Естественно научные взгляды Платона

В понятии об идее у Платона  сочетается то, что делает “идею”1) причиной (aitia), или источником бытия вещей, их свойств и их отношений; 2) образцом (paradeigma), взирая на который демиург творит мир вещей; 3) целью (telos), к которой как к верховному благу стремится все существующее.

Но есть в этом понятии  и еще один аспект, и притом чрезвычайно  важный. В нем “идея”Платона сближается со смыслом, который это слово-под прямым влиянием именно  Платона получило в обиходном словоупотреблении у цивилизованных народов. В этом значении “идеи”Платона уже не само бытие, а соответствующее бытию понятие о нем, замысел, руководящий принцип, мысль и т. п.

У самого Платона на первом плане стоит онтологическое и  телеологическое значение слова  “идея”в разъясненном выше смысле. Но так как, по убеждению Платона, различию видов бытия строго соответствует различие видов познания, направленного на бытие, то в плане познания “идее”, т. е. истинно сущему бытию, соответствует понятие об этом бытии.

По своему историко-философскому источнику и происхождению гносеологический аспект термина “идея”восходит у Платона к учению Сократа о знании. Именно Сократ определил знание как мысль, и притом как мысль, направленную на родовые, общие черты предмета, т. е. определил знание как общее понятие.

В плане познания бытия  и сущностей бытия Платон понятия, или идеи, относящиеся ко многим одноименным вещам, называет “родами”и “видами”. “Виды”получаются из “родов”в результате разделения “рода”, т. е. множества, которое заключает в себе “род”, на соподчиненные “роду”части его полного объема. В деле познания постоянно возникает задача постигнуть единый, охватывающий все свои частные разряды “род”, а также обратная задача: различить все “виды”данного “рода”. Рассмотрение области идей  необходимо предполагает как искусство восходить к “роду”(соответственно к понятию о классе предметов), так и искусство различать внутри “рода”входящие в него “виды”.

Исследование “идей”есть созерцание умом самих сущностей, а  не одних лишь теней сущностей (Платон, Государство, VII, 532 С; 534 В). Исследованием этим предполагается, во-первых, метод восхождения умом до “идей”как до начал. Это метод отыскивания во многом одного или общего ; отыскание единого и общего, будучи достигнуто, приводит душу к тому, что в понятии или посредством понятия душа созерцает саму “идею”в онтологическом смысле слова. Во-вторых, этим исследованием предполагается метод нисхождения, идущего от начал (родов) к видам, или, иначе говоря, метод деления родов на виды.

Характеристика этого  двойного метода развита Платоном в  “Федре”. Здесь первый метод называется соединением, а второй метод -делением (diairesis) (Платон, Федр, 249 В-С; 265 D-В; 277 В; ср. Государство, VI, 511 В и там же, VII, 533).

Итак, “идеи”Платона -зримые умом фигуры, или формы, вещей. Но сказать, что у Платона “идеи” -формы, еще совершенно недостаточно. “Идеи”-не только сами по себе существующие формы. Платон наделяет их целым рядом важных свойств. Наиболее полная характеристика этих свойств “вида”, или “идеи”, развита Платоном при исследовании  “идеи”прекрасного в диалогах “Федон”, “Пир”, “Филеб”.

По Платону, к созерцанию прекрасного философ поднимается по ступеням. Кто поднимается по ступеням, созерцания прекрасного не беспорядочно, но в правильной последовательности, тот в конце этого подъема “увидит нечто удивительно прекрасное по природе”(Платон, Пир, 210 Е). “Он увидит прежде всего, что прекрасное существует вечно, что оно ни возникает, ни уничтожается, ни увеличивается, ни убывает; далее, что оно ни прекрасно здесь, ни безобразно там; ни что оно то прекрасно, то не прекрасно; ни что оно прекрасно в одном отношении, безобразно в другом; ни что в одном месте оно прекрасно, в другом безобразно; ни что для одних оно прекрасно, для других безобразно”(там же, 211 А).

Далее мы узнаем, что перед  созерцающим “идею”прекрасного созерцаемое “не предстанет... в виде какого-либо облика, либо рук, либо какой иной части тела, ни в виде какой-либо речи или какой-либо науки, ни в виде существующего в чем-либо другом, например, в каком-либо живом существе, или на земле, или на небе, или каком-либо ином предмете”(там же, 211 А-В).

Опираясь на эту характеристику, можно установить ряд важных признаков  платоновского определения прекрасного, и не только его одного, но и признаков  каждого “вида”(“эйдоса”), каждой “идеи”. Эти признаки-объективность бытия “идеи”, ее безотносительность,  независимость от всех чувственных определений, от всех условий и ограничений пространства, времени и т. д.

“Идея”противопоставляется у Платона всем ее чувственным аналогам, подобиям и отображениям в мире вещей, воспринимаемых нами посредством чувств. Чувственные вещи необходимо изменчивы и преходящи, в них нет ничего прочного, устойчивого, тождественного, постоянного. Эта непрерывная текучесть, изменчивость чувственных вещей раскрывается в ряде диалогов Платона, в том числе в “Федоне”. “А что мы скажем, -спрашивает здесь Сократ Кебета, -о многих прекрасных вещах, ну, допустим, о прекрасных людях, или плащах, или конях, что мы скажем о любых других вещах, которые называют тождественными или прекрасными, короче говоря, обо всем, что одноименно вещам самим по себе? Они тоже неизменны или, в полную противоположность тем, первым , буквально ни на миг не остаются неизменными ни по отношению к самим себе, ни по отношению друг к другу?”-“Они все время меняются”, -отвечает Кебет (Платон, Федон, 78 Е).

Напротив, “идея”прекрасного, т. е. прекрасное само по себе, истинно-сущее прекрасное, не подлежит -так утверждает Платон - никакому изменению или превращению, идея эта совершенно тождественна самой себе и есть вечная сущность. “То бытие, существование которого мы выясняем в наших вопросах и ответах, -спрашивает Сократ, -что  же оно всегда неизменно и одинаково или в разное время иное? Может ли равное само по себе, прекрасное само по себе, все вообще существующее "само по -себе, то есть бытие, претерпеть какую бы то ни было перемену? Или же любая из этих вещей, единообразная и существующая сама по себе, всегда неизменна и одинакова и никогда, ни при каких условиях ни малейшей перемены не принимает?”-“Они должны быть неизменны и одинаковы, Сократ”, -отвечает Кебет (там же, 78 D).

Как “идея”прекрасное есть сущность, чувственно не воспринимаемая. Платон характеризует сущность, например сущность прекрасного, как безобразную, бесформенную. Такими чертами характеризуется истинносущее в “Федре”. Это не лишенность формы, или безусловное отсутствие формы, а нечувственный характер образа, или формы. По разъяснению Платона, в этом диалоге местопребывание “идей”-не чувственно зримые, а “наднебесные места”(hyperoyranios topos). Эти места “занимает бесцветная, бесформенная, неосязаемая сущность (he gar achromatos te cai aschematistos cai anaphes oysia ontos oysa), подлинно существующая, зримая лишь кормчему души -разуму”(Платон, Федр, 247 С).

Только несовершенство нашего способа мышления, только привычка к чувственному восприятию внушает  нам, по Платону, ошибочное представление, будто “идеи”находятся в каком-то пространстве подобно чувственным вещам, которые представляются нам как обособленные друг от друга. Согласно утверждению Платона, источник этой иллюзии-материя. Под “материей”Платон понимает, собственно говоря, не вещество, а постигаемый каким-то “незаконным рассуждением”род пространства, причину обособления единичных вещей чувственного мира. Взирая на этот род пространства, “мы точно грезим и полагаем, будто все существующее должно неизбежно находиться в каком-то месте и занимать какое-нибудь пространство, а то, что не находится ни на земле, ни на небе, то и не существует”(Платон, Тимей, 52 В).

Но взгляд этот, наделяющий “идею”чувственно воспринимаемой формой, по Платону, ошибочен. Вследствие этого взгляда, говорит Платон, даже и освободившись от этой иллюзии, даже и после пробуждения “мы не можем определенно выражать правду, отличая все эти и сродные им представления от негрезящей, действительно существующей природы”(Платон, Тимей, 52 С).

Форма, какой является “идея”, по Платону, не чувственная. Только в  несобственном, чрезвычайно неточном смысле к “идеям”Платона могут быть прилагаемы определения пространства, времени и числа. В отношении “идей”определения эти только метафоры, уподобления. В строгом смысле слова, “идеи”как их понимает Платон, запредельны по отношению к чувственному миру.

Мы можем характеризовать принципиальную основу философии Платона. Учение Платона есть идеализм, так как, согласно Платону, реально существует не чувственное явление предмета, но лишь его умопостигаемая, бестелесная, не воспринимаемая чувствами сущность.

Но идеализм существовал  в истории философии в двух формах: как идеализм субъективный и как идеализм объективный. Для  субъективного идеализма реально  только то, что является человеку в  субъективных формах сознания. Субъективный идеализм антропологичен, он опирается на идеалистически истолкованные формы человеческого сознанания. Его принцип хорошо выразил старший современник Сократа Протагор: “Человек есть мера всех вещей: существующих в том, что они существуют, несуществующих в том, что они не существуют” (Цитируется по 25).

Напротив, для объективного идеалиста в основе всех явлений  лежат сущности, бестелесные по своей  природе, но существующие объективно, независимо от субъекта. Поскольку  они бестелесны, учение это -идеализм. Поскольку они существуют объективно, это объективный идеализм.

Учение Платона об “идеях”, конечно, есть учение идеализма объективного. Нечувственная и вместе объективная природа “идеи”четко характеризуется Платоном в диалоге “Филеб”(на примере идеи прекрасного). “Под красотой форм, -разъясняет в этом диалоге Платон, -я пытаюсь понимать не то, что хочет понимать под ней большинство, то есть красоту живых существ или картин; нет, я имею в виду прямое и круглое, в том числе, значит, поверхности, изготовляемые при помощи отвесов и угломеров, -постарайся хорошенько понять меня. В самом деле я называю это прекрасным не тем, что прекрасно по отношению к чему-либо, как это можно сказать о других вещах, но тем, что вечно прекрасно само по себе, по своей природе, и возбуждает некоторые особенные, свойственные только ему наслаждения, не имеющие ничего общего с удовольствием от щекотания”(Платон, Филеб, 51, С). А несколько ниже, рассмотрев вопрос о видах наслаждения и об отношении наслаждения к благу, Платон объявляет нелепым мнение тех, кто думает, “будто блага и красоты нет ни в телах, ни во многом другом и будто оно заключено только в душе”(Платон, Филеб, 55 В).

Чрезвычайно важно, приступая  к ознакомлению с Платоном, понять сразу, что его идеализм не субъективный, а объективный и что, как таковой, он противостоит всякому субъективизму. “Идеи”Платона-не понятия человеческого ума, не формы человеческого сознания, не явления человеческой субъективности. Правда, в учении Платона, чрезвычайно сложном, есть и та сторона, которая приводит Платона к пониманию “идеи”(“вида”) не только как формы или сущности бытия предмета, но также и как понятия об этом предмете. Однако это значение термина “идея” (“вид”) у Платона не основное, а производное. Идеализм Платона-учение прежде всего онтологическое. Его гносеологический аспект -вторичный. Но и в плане гносеологическом “идеи”рассматриваются у Платона как идеи о формах бытия, а не сознания, сущности, а не явления. В этом отношении объективный идеализм Платона-исторический прообраз объективного идеализма Гегеля. Абсолютная идея Гегеля прежде всего идея как объективно сущее бытие. Понятием идея становится лишь на определенной ступени своего диалектического развития. Логика Гегеля (“Наука логики”) начинается не с категорий “понятия”, а с категорий “бытия”.

Что представляет область платоновских “идей”: некое множество сущностей или их единство? И то и другое. Царство “идей”Платона не просто множество, или сумма, или набор сущностей. Это “упорядоченное”множество, или система. Не входя в подробности своего воззрения, Платон поясняет, что в системе “идей”имеются “идеи”высшие и низшие. Так, одной из высших в системе “идей”оказывается, по Платону, наряду с “идеей”  истины идея “прекрасного”. Но наивысшая, по Платону, “идея есть не идея истины и не идея прекрасного, а идея блага”(agathon). “Благо, -читаем в одном месте “Государства”,-не есть сущность, но по достоинству и силе -стоит выше пределов сущности”(Платон, Государство, VI, 509 В.) Оно доставляет познаваемым предметам “не только способность быть познаваемыми, но и способность существовать и получать от него сущность”(Платон, Тимей, VI, 509 В). Оно “непредполагаемое”, “начало всяческих” (Там же, VI, 511 В).

Учение Платона об “идее”блага как о высшей “идее”чрезвычайно существенно для всей системы его мировоззрения. Оно сообщает философии Платона характер не просто объективного идеализма, но вместе с тем идеализма телеологического. Царство “идей”-царство целесообразности. Именно “идея”блага стягивает все множество идей в некоторое единство. Это единство цели. Порядок, господствующий в мире, есть порядок целесообразный: все направляется к благой цели. Всякое временное и относительное существование имеет целью некое объективное бытие; будучи целью , оно есть вместе с тем благо (Платон, Филеб, 53 Е-D). Это бытие и есть сущность всех вещей, подверженных генезису (Платон, Политик, 283 D), их образец (Платон, Теэтет, 776 Е).

Все вещи стремятся достигнуть блага, хотя -в качестве чувственных вещей -не способны его достигнуть. Так, для всех живых существ верховная цель -счастье. Но счастье, как разъясняет в ряде диалогов Платон, состоит именно в обладании благом. Поэтому всякая душа стремится к благу и все делает ради блага.

Но критерий всякого относительного блага -благо безусловное. Поэтому из всех учений философии наивысшее, по Платону, -учение об “идее”блага. Лишь при руководстве “идеей”блага справедливое становится пригодным и полезным. “Без “идеи”блага все человеческие знания, даже наиболее полные, были бы совершенно бесполезны”(Платон, Государство, 505 А-В).

Учение об объективной  целесообразности, или телеология, Платона тесно связано с его  теологией, с его учением о  богах. Платон не только не скрывает, но сам выдвигает и подчеркивает связь своего идеализма, своей теории “идей”с религией, с мистикой. Существование бога необходимо для самого познания “идей”. Для нас идеи непостижимы полностью. Зато они безусловно постижимы для разума бога. Божественный разум предполагает существование божественной жизни (Платон, Софист, 248 Е). Бог не только существо живое, он -совершенно благ (Платон, Тимей, 29 Е). Бог и есть само благо. Направляя все к благой цели, он создает мир по собственному подобию, т. е. согласно “идее”совершеннейшего живого существа (Платон, там же).