Третейское разбирательство

   Признаки  отрасли права в свое время  были выделены С.С. Алексеевым: «Отрасль права представляет собой реально обособленное, самостоятельное, суверенное, относительно замкнутое подразделение структуры права. Общность норм, составляющих отрасль права, характеризуется юридической цельностью, т.е. такой степенью ее внутренней организации, единства ее институтов, когда она выступает перед лицом других отраслей как нерасчленяемое целое»⁴. Он также отмечал, что различие отраслей права выражается ни в чем ином, кроме как в особом режиме регулирования. Специфический отраслевой режим объединен едиными регулирующими началами и определяется особым сочетанием предмета и метода регулирования данных отношений.

   Указанные признаки отрасли права при применении его к третейскому разбирательству могут свидетельствовать, что третейское разбирательство имеет достаточное обособление норм, его регулирующих, предмет, близкий к процессуальной отрасли, и своеобразный метод регулирования, который хотя и базируется на частном праве, но имеет свои особенности. Указанных черт недостаточно для того, чтобы претендовать на самостоятельную отрасль из-за отсутствия внутреннего единства и согласованности норм, характерных для отрасли права. Кроме того, существуют некоторые признаки, свидетельствующие о наличии сформировавшейся отрасли права: это характер взаимодействия с другими отраслями и потребность регулирования на уровне отрасли. Такая потребность возникает, когда регулирование в рамках уже существующей отрасли оказалось недостаточным, а количество особенностей регулирования стало критическим, что само правовое образование уже перестало органически вписываться в существующее отраслевое деление. Ни одна существующая отрасль не пригодна для того, чтобы признать себя базовой отраслью, в которой третейское разбирательство будет ее органичным элементом. Попытки включения его в процессуальную отрасль вызваны не тем, что третейское разбирательство — ее органичный составной элемент, а тем, что остальные отрасли мало подходят на эту роль. Учитывая дискуссионность отнесения третейского разбирательства к какой-либо отрасли, трудно говорить и о том, что возможно регулирование внутри такой отрасли.

   В результате отнесение рядом ученых третейского разбирательства к гражданскому процессу происходит скорее по инерции, поскольку остальные отрасли права еще менее пригодны для этого. Многие признаки свидетельствуют о том, что количество исключений из общих правил стало критическим для причисления третейского разбирательства к одной из существующих отраслей. В то же время данный блок правовых норм еще не приобрел внутреннего единства и системности, чтобы сформировать отдельную отрасль права.

   Попытки построить правовое регулирование  третейского разбирательства, ориентируясь на процессуальные подходы, приводят к отрицанию тех особенностей, которые и служат источником существования третейского разбирательства. В настоящее время правовое регулирование третейского разбирательства происходит в большей степени путем заимствования отдельных норм и институтов из гражданского процессуального права, которые так и не стали органичной частью третейского разбирательства, вследствие чего оно воспринимается как комплексное правовое образование. Под комплексной отраслью следует понимать правовые образования, нормы которых можно распределить по соответствующим отраслям права, но из-за общих положений и приемов регулирования они образуют определенную целостность. Нормы права, составляющие ядро третейского разбирательства, объединены общим правовым режимом и в значительной степени взаимосвязаны, многие нормы имеют двойственную природу и не могут быть отнесены к какой-то конкретной отрасли. Исходя из данного определения, можно видеть, что третейское разбирательство не является комплексной отраслью законодательства.

   Отнесение какого-либо правового явления к  одному из блоков системы права должно опираться не только на базовые признаки, служащие основанием для такого деления, но и учитывать вектор развития права  в целом. Общая тенденция состоит  в усилении отраслевого размежевания и уходе от нескольких базовых отраслей к множеству самостоятельных отраслевых образований. Этот процесс вызван как бурным развитием отдельных общественных отношений, так и искусственными попытками выделения правовых блоков, исходя из особых черт, присутствующих в данных отношениях. Одним из факторов, который движет этим процессом, является переосмысление роли государственного влияния на общественные отношения. Происходит более четкое регулирование публичной сферы, следовательно, и усиление регулирующего ее правового блока. В то же время сама сфера влияния государства на общественные отношения сужается вследствие усиления роли частного права в регулировании общественных отношений. Воля частных лиц приобретает все большее значение как фактор регулирования общественных отношений, а государство старается минимизировать свое вмешательство в частные дела. Поскольку компетенция третейского разбирательства ограничена частным правом, то возможность саморегулирования в этой области вполне укладывается в современные тенденции и в полной мере соответствует усилению роли третейского разбирательства в общественных отношениях.

   Особая  природа третейского суда вызвала  нестандартное регулирование. Третейский суд есть особая форма саморегулирования в области правовых конфликтов путем судопроизводства без участия государства, в результате которой осуществляется применение права непосредственно, а не через государственные органы. Третейский суд одновременно и древнейший способ защиты прав, и в то же время вновь нарождающийся в связи с переосмыслением роли личности в государстве. Возможность личности самостоятельно реализовывать свои права вызывает к жизни и механизм их защиты без использования государства. Частноправовая природа вовсе не является препятствием для усиления влияния третейского разбирательства на общественные отношения. Напротив, тенденции развития законодательства свидетельствуют, что развитие третейского разбирательства должно идти именно по пути усиления влияния решения третейского суда на правоотношения частных субъектов права и упрочения роли самого третейского суда среди форм защиты прав. Это приводит к выводу о том, что третейское разбирательство должно сближаться с процессуальным правовым блоком по правовым последствиям его деятельности, регулируясь тем же особым методом, имеющим в основе частное право. Тенденция к усилению частноправовой составляющей третейского разбирательства не позволит процессу развития третейского разбирательства пойти только по пути вливания его в гражданский процесс.

   Существуя обособленно от других отраслей права, третейское разбирательство имеет  признаки сложного правового института, который только формируется в отдельную отрасль. Только дальнейшее развитие правового регулирования третейского разбирательства позволит говорить о сформировавшейся отрасли законодательства. Основной проблемой для позиционирования третейского разбирательства как отдельной отрасли законодательства является реально существующая неспособность взаимодействия третейского разбирательства на равных с другими отраслями. Существующее сегодня отношение к третейскому судопроизводству как к вторичному правовому образованию, подчиненному процессуальной отрасли, вызвано вполне объективными причинами. Недостаточная развитость в настоящее время третейского разбирательства привела к отсутствию настоятельной потребности в его системном регулировании. Только реальные правовые проблемы правоприменения могут дать толчок к окончательному размежеванию с существующими отраслями права. Пока же говорить о завершившемся процессе формирования третейского разбирательства как отрасли права преждевременно.

   Законодательство  исчерпывающим образом определяет, в чьи полномочия входит отправление  правосудия. Конституция РФ и Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» предусматривают включение в судебную систему Конституционного Суда РФ, федеральных судов общей юрисдикции, арбитражных судов. Третейские суды не входят в судебную систему России, на что было указано Конституционным Судом РФ⁵.

   Этот  вывод опирается на действующее  законодательство и признанное определение понятия правосудия: рассмотрение споров и осуществление судебной власти в особом порядке от имени государства и вынесение общеобязательных государственно-властных предписаний. Целью правосудия является защита нарушенных или оспоренных прав. Правосудие выступает высшей, но не единственной формой защиты гражданских прав. Понятие «правосудие» более узкое, чем защита гражданских прав, и является высшей формой защиты гражданских прав, осуществляемой исключительно государством и в особом порядке. Как отмечала крупнейший специалист по системе арбитража в США Е.И. Носырева, в американской доктрине заложено сосуществование арбитража и правосудия, поскольку судебная форма защиты прав — не единственно возможная, а лишь процедура, гарантированная конституцией⁶.

   Таким образом, существующим понятием правосудия третейское разбирательство не охватывается. Хотя в последнее время не раз  высказывались мнения о том, что понятием правосудия деятельность третейского суда должна охватываться, но они не получили широкого распространения. Третейский суд вполне органично вписывается в систему защиты прав. Он выносит свои решения не именем государства, но в порядке, им предусмотренном и обеспечивающим возможность принудительного исполнения государством принятых третейским судом решений.

   Невозможность осуществления правосудия не означает отсутствие правовой базы для третейского разбирательства. Деятельность третейских судов базируется на закрепленном в ст. 34 Конституции РФ праве граждан на ведение экономической деятельности. Этому праву корреспондирует право, закрепленное в ч. 2 ст. 45 Конституции РФ, «защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом». Статья 11 ГК РФ прямо указывает на третейский суд как на орган защиты гражданских прав. Задача государства для обеспечения этих положений Конституции РФ — сформировать соответствующее законодательство, регулирующее данную деятельность.

   Несмотря  на все различия, третейские и государственные  суды в равной степени признаются государством инструментами защиты гражданских прав, реализуя одну и  ту же функцию. Субъекту права важно  не то, какой именно орган выполнил эту функцию, а то, чтобы произошла защита права в порядке, санкционированном государством. Третейский суд лишен возможности непосредственно применить государственное принуждение, но с помощью определенного механизма это принуждение будет обеспечено, если решение третейского суда будет отвечать установленным государством критериям. Поэтому третейский суд следует считать особой формой защиты прав, порождающей последствия, близкие по своим свойствам к решению государственного суда.

   Третейское  разбирательство является формой защиты права. В то же время третейское разбирательство  часто называют способом защиты права. Думается, что нет оснований считать третейское разбирательство способом защиты, так как способы защиты указаны в ст. 12 ГК РФ, и легко можно заметить, что там указаны меры, с помощью которых происходит защита права, а не формы, в которых она реализуется. Именно поэтому не указана самая очевидная форма — судебная защита.

   Государство обладает монопольным правом на отправление  правосудия как высшей формы зашиты прав, но оно не может запретить использовать иные формы защиты. Следовательно, выполнение третейским судом публичных функций, характерных для государства, вполне укладывается в общую концепцию развития общества, когда часть государственных функций передается в частные руки, но под контролем государства.

   После принятия Конституции РФ российское государство взяло курс на отмену норм, включенных в законы, преграждающие возможность судебной защиты. Эффективность этого достигается не путем декларирования прав, а через установление процедуры их реализации путем издания государством специальных законов. Действующими такими законами являются Закон о международном коммерческом арбитраже и Закон о третейских судах. Их наличие обусловило полноценное регулирование третейского разбирательства как в сфере международного арбитража, так и внутри страны. По логике законодателя, третейский суд — не преграда для защиты гражданских прав, а предусмотренная законом форма их реализации. При защите прав, возникающих по воле частных субъектов права, логично было бы предположить, что эти субъекты имеют право и на выбор формы, в которой будет происходить защита этих прав. Эту функцию выполняет законодательство о третейском разбирательстве, которое вводит в правовое поле частную инициативу сторон на выбор формы защиты прав.