Жизненный путь как предмет междисциплинарного исследования

 

Однако понятие "жизненного цикла" предполагает некоторую замкнутость, завершенность процесса, центр которого находится в нем самом. Между  тем важнейшие процессы развития индивида как личности невозможно понять без учета его взаимодействия с другими людьми и социальными  институтами. И это взаимодействие не всегда укладывается в циклическую  схему. Хотя трудовую жизнь личности можно представить в виде цикла, включающего фазы подготовки к труду, начала трудовой деятельности, пика профессиональных достижений, спада активности и выхода на пенсию, данная модель представляется чересчур общей, индивидуальные вариации, которыми так богата трудовая жизнь, в нее не вписываются. То же можно  сказать и о социологическом  понятии "семейный цикл".

 

Чем шире круг подвергающихся анализу деятельностей и отношений, тем меньше индивидуальная биография  походит на циклический процесс. Даже если каждый отдельный ее аспект или компонент может быть концептуализирован как некоторый цикл ("биологический жизненный цикл", "семейный цикл", "цикл профессиональной карьеры"), биография в целом представляется многомерной, подчиненной нескольким разным, не сводимым друг к другу ритмам. Это побуждает ученых рассматривать человеческую жизнь не как сумму вариаций на заданную тему, а как открытую систему, как историю, в которой наряду с определенными инвариантами есть пробы, гипотезы, проблемы, перемены и т.п.

 

Наиболее емкий и употребительный  термин для описания этого - "жизненный  путь". Понятие жизненного пути отличается от "жизненного цикла" прежде всего  многомерностью, тем, что оно предполагает множество разных тенденций и  линий развития в пределах одной  и той же биографии, причем эти  линии одновременно автономны и  взаимосвязаны. В основе его периодизации - не линейные, раз и навсегда определенные фазы, а конкретные жизненные события. Время, последовательность и способ осуществления любого жизненного события, будь то вступление в брак или выход  на пенсию, не менее важны, чем сам  факт, что данное событие имело  место.

 

Это требует сочетания  социологического, психологического и  исторического анализа.

 

Раньше психологи изучали  процессы индивидуального развития так, как если бы они совершались  в неизменном социальном мире, а  историки и социологи прослеживали изменения в социальном мире без  учета перемен в содержании и  структуре жизненного пути индивида. Эти две точки зрения - "изменяющийся индивид в неизменном мире" и "изменяющийся мир при неизменных индивидах" - признавались взаимодополнительными, но практически не совмещались. Сегодня ясно, что нужно изучать развитие индивида в изменяющемся мире. В свете этой новой теоретической перспективы возрастные различия - не просто следствие универсальных этапов онтогенеза, а результат сложного переплетения траекторий индивидуального психического развития, общественно-производственной, трудовой карьеры и брачно-семейного цикла. Поскольку каждая из этих линий относительно автономна, жизненный путь, как и онтогенез, подчинен закону гетерохронности. Поворотные пункты и переходы в психическом развитии, трудовой карьере и семейной жизни личности могут хронологически не совпадать. Но такая асинхрония имеет определенные, социально-исторически обусловленные пределы. Это обязывает исследователя жизненного пути, во-первых, синхронизировать фазы индивидуального психосоциального развития личности с ее трудовыми и семейными переходами; во-вторых, проследить взаимодействие этих разных переходов в системе жизненного пути; в-третьих, учитывать кумулятивное воздействие предшествующих переходов на последующие14.

 

Таким образом, содержательная характеристика процессов, свойств  и стадий индивидуального развития возможна либо в системе онтогенеза, либо в системе жизненного цикла, либо в системе жизненного пути. Однако эти системы не рядоположны: жизненный путь личности включает в себя жизненный цикл индивида, а этот, в свою очередь, включает онтогенез. Относительно и само различие "биологических" и "социальных" процессов и свойств. Хотя процессы роста, созревания и старения организма автономны от процессов усвоения, выполнения и оставления личностью определенных наборов социальных ролей, главные психические процессы и свойства являются интегративными и не поддаются дихотомизации на биологические и социальные.

 

Историко-социологическое  изучение жизненного пути и его компонентов  не отрицает онтогенетических инвариант  развития индивида. Но оно проясняет и подчеркивает ведущую роль, которую играют во взаимодействии биологического и социального исторические условия. Ничто не может изменить инвариантную последовательность циклов детства, взрослости и старости. Но длительность и содержание каждого из них зависят от социальных факторов. Причем эта зависимость имеет не только количественный, что наглядно видно при изучении динамики продолжительности жизни или процессов акселерации, но и качественный характер.

 

Современная наука уделяет  особенно много внимания проблеме качественных сдвигов, скачков в развитии. В  биологии и психофизиологии это  так называемые критические периоды, когда организм отличается повышенной сензитивностью (чувствительностью) и определенным внешним или/и внутренним фактором, воздействия которых именно в данной (и никакой другой) точке развития имеют особенно важные необратимые последствия.

 

В социологии и других общественных науках этому соответствует понятие "социальный переход" индивида или  группы людей из одного социального  состояния в другое (например, из детства в отрочество или из категории  учащихся в категорию работающих). Специфически этнографический аспект данной проблемы - обряды перехода и  их особый, частный случай - инициации.

 

Поскольку критические периоды  и социальные переходы обычно сопровождаются какой-то, иногда болезненной, психологической  перестройкой, психология развития (в  частности, Э. Эриксон) выработала особое понятие "возрастных кризисов" или "нормативных кризисов развития". Слово "кризис" подчеркивает момент нарушения равновесия, появления новых потребностей и перестройки мотивационной сферы личности, но поскольку в данной фазе развития подобное состояние статистически нормально, то и кризисы эти называются "нормативными".

 

Зная соответствующие  биологические и социальные законы, можно достаточно точно предсказать, когда, в каком среднем возрасте средний индивид данного общества столкнется с теми или иными проблемами, как эти проблемы связаны друг с другом, от каких сопутствующих  факторов зависит глубина и длительность соответствующего нормативного кризиса и каковы типичные варианты его разрешения.

 

Но если нас интересует не структура жизненного пути среднестатистического  индивида, а биография индивидуальной личности, объективные данные придется дополнить субъективными. Поворотными пунктами индивидуального развития могут быть любые жизненные события (случайно прочитанная книга, встреча с интересным человеком), которые по тем или иным причинам оказались для данной личности важными, судьбоносными. Проясняется это лишь ретроспективно, поэтому любая биография индивидуальна и в какой-то степени субъективна.

 

Критические (сензитивные) периоды, социальные переходы, нормативные возрастные кризисы и индивидуальные жизненные события несводимы друг к другу и в то же время - взаимосвязаны.

 

Ни одно психофизиологическое или социально-психологическое событие  жизни индивида не может быть понято, если не соотнести его с: а) хронологическим  возрастом индивида в момент совершения данного события; б) когортной принадлежностью индивида, определяемой датой его рождения; в) исторической эпохой и календарной датой этого события. Далеко не одно и то же, женился человек в 18 или в 30 лет; соответствовал ли возраст его женитьбы среднестатистическим для данного поколения нормам и в какой исторической ситуации произошло это событие.

 

Структура жизненного пути, "расписание", последовательность и время важнейших социальных переходов меняются из поколения  в поколение. Даже небольшой временной  интервал может оказаться в этом смысле существенным.

 

Американский социолог Г. Элдер-младший, изучая архивы Калифорнийского лонгитюда, сравнил структуру жизненного пути двух возрастных когорт, из которых первая родилась в 1920-21 гг. в Окленде, а вторая в 1928-29 гг. в соседнем городе Беркли15. Никаких революций за эти восемь лет в США не произошло, обе когорты пережили экономический кризис и депрессию 1929-32 гг., вторую мировую войну и т.д. Тем не менее, возраст, в котором испытуемые столкнулись с этими событиями, существенно повлиял на их судьбу, образование, профессиональную карьеру и т.д. Оклендских детей экономическая депрессия застала уже школьниками, так что они могли и должны были материально помогать своим семьям; в годы второй мировой войны свыше 90% мужчин этой группы служили в армии. Напротив, у детей из Беркли экономический кризис совпал с первыми годами детства, которые в силу этого оказались очень тяжелыми. Зато их переходный возраст пришелся не на депрессию 30-х годов, а на экономический подъем военных и послевоенных лет; только половина мужчин из этой когорты воевала, и то не во второй мировой войне, а в Корее. Различия в условиях формирования наложили определенный отпечаток на социально-психологический облик этих людей, их участие в общественно-политической жизни и т.д.

 

Мультидисциплинарный подход к изучению развития человека, сочетающий данные биологии, социологии и психологии16, убедительно показывает, что:

 

1. Ни процесс, ни конечный  результат развития человека  нельзя считать однонаправленным, ведущим к одному и тому  же конечному состоянию.

 

2. Человек развивается  от зачатия до смерти, причем  пластичность, способность к изменению,  хотя и в разной степени,  сохраняется на всем протяжении  жизненного пути. Развитие человека  не ограничивается каким-то одним  периодом жизни. Разные процессы  развития могут начинаться, продолжаться, происходить и заканчиваться  в разные моменты жизни, причем  эти субпроцессы не обязательно протекают одинаково, по одним и тем же принципам.

 

3. Разные люди развиваются  крайне неодинаково, это порождает  множество биосоциальных, классовых и индивидуальных различий.

 

4. Развитие в разных  сферах жизнедеятельности детерминируется  множественными факторами, которые  не сводятся к одной-единственной  системе влияний. Развитие не  является ни простым процессом биологического созревания, развертывания чего-то изначально заложенного, ни простым следствием воспитания и научения.

 

5. Человеческая индивидуальность  не только продукт, но и субъект,  творец своего собственного развития. Чтобы понять ее жизненный  путь, необходимо учитывать множество  социально-неструктурированных, случайных  жизненных событий, ситуаций и  кризисов, а также тех способов, которыми сама личность разрешает  возникающие перед нею задачи.

 

Изучение жизненного пути сближает психологию с социологией, причем это сближение является обоюдным. Если психологам социология необходима для преодоления "онтогенетических" моделей развития, то социологам изучение жизненного пути помогает преодолеть привычную абсолютизацию безличных  и жестких социальных структур. Современный  биографический метод, сочетающий когортный анализ с данными индивидуальных биографий, полученными путем изучения интимных личных документов, позволяет теснее связать картину макросоциального развития с индивидуальными человеческими судьбами. Биографии поколений проясняются биографиями отдельных личностей, и обратно.

 

Тем не менее и здесь есть трудности. Социологи нередко абсолитизируют значение хронологического возраста, рассматривая его не просто как показатель каких-то биосоциальных или психических факторов, а как автономный причинный фактор (вспомним споры о том, когда, в каком именно возрасте, человек становится взрослым). Нередко наблюдается "когортоцентризм" - наивное представление, будто члены всех прошлых и будущих поколений взрослеют, развиваются и старятся так же, как наша собственная когорта, и абсолютизация исторического времени, не учитывающая, какие именно аспекты исторических изменений наиболее вечны для понимания тех или иных конкретных социальных процессов, например, темпов взросления и взаимоотношений между поколениями.

 

Чем многомернее и многограннее социально-историческое развитие, тем многообразнее становятся и индивидуальные траектории жизненного пути членов данного общества и тем бесплоднее попытки подогнать их к одному и тому же знаменателю.

 

Социология, как и психология, не может обойтись без помощи исторических наук, этнографии и культурологии. Возрастной символизм, система представлений и образов, в которых общество воспринимает, осмысливает и легитимирует жизненный путь индивида и возрастную стратификацию, так же универсален и одновременно - специфичен, как и сами эти явления. Можно только удивляться, что посвященные ему многочисленные этнографические и культурологические исследовании до сих пор не были, насколько мне известно, концептуализированы как единое целое. Даже сам термин "возрастной символизм", в отличие от "полового символизма", отсутствует в этнологических словарях и указателях.

 

Элементы возрастного  символизма как подсистемы культуры соответствуют определенным "реальным" свойствам жизненного цикла и  возрастной стратификации. Нормативные  критерии возраста соответствуют стадиям  жизненного цикла и структуре  возрастных слоев. Аскриптивные возрастные свойства - культурно-нормативный аналог и эквивалент возрастных различий и свойств соответствующих возрастных слоев (классов). Символизация возрастных процессов и возрастные обряды - не что иное, как отражение и легитимация социально-возрастных процессов, а возрастная субкультура производна от реальных взаимоотношений социально-возрастных слоев и организаций.

 

Однако эти явления  рассматриваются культурологами не сами по себе и не в системе биологических  или социально-структурных категорий, а как коллективные представления, символические элементы общественного  сознания.

 

Каково практическое значение много- и междисциплинарного изучения жизненного пути?

 

Во-первых, оно проясняет  взаимозависимость биологических  и социальных факторов развития человека.

 

Во-вторых, оно позволяет  связать в единое целое изучение закономерностей формирования личности (детство, отрочество и юность) и  ее развития в зрелом возрасте и  старости. В советской науке педагогика, ювентология и геронтология практически не связаны.

 

В-третьих, демонстрируя различия объективных и субъективных закономерностей  мужского и женского жизненного пути, оно высвечивает принципиальную несостоятельность как бесполой психологии, так и представлений о биологической природе всех и всяческих половых различий.

 

В-четвертых, оно существенно  обогащает социологию и психологию личности и имеет важное значение для педагогики.