«Спираль молчания» как феномен

     Ни для  кого не секрет, что такой феномен,  как общественное мнение имеет  тенденцию к постоянному  изменению. И то, к примеру, как мыслили избиратели сегодня, может в значительной мере отличаться от того, как они будут мыслить завтра и какое решение примут непосредственно в ситуации, когда им будет необходимо осуществить свой выбор в пользу того или иного кандидата.    

 Существует  мнение, что наибольшее влияние  на формирование общественного  мнения оказывают средства массовой  информации (СМИ), которые всегда  контролируют «вектор движения»,  опираясь на два известных  метода воздействия на сознание  индивидов в обществе: убеждение  и внушение. И если в основе  убеждения лежит прежде всего  воздействие на сознание индивида  при помощи  обращения к критическому суждению через  «логическое упорядочивание фактов и выводов согласно единой мировоззренческой концепции человека»[1], то внушение следует охарактеризовать как «процесс воздействия на психику человека, связанный со снижением критичности при восприятии информации, отсутствием развернутого логического анализа и оценки»[2], трудностью дальнейшего осмысления и коррекции сформированного представления по поводу того или иного процесса или явления.       

 Внушение  действует через обращение к  чувствам отдельных индивидов  и общества в целом, а поскольку  насыщенное эмоциональным содержанием  сообщение снижает возможное  сопротивление индивида, приемы  внушения чаще всего применяются   

«в период предвыборных кампаний, когда поддерживающие непопулярные политические силы СМИ с помощью  ярких выхваченных из контекста  фактов накаляют атмосферу в обществе»[3].     

 Одним из  наиболее действенных и  одновременно  наименее изученных приемов внушения в политике является в настоящее время  прием, основывающийся на действии так называемой «спирали молчания». Данный приём характеризуется тем, что подается только выгодная информация, а невыгодная – сознательно умалчивается или подавляется; это значит, что при помощи подбора соответствующих цитат, ссылок на специально подогнанные опросы общественного мнения и рейтинги, однополярные факты и политические прогнозы социологов можно добиться того, что простодушные, некритически настроенные граждане легко могут быть убеждены в чем угодно.    

 Возможность и колоссальная эффективность подобного приёма внушения целиком и полностью объясняется особенностью действия «спирали молчания», когда индивид вынужден умалчивать о собственной позиции, если эта позиция противоположна внушаемой, так как он испытывает сильный страх перед возможной социально-психологической изоляцией.    

 Приём основанный на действии «спирали молчания» чаще всего используется телевизионными СМИ в период предвыборной компании и способен во много раз усилить позицию одного кандидата или партии по сравнению с другими.[4]    

 С чем же связано существование «спирали молчания» и почему приём внушения, основанный на действии этого феномена, обладает такой силой в отношении воздействия на индивида?     

 В данной  работе будет осуществлена попытка  дать определение «спирали молчания»,  а также рассмотрена возможная  структура, основные аспекты и  особенности  функционирования подобного феномена, что несет в себе основную теоретическую ценность данной работы.    

 «Спираль молчания» как феномен.     

 Феномен «спирали молчания» известен достаточно давно. Уже в 1856 г. в опубликованной А. де Токвилем истории Французской революции можно найти точное описание динамики воздействия «спирали молчания»: «люди, придерживавшиеся прежней веры, боялись оказаться в меньшинстве преданных своей религии. А поскольку изоляция страшила их более, чем ошибки, они присоединялись к большинству, не изменяя своих мыслей. Взгляды одной лишь части нации казались мнением всех и именно поэтому вводили в неодолимое заблуждение как раз тех, кто был виной этого обмана».[5]    

 Кроме того, само по себе указание на  существование «спирали молчания»  можно также проследить у  античных авторов, а позднее -  в работах Ж.-Ж. Руссо и Д. Юма,  Дж. Локка, М. Лютера, Макиавелли, Яна Гуса и др. [6]     

 Однако своё имя данный феномен получил лишь в 60-гг. 20 века от доктора философии и экономики, профессора Института демоскопии в Алленсбахе Элизабет Ноэль-Нойман, являющейся автором монографии под названием «Общественное мнение. Открытие спирали молчания».   

 Можно предположить, что само по себе изучение  данного феномена изначально  задумывалось исключительно в  контексте электоральной социологии  и было обусловлено неудачами  Э. Ноэль-Нойман при обеспечении выборов  в бундестаг в 1965 г., на своём личном опыте убедившейся в существовании феномена, исследованием которого и занялся впоследствии её институт. Однако, согласно мнению самой Э. Ноэль-Нойман, при помощи «спирали молчания» можно объяснить совершенно различные явления общественной жизни.[7]    

 Говоря о  действии феномена «спирали молчания»  Э. Ноэль-Нойман указывает на  два внешних выражения его  действия на общество: поведение  электората известное  как  «сдвиг последней минуты и «эффект одной упряжки». При этом под первым из них следует понимать ситуацию, когда индивид в последний момент меняет свое мнение в пользу той или иной партии под воздействием общественного мнения, а под вторым – ситуацию при которой индивид пытается выдать себя сторонником партии-победителя, даже если на самом деле голосовал иначе.    

  Главным же основанием для действия «спирали молчания» необходимо назвать феномен общественного мнения, при этом следует более-менее полно определить, что входит в понятие «общественного мнения».             

 Если под  общественным мнением понимать систему ориентаций в современности, основанную на реакции массового сознания на явления, события, процессы, тенденции, лица и конфликты,[8] то следует рассматривать его  не в контексте обозначения чего-либо, а в качестве классификации многих неопределенностей.[9]       

 Понимание  общественного мнения чаще всего  сводится  к двум различным концепциям:       

 1. «Общественное мнение как рациональность. Оно играет роль инструмента в процессе формирования и принятия решений в условиях демократии.»[10] Данная концепция лучше всего может быть охарактеризована с позиции явной функции, выполняемой  общественным мнением, и заключающейся в оказании помощи индивидам в приспособлении и адаптации в рамках социума, в котором они существуют.        

2. Общественное  мнение в качестве социального  контроля, роль  которого заключается в содействии социальной интеграции и в обеспечении необходимого уровня согласия, на которое могут опираться действия и решения индивидов, что напрямую соответствует скрытой функции. 

     Дж. Локк считал, что всякое господство в обществе опирается прежде всего на общественное мнение, а согласно мнению Ж. Ж. Руссо именно общественное мнение вызывает потребительские устремления людей, так как «им нужна ткань лишь потому, что она дорого стоит, их сердца подвержены роскоши и всем капризам мнения, и этот вкус не приходит к ним изнутри»[11]. При этом усиливать влияние общественного мнения, согласно А. де Токвилю,  может  такой аспект как равенство общественных условий, при котором  люди похожи настолько, что боятся доверять друг другу, но в тоже время мотивированы верить общественному мнению, так как считают, что оно не может им навредить именно в силу их похожести.     

 Кроме того, в подобной ситуации всеобщего  равенства давление общественного  мнения сказывается не только  на рядовых индивидах, но и  на членах правительства, которые  зачастую также вынуждены вести  себя не столько в соответствии  со своими внутренними убеждениями,  сколько в соответствии с существующим  общественным мнением на этот  счет, так как боятся в противном  случае потерять свой пост.     

 Равенство  общественных условий, по мнению  А. де Токвиля, имеет две  полярные стороны: позволяет индивиду  более легко обрести свободный  дух и открыть для себя новые  мысли и в тоже время может  привести к тому, что индивид  попросту перестанет думать вообще.     

 Э. Ноэль-Нойман  считает, что общественное мнение  можно определить как «ценностно  окрашенное, в частности имеющее  моральную окраску, мнение и способ поведения (“хорошо” или “плохо”, “со вкусом” или “безвкусно”, аналоги во французском языке – “умно” или “глупо”), которые – если речь идет об устоявшемся, закрепившемся согласии, например догме или обычае, – следует демонстрировать прилюдно, если не хочешь оказаться в изоляции, или которые в проходящих, “текущих”, согласно Теннису, состояниях можно прилюдно демонстрировать, не боясь изоляции».[12]    

 В таком  случае и саму «спираль молчания» следует прежде всего понимать как  некоторое явление, заключающееся в утаивании индивидами своего мнения, заведомо отличного от мнения большинства во избежание  дальнейшей потенциальной социальной изоляции с одновременной открытой демонстрацией своих позиций теми индивидами, которые идентифицируют себя с большинством, что в некоторой степени делает последних кажущимися  сильнее, а первых – слабее, чем они есть на самом деле.     

 Кроме того, исследователи  считают, что спираль молчания может быть одним из проявлений, выражающих процесс формирования нового или распространения преобразованного старого общественного мнения.    

 Примерами  проявления действия феномена  «спирали молчания» могут послужить  уже упомянутые ранее выборы  в бундестаг в 1965 г., а также любые выборы в нашей стране. Прежде всего, следует заметить, что Э. Ноэль-Нойман тесно связывает понятие «спирали молчания» с понятием «сдвига последней минуты» (по-другому,  такой эффект может быть назван «эффектом попутчиков в последнюю минуту»), который следует охарактеризовать как резкую смену индивидами своего решения под давлением общественного мнения непосредственно в ситуации принятия данного решения. Для подтверждения  того, что данный феномен действительно работает, Э. Ноэль-Нойман провела ряд демоскопических опросов, один из которых был предложен респондентам в виде теста, названного «железнодорожным тестом».     

 «Железнодорожный  тест» был призван проверить  как в ситуации столкновения  разных точек зрения противники  с различной степенью активности  и открытости защищают свои  убеждения и заключался в ответе  домохозяек на ряд последовательных  вопросов, одним из которых являлся  вопрос о   воспитании детей, при постановке которого респонденту предлагалось выбрать из двух картинок с полярными мнениями одну, которая соответствует их мнению на счет воспитания детей: «Две матери беседуют о том, стоит ли бить ребенка, если он плохо ведет себя. С которой из двоих Вы согласны?» Одна из женщин на рисунке объясняет: «Совершенно недопустимо бить ребенка, можно воспитывать его и без этого». По мнению другой собеседницы, «порка тоже воспитывает, это не повредило еще ни одному ребенку».[13]     

 В результате  ответа на этот вопрос были  получены данные, что 40 % представительной  выборки домохозяек считают недопустимым  применение насилия в процессе  воспитания детей, 47% представительной выборки домохозяек согласились с мнением о том, что применять порку в процессе воспитания ребенка можно и 13% затруднились дать ответ.      

 Далее респондентам  в зависимости от того, как  они ответили на первый вопрос  было предложено представить  себе, что они едут в вагоне  поезда с попутчицей, разделяющей  мнение, противоположное их собственному  и задан вопрос о том, стали  ли бы они беседовать с этой  женщиной, чтобы лучше познакомиться  с ее позицией, или же не  придали бы этому особого значения.     

 В результате были получены данные, что впечатление более сильного производит тот лагерь, который обнаруживает большую готовность открыто говорить о своих убеждениях, тем самым влияя на других и побуждая их присоединиться к себе. При этом, Э. Ноэль-Нойман считает, что подобная тенденция, прослеживающаяся с помощью «железнодорожного теста» в единичных случаях, на самом деле имеет массовый характер.    

  Для дальнейшего подтверждения мнения о существовании феномена «спирали молчания», исследователи пытались смоделировать  давление окружающих и выявить скрытую готовность респондентов определенным образом вести себя «на людях».     

 Было в  частности доказано, что, независимо  от убеждений, одни люди охотно  вступают в разговор, а другие  предпочитают молчать, причем  данный вывод справедлив также  относительно целых групп населения:  мужчины «на людях» более склонны,  чем женщины обсуждать неоднозначную  тему; молодежь готова обсуждать  неоднозначную тему на людях  охотнее людей пожилого возраста, а представители высших слоев  общества -  охотнее, чем представители низших слоев. В соответствии с этим утверждением был сделан вывод об изначально большей успешности партий, делающих акцент на привлечение в ряды партий более молодого населения с более высоким уровнем образования и дохода. [14]