Философская система Аристотеля и проблема эффективного государства

    Кроме того, Аристотель подчеркивает, что для чувственно воспринимаемых

 единичных сущностей нет ни определения, ни доказательства, так как они наделены материей, природа   которой такова, что  она   может быть и нет: вследствие чего   подвержены уничтожению  все   остальные  вещи, принадлежащие   сюда. «Поэтому сути бытия нет у того, что не есть вид рода, а

имеется только у видов» [2, с.192].

    Итак, каждая чувственно воспринимаемая сущность есть нечто составное:

она слагается из материи  и формы (сути бытия, сущности, первой сущности). "Индивидуальная", или "составная" сущность вторична, материя  и форма первичны. Вещь преходяща, тогда как материя и форма  вечны. При этом материя как первоматерия едина, форм же много: их столько, сколько  низших, ближайших к вещам видов, то есть таких видов, которые уже  дальше на виды не распадаются. Необходимо подчеркнуть, что форма – это  не качество, не количество, не отношение, а то, что несет в себе суть вещи. Аристотель доказывает, что форма вечна и неизменна, её «никто не создает и не порождает, а создаётся «вот это», т.е. возникает нечто, состоящее из формы и материи» [там же, с.227].

    Отношение между формой и материей углубляется и конкретизируется Аристотелем при помощи таких введенных им в философию понятий, как «возможность» и «реальность». Эти понятия позволяют представить отношение материи и формы динамически, в движении. Оформляясь, материя переходит из состояния возможности в состояние реальности. Понятие возможности открывает перед Аристотелем большие перспективы. Оно, во-первых, диалектично. Так, первоаксиома, основной закон бытия и мышления, который запрещает противоречие на уровне реальности, на уровне возможности не действует: «В возможности одно и то же может быть вместе (обеими) противоположностями, но в действительности нет» [2, с.135].

    Поэтому Гераклит был бы прав, если бы все что он говорит о единстве противоположного, он говорил как о существующем в возможности. Во-вторых, вероятность – это второй смысл, в котором Аристотель допускает существование небытия. Материя может обладать формой, но может быть и лишена ее. В то же пора, обладая той или иной формой, материя лишена всех остальных.  Лишённость – это и есть небытие. Таким небытием и оказывается первая материя. В-третьих, диалектика возможности и реальности   позволяет Аристотелю определить в самом общем виде движение, как изменение вообще: "Движение есть осуществление того, что есть  в возможности,  когда оно при

 осуществлении   действует  не   как таковое, а  поскольку  оно может быть

приведено в движение как  » [2, с.289].

1.3 Четыре первых начала или причины. Теология

    В III главе 1-й книги свое рассуждение   о причинах, которые   в   качестве первоначальных являются предметом первой философии, Аристотель резюмирует так: "А о причинах говорится в четырех значениях: одной такой причиной мы считаем сущность, или суть бытия вещи (ведь каждое «почему» сводится в конечном счёте к определению вещи, а первое «почему» и есть причина и начало); другой причиной мы считаем материю или субстрат; третьей – то, откуда начало движения; четвертой – причину, противолежащую последней, а именно «то, ради чего», или благо (ибо благо есть цель всякого возникновения и движения)» [2, с.70].

    Характеристику четырех причин Аристотель развивает во 2-й главе V книги «Метафизики»:  «Причиной называется  то содержимое   вещи, из чего   она

возникает; например, медь —  причина изваяния и серебро— причина  чаши, а также их роды суть причины; форма, или первообраз, а это есть определение сути бытия вещи, а также роды формы, или первообраза (например, для октавы — отношение двух к одному и число вообще), и составные части определения; то, откуда берет первое свое начало изменение или переход в состояние покоя; например, советчик есть причина, и отец — причина ребенка, и вообще производящие есть причина производимого, и изменяющее — причина изменяющегося; цель, т. е. то, ради чего, например, цель гулянья — здоровье [там же, с.146].

    Подытоживая учение Аристотеля о четырех причинах, скажем, что таковыми являются: материальная причина; формальная причина; движущая причина;  целевая причина.

    Первая  отвечает   на  вопрос  «из  чего?»,  вторая – «что  это есть?», третья –

«откуда  начало движения?», четвертая – «ради чего?». При этом три последние причины Аристотель сводит в одну: «что именно есть» и «ради чего» - одно и то же, а «откуда первое движение» – по виду одинаково с ними.

    Четвертую, и последнюю, причину Аристотель определяет как движущую. Он говорит, что действием всякий раз изменяется «что-нибудь», «чего-нибудь» и во «что-нибудь». Говоря об источнике движения как движущей причине, Аристотель исходит из догмы, согласно которой движущееся вообще должно приводиться в движение чем-нибудь. Материя у Аристотеля пассивна. С другой стороны, философ допускает, что сущность и форма, это – деятельность. Материя имеет источник в высшей сущности и форме. Это некий перводвигатель. Чем вызывается изменение? Первым двигателем. Что   ему подвергается? Материя. К чему приводит изменение? К форме.

    Такой единичной первопричиной в трех смыслах у Аристотеля оказывается

Бог. Так "первая философия" Аристотеля оборачивается теологией. Именно Бог – вместилище сверхприродных, обособленных от материи и неподвижных, то есть метафизических, сущностей. И  сам Бог есть некоторая сущность, вечная, неподвижная и отделенная от чувственных вещей. В Боге, таким образом, сходятся формальная, целевая и движущая причины. Нет в нём только материи. Поскольку материя - это вероятность, то лишенный материи Бог – чистая реальность и осуществлённость, энтелехия.  Вместе с тем Аристотель говорит: «Есть вечное, наилучшее живое существо, так что присущи жизнь и непрерывное и вечное существование, и именно это и есть бог»[2, с.310].

    Под жизнью Бога Аристотель понимает деятельность разума Бога, который мыслит сам себя и мысль его есть мышление о мышлении. Бог Аристотеля отделен от чувственного мира, потому как это для него предмет недостойный: «Ведь иные вещи лучше  не видеть, нежели видеть их» [там же, с.316].

    Бог Аристотеля – безукоризненный философ. Он мыслит самое божественное и самое ценное. Бог мыслит формы бытия, и формы мысли. Он и онтолог и логик. Бог не подвергается изменению, потому как всякое изменение для Бога – к худшему. Божественное самомышление является также   перводвигателем, который сам неподвижен. Бог также   и  высшая   цель. Бог побуждает все к движению как поставленная проблема стремления и предмет мысли.

1.4 Критика теории идей Платона

    Критика идеологии Платона находится в XIII, XV и в 9-й главе I книги «Метафизики». Аристотель показывает, что платоновское учение об идеях вырастает из некоторых предшествующих ему философских взглядов как бы естественным образом. В большинстве   вопросов   Платон примыкал к пифагорейцам. Для возникновения платонизма имел большое значение и сократовский поиск общих определений. Однако решающий шаг был сделан самим Платоном. Но Сократ это общее не отделил от единичных вещей, за что Аристотель его одобряет. Решающим для возникновения объективного идеализма Платона было противоречие между двумя его учителями – гераклитовцем Кратилом и Сократом. Первый учил, что нельзя дать общего определения для какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи эти постоянно изменяются, второй же считал, что именно на достижение общих определений должно быть направлено внимательность философов. Приняв положение Кратила и усвоив также взгляд Сократа на предмет философии, Платон пришел к мысли, что общие определения имеют своим предметом нечто другое, а не чувственные вещи, и подобные реальности он назвал идеями.

    Аристотель, прежде всего, критикует платоновское понимание отношения между идеями и вещами. Основа возражений Аристотеля состоит в том, что, вводя «идеи» как самостоятельное бытие, отдельное от существования чувственных вещей, Платон развивает теорию, в которой «идеи» оказываются бесполезными как для объяснения познания вещей, так и для объяснения их бытия. [1, с.268]

     У Платона  все множество вещей существует в силу приобщения к одноименным сущностям, но исследование о том, что это - приобщение или подражание идеям, было оставлено в стороне. Аристотель разбирает аргументы философов в пользу существования идей и находит их противоречащими друг другу. Согласно  научным доказательствам, идеи будут существовать для всего, что является предметом науки. Аристотель указывает и на противоречивость самой теории идей: согласно духу платонизма, должны быть только идеи сущностей, но на самом деле у Платона получаются и идеи многого другого, например идеи качеств. Но приобщение к таким идеям было бы случайным, ведь качество изменчиво. Таким образом, идеи должны выражать только сущность.  Платоновские идеи ничего не объясняют, в учении Платона происходит лишь удвоение мира. Аристотель задает риторический вопрос: «Следует, по-видимому, считать невозможным, чтобы отдельно друг от друга существовали сущности и то, сущность чего она есть; как могут поэтому идеи, если они сущности вещей, существовать отдельно от них?» [2, с.88].

    Аристотель показывает, что ошибка Платона в том, что он   придает  самостоятельное существование   тому, что самостоятельно не   существует. Стагирит подверг   платонизм критике после смерти Платона, когда действовали философы: Спевсипп, Ксенократ. Это был поздний платонизм, он отличается от известных диалогов Платона: в конце жизни автор учения склонился от теории идей к теории чисел. Изложению близкого пифагорейскому учения Платона и других "академиков" Аристотель уделяет много места. Платон ввел единое как сущность и двоицу (большое и малое) как некое подобие материи, из которой рождаются через приобщение их к единому числа и идеи, которые, в свою очередь, выступают как причины чувственных вещей. "Большое и малое" Аристотель сравнивает с "апейроном" пифагорейцев. При этом единое и идеи, поскольку идеи приобщены к этому единому и участвуют в них, - причина добра, а материя (двоица) и идеи, поскольку они приобщены к вещам и участвуют в них, - причина зла. "Все это лишено основания и находится в противоречии с самим собой и со здравым смыслом и походит на ту "словесную канитель", о которой говорит Симонид; получается такая же словесная канитель, как у рабов, когда они не могут сказать ничего здравого. И кажется, что самые элементы – большое и малое – вопиют, словно их тащат насильно: они не могут ведь никоим образомпородить число, кроме

 удвоинного, от единицы» [там же, с.360].

2. Концепция морали  в философии Аристотеля

2.1 Этика Аристотеля. Место этики среди  наук

С именем Аристотеля   связываются три сочинения по этике: «Никомахова этика», «Евдемова этика» и «Большая этика». Вопрос о принадлежности этих сочинений Аристотелю все еще является предметом дискуссии. В настоящее время подлинно аристотелевским трактатом признается лишь «Никомахова этика». Относительно же «Евдемовой этики» мнения исследователей расходятся: одни считают автором произведения Евдема Родосского, ученика Аристотеля, другие видят заслугу Евдема лишь в редактировании рукописи своего учителя после его смерти. Судя по содержанию, автором так называемой «Большой этики» (на деле это небольшой трактат) является один из представителей первого поколения перипатетиков, т. е. учеников Аристотеля, имя которого осталось неизвестным. «Большая этика» представляет собой конспект первых двух «Этик». Обращают на себя внимание также названия первых двух произведений. Они наводят на мысль о том, что одно из них Аристотель посвятил своему сыну Никомаху (или, возможно, отцу, имя которого также Никомах), а другое — Евдему (откуда и название сочинения). Но такое предположение ошибочно, ибо во времена Аристотеля не было обычая посвящать работы какому-либо лицу. В указанных сочинениях нет также признаков того, что Стагирит обращается к Никомаху или Евдему с назидательной целью, т. е. предназначает свои труды последним. Представляется вероятным мнение, согласно которому этические сочинения Аристотеля, отредактированные после его смерти Никомахом и Евдемом, были в древности обозначены соответственно Ethika Nikomacheia и Ethika Eudemeia. Представляется также, что Никомах привел в порядок и издал сочинения своего отца, в том числе трактат, носящий его, Никомаха, имя. [5, стр. 5]

Исследователь Йегер полагает, что Аристотель написал «Никомахову  этику» в последний период его  деятельности (336-322 г.). В этот период он развивает учение о единстве души и тела (одновременно с тем, как  подвергал критике теорию идей   Платона). Стагирит   выдвигает   концепцию  о том, что взаимоотношение души и тела аналогично   отношению   формы   и материи. Также он говорит, что душа является энтелехией («осуществлением» цели) тела, а душа придаёт цель и смысл жизни.

Психология Аристотеля служит основой его этики, изучающей  индивидуальное поведение человека, а в значительной степени и  его политики, являющейся по преимуществу социально-политической этикой, т. е. областью знания, исследующей нравственные задачи гражданина и государства, в особенности  вопросы воспитания хороших граждан  и заботы об общем благе. [5, стр.6]

В древности «этика» (ta ethika — множественное число от to ethikon, т. е. «учение о нравственности») означала жизненную мудрость, «практические» знания относительно того, что такое  счастье и каковы средства для  его достижения; этика — это  учение о нравственности, о привитии человеку деятельно-волевых, душевных качеств, необходимых ему в первую очередь в общественной жизни, а  затем и личной. Аристотель не мыслит отдельного человека (гражданина) вне  полиса; для него человек — dzoon politikon, т. е. существо общественно-политическое. Этика Аристотеля тесно связана  с его политикой, с учением  о сущности и задачах государства.  [там же, стр. 10-11]

Большой заслугой Аристотеля является определение и классификация  наук, точнее – видов знания (episteme). Он выделяет среди  наук три большие  группы (или категории). К первой категории относятся теоретические («умозрительные») – философия, математика, физика. К второму типу наук относятся  практические – этику и политику. К последней категории относятся  творческие науки – искусства, ремёсла  и прикладные науки. 

В практической эпистеме деятельность (praxis), необходимая для реализации этического идеала, и носитель этого  идеала (человек) нераздельны. В производительной же эпистеме созданный по определенному  идеалу и замыслу предмет отделен  от мастера и оценивается по своим  собственным достоинствам, независимо от своего создателя. Проводя различие между различными   видами   деятельности, Аристотель   пишет,   что   творчество   и поступки   не   одно   и   то   же;   поэтому необходимо  искусство   отнести  к творчеству, а не к поступкам. «Творчество» направлено на создание произведений искусства и предметов технического производства, а поступки связаны со свободным выбором, с «практической» (этической и политической) жизнью, с универсальными правилами человеческого поведения, с общими нравственными и правовыми нормами граждан полиса.