Методические особенности изучения досугового творчества Санкт-Петербурга XVIII – XIX вв

      Вначале состязания борцов и атлетов устраивались большей частью на базарах, в балаганах  и городских увеселительных садах. В 1887 г. схватки борцов впервые были показаны на цирковой арене [18, с. 223].

      Массовый приток крестьян на промышленные предприятия столицы. После реформы 1861 г. увеличил число людей, посещающих атлетические состязания. Приведем несколько характерных свидетельств современников. Одна из газет сообщала, что «борьба атлетов в Петербурге зашла слишком далеко и любителей этого спорта там слишком много» и что петербуржцы находят удовольствие в зрелищах с «цирковыми состязаниями двужильных молодцов» (Цит. по [18, с. 131]). По свидетельству поэта А.А. Блока, к выступлениям борцов в балаганах, увеселительных садах и цирках Петербурга «тысячные толпы проявляли исключительный интерес» (Цит. по [18, с. 131]).  Даже в период первой мировой войны в Петрограде устраивались большие чемпионаты борьбы (Цит. по [18, с. 131]).

      Борцы получали призы за победы и гонорары за свои выступления. Одна из газет того времени восклицает по этому поводу: «Интерес к атлетическому спорту растет в нашем обществе с каждым днем. Происходившие на днях состязания в Петербурге привлекали внимание всех. Директора цирков и увеселительных садов предлагают атлетам такие крупные куши, какие считались баснословными даже для итальянских оперных соловьев» (Цит. по [18, с. 123]). В 1901 г. известный народный борец Иван Поддубный за победу в состязаниях атлетов, проходивших в петербургском цирке Чинизелли, получил денежный приз в 5 тысяч рублей [77, с. 4], Поэтому карьера профессионального борца привлекала физически одаренную молодежь из народа. Нередко это занятие составляло своеобразный отхожий промысел.

      Социальный  состав зрителей был чрезвычайно разнообразен. По свидетельству современника, «мастеровые, приказчики, ученики и гимназисты отказывались от пищи, копили и воровали деньги, лишь бы попасть на борьбу» [47, с. 16]. Как вспоминал писатель В.П. Катаев, «борьба была чем-то вроде всеобщего запоя. Успеваемость в гимназиях падала, студенты забрасывали под кровать римское право, офицеры манкировали строевыми занятиями, дамы сходили с ума... цирк ломился от публики» [25, с. 28].

      Состязания  борцов были острым и азартным зрелищем, которое оказывало на людей сильнее эмоциональное воздействие. Зрители подбадривали любимых борцов, поощряли их, обсуждали перипетии борьбы, спорили и бились об заклады. Они выступали и как гарант честного ведения единоборства. Зрителей восхищал драматизм поединка, искусство владения силой и приемами атлетического противоборства, красота борющихся человеческих тел.

      Состязания  борцов вызывали и чувство патриотизма, поскольку они, как правило, выступали  как представители разных городов  и регионов России. Особенно же сильно проявлялось это чувство, когда отечественные борцы состязались с зарубежными атлетами. Как свидетельствует современник, «подъем национального чувства при виде русского богатыря, ломавшего заграничных борцов, был прямо страшный» [47, с. 16]. Борцы стремились создавать на арене образы былинных русских богатырей и народных героев, брали псевдонимы Добрыня, Муромец, Святогор, Разин, разбойник Чуркин и т.п., нередко выступали в народной одежде. По старинной русской традиции борцы делали вызовы на поединок друг другу, боролись с желающими из публики.

      Наконец, популярность этого зрелища можно  объяснить и тем, что «люди  идут поглядеть на поединок борцов, чтобы заразиться ощущением физической силы» [68, с. 170]. В самых широких слоях народа сила всегда вызывала уважение. Ею гордились, ее прославляли. Известный историк и этнограф XIX в, И.В. Беляев отмечал, что под воздействием зрелища атлетического противоборства «мысль от силы и ловкости борцов ... переносилась к другой высшей мысли о народной силе и ловкости вообще» [5, с. 71]. Не случайно, эпиграфом журнала «Геркулес», издававшегося в начале XX в. в Петербурге и освещавшего состязания народных борцов-профессионалов, был выбран девиз: «Каждый человек может и должен быть сильным».

      Борцы-профессионалы  выдвигались, как правило, из числа грузчиков, молотобойцев и представителей других профессий, требовавших незаурядной физической силы. Одним из любимейших героев Петербурга был народный борец Александр Федорович Трусов. По свидетельству современника, из петербургских силачей «наибольшие надежды возлагала публика на мясника из Лиговского рынка А.Ф. Трусова» (Цит. по [18, с. 5]. Среди петербургских борцов пользовались известностью также приказчик К.Косовский, слесарь Т. Липанин, токарь С. Васильев, портовый грузчик А.Фадеев. Любимцем Петербурга и всей России был выдающийся организатор чемпионатов борьбы И.В. Лебедев («дядя Ваня»), который впервые внес в состязания народных борцов элемент театрализации. Он был известен и как арбитр схваток борцов, обладал незаурядными артистическими способностями, умело управлял эмоциями публики, чем приводил ее в восторг.

      В Петербурге стали борцами мирового класса знаменитые Иваны – Поддубный, Шемякин и Заикин, а также другие российские знаменитости – Н. Вахтуров, Г. Кащеев, С. Елисеев, К. Буль, И. Чуфистов. Образ одного из народных борцов, успешно выступавших в Петербурге, – Ивана Лобанова прочно вошел в произведения северного русского фольклора и в этнографическую литературу [30, с. 126].

      В Петербурге функционировали и эстонские  атлетические общества, среди которых самыми известными были «Калев» и «Выймула». Выдающиеся эстонские борцы Георг Гаккеншмидт, Георг Лурих и Алекс Аберг были мировыми знаменитостями. Г. Гаккеншмидт стал первым отечественным чемпионом мира среди борцов-профессионалов. Еще в юности он победил в Петербурге непобедимого дотоле французского чемпиона Поля Понса.

      В Петербурге неоднократно выступали  и другие зарубежные знаменитости: французы Рауль ле-Буше, Лоран Боккеруа, Консган ле-Марен, австриец Карл Корнацкий, болгарин Никола Петров, поляк Станислав Збышко-Цыганевич, араб Хаджи Мурзук и другие менее известные атлеты.

      Традиционными местами состязаний борцов-профессионалов были цирки Чинизелли, «Модерн», Дукандера, а также многочисленные увеселительные сады Петербурга: «Эдем», «Неметти», «Олимпия», «Луна-парк», «Фарс», «Аркадия», «Светлана» (на Малой Охте), летний Екатериигофский сад. Кроме того, борцы часто состязались и Михайловском манеже.

      У русских бытовало несколько традиционных народных видов борьбы: «в схватку», «не в схватку», «на поясах». Профессиональные борцы могли состязаться в любом из них по взаимной договоренности.

      Большое распространение среди борцов получила так называемая французская борьба, которая по своему содержанию почти полностью соответствовала народному русскому виду борьбы «не в схватку» (за исключением борьбы в положении лежа, которая традиционными правилами у русских не предусматривалась). Этим, по-видимому, и объясняется то, что французская борьба быстро завоевала популярность в России.

      Зрелища состязаний народных борцов имели в Петербурге большое распространение и составляли в XVIII – XIX в. одну из примечательных черт традиционной народной городской культуры. 

      Выводы  по второй главе

      Народные  празднества в условиях городского досуга и в XVIII – начале XIX в. стойко хранили многие черты сельских праздников. Сходство цивильных и деревенских празднеств легко обнаруживалось прежде всего в общей фундаментальной основе – в народной праздничной культуре, в единении традиций, обычаев, обрядов, подверженных определенным художественно-эстетическим и морально-этическим изменениям в условиях городского бытия. Это сходство прослеживалось и в общих фольклорно-мифологических началах народных праздников на селе и в городе, несущих в себе опыт одновременно языческой и православной культуры.

      Народные  городские гулянья оставались частью целостной народной культуры, трансформировались в действенный театрализованно-зрелищный  акт народного творчества. Через  него и с его помощью сохранялись, транслировались и воспроизводились коллективные представления, «коллективный опыт в чувстве жизни», обрядовая память, праздничный коллективизм. В последнем проявлялись «запрограммированные» традиции и вековые навыки народного мироощущения жизни в ее устойчивых связях.

      Важным  фактором, оказавшим влияние на становление клубов в Петербурге, была специфика петербургской культуры, своеобразие которой отразило ее «разноплеменной» характер. Петербург формировался как многонациональный город, где представители различных стран Европы и разных народов, населявших Россию, не только жили и трудились в едином территориально-городском пространстве, но и взаимодействовали друг с другом, обмениваясь непосредственно или опосредованно уникальностью своих культур, представителями которых они являлись. Город аккумулировал, впитывал в себя разноязычную «палитру» народов и вместе с тем создавал благоприятные условия для проявления их культур, формируя тем самым собственное европейское лицо, так не похожее на лики городов остальной России.

      Явно  выраженное стремление к клубному времяпрепровождению также способствовало процессам самореализации и саморазвития личности. Добровольное и независимое самоопределение позволяло членам клуба положительно воспринимать воспитательное воздействие, непосредственно или опосредованно исходящее от клубного сообщества в процессе коллективной деятельности, поскольку «основные виды деятельности клуба правомерно рассматривать как основные направления в его воспитательном воздействии на личность» [61, с. 57].

      Клубы являлись одной из классических форм досугового времяпрепровождения в русском обществе второй половины XVIII-XIX веков. Они отразили в своей природе основные признаки и черты их функционирования.

      Как самостоятельные образования для  досугового времяпрепровождения, клубы  вовлекали в свой процесс десятки и сотни людей, на практике приобщая петербургское общество XVIII века к формированию досуговой культуры. С 1770 года в городе постоянно действовали семь клубов, где общее количество членов превышало 2500 человек.

      Участие выдающихся представителей русской культуры в деятельности клубов превращало их в истинные центры духовной жизни русского общества. В.А. Жуковский, Н.М. Карамзин, И.А. Крылов, А.И. Одоевский, М.Ю. Лермонтов, И.А. Тургенев состояли членами петербургского Английского клуба. Литераторы Ф.В. Булгарин, Н.И. Греч, Н.В. Кукольник посещали клуб Соединенного общества, «хороший тон» которого служил для В.Г. Белинского примером невзыскательного вкуса петербуржца «средней руки».

      Расширение  диапазона форм клубной деятельности показывает качественное изменение социальной роли клубов в жизни русского общества XIX века. Традиционные релаксационно-развлекательные цели сменились просветительно-образовательными, что свидетельствует о высоком уровне включения клубов в социально-культурную жизнь русского общества.

      Большой популярностью в Петербурге пользовались зрелища состязаний народных борцов, составлявшие в XVIII – XIX в. одну из примечательных черт традиционной народной городской культуры.

      У русских бытовало несколько традиционных народных видов борьбы: «в схватку», «не в схватку», «на поясах». Профессиональные борцы могли состязаться в любом из них по взаимной договоренности. Состязания борцов были острым и азартным зрелищем, которое оказывало на людей сильнее эмоциональное воздействие. Зрители подбадривали любимых борцов, поощряли их, обсуждали перипетии борьбы, спорили и бились об заклады. Они же выступали и как гарант честного ведения единоборства. Восхищал драматизм поединка, искусство владения силой и приемами атлетического противоборства, красота борющихся человеческих тел.

Заключение  

      Досуговые формы XVIII-XIX веков – ассамблеи, собрания, клубы, салоны, кружки, трактирные общности – были органично включены в культурную жизнь Санкт-Петербурга. Они отражали в своей деятельности как позитивные, так и негативные тенденции культурного развития общества. С одной стороны, они были специфическим зеркалом, в котором преломлялись различные стороны его жизнедеятельности, а с другой – оказывали влияние на процесс формирования дворянских, мещанских, купеческих и крестьянских культурных традиций. Они осуществляли преемственную связь между всеми поколениями русских людей, которые входили в сферу их деятельности.

      Процессы  влияния на развитие культурных традиций носили сложный и противоречивый характер. Стратификация петербургского общества, закончившаяся к концу XVIII века, закрепила за каждым сословием ту или иную форму досуга.

      Дворянско-аристократические  традиции имели в основе своей  светский образ жизни с характерными кружками, салонами, клубами. Мещанские и купеческие культурные традиции органично включали клубы и трактиры как наиболее типичные формы досугового времяпрепровождения. Составляющими крестьянских и городских традиций были досуговые сообщества, которые базировались в единственных общедоступных заведениях города – трактирах и кабаках.