертном одре оказывается прекрасной. Красота ее, возвышенная мученическим ореолом, вызывает жалость, а не отвращение: «Бледная красивая голова ее высоко лежала на кожаной подушке дивана. Черные с золотистым блеском волосы ее мелкими завитками окружали ее лицо, как сияние. Выражение лица было испуганное и суровое. Из глубокой темной ранки все еще показывалась кровь и текла по бледной щеке на белое платье».¹ Внешний облик героини приобретает даже некие черты святости.

      Борьбы  за доминирование, которая намечена уже в «Семейном счастии» и  столь остро обнаруживается в  «Крейцеровой сонате», в произведении С. А. Толстой как будто бы отсутствует. Анна покорно подчиняется требованиям мужа и пытается мирно уладить разногласия, возникающие между ними. Однако умом героиня сознает свою несвободу, зависимое свое положение. «Своей жизни – ни земной,  ни духовной нет», - говорит она.² Подобного чувства утраты героиней своей идентичности мы не встречаем в текстах Толстого. Эта зависимость выглядит тем более нелепо, что в нравственном отношении Анна оказывается неизмеримо выше своего мужа Ей доступно многое из того, что князь не может испытывать: любовь как духовное чувство, забота о детях, милосердие, стыдливость. Верность семейному долгу нерушима для Анны, несмотря на ее чувство к Бехметеву. И, напротив, муж Анны не считает супружескую верность своим долгом. Если в «Семейном счастии» вину за разрушение семьи испытывает героиня, то повесть Толстой утверждает: «...Если случается, что женщина замужняя полюбит другого человека, то виноват почти всегда муж...».¹

      Э. Шоре отмечает, что женский персонаж у Толстой обладает «амбициями ( непрофессиональной ) писательницы и художницы», т.е. претендует на «традиционно мужские формы поиска своего «я» и самовыражения».² Анна интересуется философией и литературой. Князь Прозорский, узнав о том, что она читает Бюхнера и Фейербаха, замечает: «Бросьте, вы все равно не  сможете понять и только запутаетесь», на что героиня возражает: Напротив, разберусь в самой себе и своих сомнениях».³ В разговоре с Бехметевым, предлагая ему вместе переводить с французского, Анна замечает, что любит умственную работу. Недооценивает умственные способности героини лишь ее муж, о котором сказано, что сам он воображал себя глубоким мыслителем. Прозорский в изображении С. Толстой оказывается и творчески несостоятельным: «Философия князя была очень жалка и смешна. Он писал и печатал... статьи, не имеющие ничего оригинального».⁵ Все эти характеристики, умаляющие героя, служат несомненному возвышению героини.

      В повести «Чья вина?» отсутствует  мотив воспитания жены, столь важный в «Семейном счастии». Причина  заключается в том, что, подобно герою «Крейцеровой сонаты», князь Прозорский не интересуется внутренним миром своей жены. Вместе с тем он не может выступить в роли воспитателя, так как не способен и недостоин быть им: Анна знает жизнь глубже, чем князь.

      С. А. Толстая, обнаруживая несостоятельность героя мужчины, показывает нравственное и интеллектуальное превосходство над ним женщины – в этом проявляется полемичность по отношению к толстовским текстам. Однако в повести «Чья вина?» есть и положи- тельный мужской персонаж - Бехметев, разделяющий взгляды Анны. Таким образом, у С. А. Толстой нет такой однозначности в обрисовке мужских и женских персонажей, как в произведениях Толстого.

      Анна  и ее супруг представлены в повести  как антиподы. Они противопоставлены  во всех своих проявлениях, в том числе и в отношении к детям. Для героини, по ее собственному признанию, дети составляют «счастье, цель жизни, смысл ее», служа «оправданием любви... к мужу».¹ Во имя сохранения семьи она делает все возможное, чтобы удержать своего супруга и отказывается от собственной любви к Бехметеву. Надежды Анны на то, что рождение детей сблизит ее с мужем не оправдались: князь к ним совершенно равнодушен. Но иначе относится к детям Бехметев: он с интересом занимается ими и тем самым заслуживает уважение Анны. В этом отношении Бехметев подобен герою «Семейного счастия» во вторую эпоху его семейной жизни, когда он «прежнюю свою нежность и веселье перенес на ребенка» ( 3, 133 ). Повесть «Чья вина?», как и произведения Толстого, утверждает идею материнства как основного предназначения женщины. Однако если в «Семейном счастии» и «Крейцеровой сонате» героиня не сразу приходит к осознанию своих материнских обязанностей или уклоняется от них, то здесь мы видим обратную ситуацию. Анна воспринимает положение матери как должное и единственно возможное для себя, и этим также возвышается над своим мужем.

      В повести С. А. Толстой общественные условия не играют существенной роли в возникновении семейного конфликта. Трагедия героев повести лежит в  области их личных взаимоотношений и связана с душевным складом супругов, их взглядами на мир. Однако те представления об уединенной жизни супругов, которые были воплощены Толстым в «Семейном счастии», оказываются идеальными и для С. А. Толстой. Московской суете ее героиня предпочитает «привычную, простую, ласковую тишину деревенской жизни, где она только и могла быть счастлива».¹ Князю Прозорскому, напротив, «тихая семейная жизнь в деревне была скучна», и именно он настаивает на переезде семьи в Москву, поэтому можно говорить, что герои меняются местами. Если у Толстого причиной семейной трагедии является женщина, ее жажда к внешним впечатлениям, то в повести С. А. Толстой истинным виновником разрушения семьи показан мужской персонаж. Всем строем своей повести она целенаправленно и однозначно отвечает на поставленный в заглавии вопрос. По сравнению  с «Крейцеровой сонатой» С. А. Толстая сужает трактовку причин семейной трагедии, возвращаясь к более раннему осмыслению проблемы семейного счастья в одноименном романе Толстого, но это как раз и помогает нам выявить внутреннее сходство «Семейного счастия» и «Крейцеровой сонаты». 
 
 

ГЛАВА 2. «СЕМЕЙНОЕ СЧАСТИЕ» В ЛИТЕРАТУРНОМ КОНТЕКСТЕ. 

2.1. РОМАН Ж.-Ж. РУССО «ЭМИЛЬ» КАК ОДИН ИЗ ЛИТЕРАТУРНЫХ ИСТОЧНИКОВ «СЕМЕЙНОГО СЧАСТИЯ». 

      В научной литературе, как это ни странно, очень мало внимания уделено  проблеме связи творчества Толстого и Руссо, хотя вопросы воздействия  Руссо на Толстого поднимаются в целом ряде работ. Биографические факты, свидетельствующие о постоянном, на протяжении всей жизни, интересе Толстого к личности Руссо, мы находим в трудах  Н. Н. Гусева и В. Б. Шкловского,¹ о воздействии Руссо на творческое сознание молодого Толстого говорит Б. М. Эйхенбаум;² эстетику Толстого и Руссо рассматривает Г. Н. Ищук в работе «Ж.-Ж. Руссо и Л. Н. Толстой об искусстве».³ О взгляде же  писателей на вопрос о семейном счастье, распределении ролей между мужчиной и женщиной специальных исследований нет. Мы имеем лишь  беглое  упоминание  об  этом    академика М. Н. Розанова, который писал, что Руссо и Толстой – «горячие противники... женской эмансипации, понимаемой как равнение женщины по образцу мужчины.Оба настаивают на том, что природные различия между полами определяют и различие их функций в обществе. Оба выдвигают значение    женщины,   как    матери,    семьянинки     и     воспитательни-

 цы».¹

      Факты обращения Толстого к произведениям  Руссо достаточно известны. Сам Толстой  говорил о том, что «прочел всего Руссо, все двадцать томов, включая «Словарь музыки», что «более чем восхищался им». «Многие страницы его  так  близки  мне,  что  мне  кажется, я  их  написал  сам», - признавался Толстой. (     19, 47 )

      Первое  знакомство Толстого с Руссо относится к лету 1845 года. Осенью 1848 года Толстой составляет список книг, которые произвели на него большое впечатление в возрасте от 14-20 лет. В этом списке было перечислено 11 произведений: на первом месте -  Евангелие, далее – Стерн и Руссо. Толстой отметил, что «Исповедь» и «Эмиль»  произвели на него впечатление «огромное», а «Новая Элоиза» – «очень большое».(  21,62 )

      Совершая  в 1857 г. свое первое заграничное путешествие, Толстой посещает Францию, Германию, Италию и Швейцарию, где выбирает для своих странствий берега Женевского озера. Он собирается побывать в тех местах, по которым ходил Руссо. 16 мая Толстой пишет своей тетушке Т. А. Ергольской из Кларана, что находится в окрестностях Женевы, «в той самой деревне, где жила Юлия Руссо», героиня «Новой Элоизы»(  18, 234 ), таким образом, сама Швейцария оказывается соединена в сознании писателя с именем Руссо.

      На  склоне своих лет, в 1904 году, Толстой  сделает такое признание: «Руссо и Евангелие – два самые  сильные и благородные влияния  на мою жизнь. Совсем недавно мне пришлось перечитать некоторые из его произведений, и я испытал то же чувство подъема духа и  восхищения,  которое  я  испытывал,  читая  его  в  ранней молодости»

( 22, 151).

      Все эти факты не оставляют сомнений в том, что ко времени начала работы над романом «Семейное счастие» Толстой был хорошо знаком с творчеством Руссо и находился под обаянием его произведений.

      «Эмиль, или О воспитании» – педагогический роман-трактат, в котором Руссо  изложил свою систему воспитания. Характерно, что воспитанию юношей и девушек посвящены разные части романа, поскольку осуществляться оно должно, по мысли автора, различно. Наибольший интерес для нас представляет пятая книга романа – «София, или Женщина», повествующая о любви главных героев – Эмиля и Софии. Рассказывая о воспитании Софии, писатель излагает свои взгляды на воспитание девушек, размышляет над вопросом о месте женщины в обществе, о ее назначении, правах и обязанностях.

      По  мнению Руссо, «не имеют ни малейшего  смысла споры о превосходстве  того или другого пола, а также об их равенстве»¹: для женщины естественно пребывать в зависимости от мужчины, так как она создана, чтобы повиноваться. Руссо утверждает сугубо подчиненное положение женщины в обществе: вся жизнь ее должна быть посвящена мужчине. «Нравиться мужчинам, быть им полезной, заслужить их любовь и уважение, воспитывать их в раннем возрасте, ухаживать за ними в зрелости, подавать им советы, утешать, делать им жизнь легкой и отрадной -–таковы женские обязанности во все времена».² Главным предназначением женщины, по мысли писателя, является материнство, женщина обязана быть «связующим звеном между детьми и их отцом» и семья – это настоящая сфера ее деятельности.³ Гражданские же обязанности Руссо возлагает целиком на мужчину.

      В своем романе Руссо создает идеальную модель поведения женщины, которая выглядит следующим образом: «Достойная мать семейства никогда не бывает светской женщиной и у себя дома она почти такая же затворница, как монахиня в стенах монастыря».¹ Писатель утверждает ограниченное пространство для женщины, целиком замыкая ее в пределы дома. Поэтому, выйдя замуж, девушка должна удалиться от общества и полностью посвятить себя новым для нее семейным обязанностям.

      Герои романа Руссо после свадьбы поселяются в деревне. Писатель изолирует их от пагубного влияния общества, отчего  совместная жизнь выглядит такой гармоничной и произведение заканчивается счастливой развязкой. Но роман «Эмиль» имеет свое неоконченное продолжение – «Эмиль и София, или Одинокие», где рассказывается, как под воздействием общества рушится счастье героев. Эмиля и Софию постигают утраты и несчастья и, чтобы развеять горе супруги, Эмиль решает увезти ее из ставшими печальными мест. Они едут в Париж, дорогой Эмиль испытывает мрачные предчувствия, думая об опасности, которая может угрожать его союзу с Софией в столице – «бездне предрассудков и пороков». Муж и жена попадают в светское общество и в вихре развлечений отдаляются друг от друга. София «быстро утратила любовь к домашней жизни и уединению», она не заботится о своем сыне, а Эмиль становится «только ее мужем», перестав быть близким и любимым человеком. Заканчивается все катастрофой: София признается Эмилю в том, что изменила ему и ждет ребенка. Оба раскаиваются и страдают, однако вынуждены расстаться Любовь героев гибнет под воздействием порочного общества.

      Толстой в «Семейном счастии» явно следует  за сюжетной схемой романа Руссо и  сходным образом расставляет  идейные акценты. После свадьбы  герои «Семейного счастия», подобно  персонажамм Руссо, ведут уединенный образ жизни в своем поместье, какое-то время они счастливы, но постепенно героиня начинает чувствовать скуку. Муж и жена отправляются в Петербург. Сергей Михайлович, имея большой жизненный опыт, предчувствует, подобно Эмилю, к каким последствиям может привести такая поездка. В Петербурге Маша начинает пользоваться большим успехом в светском обществе и между супругами образуется «пропасть» в отношениях. Так же как и в романе Руссо, Сергей Михайлович перестает быть для Маши «совершеннейшим человеком» и становится просто мужем.