Важнейшим результатом Культурной революции, далеко выходящим за рамки чисто  политических противоречий, является ломка тысячелетия складывавшихся в Китае на базе специфического «азиатского  способа производства» институтов общественного сознания, закрепленных в морально-идеологических схемах конфуцианства. Для дальнейшего развития необходим  был радикальный разрыв с этой традицией.

      Действительную  роль процессов Культурной революции, которые кажутся нелогичным отступлением от «нормального» развития, являлись на самом деле единственным и самым  важным условием дальнейшего развития страны. ¹⁴

      Молодые хунвэйбины, свергающие старых партийных  бюрократов и были радикальным разрывом с конфуцианской традицией, тысячелетия  закреплявшей авторитет власти, семьи  и старшего поколения. Радикальный  разрыв выступал не только как классовый  конфликт пролетариата против национальной и мелкой буржуазии и связанных  с ней представителей партийной  бюрократии, но и как конфликт поколений, «отцов и детей». Так, одним из результатов  Культурной революции стал тот факт, что командные посты заняли представители  нового поколения китайцев. ¹⁵

      Конфуцианская традиция оказалась несовместима с  дальнейшей модернизацией страны. Культурная революция столкнулась на определенном этапе с чисто экономической  проблемой, которую уже нельзя было решить просто еще большим напряжением  сил народных масс, как это делалось раньше.

      Проблема  индустриализации, частично решенная в годы Большого скачка, все еще  очень остро стояла в 60-70-е годы. Но если в период Большого скачка индустриализация осуществлялась за счет поставок оборудования и кредитов из Советского Союза и  других социалистических стран, то после  охлаждения отношений этот путь индустриализации был закрыт. Не мог Китай осуществлять индустриализацию и за счет экспорта продуктов сельского хозяйства, как в начале 30-х делал СССР. Продукция сельского хозяйства  едва покрывала потребности быстро растущего населения, и увеличение экспорта сельхозпродукции неминуемо  привело бы к голоду. Экспорт сырья  также не мог покрыть потребности  китайской экономики в современных  машинах, так как Китай беден  на природные ресурсы.

      С начала 60-х до примерно начала 70-х  эта проблема могла решаться и  довольно успешно решалась путем  напряжения внутренних резервов страны. Но к концу 60-х – началу 70-х  внутренние резервы были исчерпаны.

      В этой ситуации левые и правые силы в КПК предлагали различные пути дальнейшего развития. Правые предлагали пойти на уступки развитым капиталистическим  странам и в обмен на изменение  внешнеполитических ориентиров получить кредиты и инвестиции. После смерти Мао этот курс полностью восторжествовал  в форме продажи партийной  бюрократией дешевой рабочей  силы международным капиталистическим  монополиям. Проблема промышленного  развития была решена, но промышленность эта была уже не китайская, а американская, японская, германская и т.д., а если и китайская, то подчиненная через  мировой рынок интересам крупнейших империалистических стран.

      Левые в КПК не дали удовлетворительного  ответа на вставший очень остро в  тот период вопрос. Наиболее реалистичное решение было выдвинуто группой  Линь Бяо – Чэнь Бода. Фактически, они могли предложить лишь пойти  на улучшение отношений с СССР и включиться в международное  разделение труда в рамках социалистического  содружества. Однако, это означало бы отказ по крайней мере от части  левых политических установок. Таким  образом, левые оказались в этот период в ловушке, что отразилось в решениях IX съезда КПК, отвергшего курс правых на сотрудничество с капиталистическими странами, но и не открывшего дороги для улучшения отношений с  СССР. На деле был закреплен курс на внешнеполитическую изоляцию.

      В тот период левые в КПК попали в ситуацию, которую лучше всего  описывают слова Энгельса: «Таким образом, он (вождь крайней партии) неизбежно оказывается перед  неразрешимой дилеммой: то, что он может  сделать, противоречит всем его прежним  выступлениям, его принципам и  непосредственным интересам его  партии; а то, что он должен сделать, невыполнимо». Перед такой дилеммой встали и левые лидеры КПК, близкие  к Мао Цзэдуну. Причем, пути решения  дилеммы ими были предложены различные, что и привело к расколу  в «штабе Мао Цзэдуна». Группа Линь Бяо – Чэнь Бода предлагала делать, то что «должно» делать, члены будущей  «банды четырех» – найти определенный компромисс между тем, что «должно» и тем, что «можно».

      С ликвидацией группы Линь Бяо –  Чэнь Бода восторжествовал компромиссный  курс: оставшиеся левые (Мао Цзэдун, Кан Шэн и «четверка» – Цзян Цин, Яо Вэньюань, Чжан Чуньцяо, Ван  Хунвэнь) принимали внешнеполитический курс правых на обострение отношений  с СССР и восстановление связей с  капиталистическими странами, а правые принимали левый внутриполитический и экономический курс. 

 
Ликвидация группы Линь Бяо – Чэнь Бода

      Раскол  в руководящей группе левого крыла  Компартии Китая произошедший в 1970-71 годах и приведший к ликвидации группы Линь Бяо – Чэнь Бода стал результатом кризиса политики Культурной революции, выразившегося в противоречии между конечными коммунистическими  целями движения и наличными материальными  условиями Китая. Линь Бяо и Чэнь Бода составляли крайне левое на тот  момент крыло партии, они не собирались отступать от выдвинутой в начале Культурной революции программы  и идти на какой-либо компромисс с  правыми, даже под давлением объективной  необходимости.

      Линь  Бяо (настоящее имя – Юй Жун) родился  в 1906 году в деревне Хуйлуншань уезда  Хуанган провинции Хубэй в  семье мелкого фабриканта. Его  отец разорился после Первой мировой  войны и в возрасте десяти лет  Юй Жун покинул семью. В семнадцать он вступил в Социалистический союз молодежи Китая, а в девятнадцать (1925 год) в Компартию Китая. В то же время он поступает в военную  школу Вампу, а в 1927 году становится командиром взвода гоминдансовской  армии, а затем полка. Когда правые лидеры Гоминдана во главе с генералом  Чан Кайши разрывают блок с  КПК и начинают репрессии против коммунистов, Линь Бяо принимает  участие в организованном коммунистами Наньчанском восстании, которое  терпит поражение. Затем, вместе с Чжу  Дэ участвует в создании первых частей Красной Армии. 1-я армейская группа под командованием Линь Бяо в  октябре 1934 года шла в авангарде  Великого похода – крупнейшей операции революционной войны в Китае  по переброске частей Красной Армии  из Юго-Восточного Китая, где им грозил разгром на северо-запад страны. В период антияпонской войны (1937-1945 годы) Линь Бяо командует дивизией. В 1939 году он уезжает в СССР, где  представляет Компартию Китая в  Коминтерне. Возвращается в 1942 году, и  его избирают секретарем Северо-Восточного бюро ЦК КПК. В 1945 году Линь Бяо становится командиром маньчжурской Объединенной демократической армией численностью до 300 тысяч человек. В 1945-1949 он проводит ряд успешных операций, которые внесли решающий вклад в разгром Гоминдана  и победы Компартии в гражданской  войне.

      После победы коммунистов он работает на различных военных и партийных  постах. С 1954 года Линь Бяо – заместитель  председателя Государственного комитета обороны. С сентября 1956 года – член Политбюро ЦК КПК, с мая 1958 года –  член Постоянного комитета Политбюро  ЦК и один из заместителей председателя ЦК КПК. С сентября 1959 года, после  Лушаньского совещания и снятия Пэн Дэхуая, Линь Бяо становится министром обороны КНР.

      Линь  Бяо стал знаковой фигурой левого поворота в Компартии – именно он заменил  на их постах лидеров  правых – сначала Пэн Дэхуая, а затем Лю Шаоци.

      Чэнь  Бода (родился в 1904 году) – менее  известная, чем Линь Бяо фигура, однако, в истории Культурной революции  он также занимает значительное место. Чэнь был выдающимся теоретиком и  образованным марксистом. Именно его  назначают руководить Группой по делам Культурной революции, он же возглавляет  редакцию теоретического журнала партии «Хунци». Чэнь Бода наиболее активно  выступает против курса на сближение  с капиталистическими государствами. С его ликвидации и начинается поворот вправо. В сентябре 1970 года Чэнь Бода убирают со всех руководящих  постов и репрессируют.

      Через год – в сентябре 1971 года –  при загадочных обстоятельствах  гибнет Линь Бяо. Самолет с ним  и его семьей разбивается на территории Монголии. Линь Бяо поставили в  вину заговор против Центрального Комитета и Мао Цзэдуна. Однако, эта версия уже тогда не выдерживала никакой  критики – Линь Бяо занимал  второй пост в ЦК, а сам комитет  состоял из его близких сторонников  чуть ли не на треть. До этого никаких  противоречий между Линь Бяо и  Мао не было замечено, председатель сам выдвинул его в качестве своего преемника.

      Однако, действительная причина состояла в  том, что Линь Бяо не был готов  принять компромисс с правыми, который  предлагал заключить Мао. В обмен  на сохранение внутренних результатов  Культурной революции Мао был  готов пойти на одобрение правого  внешнеполитического курса. Учитывая позицию Линь Бяо и Чэнь Бода, такой компромисс не мог быть реализован кроме как через устранение их группировки.

      Показательно, что сам Мао долгое время после  гибели Линь Бяо и официального осуждения  маршала вообще не высказывался на этот счет. Даже на Х съезде КПК доклад о «деле Линь Бяо» читал Чжоу Эньлай. Таким образом, Мао подчеркнуто  дистанцировался от всей истории  с главнокомандующим.

      Именно  в этот период начинается улучшение  американо-китайских отношений и  отход Китая от классовой внешнеполитической линии.

 
Тупик Культурной революции и ликвидация левых

      В период 1970-73 годов в руководстве  партии произошел сильный правый поворот. Х съезд КПК, отчасти  закрепивший его результаты, состоялся  в августе 1973 года, то есть через  два года после устранения Линь Бяо  и его группировки с руководящих  постов. Тем не менее, только на Х  съезде правые решились открыто выступить  с его критикой. Другой победой  правых было то, что с отчетным докладом на Х съезде выступил Чжоу Эньлай.

      Мао Цзэдун вообще не выступал на этом съезде. Или если выступал, то его речь не была опубликована. Сам Председатель, как-то сказал, что на Х съезде он стал «идолом в храме королевских  предков с трижды зашитым ртом». Компромисс «штаба Мао Цзэдуна» и  правых в партии привел к значительному  поправению курса.

      На  Х съезде в число членов Постоянного  комитета Политбюро ЦК КПК не были включены левые лидеры Цзян Цин и  Яо Вэньюань, из левых туда прошли только Чжан Чуньцяо и Ван Хунвэнь. В  тот же период произошла реабилитация около двух десятков старых членов ЦК, подвергнутых критике в ходе Культурной революции. Важным симптомом  было и возвращение к власти Дэн  Сяопина.

      Правда, экономические результаты Культурной революции оставшимся в руководстве  партии левым удавалось сохранить  вплоть до 1978 года. Тем не менее, сами эти результаты были противоречивыми. Это понимали и левые. Вот, что  писал по вопросу дальнейшего  экономического и политического  развития страны ведущий теоретик левых  Чжан Чуньцяо в 1975 году в статье «О всесторонней диктатуре над буржуазией»:

      Он  отмечает, что «в промышленности, сельском хозяйстве и торговле ещё существует доля частной собственности; социалистическая общественная собственность ещё  не является полностью общенародной, а представляет собой две формы  собственности; общенародная же собственность  в сельском хозяйстве как основе народного хозяйства ещё очень  слаба. Маркс и Ленин, предполагая, что в социалистическом обществе уже не существует буржуазного права  в сфере собственности, имели  в виду, что все средства производства уже принадлежат всему обществу. Очевидно, что мы ещё не дошли  до этого».

      Тем не менее, «в вопросе собственности, как и в других вопросах, нельзя смотреть только на форму, надо ещё  смотреть и на действительное содержание». Здесь, очевидно, есть намек на разделение между формальным и действительным обобществлением. При формальном обобществлении собственность капиталистов переходит  к пролетарскому государству. Однако, связь между отдельными предприятиями  осуществляется еще в значительной мере через рынок. О действительном же обобществлении можно говорить, только когда вся система общественного  производства становиться единым организмом, управляемым из единого центра на основе демократического планирования без посредства рыночной стихии.

      Поэтому, Чжан Чуньцяо продолжает: «Необходимо  также иметь в виду, что теперь у нас осуществляется товарная система… Это положение… за короткий срок не изменишь». Китайский марксист понимает, что переход к бестоварной  коммунистической экономике невозможен без развития производства: «пока  общенародная собственность тоже не может обеспечить изобилие продуктов, достаточное для распределения  по потребностям среди 800-миллионного  населения, можно только продолжать товарное производство, обмен через  посредство денег и распределение  по труду».