Естественно научные взгляды Платона

Как утверждает Платон, в  философии имеются два разряда, или класса, философов. Одни допускают, будто существовать может только то, что может быть воспринимаемо  внешними чувствами; другие-будто кроме чувственно воспринимаемого существует также и бытие бестелесное и именно в области бестелесного пребывает истинная сущность.

Эту противоположность двух воззрений Платон ярко изобразил  в диалоге “Софист”, где излагается беседа между странником из Элеи и  Теэтетом. В ходе беседы выясняется, что в философии происходит род борьбы великанов из-за спора друг с другом о сущности (Платон, Софист, 246 А). А именно, “Одни все влекут с неба и невидимого на землю, обнимая руками просто скалы и дубы. Держась за все подобное, они утверждают, будто существует только то, что допускает возможность прикосновения к себе и ощупывания, и признают тела и сущность за одно и то же, всех же тех, кто говорит, будто существует что-либо бестелесное, они презирают окончательно, -не желая ничего другого и слышать”(там же, 246 А-В). Напротив, те, кто вступает с ними в спор, “защищаются весьма предусмотрительно (доводами) сверху, откуда-то из невидимого (мира), решительно настаивая на том, что истинная сущность -это какие-то умопостигаемые и бестелесные идеи; тела же тех и то, что те признают за истину, они, разлагая в своих исследованиях на мелкие части, называют не сущностью, а каким-то пребывающим в движении быванием”(там же, 246 В-С).

Перед нами первое свидетельство  о происходившей в IV в. до н. э. в  Древней Греции борьбе материализма и идеализма.

В разных диалогах Платон употребляет  разные термины: иногда он говорит "идея" (idea - образ, вид, наружность), иногда - "эйдос" (eidos - образ, форма, вид). Идея, или эйдос, - это та умопостигаемая сущность предмета, которую мы познаем непосредственно, без помощи органов чувств. У каждого предмета своя идея. Есть идея дерева, есть идея камня, стола и т.д. И каждый предмет познаваем, потому что его идея существует одновременно и отдельно от нас, обеспечивая объективность истины, и в нас, позволяя нам познавать истину.

Идея – центральное  понятие платоновской философии. В  идее он находит то первоначало мира и космоса, которое отыскивали все  греческие философы. При этом само понятие идеи Платон не создает «из  ничего». Он использует введенное Демокритом понятие «эйдос», которое в свою очередь восходит к общегреческому мифологическому понятию «эйдолон». Это особый чудесный образ вещи, существующий независимо от нее. Эйдолон – это особая чудесная вещь, странным образом увеличивающая значение реальной чувственной вещи. Некоторое образно-смысловое «эхо» вещи. Из трех понятий: «эйдолон», «эйдос», «идея», – Платон чаще всего пользуется вторым. В отличие от современной трактовки понятия «идея» эйдос (образец, вид) – это не абстрактно, а онтологически существующая идея, не формула или схема, а «живая» сущность. Эйдос не отвергает материальной вещи, а «сублимирует» ее, втягивает в идеальное и преображает. Эйдос – это оформленный и мысленно осязаемый вид. Это строй предмета, его световое излучение. Эйдос – это «единица» познания, понимаемого как художественно-рационалное творчество, или творчества идеального познания.

На протяжении всего творчества Платона понятие «эйдос» постепенно превращается в понятие идеи, которая предстает в различных своих значениях. 1. Идея – это принцип смысловой структуры добродетели и, шире, принцип структурности жизни. В этом случае она – «душевное тело», душа, калокагатос (прекрасно-хороший, великодушный человек). 2. Идея – это «безвидная вещь», бесцветная, бесформенная, неосязаемая сущность, нетленный вид реальной преходящей вещи. 3. Идея – это гипотеза, имеющая два аспекта: неподвижная сущность – усия, находящаяся в особом мире идей, и подвижная – ноэма, находящаяся в душе. 4. Идея – это порождающая модель мира и, одновременно, предел устремлений мира и всего в нем. А значит она и универсальная тождественность, умиряющая все нетождественное, разнообразное и разноликое. 5. И, наконец, она – воплощение справедливости мира в виде идеального государства.

Идея недоступна человеку как объект, но открывается ему  в процессе познавательного творчества. В гносеологическом отношении она  выступает как гипотеза , включающая в себя «усию» - неподвижную сущность, пребывающую в мире идей,  и «ноэму» – сущность подвижную, находящуюся в душе человека.

Идея существует в некотором  идеальном мире, в мире идей. Отсюда и пошло наше употребление слова "идеальный" как совершенный. Идея есть полное совершенство всех свойств предмета, есть его сущность. Кроме этого, идея является причиной его существования. Предмет существует потому, что он причастен своей идее. Весь чувственный мир, по Платону, состоит из материи и идей. Материя без идеи есть небытие. Реальным, истинным, подлинным бытием обладает лишь идея. И мир идей, в котором существуют идеи всех предметов, понятий и явлений, т.е. и того, что не относится к предметам (идея любви, движения, покоя и т.д.), гораздо более многообразен, чем мир материальный. Этот мир идей является истинным бытием, и предметы существуют потому, что они причастны к миру идей. Мы знаем, что истина неизменна и вечна. Поэтому мир идей - это мир вечный, неизменный, т.е. божественный. А поскольку вещь состоит из материи и идеи, то бытие самой чувственной вещи не является истиной, это кажущееся, мнимое бытие, и знание о ней - это уже не знание, а мнение.

Все вещи в мире подвержены изменениям и развитию. Особенно это  касается мира живого. Развиваясь, все  стремится к цели своего развития. Отсюда еще один аспект понятия "идея" - это цель развития, идея как идеал. Человек тоже стремится к какому-то идеалу, к совершенству. Например, когда  он хочет создать из камня скульптуру, то он имеет уже в своем уме  идею будущей скульптуры, и скульптура возникает как соединение материала, т.е. камня, и идеи, существующей в  сознании скульптора. Реальная скульптура не соответствует этому идеалу, потому что, кроме идеи, она причастна  еще и материи. Материя есть небытие  и источник всего плохого, и, в  частности, - зла. А идея есть истинное бытие вещи. Данная вещь существует потому, что причастна идее.

Хотя до Платона в древнегреческой  философии идеализм не существовал  как учение осознанное и систематически разработанное, хотя Платон, как основатель идеализма, оригинален, но вместе с  тем его мышление опирается на элементы, которые могут быть обнаружены в предшествующих Платону философских  учениях, религии и мистике.

Немалую роль среди этих учений сыграла философия элейцев, южноиталийских ученых Парменида и Зенона. От них Платон усвоил чрезвычайно важное для всей последующей философии различие между сущностью и явлением -между тем, что существует поистине, и тем, что кажется существующим, но не имеет истинного бытия. Четко формулирует Платон это различие в одном из важнейших поздних своих диалогов -в “Тимее”. “Прежде всего, -утверждает Платон, -по моему  мнению, надо различать: что всегда существует и никогда не становится и что всегда становится, но никогда не существует”(Платон, Тимей, 27 D).

Платон распространяет это  различие на все предметы исследования. Он различает сущность прекрасного  и его явление, сущность доброго  и его явление и т. д. Из всех подобных сущностей он уделяет наибольшее внимание исследованию прекрасного. И  это не удивительно. Платон-великий художник античного мира. Для него вопрос о прекрасном, о его сути, о его критериях-один из наиболее захватывающих. О нем он рассуждает в ряде диалогов: в “Гиппии Большем”, “Федоне”, “Пире”, “Филебе”, “Тимее”и др.

В диалоге «Тимей» Платон вкладывает в уста рассказчику следующие выводы из признания неподвижного бытия истинным объектом познания. Следует признать наличие трех родов сущего — вечных идей, изменяющихся конкретных вещей и пространства, в котором существуют вещи: «Во-первых, есть тождественная идея, нерожденная и негибнущая, ничего не воспринимающая в себя откуда бы то ни было и сама ни во что не входящая, незримая и никак иначе не ощущаемая, но отданная на попечение мысли. Во-вторых, есть нечто подобное этой идее и носящее то же имя — ощутимое, рождённое, вечно движущееся, возникающее в некоем месте и вновь из него исчезающее, и оно воспринимается посредством мнения, соединенного с ощущением. В-третьих, есть ещё один род, а именно пространство: оно вечно, не приемлет разрушения, дарует обитель всему роду, но само воспринимается вне ощущения, посредством некоего незаконного умозаключения, и поверить в него почти невозможно»

Среди исследователей существуют противоречивые суждения насчёт того статуса, который Платон приписывает  идеям. Очевидно, что под идеями Платон понимает не просто понятие о вещи, но причину и цель её существования. В диалоге «Парменид» Платон критикует кардинальное противопоставление «мира идей» и «мира вещей». В этом диалоге персонаж, призванный изображать исторически существовавшего философа Парменида берётся доказать нелепость утверждения о том, что идеи существуют отдельно от вещей. Во многих моментах проводимая Платоном критика дуализма вещей и идей повторяется в более поздних сочинениях Аристотеля.

Итог «Парменида» свидетельствует о том, что вопрос о существовании идеи есть вопрос о существовании единого вообще. Если единое существует, оно не может оставаться единым в строгом смысле этого слова. Исследователь Платона Татьяна Вадимовна Васильева говорит об этой проблеме следующее: «единое может оставаться единым, и только единым, одним-единственным единым, лишь до тех пор, пока оно не существует. Как только единое становится существующим единым, оно перестает быть только единым и становится многим. Здесь есть противоречие, но это противоречие самого бытия. Отвергает ли этот вывод отдельное существование идей? При монистической системе отвергает, при дуалистической нет».

Постановка вопроса о  сущности очень хорошо раскрывается в диалоге “Гиппии Больший”, где излагается спор о прекрасном между Сократом и софистом Гиппием. Сократ представляет и выражает здесь точку зрения самого Платона. Софист же выведен как простоватый, даже глуповатый человек, не понимающий платоновской постановки вопроса. Платон спрашивает софиста о том, что такое прекрасное в своем существе, не зависящем ни от каких частных его проявлений. Гиппии же отвечает наивным указанием на частный случай прекрасного: прекрасное-это красивая девица. Но Сократ тотчас заставляет Гиппия согласиться, что не с меньшей убедительностью должны быть признаны прекрасными и прекрасный корь, и прекрасная лира, и даже прекрасный кухонный горшок.

Однако предметы чувственного мира, разъясняет Платон, оказываются  и называются прекрасными не в  безусловном, но всегда лишь в относительном  смысле. Здесь Платон опирается на мысль Гераклита, подметившего относительность  всего чувственного. Гиппий оказывается вынужден признать, что всякий предмет будет не безусловно прекрасным или даже вовсе не прекрасным в сравнении с каким-либо другим предметом, превосходящим его в том самом отношении, в каком был признан прекрасным первый.

Из дальнейшего спора  выясняется, что Платон ставит вопрос не о вещах, прекрасных в относительном смысле, а о безусловно прекрасном как о таком, которое одно только и сообщает отдельным вещам качество или свойство быть прекрасными. “Я спрашивал, -поясняет Сократ Гиппию, -о прекрасном самом по себе, которое все, к чему бы оно ни присоединилось, делает прекрасным ,-и камень, и дерево, и человека, и бога, и любое деяние, любое знание” (Платон, Гиппий Больший, 292 D). Иначе говоря, речь идет о таком прекрасном, которое “нигде, никогда, никому не покажется безобразным”(там же).

Сбиваемый со своих позиций, софист перебирает еще ряд определений  прекрасного. Но все они также оказываются несостоятельными. Так, прекрасное не может быть полезным. Ведь полезное всегда может быть таковым только в каком-либо отношении, т. е. никогда не может быть безотносительным. Но  прекрасное не может быть и подходящим. Ибо подходящее, по Платону, есть то, что заставляет вещь лишь казаться прекрасной. Однако прекрасное, которого ищет Платон, не есть все лишь кажущееся. “Мы исследовали то, -поясняет Платон, -чем прекрасны все прекрасные предметы, подобно тому как все великое велико своим превосходством”(Платон, Гиппий Больший, 294 В).

И то же относится, по Платону, ко всем другим классам предметов  и их свойств. Каждому классу одноименных  вещей чувственного мира соответствует  в мире вещей, постигаемых умом, некая  вечная, не возникающая и не погибающая, безотносительная причина того, что  делает вещь именно вещью этого и  никакого другого класса. Указать  эту причину -значит указать в противоположность явлению истинную сущность вещи.

Но возможно ли такое постижение? Он утверждает, что эта задача хотя и трудна, но разрешима. Она разрешима прежде всего потому, что предмет исследования существует объективно, в самой реальности. Эту безотносительно и объективно существующую причину вещи и ее столь же безотносительных и объективных свойств Платон называет чаще всего “видом”или “идеей”.

Ни в одном из своих  диалогов Платон не развивает свое учение об “идеях”в полном и систематическом виде. Но и тексты, в которых можно было бы искать ответы на все эти вопросы, находятся в сочинениях Платона, принадлежащих к различным периодам  его полувековой философской эволюции. Возможно, что тексты эти обрисовывают не различные стороны единого воззрения Платона, а различные фазисы в развитии этого воззрения. Наконец, тексты самого Платона освещают лишь частичные стороны проблемы. Отчасти же о взглядах Платона по сформулированному выше вопросу мы узнаем не из уст самого Платона, а из свидетельств других философов, например Аристотеля. А именно: Аристотель обобщает, будто в годы старости Платон уже отрицал существование ранее признававшихся им “идей”отношений, а также “идеи”вещей, появляющихся в результате ремесленной и художественной деятельности человека.

В диалоге “Парменид”, чрезвычайно важным для характеристики учения Платона (если считать его принадлежащим Платону, а не отвергать его подлинность, как это делают некоторые исследователи), доказывается, что при последовательном проведении учения об “идеях”необходимо принимать существование “идей”также и для вещей низменных, безобразных, отвратительных и т. п.

Как бы то ни было, внимательное рассмотрение текстов Платона показывает, что область “идей”представлялась ему не совсем однородной, “одноплановой”: в ней Платон намечает некоторую “иерархию”, которая, однако, не сложилась у него в четко очерченную систему взглядов.

К области “идей”, во-первых, принадлежат “идеи”высших по ценности категорий  бытия. Таковы “идеи”блага, истины, прекрасного, справедливого. Это “идеи”, которые немецкий философ Гербарт назвал, говоря о Платоне, “идеями” абсолютных качеств. Во-вторых, есть у Платона также “идеи”физических явлений и процессов (таких, как “покой”и “движение”, “цвет”и “звук”, “огонь”). В-третьих, “идеи”существуют и для отдельных разрядов существ. Есть “идея”животного, “идея”человека и т. п. В-четвертых, иногда Платон допускает такое существование “идей”для предметов, производимых человеческим ремеслом или искусством (таких, как стол, кровать и т. п.). В-пятых, большое значение в платоновской теории “идей”имели, по-видимому, особенно в исследовании понятий науки, “идеи”отношений. Так, доказывается, что определением или оценкой равенства предполагаете;: существование “равенства самого по себе”, т. е. “идеи”равенства, доступной не чувствам, а уму (Платон, Федон, 74 А-В).