Теоретические и практические аспекты правового регулирования уголовной ответственности за убийство в российском и зарубежном уголовном

По количеству квалификационных ошибок и одновременно множеству  постановлений Верховного Суда по обобщениям дел об убийстве и определениям по конкретным делам ч. 2 ст. 105 занимает первое место. Иногда постоянство в  повторении судами одних и тех  же квалификационных ошибок вызывает недоумение. В Обзоре надзорной практики Судебной коллегии по уголовным делам  Верховного Суда РФ за 2004 г. отмечено, что "судьи допускают ошибки при  квалификации действий виновного по п. "в" ч. 2 ст. 105 УК РФ (убийство лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии)". Квалифицируя действия осужденного как убийство лица, заведомо для него находящегося в беспомощном состоянии, суды первой инстанции ссылаются на то, что  потерпевший в момент совершения против него преступления находился  в сонном состоянии, отягощенном  сильной степенью алкогольного опьянения.

По смыслу закона, к лицам, находящимся в беспомощном состоянии, могут быть отнесены тяжелобольные, престарелые, малолетние дети и лица, страдающие психическими расстройствами, лишающими их способности правильно  воспринимать происходящее.

Разъяснений Верховного Суда о том, что состояние сна и  алкогольного опьянения не является беспомощным состоянием при убийстве, множество. Однако суды, да и некоторые  правотолкователи продолжают допускать  эту квалификационную ошибку с завидным упорством.

Таким образом, несмотря на то, что убийствам посвящены 4 статьи УК РФ, содержащие много признаков, квалификация убийств нередко вызывает трудности на практике и споры  среди теоретиков уголовного права.

В ч. 1 ст. 105 УК РФ дано законодательное  определение данного преступления: "Убийство, то есть умышленное причинение смерти другому человеку".

Уголовный закон дифференцирует ответственность за убийства по степени  общественной опасности, выделяя простой (ч. 1 ст. 105), квалифицированные (ч. 2 ст. 105) и привилегированные (ст. 106 - 108) их виды.

Квалифицированные виды убийств (ч. 2 ст. 105) составляя лишь около 15% всех регистрируемых убийств и представляют собой наиболее опасную разновидность  убийства.

ГЛАВА 3. ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ ЖИЗНИ В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ  ИНОСТРАННЫХ ГОСУДАРСТВ 

3.1 УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ  ЗА УБИЙСТВО ПО РОССИЙСКОМУ  ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВУ 

Уголовная ответственность  за убийство наступает только при  наличии всех элементов состава  преступления, предусмотренных действующим  законодательством.

Состав убийства без отягчающих и без смягчающих обстоятельств (ч. 1 ст. 105) образует умышленное причинение смерти другому человеку при отсутствии как отягчающих обстоятельств, указанных  в ч. 2 ст. 105, так и смягчающих обстоятельств, предусмотренных ст. 106 - 108 УК РФ. Наиболее распространенные виды такого убийства - убийство в ссоре или в драке  на бытовой почве, убийство из мести  или ревности.

Основные вопросы квалификации убийства разрешаются в Постановлении  Пленума Верховного Суда РФ № 1.

По п. "а" ч. 2 ст. 105 следует  квалифицировать убийство двух или  более лиц, если действия виновного  охватывались единым умыслом и были совершены, как правило, одновременно.

"Действия осужденного  переквалифицированы с покушения  на убийство двух или более  лиц на умышленное причинение  тяжкого вреда здоровью двум  лицам". Областным судом Ч. был  осужден по ч. 3 ст. 30, п. "а"  ч. 2 ст. 105 УК РФ. Судебная коллегия  по уголовным делам Верховного  Суда РФ приговор изменила  и переквалифицировала его действия  на п. "б" ч. 3 ст. 111 УК РФ. По  мнению коллегии, суд неправильно  квалифицировал действия Ч., учитывая  не его отношение к содеянному  и направленность его умысла, а наступившие последствия - причинение  К. и П. тяжкого вреда здоровью, нанесение ранений потерпевшим  ножом в течение незначительного  промежутка времени. Как на  предварительном следствии, так  и в судебном заседании Ч.  показал, что он никого не  хотел убивать. Таких намерений  Ч. не высказывал во время  конфликта с потерпевшими. Согласно  материалам дела, ни один потерпевший  после полученных ранений не  падал. Из показаний потерпевшего  К. следует, что, получив два  удара ножом, он смог оттолкнуть  Ч. Таким образом, Ч. ничто не препятствовало (если бы он имел намерения убить потерпевших) довести свой умысел до конца. Однако он не только не предпринял никаких действий, но, напротив, убежал с места происшествия. Поскольку по делу установлено, что Ч. действовал не с прямым, а с косвенным умыслом, он должен нести ответственность не за те последствия, которые могли наступить, а за те, которые реально наступили, т.е. за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью К. и П..

При квалификации убийства, совершенного с особой жестокостью (п. "д") следует исходить из того, что понятие особой жестокости связывается  как со способом убийства, так и  с другими обстоятельствами, свидетельствующими о проявлении виновным особой жестокости. Судебная практика последовательно  придерживается правила, что особая жестокость может выражаться в совершении убийства в присутствии близких  потерпевшему лиц, когда виновный сознавал, что своими действиями причиняет  им особые страдания. При этом круг близких потерпевшему лиц не ограничивается перечнем близких родственников.

В связи с этим, например, кассационная инстанция справедливо  не согласилась с доводами осужденного  К., ссылавшегося в жалобе на то, что  Б-а, на глазах которой он убил Д., не являлась супругой последнего. Как  видно из приговора, квалифицируя действия К. как убийство, совершенное с  особой жестокостью, суд исходил  из того, что К. убил потерпевшего в  присутствии близкого для него лица - Б-ой, с которой тот совместно  проживал более двух лет и намеревался  заключить брак, фактически создав с ней семью. При этом Б-ой были причинены особые душевные страдания, вызванные лишением жизни у нее  на глазах близкого человека, что сознавал К., зная о характере взаимоотношений  и совместном проживании Б-ой и Д., проявив тем самым особую жестокость.

Распространенной ошибкой  в судебной практике является квалификация убийства как совершенного с особой жестокостью на основании лишь того, что потерпевшему при убийстве были причинены множественные ранения.

Так, Судебная коллегия Верховного Суда Российской Федерации справедливо  не согласилась с доводами жалобы потерпевшего о том, что убийство С. было совершено с особой жестокостью, поскольку само по себе нанесение  множества телесных повреждений  не является основанием для квалификации действий виновного по п. "д" ч. 2 ст. 105 УК РФ. Необходимо установить, что  виновный, нанося множество телесных повреждений потерпевшему, сознавал, что причиняет ему особые мучения  и страдания. Таких данных в отношении  убитого суд не установил. Кроме  того, как видно из заключения судебно-медицинской  экспертизы, С. были причинены только два ножевых ранения в область  шеи, которые привели к смерти потерпевшего. Остальные телесные повреждения (царапины на груди и кровоподтеки на руках и голове) экспертом отнесены к легким телесным повреждениям, не причинившим вред здоровью потерпевшего, и при отсутствии обстоятельств  для вывода об истязании потерпевшего не свидетельствуют о наличии  в действиях осужденного особой жестокости.

Встречаются случаи, когда, совершив убийство, преступник глумится над трупом потерпевшего: выкалывает глаза, отрезает уши, половые органы и т.п. В связи с этим в судебной практике возникает вопрос, можно  ли действия осужденного, глумящегося  над трупом, расценить как обстоятельство, свидетельствующее о проявлении виновным особой жестокости, и, соответственно, квалифицировать совершенное им преступление как убийство с особой жестокостью.

П. был признан виновным в убийстве И., совершенном с особой жестокостью при следующих обстоятельствах. П. и И. в квартире последнего распивали  спиртные напитки. Между ними возникла ссора, в процессе которой П. имевшимся  у него ножом убил И. После этого  он позвал сожительницу И. и в ее присутствии отрубил убитому  голову и стал пинать ее ногами. Однако Пленум Верховного Суда РФ в своем  Постановлении от 27 января 1999 г. справедливо, на наш взгляд, посчитал, что глумление  над трупом само по себе не может  расцениваться в качестве обстоятельства, свидетельствующего о совершении убийства с особой жестокостью. Содеянное  в таких случаях, если не имеется  других данных о проявлении виновным особой жестокости перед лишением потерпевшего жизни в процессе совершения убийства, следует квалифицировать по соответствующей  части ст. 105 и по ст. 244 УК РФ, предусматривающей  ответственность за надругательство  над телами умерших. Уничтожение  или расчленение трупа с целью  сокрытия преступления также не может  быть основанием для квалификации убийства, как совершенного с особой жестокостью.

Изучение судебной практики свидетельствует о том, что суды недостаточно четко проводят различие между убийством, совершенным группой  лиц, и убийством группой лиц  по предварительному сговору.

Так, областным судом Н. и К. были осуждены за убийство К-а, совершенное  по предварительному сговору. Такая  квалификация обосновывалась тем, что  во время ссоры с потерпевшим  виновные, действуя согласованно, совместно  избивали его руками и ногами, нанося удары по голове. Их совместными  действиями потерпевшему были причинены  тяжкие телесные повреждения, от которых  он на месте преступления скончался. Президиум Верховного Суда РФ не согласился с такой оценкой действий виновных и изменил в этой части приговор и кассационное определение, указав, что вывод о совершении убийства по предварительному сговору был  сделан судом лишь исходя из факта  совместных согласованных действий виновных при избиении потерпевших  и причинении им смерти. Однако этого  недостаточно для утверждения того, что между осужденными еще  до убийства был предварительный  сговор на совершение данного преступления, и, поскольку каких-либо доказательств, подтверждающих наличие у них  такого сговора на убийство, в деле не имелось, такой квалифицирующий  признак, как убийство по предварительному сговору, был исключен из решений  предыдущих судебных инстанций.

Судебная практика последовательно  исходит из того, что как убийство из корыстных побуждений следует  квалифицировать убийство, совершенное  в целях получения материальной выгоды для виновного или других лиц (денег, имущества или прав на его получение, прав на жилплощадь и  т.п.) или избавления от материальных затрат (возврата имущества, долга, оплаты услуг, выполнения имущественных обязательств, уплаты алиментов и т.п.). Так, суд  правильно квалифицировал как покушение  на убийство из корыстных побуждений действия Б-ой, которая с целью  уклонения от уплаты Бал-ой крупного долга пыталась убить потерпевшую  путем нанесения ей ударов по голове кухонным топориком, но по не зависящим  от нее обстоятельствам не смогла довести преступление до конца.

Вместе с тем, как показывает изучение судебной практики, иногда суды ошибочно квалифицируют как совершенное  из корыстных побуждений убийство, когда умысел на завладение имуществом потерпевшего возникает и реализуется  после совершения убийства.

Наибольшее количество судебных ошибок возникает при рассмотрении уголовных дел об убийствах, совершенных  в состоянии аффекта.

Как правило, сильное душевное волнение возникает на почве в  результате противоправного поведения  со стороны самого потерпевшего.

Так, К. была осуждена за умышленное убийство с особой жестокостью (смерть потерпевшего наступила в результате причинения ему кухонным ножом и  вилкой множественных колото-резаных  ран лица, шеи, живота, рук и ног). Президиум Верховного Суда РФ переквалифицировал ее действия на ч. 1 ст. 107 УК РФ. К., не имея средств к существованию и  возможности найти работу, приехала из провинции в Москву. Вместе со своей подругой с целью занятия  проституцией сняла квартиру у Г., который забрал у нее паспорт, в обращении с нею был груб и жесток, подвергал частым побоям, против ее воли принуждал к действиям  сексуального характера, постоянно  угрожал убить ее, а также ее мать и сестру. Верховный Суд, основываясь  на заключении стационарной экспертизы, указал, что в результате агрессивного насилия, побоев, унижений и грубых оскорблений К. оказалась в состоянии  эмоционального напряжения, которое  в сочетании со свойственными  ей личностными особенностями характеризовалось  возникновением субъективных переживаний, чувства страха, тревоги, обиды, несправедливости, оскорбленного достоинства, а также  физической боли. Острое ощущение страха и безысходности с большим  нарастанием напряженности привело  К. к нехарактерным для нее  агрессивным действиям, понижению  способности целостного осмысливания возможных последствий своих  действий. Такая оценка поведения  потерпевшего, эмоционального состояния  виновной, мотивов ее действий и  позволила Верховному Суду квалифицировать  совершенное преступление как убийство в состоянии аффекта.

Определенные трудности  возникают при квалификации убийства супруга, совершенного другим супругом по причине того, что виновный оказался свидетелем супружеской измены. Дело здесь заключается не только в  обстоятельствах супружеской неверности, но и в характере взаимоотношений супругов, главным образом в вытекающем из этих отношений субъективном восприятии факта измены. Именно по данному пути идет современная судебная практика, дифференцируя оценку убийства, вызванного супружеской неверностью, в зависимости от конкретного отношения виновного к этому обстоятельству, в том числе признавая такое убийство совершенным в состоянии аффекта.

Ревность большей частью основывается на интимной измене супругов (партнеров), у которых сложились  определенные отношения на протяжении более или менее продолжительного времени. Ни измена, ни порождаемая  ею ревность не могут служить смягчающими  или отягчающими обстоятельствами, поэтому они отнесены к простому составу убийства. Исключение составляет лишь случай очевидного прелюбодеяния, который перерастает в тяжкое оскорбление, вызывающее аффект.