Топонимия Австралии и Новой Зеландии

     Семантико-стилистическая классификация топонимов включает две большие группы количественных и качественных топонимов. Деление  происходит по двум основаниям семантических  изменений в топонимах и их употребления в тексте.

     Качественные  топонимы в сою очередь делятся  на:

     1)   топонимы-коллоквиализмы, топонимы-поэтизмы, топонимические перифразы, топонимы-варваризмы;

     2)  стилистически маркированные топонимы  так называемых первого и второго типа. У первых стилистический эффект происходит за счет изменения и топонимического и нарицательного значений, а у вторых только за счет топонимического.

     Количественные  топонимы - это, по большому счету, скопление  топонимов, получающее образность в  речи, так называемы топонимические массивы разных видов (маршрута, обширности, жизнеописания и тому подобное)

     В стилистическом функционировании топонимов  в художественных произведениях, возможно определить четыре, наиболее типичных для топонимов стилистических функций:

     1) характеристическая;

     2) обобщенно-символическая;

     3) фоновая;

     4) описательно-изобразительная;

     1. Суть характеристической функций  состоит в том, что топонимы  в тексте художественного произведе-ния используются как средство указания на какой-либо признак или состояние, характерное для топо- или иных объектов, явлений, а также для действующих лиц. По способу передачи различаются непосредственная и опосредованная характеристики, по содержанию -- квалификативная, когда топоним отражает какое-либо свойство или качество описываемого объекта иди одушевленного лица, социально-ориентированная, когда топонимы передают социально-закрепленную оценку какого-либо объекта или лица, используемую в целях характеристики; эмоционально-ориентированная, когда топонимы указывают на эмоциональное состояние говорящего

     2. Под обобщенно-символической функцией понимается использование топонима в целях конкретизированного выражения, какого-либо обобщенного понятия (как, например, употребление названия улицы Лондона Piccadilly для обозначения понятия «дом» в романе «The Quiet Aineriean», Gr. Greene).

     3. Фоновая функция определяется как способность топонимов функционировать в качестве фона изображаемых в романе событий. В зависимости от способа лингвистической выраженности выделяется две разновидности фона: национально-стилизованный и емкий экстралингвистического содержания

     4. И, наконец, описательно-изобразительная функция квалифицируется как способность топонимов делать описание зрительно-ощущаемым, рельефным, что возможно проследить на следующем примере:

     He was rather glad that they were all out, it was amusing to wander through the house as though one were exploring a dead, deserted Pompeii.  
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 
 

2. Топонимия Австралии и Новой  Зеландии

     Сопоставление топонимов  Австралии с  топонимическими системами  Новой Зеландии представляет значительный интерес.

     Распространение названия (топонима) - усвоение традиционного термина, относящегося к некоторой первоначальной (исходной) территории, - может иметь характер либо метонимии, либо метафоры.      Когда же мы употребляем эпитет "Новый" (например, Новая Зеландия), речь идет не об отождествлении, а об уподоблении. Но уподобление предполагает изначальное противопоставление сопоставляемых явлений: мы можем уподоблять друг другу лишь то, что признается разным.    

     Объектом  же лингвострановедения являются только топонимы, безусловно известные среднему представителю данной страны. Различен и подход к топонимике со стороны ономатолога и лингвострановеда, хотя и тот и другой исследуют влияние социальных факторов на географическое название. 
 
 
 

1. Исторические  и культурные особенности развития топонимов 

     Австралия и Новая Зеландия издавна вызывали интерес. Австралия и Новая Зеландия привлекали внимание как социальные лаборатории, пионеры реформ, «новые демократии» и крупнейшие экспортеры шерсти, мяса, пшеницы. Экономист И. А. Крюков, посланный в Австралию департаментом земледелия, изложил свои наблюдения в книге «Австралия. Сельское хозяйство Австралии в связи с общим развитием страны» (1906). «...Для всеобщего прогресса человечества, — писал он, — необходимо более тесное сближение различных народов между собою, а всякое уединение, отчужденность и обособленность ведут только к экономическому упадку и слабости государства».

       Отношения между Россией и  тихоокеанскими странами складывались  по разному. Их осложняли англо-российские и англо-советские противоречия, мировые катаклизмы и идеологические барьеры, холодная война и тяжесть железного занавеса. Технический прогресс и смягчение политического климата сделали возможным новый уровень общения, который должен отвечать росту значения стран азиатско-тихоокеанского региона. России предстоит в большей степени, чем раньше, осознать себя тихоокеанской державой, связанной взаимными интересами как с дальневосточными соседями, так и с лидерами в южной части Великого океана.

     В истории и культуре Австралии  и Новой Зеландии много общего. Обе в прошлом — переселенческие колонии Великобритании, расположенные не так уж далеко друг от друга, с экономикой аграрно-сырьевого типа, с подавляющим англосаксонским большинством и аборигенами в составе населения. В обеих странах воцарился английский язык, доминирующим было влияние английской культуры, а национальное сознание развивалось в сопоставлении европейского и колониального. Национально-самобытное качество обнаруживало себя, прежде всего в сельских пластах, где люди непосредственно сталкивались с природой — фермеры и стригали, старатели и лесорубы. Пройдены одни и те же исторические рубежи: национально-государственная консолидация, кризис 1930-х годов, участие в войнах, переход к политике регионализма. И какую бы область культуры мы ни взяли, мы увидим множество аналогий — в строительстве инфраструктуры, в движении за государственную поддержку, в поисках национальной идентичности. Налицо и эффект сообщающихся сосудов — так постоянен стихийный обмен творческими силами двух народов.

     При типологическом сходстве есть и отличия. Начнем с того, что острова, окрещенные Новой Зеландией, перешли под власть британской короны на полвека позже, чем Terra Australis, и соответственно культурное развитие в чем-то запаздывало. Сказывалась и разница в величине территории и населения. В отличие от континента с огромными пространствами пустынь, контрастирующими с приморскими районами, благодатная природа островов была куда милостивее к поселенцу, занятому земледелием, разводившему овец и молочный скот. Противопоставления «буша» — глубинки, границы, городу не были столь резкими, а социальные конфликты —столь острыми. Зато сопротивление туземцев отчуждению их земель вылилось в затяжные маорийские войны. Ббльшая удаленность от центров мировой цивилизации заставляла больше уповать на принадлежность к могучей империи — недаром Новая Зеландия слыла самой британской из всех колоний, «Британией Южных морей».

     Но  при всем стремлении воспроизвести  английский (или шотландский) уклад  она оказалась гораздо глубже, чем Австралия, втянутой в сказочно-прекрасный мир Южных морей. Ведь Аотеароа, маорийская страна Длинное белое облако, — одна из вершин «полинезийского треугольника», две других — Гавайские острова и остров Пасхи. Поселенцы близко соприкоснулись с обществом маори, значителы.о опережавшим в развитии аборигенов Австралии; и без полинезийских красок культурный ландшафт Новой Зеландии просто немыслим. Австралия же в результате разноплеменной массовой иммиграции становится полиэтничной и политика мультикультурализма помогает небританским общинами поддерживать традиции родины.

     Давную историю в Австралии и Новой Зеландии имеет движение в поддержку национальной культуры. Не лишенное агрессивных обертонов и преувеличений в оценках, главным острием оно было направлено против колониального менталитета — привычки оглядываться на метрополию, предубежденности относительно местных талантов. Сегодня не приходится доказывать свою самобытность — там, где она есть, она органична. Но не отпала нужда в культурном протекционизме.

     Австралийская ли, новозеландская ли, это — культура общества, благополучие которого зависит прежде всего от продуктивного и высокотоварного сельского хозяйства, при том, что исторически сложившаяся специализация дополняется ростом промышленности — от отраслей первичной обработки сырья до машиностроения, металлургии, химического производства, энергетики. Общества урбанизированного, применяющего новейшие технологии, с разветвленными системами коммуникации и средств массовой информации, где используются спутниковая и оптиковолоконная связь, радио с частотной модуляцией, компьютерные сети. Но несмотря на всепроникающую технизацию, в ранг национальных возведены культурно-этические ценности пионеров-поселенцев — тех, кто скептически относился к сословным привилегиям и знал цену физической выносливости, мужеству, взаимопомощи. Наверное, здесь, а не только в изобилии солнечных дней и километрах океанских пляжей, — корни всенародной любви к спорту, в первую очередь, конному, но также и водному, и футболу, и регби, и теннису.

     От  XIX века унаследованы музеи двух типов — краеведческий и научно-технический В новозеландских хранилищах лучше представлена материальная культура Полинезии и Меланезии. Поемно - исторический музей в Канберре является и мемориалом, перед которым в дни национального чествования ветеранов и поминовения павших совершается торжественный ритуал. Туризм подталкивает к созданию музеев под открытым небом. В Со-верен-Хилле — старательском городке времен золотой горячки 1854 года в колонии Виктория, открыты лавки, салуны, аптеки; в мастерских трудятся ремесленники — кузнец, жестянщик, пекарь; посетитель может самолично попытать счастья на прииске.

     Когда-то австралийцы и новозеландцы, устремлялись в Европу, чтобы получить хорошее образование или всерьез заняться наукой. Современные Австралия и Новая Зеландия — региональные центры образования, где обучаются тысячи иностранных студентов. Просвещение и наука в значительной мере ориентируются на задачи национального развития. Бремя основных расходов и разработку национальной стратегии берет на себя государство. Возрастные границы обязательного образования, которое охватывает начальную и частично среднюю ступени — от шести до пятнадцати лет. Две трети школьников учатся в государственных школах, где обучение бесплатное.    Конфессиональные школы и колледжи позволяют учитывать религиозные требования, а частные (независимые) — обеспечить более высокое качество образования. Традиций доброй старой Англии придерживаются в средних школах — питомниках социальной элиты: в Мельбурнской классической, в Крэнбрукской в Сиднее, в Крайст-колледже в Крайстчерче.

     Увеличивается и объем промышленных исследований, разработок передовых и ресурсосберегающих технологий. Набирают силу комплексные  экологические программы, изучение ресурсов океана и альтернативных источников энергии — солнца, морских приливов, термальных вод. Австралия также вносит вклад в применение атомной энергии и намерена построить космопорт для астронавтов на полуострове Кейп-Йорк.

     Львиная доля прикладных работ приходится на государственные системы — Организацию научных и промышленных исследований Австралийского Содружества и Департамент научных и промышленных исследований Новой Зеландии. Из других ведомств на первом месте — министерства сельского хозяйства со своими лабораториями и опытными хозяйствами.

     Среди ученых с мировым именем и нобелевских  лауреатов — австралийцы Г. Флори—один из открывателей пенициллина, вирусолог М. Бернет, нейрофизиолог Дж. Экклс и прославленный физик новозеландец Э. Резерфорд. Резерфорд, окончивший Кентерберийский университет, работал, как и Флори, в Англии, но не терял связи с родиной. Избранный президентом Королевского общества, он направил в 1925-м году правительству Новой Зеландии записку о состоянии отечественной науки. В его завещании не была забыта школа для мальчиков в маленьком приморском городе Нельсоне, где он учился.

     В Новой Зеландии обостренное сознание своей национальной отличности пришло позже, в трудные 1930-е годы, когда  Айрис Уилкинсон, писавшая стихи и прозу под псевдонимом Робин Хайд, сказала: «...Мы все еще любили Англию, но мы перестали быть «Англией навечно». Мы стали, поскольку у нас есть своя страна, Новой Зеландией». Рассказы Фрэнка Сарджесона (1903 — 1982) поразили современников живой субстанцией новозеландского английского и умением мастера придать глубину и значительность едва ли не фольклорным житейским историям. Иное направление было задано новозеландскому рассказу Кэтрин Мэнсфилд (1888—1923), импрессионистическим письмом, построенном на тончайших психологических нюансах.

  В Австралии, и в Новой Зеландии возрождаются культуры коренных этносов. Сдвиги были подготовлены извне — распадом колониальных империй и всемирным осуждением расовой дискриминации, и изнутри — ростом этнического самосознания и образовательного уровня аборигенов Австралии и маори, их участием в хозяйственной жизни, в движении за гражданские и земельные права.

     У маори формирование интеллигенции  началось еще в XIX веке. В отличие от колонизации Австралии переход новозеландских островов под власть британской короны был скреплен в 1840-м году договором с вождями маорийских племен, и день заключения договора Ваитанги — национальный праздник. Хотя почти все земли маори были отчуждены, им не пришлось, подобно австралийским аборигенам, ожидать предоставления гражданских прав — они были дарованы им договором Ваитанги. Их рано приобщили к европейской системе просвещения. Из стен привилегированного колледжа Те Ауте вышли первые маори, получившие и университетское образование, политический деятель и министр Апирана Нгата, который был также президентом Полинезийского общества и издал один из лучших сборников маорийского фольклора, врач и этнограф, знаток Полинезии Те Ранги Хироа (Питер Нак).