Самые высшие животные, обладая
элементами сознания, не способны
к понятийному мышлению, т.е. формированию отвлеченных, абстрактных,
логичных представлений о предметах, в
которых обобщены основные свойства конкретных
вещей. Чем выше способность к понятийному
мышлению, к пониманию мира, тем выше интеллект
человека.
Само по себе повышение интеллекта
не обеспечивает животному сообществу высококонкурентных
выгод: все виды современных человекообразных
обезьян, превосходя интеллектом все остальные
виды животных, малочисленны и балансируют
на грани выживания. Аналогичные сложности
испытывали и вымершие виды человека.
За интеллектуальность приходится платить
высокую цену, дети рождаются беспомощными
и долго обучаются. Лишь с возникновением
речи, эффективность интеллектуальной
деятельности обеспечило возможность
совместного кооперативного труда. Язык
речевых символов с помощью слов более
соответствует мозгу, чем внеречевое общение
животных с помощью сигналов, которое
может быть достаточно развитым (дельфины,
вороны). Понятийному мышлению соответствует членораздельная речь.
Её развитие изменило и анатомические
особенности человеческой гортани, расположенной
так низко, что она не образует непрерывного
канала с носоглоткой. Из-за этого человек
может подавиться и умереть от удушья,
но зато умеет гибко модулировать звуки,
производимые гортанью. Эти особенности
анатомии появились у Человека прямоходящего
около 1 млн.лет назад, давая ему возможность
говорить, но ещё не слишком внятно. Способность
произносить разнообразные слова, достигла
современного уровня 250 тыс.лет назад.
Структура же языка (не речи) оставалась
весьма примитивной. Лингвисты считают,
что все современные языки произошли от
одного праязыка, который сформировался
не ранее, чем 30 тыс.лет назад.
Способность человека целенаправленно
создавать орудия труда и постоянно ими пользоваться, изменила
характер его отношения с окружающей средой,
к которой животные приспосабливаются,
видоизменяя себя, а человек преобразует,
сохраняя себя как вид. Со способностью
к труду соотносятся ещё два важных отличительных
признака человека: прямохождение, которое
освободило его руки и, как следствие развитие руки, хватательной кисти, образованной
особым положением большого пальца и точным
захватом кончиками пальцев, что свойственно
только приматам, а последние лишь человеку
и шимпанзе. Ещё двумя характерными признаками
человека, способствовавших развитию
культуры является использование огня и захоронения трупов.
Возникновение речи стало поворотным
пунктом в эволюции человека,
резко повысив возможность кооперативных
действий. Главное то, что речь позволила передавать от
поколения к поколению любую информацию,
а не только навязанную природой генетическую.
Теперь новому поколению не приходилось
начинать интеллектуальное освоение мира
с нуля. Возник институт учителей – членов
сообщества, хранивших знания и обучавших
молодежь. Это были не агрессивные вожаки,
подавляющие своей силой, а мудрые старики,
которых общество должно было содержать.
Это была альтруистическая система отношений.
Найдены, например, останки неандертальских
стариков, доживших до преклонного возраста,
без зубов с артритом челюстей и других
суставов, что означает невозможность
охотиться и пережевывать пищу.
Постепенно информация, передаваемая
с помощью речи, стала важнее
информации, передаваемой с генами, Успех особи, группы, популяции
стал определяться, не столько совершенством
генома, сколько достигнутым уровнем знаний
и технологии. В результате, человек вышел
из под контроля естественного отбора
и перестал эволюционировать, как биологический
вид. Соматическая эволюция
(от греч. тело) сменилась экзосоматической
( от греч. внешний).
В отличие от того, что записано
в генах, экзосоматически наследуется
целенаправленно приобретенная
предыдущими поколениями информация.
Это приводит к следующим важным различиям
биологической и социально-культурной
эволюции:
1. Генетическая мутация может
передаваться только прямым потомкам
и потому распространяться довольно
медленно. Новая идея или технология
могут распространяться по всей популяции быстро
и независимо от степени родства;
2. Экзосоматическая информация
поддается накоплению и хранению,
что особенно проявилось после
возникновения письменности;
3. Экзосоматическая эволюция
допускает предвидение – способность
придавать эволюции целенаправленный
характер.
Таким образом, с возникновением
общества, генетическая информация
определяет программу развития организма, но развивается человек
под влиянием не только наследственности,
но и социальной информации, социальной
среды. Можно поэтому утверждать, что развитие
человека, его адаптация к условиям жизни
и деятельности происходят в соответствии
с двумя программами наследственности
– биологической и социальной. Человек
двуедин: он одновременно является и частью
природы и продуктом общества, что делает
его существом биосоциальным, т.е. носителем
как биологических, так и социальных качеств.
Именно это обстоятельство и способствовало
возникновению науки, изучающей взаимосвязь,
единство и различие биологических и социальных
начал, факторов и механизмов – социобиологии.
Возникновение социобиологии связано
с выходом в 1975 г. книги американского
энтомолога Э.О.Уилсона «Социобиология»:
новый синтез». В рамках разработанной
им концепции, ставится задача, по-новому,
подойти к проблемам морали, свободы, агрессии,
альтруизма, эгоизма и других качеств
человека. Важнейшее место в ней отводится
анализу возможностей и границ применения
аналогий между поведением животных и
человека. Первостепенное внимание при
решении указанных проблем уделяется
принципам и понятиям дарвинизма, в том
числе естественному отбору. Используется
широкая экстраполяция выводов, полученных
при изучении животных, на поведение человека.
С точки зрения методологии,
в подходе Уилсона наблюдается
биологический и молекулярно-генетический
редукционизм: антропология сводится
к биологии, а последняя – к
молекулярной генетике. По мнению
социобиологов, принципиальные изменения
в предоставления о природе человека должна
внести теория генокультурной коэволюции.
Суть её состоит в утверждении того, что
процессы органической (генной) и культурной
эволюции неразрывно связаны между собой.
Однако ведущая роль все же отводится
генам. Они оказываются конечными причинами
многих человеческих поступков. Поэтому
человек выступает на самом деле, прежде
всего объектом биологического знания.
Уилсон определяет задачу социобиологии
как «изучение биологических основ всех
форм социального поведения у всех животных,
включая человека». Главные положения
его теории сводятся к тому, что у человека
не может быть «трансцендентальных» целей,
возникших вне его биологической природы.
По мнению представителей теории генокультурной
коэволюции, весьма вероятно, что человек
наследует моральные чувства по биологическим
каналам. Так, происхождение запретов
кровнородственных браков (инцест) усматривается
в поведении животных, из этого и выводятся
биологические основания моральных табу
вообще. То же самое относится к агрессивности
человека, которая якобы является неотъемлемой
его чертой. Вот почему, скажем, война –
это не что иное, как проявление внутривидовой
агрессии. О характере социобиологических
аналогий и изысканий можно судить, например,
по объяснению человеческой любви – как
поведенческого механизма, обеспечивающего
оптимальную связь между удовлетворяющими
друг друга партнерами. Дело доходит до
того, что даже сознание человека рассматривается
в качестве инструмента только для исполнения
биологических функций. «Человеческое
сознание, - пишет Уилсон, - является устройством
для выживания и воспроизводства, а разум
есть всего лишь один из инструментов
для биологического воспроизводства».
Оценивая концепцию социобиологов,
нельзя отрицать продуктивности
и эвристической ценности идеи
коэволюции. Но сразу же следует
дистанцироваться от спекуляций
на ней представителей современного
социал-дарвинизма, расизма и евгеники.
Коэволюция как взаимодействия биологического
и социального в развитии человека и общества
действительно имеет место. Более того,
следует особо подчеркнуть, что человек
(и человечество) может развиваться только
в единстве с природой, т.е. в рамках коэволюции.
И то, что мы сегодня называем этим словом,
было осмыслено и понято замечательным
русским ученым В.И.Вернадским ещё в начале
прошлого столетия. Именно он впервые
научно обосновал тесную взаимообусловленность
человека (человечества) и природы, и прежде
всего, человека и биосферы. Но главное,
заключается в том, что, в какой мере и до какого предела,
признаются влияние биологического на
социальное, и биологическая детерминация
поведения человека. Биология, гены, конечно
же, определяют поведение человека -
он не может вырваться за пределы своей
биологической природы, даже если бы очень
захотел. Есть и эволюционная связь человека
с животным, и определённые аналогии между
их поведением. Другими словами, существует
биологические основы социальности человека.
Однако объяснять развитие и
поведение человека преимущественно
в терминах и рамках биологии,
как это делают представители
социобиологии, было бы неверно.
На самом деле биологическое
и социальное в человеке, как
уже было отмечено, находятся в
тесной взаимосвязи. Младенец, попавший
в условия существования животных, даже
если и выживает физически при благоприятных
обстоятельствах, однако не станет человеком,
во всяком случае, полноценным. Для этого
индивиду нужно пройти определённый период
социализации. Нельзя не присоединиться
к мнению о том, что «Ребёнок в момент зарождения
лишь кандидат в человека, но он не может
им стать в изоляции ему нужно научиться
быть человеком в общении с людьми». Другими
словами, вне социальных условий одна
природа ещё не делает человека человеком.
Ещё один аспект влияния социального
на биологическое в человеке
состоит в том, что биологическое
в человеке осуществляется и
удовлетворяется в социальной
форме.
Природно- биологическая сторона существования
человека опосредуется и «очеловечивается»
социокультурными факторами. Это касается
и удовлетворения таких сугубо биологических
потребностей, как продолжение рода, еда,
питье и т.д.
Правда, следует отметить, что «очеловечивание»
природы на практике не всегда означает
её облагораживание. Порой индивид неадекватными
действиями и поведением может наносить
ущерб собственной природе, здоровью,
как и все общество, способно пагубно влиять
на свою природную среду. Подобное влияние
сегодня налицо и представляет собой важнейшую
экологическую проблему. Решение её связано
с физическим выживанием и развитием
человека.
Таким образом, при рассмотрении
роли биологических и социальных
факторов в развитии человека следует
избегать крайностей как панбиологизма,
так и пансоциологизма. В первом случае
человек низводится до уровня животного.
Во втором – предстает как tabula rasa (чистая
доска), на которой среда записывает его
развитие.
4.
Этология как наука о поведении
и общественной организации животных.
Еще до возникновения социобиологии,
возникшая в начале 30-х годов
20 века трудами австрийского зоолога
Конрада Лоренца и других ученых,
наука о закономерностях поведения животных – этология ( от греч. «этос» – нрав,
характер), показала, что в поведении
человека много свойственного поведению
животных, а формы животных сообществ,
предвосхищают социальную организацию.
Так, агрессивность человека соответствует
агрессивности животных, а садизм имеет
корни в инстинкте агрессии. Как и в животном
мире, агрессивность больше присуща мужскому
полу, а семья является и природной,
и социальной формой сообщества. Главное
назначение самок – обеспечить выживание
потомства. Самка руководствуется одной
из двух линий поведения: или генетическими
качествами самца, выделившими его в конкуренции
с другими соперниками, или его помощью
в заботе о потомстве. Интерес же самцов
– это репродуктивный успех, и в меньшей
степени – организация семьи. Таким образом,
выбор, верность, измена, согласно социобиологии,
детерминируются генетически.
Этология изучает животных преимущественно
в условиях свободы. С её
точки зрения поведение животных
зависит от стимула (ключевых раздражителей) и от внутренних
процессов и факторов (гормонов, выделяемых
в кровь и тканевую жидкость железами
внутренней секреции). Животные рождаются
со значительной частью уже сформированных
приспособительных типов поведения, называемых
инстинктами. Инстинкты специфичны для
каждого вида и отличаются от простых
рефлексов степенью сложности, являясь
единицами поведения, которые определяются
генотипом. Набор врожденных (инстинктивных)
стандартных программ, сформировавшихся
под действием естественного отбора, является
основой поведения животных. Существуют
универсальные программы поведения, свойственные
почти всем видам, обладающим психикой.
Например, программа замещающего поведения:
если отношения с другими особями складываются
неудачно, например, в поединке, то
животное уступает и выходит из поединка,
меняя свое поведение, либо принимая позу
подчинения или умиротворения.
Множество ритуалов в поведении
животных порождает врожденная
программа консерватизма: без особых причин поведение
не изменяется даже в мелочах. Животные
чаще ходят по одной дороге, осматривают
одни и те же места кормежки, отдыхают
в одном и том же месте и т.д. У людей, такая
навязчивая склонность к порядку и ритуалу
характерна для интеллектуально ограниченных
дебилов и детей 2 – 4 –х лет. Естественный
отбор поощряет такое стремление к повторению
ранее успешных действий.
Ещё одна универсальная поведенческая
программа – неприязненное
отношение к особям близких видов обеспечивает этологическую форму
изоляции, когда группы, ещё не потерявшие
биологическую способность к скрещиванию,
не обмениваются генами, поскольку обладают
несовместимыми, взаимоотторгающими нормами
и ритуалами поведения. Возможно, такой
механизм лежит в основе межрасовых и
межэтнических отношений, ориентируя
людей принимать индивидуумов других
рас за представителей близкого, но иного
вида, и потому отторгать их, что отнюдь,
не извиняет расизм, поскольку человек
обладает социальным контролем своего
поведения.
Питанию, росту, размножению и самосохранению
соответствуют четыре вида инстинктов:
голода, половой, агрессии и страха. Агрессия,
по Лоренцу является подлинным первичным
инстинктом, направленным на сохранение
вида, проявляясь, прежде всего, в конкуренции
внутри этого вида. Смысл внутривидовой
борьбы в обеспечении преимущества для
передачи своих генов последующему поколению.
Она также обеспечивает охрану от агрессии
вневидового окружения. Но, возможно нападение
и без агрессии, – например, охотящегося
хищника на жертву. Для предотвращения взаимного
истребления особей внутри вида, существуют
механизмы торможения, включаемые инстинктом
страха. Пожалуй, только человек, оказался
без механизма, блокирующего уничтожение
собственных сородичей, ведь вся история
человеческой цивилизации – это история
непрерывных, кровопролитных войн внутри
человеческого вида.