История психологии

В то же время  на динамике этого познания сказывались  процессы в социокультурном мире, где наступала эпоха потрясений и стрессов, конфликтов и переворотов. Впереди была первая мировая война. Полная тревог и надежд в своей жажде перемен Россия шла к революции. И вряд ли случайно, что перед самой мировой войной в павловской лаборатории началось изучение проблем, которые в дальнейшем стали относить к категории эмоциональных стрессов.

Первая из таких  проблем касалась соотношения условных рефлексов, имеющих “полярное” подкрепление, которое в одном случае удовлетворяло  потребность организма в пище, в Другом - угрожало его существованию. Раздражая сильным электрическим  током кожу собаки (вызывая болевое ощущение), его превращали (путем подкрепления) в условный сигнал пищевой реакции. Усиление тока (требующее оборонительной двигательной реакции) вызывало позитивную секреторную реакцию.

С этого момента  ведет свое начало развитие учения Павлова об экспериментальных неврозах. Невозможно было объяснить в терминах нейродинамики, почему неожиданно для экспериментатора возникало состояние срыва рефлексов, когда поведение приобретало характер, который впоследствии стали называть невротическим. Силы, которые вступали в действие, следовало искать не в корковой нейродинамике, а за ее пределами, а именно - в поле поведения.

Именно в  нем вспыхивают конфликты, пламя  которых “взрывает” нейромеханизмы и придает реакциям патологический характер. Нам неизвестно, когда Павлов познакомился с теорией Фрейда. Но русская литература к тому времени уже была наводнена психоаналитическими сочинениями. О том, что на новый план экспериментов его навело чтение Фрейда, Павлов упомянул не в публикациях (где ссылок на венского психолога вообще нет), а на одной из “павловских сред”. Сшибка двух противоположных нервных процессов (раздражительного и тормозного) - таков, по Павлову, механизм неврозов.

Невролог Р. Джерард вспоминал, как, посетив  в начале 30-х годов Павлова  в Ленинграде, он узнал от него, что стимулом к опытам по экспериментальным неврозам послужило знакомство с работой Фрейда. Через неделю Джерард приехал в Вену и рассказал о своей беседе с Павловым Фрейду, который воскликнул: “Это бы мне страшно помогло, если бы он рассказал об этом несколько десятилетий раньше!”

В период, непосредственно  предшествовавший революции в России, интересы Павлова устремляются к  анализу движущих сил поведения, его мотивов. Он выступает с докладом о рефлексе цели, рефлексе свободы, говорит о рефлексе рабства. Здесь явно сказалась роль социальной перцепции, изменившей в новой, смутной общественной атмосфере направленность его научной мысли.

Биологическое понятие о рефлексе (за которым  стоял прочно испытанный в эксперименте физиологический механизм, детерминистски объяснивший взаимодействие организма со средой, - поведение) Павлов “примерял” к социальным явлениям.

Рефлекс цели, - подчеркивал Павлов, - имеет огромное жизненное значение, он есть основная форма жизненной энергии каждого  из нас”. Рефлекторная концепция ставит деятельность организма в зависимость от внешних влияний. В то же время, вводя понятие о рефлексе цели, Павлов указывал на важность энергетического потенциала живой системы.

В научном плане  выделение Павловым рефлекса цели означало включение принципа мотивационной активности в детерминистскую схему анализа поведения. Вместе с тем обращение к одному лишь научному плану недостаточно, чтобы объяснить зарождение у Павлова нового понятия. В данном случае категориальный сдвиг был обусловлен воздействием той напряженной социальной атмосферы, в которой работал ученый. Ею овеян весь павловский текст. Павлов впервые заговорил о рефлексах применительно к людям, имея, однако, в виду не объяснение их действий работой механизма, изученного на собаках, а энергию мотива. Ее нарастание у каждого русского человека представлялось ему фактором, который позволит покончить с дрянными историческими наносами. Обратим внимание на дату доклада и аудиторию, в которой он был прочитан. Это было в 1916 г. Аудиторией же являлся съезд по экспериментальной педагогике. К русскому учительству обращался великий физиолог, призывая его воздействовать на “опекаемую массу” во имя возрождения творческой силы народа.

Объективная психология В. М.Бехтерева Идеи, сходные с  павловскими, развивал в книге “Объективная психология” (1907) В.М.Бехтерев (1857-1927). Между воззрениями этих двух ученых имелись различия, но оба стимулировали психологов на коренную перестройку представлений о предмете психологии.

Разрабатывая  свою объективную психологию как психологию поведения, основанную на экспериментальном исследовании рефлекторной природы человеческой психики, Бехтерев, тем не менее, не отвергал сознание, включая, в отличие от бихевиоризма, и его в предмет психологии. Признавал он и субъективные методы исследования психики, в том числе и самонаблюдение. Он исходил из того, что рефлексологические исследования, в том числе рефлексологический эксперимент, не заменяют, но дополняют данные, получаемые при психологических исследованиях, при анкетировании и самонаблюдении. В принципе, говоря о связи между рефлексологией и психологией, можно провести аналогию о соотношении между механикой и физикой, так как известно, что все многообразные физические процессы можно в принципе свести к явлениям механического движения частиц. Аналогичным образом можно допустить, что все психологические процессы сводятся в конечном счете к различным типам рефлексов. Как нельзя из общих понятий о материальной точке извлечь свойства реальной материи, так невозможно только из формул и законов теории рефлексов вычислить логически конкретное многообразие изучаемых психологией фактов. В дальнейшем Бехтерев исходил из того, что рефлексология в принципе не может заменить психологию, и последние работы его Психоневрологического института, в частности исследования В. Н. Осиновой, Н.М. Щелованова, В.Н. Мясищева, постепенно выходят за рамки рефлексологического подхода.

Говоря о  значении рефлексологии, Бехтерев подчеркивал, что научнообъясняющая функция, содержащаяся в понятии рефлекса, основана на предпосылках механической и биологической причинности. Принцип механической причинности, с его точки зрения, опирается на закон сохранения энергии. Согласно этой мысли все, в том числе и самые сложные и тонкие формы поведения, можно рассмотреть как частные случаи действия общего закона механической причинности, так как все они не что иное, как качественные трансформации единой материальной энергии.

Бехтерев считал проблему личности одной из важнейших  в психологии и был одним из немногих психологов начала XX века, которые трактовали в тот период личность как интегративное целое. Созданный им Педологический институт Бехтерев рассматривал как центр по изучению личности, которая является основой воспитания. Как бы ни были разно-сторонни интересы Бехтерева, он всегда подчеркивал, что все они концентрировались вокруг одной цели - изучить человека и суметь его воспитать. Бехтерев фактически ввел в психологию понятие индивида, индивидуальности и личности, считая, что индивид - это биологическая основа, над которой надстраивается социальная сфера личности.

А.А. Ухтомский- учение о доминанте А.А. Ухтомский (1875-1942) - один из самых выдающихся русских  физиологов. Он разработал важнейшую  категорию как физиологической, так и психологической науки - понятие о доминанте. Это понятие позволило трактовать поведение организма системно, в единстве его физиологических и психологических проявлений.

Принцип системности  утверждался в категориальной апперцепции  Ухтомского в новой, принципиально  важной интерпретации, отразившей общие сдвиги в научном мышлении начала XX века, сопряженные, в частности, с теорией относительности.

Идея истории  организма как системы не была новым словом. Новым являлся интегральный подход к пониманию отношений  между пространственными и временными параметрами целостного объекта. Нераздельность пространства и времени Ухтомский обозначил введенным им в широкий научный оборот понятием о хронотопе. “И в окружающей нас среде, и внутри нашего организма конкретные факты и зависимости даны нам как порядок и связи в пространстве и времени между событиями”.

Он делал  основной упор на центральной фазе целостного рефлекторного акта, а  не на сигнальной, как первоначально  И.П. Павлов, и не на двигательной, как  В.М. Бехтерев. Но все три восприемника сеченовской линии прочно стояли на почве рефлекторной теории, решая каждый под своим углом зрения поставленную И.М. Сеченовым задачу детерминистского объяснения поведения целостного организма. Если целостного, а не половинчатого, то непременно охватывая системой своих понятий феномены, относящиеся столько же к психологии. Таковым являлось, в частности, представление о сигнале, перешедшее к И.П. Павлову от И.М. Сеченова. Таковым же являлось и учение А.А. Ухтомского о доминанте. Считать доминанту полностью физиологическим принципом значит утратить существенную часть эвристического потенциала этого понятия.

Под доминантой Ухтомский понимал системное  образование, которое он называл  органом, понимая, однако, под этим не морфологическое, отлитое и. постоянное образование, с неизменными признаками, а всякое сочетание сил, могущее привести при прочих равных условиях к одним результатам. Поэтому, согласно Ухтомскому, каждая наблюдаемая реакция организма определяется характером взаимодействия корковых и подкорковых центров, актуальными потребностями организма и историей организма как целостной системы. Тем самым утверждался системный подход к взаимодействию, который противопоставлялся воззрению на мозг как на комплекс рефлекторных дуг. При этом мозг рассматривался как орган предупредительного восприятия, предвкушения и проектирования среды.

Представление о доминанте как общем принципе работы нервных центров, так же, как  и сам этот термин, было введено  Ухтомским в 1923 г. Доминантой он считал господствующий очаг возбуждения, который, с одной стороны, накапливает импульсы, идущие в нервную систему, а с другой - одновременно подавляет активность других центров, которые как бы отдают свою энергию господствующему центру, т.е. доминанте.

Особое значение Ухтомский придавал истории системы, считая, что ритм ее работы воспроизводит ритм внешнего воздействия. Благодаря этому нервные ресурсы ткани в оптимальных условиях не истощаются, а возрастают. Активно работающий организм, согласно Ухтомскому, как бы “тащит” энергию из среды, поэтому активность организма (а на уровне человека -его труд) усиливает энергетический потенциал доминанты; при этом доминанта - это не единый центр возбуждения, а “комплекс определенных симптомов во всем организме - и в мышцах, и в секреторной работе, и в сосудистой деятельности”.

В психологическом  плане доминанта является не чем  иным, как мотивационным потенциалом  поведения. Активное, устремленное к  реальности, а не отрешенное от нее (созерцательное) поведение, так же, как активное (а не реактивное) отношение  к среде, выступают как два необходимых аспекта жизнедеятельности организма.

Свои теоретические  воззрения Ухтомский испытывал  как в физиологической лаборатории, так и на производстве, изучая психофизиологию  рабочих процессов. При этом он утверждал, что у высокоразвитых организмов за видимой “обездвиженностью” таится напряженная психическая работа. Следовательно, нервно-психическая активность достигает высокого уровня не только при мышечных формах поведения, но и тогда, когда организм по видимости относится к среде созерцательно. Эту концепцию Ухтомский назвал “оперативным покоем”, иллюстрируя его известным примером: сравнением поведения щуки, застывшей в своем бдительном покое, с поведением “рыбьей мелочи”, неспособной к этому. Таким образом, в состоянии покоя организм удерживает неподвижность с целью детального распознавания среды и адекватной реакции на нее.

Для доминанты  характерна также инертность, т.е. склонность поддерживаться и повторяться, когда  внешняя среда изменилась и раздражители, некогда вызывавшие эту доминанту, более не действуют. Инертность нарушает нормальную регуляцию поведения, она становится источником навязчивых образов, но она же выступает в качестве организующего начала интеллектуальной активности. Следы прежней жизнедеятельности могут существовать одновременно в виде множества потенциальных доминант. При недостаточной согласованности между собой они могут привести к конфликту реакций. В этом случае доминанта играет роль организатора и подкрепителя патологического процесса.

Механизмом  доминанты Ухтомский объяснял широкий спектр психических актов: внимание (его направленность на определенные объекты, сосредоточенность на них и избирательность), предметный характер мышления (вычленение из множества раздражителей среды отдельных комплексов, каждый из которых воспринимается организмом как определенный реальный объект в его отличиях от других). Это “разделение среды на предметы” Ухтомский трактовал как процесс, состоящий из трех стадий: укрепление наличной доминанты, выделение только тех раздражителей, которые являются для организма биологически интересными, установление адекватной связи между доминантой (как внутренним состоянием) и комплексом внешних раздражителей. При этом наиболее отчетливо и прочно закрепляется в нервных центрах то, что переживается эмоционально.

Ухтомский считал, что истинно человеческая мотивация  имеет социальную природу и наиболее ярко выражается в доминанте “на  лицо другого”. Он писал, что “только  в меру того, насколько каждый из нас преодолевает самого себя и свой индивидуализм, самоупор на себя, ему открывается лицо другого”. И именно с этого момента сам человек впервые заслуживает того, чтобы о нем говорили, как о лице. Это, согласно Ухтомскому, одна из самых труднодостижимых доминант, которую человек призван воспитывать в себе.

Идеи, развитые Ухтомским, связывают в единый узел психологию мотивации, познания, общения  и личности. Его концепция, явившаяся  обобщением большого экспериментального материала, широко используется в современной  психологии, медицине и педагогике.

Л. С. Выготский: от “горизонта- ли” поведения к “вертикали” Наука о поведении успешно развивалась в нашей стране в предреволюционный период, набирая поклонников за рубежом. По своему официальному статусу она проходила “по ведомству” физиологии и медицины (Павлов, Бехтерев). Наряду с ней и независимо от нее в Москве работал созданный Челпановым психологический центр. Если наука о поведении была новым для Запада направлением, то челпановская группа работала по программе, основные контуры которой были Западу давно знакомы. Главным предметом психологии считалось сознание, под которым понимался внутренний мир субъекта. Устройство этого мира виделось по-разному. Но за неотъемлемые его признаки принимались бестелесность, непосредственная переживаемость и открытость для единственного собственника этого мира - способного рефлексировать Я. Понятие о поведении, наделенное противоположными признаками: телесностью, объективным бытием, доступностью для внешнего наблюдателя, - выступало как антитеза сознанию. Соответственно и две науки, лишенные общности, существовали сами по себе. Их работники, говоря на разных языках, понять друг друга не могли. Павлов жаловался, что, допытываясь у психологов, чему у них соответствуют его данные, ответа получить не мог.