Категория согласия и несогласия в русском языке

Сложноподчиненные предложения с уступительными отношениями  репрезентируют согласие и несогласие, которые реализуются вопреки  обозначенному положению дел: Я  согласилась/не согласилась, хотя у меня было много/мало работы в театре. Согласие и несогласие оформляются под влиянием разных действий, дополняют и развивают сферу рациональных отношений в контексте действительности, обнаруживают возможные соотношения, расширяя коммуникативную направленность.

В сложноподчиненных  предложениях с отношениями причины  раскрывается логика формирования согласия и несогласия, их стимулирующие факторы, мировосприятие говорящего, который обозначает понимание ситуации и доказывает правомерность избранного отношения к миру реалий: Она согласилась на интервью, потому что «Комсомольская правда» для нее символ ее молодости («Комсомольская правда». – 1998).

В работе рассматриваются  сложноподчиненные предложения  с отношениями цели, в которых  согласие/несогласие определяется как  осознанная цель или является средством  достижения цели: Я убеждал его, чтобы  он согласился со мной (К. Паустовский); Я согласился пойти в горы, чтобы  проверить себя; времени, в которых  согласие/несогласие конкретизируется временным значением: Когда у  нас сейчас говорят о подавлении свободы слова, я не согласен [ср.: согласен] («Аргументы и факты». – 2001); степени качества, в которых согласие/несогласие реализуется под влиянием действия качественного характера: Актер был настолько счастлив, что согласился с предложением режиссера (Из телеинтервью); сравнения, в которых согласие/несогласие вовлекается в логические отношения сходства: Я соглашался с фантазией писателя, как соглашалась с детскими выдумками моя мать (Н. Ляшко); присоединения, в которых согласие/несогласие актуализируется как необходимое дополнительное сообщение: Он предлагал трактовать конфликты как конфликты, с чем я согласен («Литературная газета». – 2005).

В бессоюзных сложных  предложениях акты согласия/несогласия поясняются: Я не согласен с вами: он ведь не мастер публичных выступлений («Аргументы и факты». – 1999); обусловливают  действие: Согласен с моим предложением – давай вместе работать (В. Шаламов); определяются характером действий: Просили  выступить на встрече с библиотекарями, так я согласился (С. Есин); противопоставляются  иным действиям: Все отказались –  один согласился («Аргументы и факты». – 2000). Согласие/несогласие репрезентируется как результат логического обоснования, стимулирующий фактор для иных взаимоотношений.

Предложения с прямой речью являются распространенным конструктивным средством выражения согласия/несогласия. Прямая речь, вводимая ядерными словами  ‘согласиться’ и ‘не согласиться’ и под., точно воспроизводит содержание согласия/несогласия, актуальные лексические компоненты, грамматическое построение: - Расскажи про рыбу… - Про рыбу можно, - соглашается он (В. Астафьев). Согласие/несогласие оформляется в условиях определенности, на фоне контекста.

В побудительных  предложениях содержится информация о  согласии/несогласии, которая характеризуется  компонентом побудительности, различными семантическими и эмоциональными значениями. Предложения имеют специальные  грамматические формы слов и лексический  состав, отличаются особой побудительной  интонацией: - Всем не соглашаться! (В. Шаламов); Ты согласишься/не согласишься с ним!; Давай согласимся/не согласимся с его требованием!; Только согласись/не согласись! и др.

В вопросительных предложениях подчеркивается необходимость логического  выделения согласия/несогласия, требуется  выяснить сведения о возможном выражении  согласия/несогласия с целью устранения неясности во взаимоотношениях: И  как тут не согласиться/согласиться?; Кто же не согласится/согласится с таким предложением?; Ты согласен/не согласен?; И зачем согласились/не согласились?

Вопросительные предложения  включают определенные лексические  компоненты, создают своеобразный интонационный  рисунок и характеризуются многообразием  смысловых оттенков.

Вводные и вставные конструкции выражают и актуализируют  значение согласия/несогласия, которое  реализуется в структуре текста. Данные конструкции расчленяют текст, характеризуются значительной подчеркнутостью  и экспрессивностью, обладают воздействующей функцией. Употребительны вводные конструкции  только с семантикой согласия, которые  служат средством регулирования  контакта: Сегодня, согласитесь, он нашел  бы еще больше доводов в пользу своего закона («Литературная газета». – 2007); и вставные конструкции, репрезентирующие согласие/несогласие и выражающие различные  смысловые отношения: Как считает, в частности, В.И. Супрун (и мы согласны с этим положением), ядром русской  онимии являются антропонимы (И. Королева); Редактор (не согласился!) не напечатал статью.  

Глава 3 «Средства  модификации содержания согласия/несогласия»  раскрывает характер модифицирующих средств, которые выражают разные модальные  значения, оценочные, психоэмоциональные отношения, позволяющие объективно зафиксировать оформление актов  согласия и несогласия.

Модальные квалификаторы  актуализируют различные семантические  компоненты отношений в аспекте  коммуникативно-прагматической парадигмы, создают акцент на обозначенном направлении  развития актов согласия и несогласия.

Фазисные глаголы  начать, продолжать, перестать указывают  на компонент «активности», на спонтанный/непроизвольный характер актов согласия и несогласия: Он перестал соглашаться/не соглашаться с нашими условиями.

Маркеры возможности  можно, могу, хочу, готов, склонен, намерен, решил, попробую, попытаюсь, постараюсь, позволю (себе) и др. (+ ‘согласиться’/‘не  согласиться’) выступают в качестве общего организующего компонента возможности  в режиме отношений согласия и  несогласия. Стремление к реализации согласия/несогласия определяется наличием мотивов, которые являются промежуточным актом, обеспечивающим продвижение к реальной ситуации согласия/несогласия. Возможность внедрения согласия/несогласия в речевой акт способствует/препятствует развитию действий, вносит коррективы в правила деятельности коммуникантов.

Маркеры невозможности  нельзя, невозможно, не хочу, не желаю, не готов, не склонен, не намерен, не могу и под. (+ ‘согласиться’/‘не согласиться’) выражают отношение невозможности, которое используется с целью ослабления/поддержки информационного режима согласия/несогласия. Лексические единицы отличаются наличием префикса ‘не’ и отрицательной частицы ‘не’. В прагматическом плане невозможность реализации согласия/несогласия обусловливается объективными и субъективными причинами, отсутствием/наличием необходимых факторов, которые указывают на степень достаточности оснований для удовлетворения коммуникативных потребностей. Выяснение невозможности осуществления актов согласия и несогласия означает раскрытие мотивов их недопущения, выявление спорных/очевидных точек зрения, характера достоверности информации о положении дел и т.п.

Маркеры необходимости  должен, надо, нужно, необходимо, следует, стоит, вынужден, придется, заставит и  под. (+ ‘согласиться’/‘не согласиться’) определяют реализацию актов согласия и несогласия с точки зрения необходимости. Аспект необходимости проявляется на разном уровне интенсивности побудительного акта – предложения, рекомендации, долженствования, обязательства, неизбежности, вынужденности, принуждения и т.п. Переменным семантическим признаком является оценка необходимости осуществления актов согласия и несогласия.

Лексические показатели обобщенности в общем, в основном, в целом, в принципе, в общем  и целом, вообще и под. сигнализируют о наличии семантического компонента обобщенности в актах согласия и несогласия, отражающего признак неопределенности: Я вообще согласен повторить любой из своих маршрутов («Комсомольская правда». – 1998); В основном не согласился с постановкой вопроса (С. Есин).

Маркеры количественной характеристики согласия/несогла-сия все/не все и др. репрезентируют общее/необщее мнение, указывают на соответствие/несоответствие норме, обладают прагматической оценкой ‘достаточность’/‘недостаточность’: Все/не все согласились/не согласились; со всем, на все/не со всем, не на все и др., актуализируют элемент всеобщности/невсеобщности и привносят признак неопределенности: Я на все согласен/не согласен. Количественная характеристика подчеркивает степень актуальности содержания согласия/несогласия, подразумевает оценочную составляющую.

Маркеры интенсивности  согласия/несогласия полностью, всецело, целиком, в корне, совершенно, совсем, абсолютно, вполне, окончательно и др. выражают высокую/предельную степень  признака, имеют оппозицию с показателями низкой степени – отчасти, не вполне, в некоторой степени, не до конца, не совсем, не очень, почти и под.: Полностью/отчасти согласен/не согласен. Средствами выражения чрезмерной категоричности несогласия являются слова и сочетания с усилительной частицей ‘ни’: никак, ни в коем случае, никоим образом, ни за что на свете, ни за что и под.: Этот политик ни на что не соглашается (С. Есин). Маркеры интенсивности в большей степени приближают согласие/несогласие к достоверности оценки, повышают/снижают категоричность реакции, придают мотив объективности, признак эмоциональности, усиливают иллокутивную функцию.

В главе рассматриваются  функции предикатива ‘трудно’, которые характеризуются неоднородностью и экспрессивностью проявления в речевых актах согласия/несогласия. Слово трудно продуктивно сочетается с инфинитивами согласиться/не согласиться и актуализирует разные типы значений в структуре текста. Согласие/несогласие приобретает семантический компонент неопределенности, отстраненности и характеризуется снижением/подтверждением категоричности оценки. Ср.: С мнением специалиста-кардиолога трудно не согласиться («Красное знамя». – 1995) и др.

Нами установлено, что акты согласия/несогласия модифицируются обстоятельственными конкретизаторами всегда, никогда, иногда, не всегда, подчас, часто, редко, опять, снова, впервые, однажды, тут же, тотчас же, сразу же, быстро, не думая, не колеблясь, долго, не сразу, не вдруг, сначала, сейчас, пока, одновременно, заранее, потом, наконец и др., которые свидетельствуют о расширении/сужении временной перспективы, указывают на их динамическую структуру функционирования, уточняют качественные показатели. Время, как активный признак, локализует ситуацию согласия/несогласия. Ср.: На предложение сыграть роль в кино я сразу/не сразу согласилась.

Вводно-модальные  компоненты осложняют семантическую  структуру согласия/несогласия, придают  ей определенную субъективно-модальную  окраску.

Продуктивно используются разные группы вводно-модальных компонентов: конечно, безусловно, разумеется и др. – наверное, видимо, может быть и др., которые актуализируют семантику высокого/низкого уровня уверенности, подчеркивают степень категоричности, достоверности; честно говоря, откровенно говоря, по правде говоря и под., передающие значение истинности, искренности и выполняющие функцию «упреждения»; к радости, к счастью, к изумлению, к удивлению и др., выражающие эмоциональные отношения; словом, одним словом, вообще говоря, как правило и др., указывающие на итог сказанного; иначе говоря, точнее говоря, по сути и др., которые являются маркерами конкретизации; впрочем и под., обозначающие момент внезапности, нерешительности; наконец, в конце концов и под., реализующие значение удовлетворения и мн. др. Вводно-модальные компоненты характеризуются разнообразием смыслов и сложностью проявления отношения в контексте согласия/несогласия, показывают, как говорящий относится к актам согласия/несогласия. Ср.: Я, конечно, соглашался, что очень хорошо жить на этой старой земле (К. Паустовский).

Частицы подчеркивают структурный комплекс со значением  согласия/несогласия, определяют его  модально-смысловую организацию, обладают эмоционально-оценочной характеристикой.

Качественными показателями актов согласия и несогласия являются компоненты неуверенности (едва ли, вряд ли, вроде бы, как будто, будто  бы, как бы и др.); сравнения, сходства (все равно что, словно, точно, тоже, также); противопоставления, преодоления (все же, все-таки, однако же и под.); ограничения (только, лишь, просто и под.); нецелесообразности (даже); убеждения, настаивания (же); неопределенности (авось) и др. Ср.: А в Кемерово мне хотелось бы поехать. И предлагали. И я вроде согласился (В. Астафьев).

Функции оценочных  лексем в речевых актах согласия/несогласия. Оценка включается в конструкции  со значением согласия/несогласия как  структурный и семантический  компонент, характеризуется функциональным многообразием, отражает специфику  актов согласия/несогласия. Согласие/несогласие рассматривается с точки зрения соответствия/несоответствия норме, рационально-оценочного и эмотивного отношения в конкретных условиях речи. Выбор оценки согласия/несогласия определяется коммуникативной необходимостью и прагматической востребованностью. Критерии согласия/несогласия связаны  с общечеловеческими законами, с  субъективными представлениями  говорящего, которые осложняются  и другими факторами.

Особое внимание мы уделили в работе высказываниям, в которых оценочные лексемы  характеризуют согласие/несогласие с позиции соответствия/несоответствия норме, стереотипу речеповедения.

Акты согласия/несогласия реализуются в режиме соблюдения вежливости (милостиво, снисходительно, благосклонно, учтиво, вежливо и  т.п.); отклонения от этических принципов (грешно, неэтично, неприлично, плохо, нехорошо, безнравственно и т.п.); наличия/отсутствия активного желания, намерения (охотно, добровольно, непременно, легко, без  труда и т.п. / неохотно, нехотя, с  трудом, насилу и под.); целесообразности/нецелесообразности (разумно, логично, полезно, важно и т.п. / глупо, неразумно, напрасно, нелогично и нек. др.); выбора предпочтительного/непредпочтительного варианта (лучше, скорее, легче (всего) / хуже всего); высокой/низкой степени убежденности (твердо, уверенно, решительно, категорически и др. / нетвердо, нерешительно, некатегорично и под.); проявления усилий воли (упорно, настойчиво, упрямо и под.) и степени энергичности (активно/пассивно); уступчивости (безропотно, покорно, послушно, смиренно и под.); общепринятости (обычно); протеста (демонстративно, подчеркнуто, нарочито); свободного права выбора (демократически); «введенной данности» (наверняка, действительно, фактически, несомненно и под.); неожиданности (вдруг, неожиданно и под.); неопределенности (почему-то, отчего-то, зачем-то и под.) и др.