Происхождение восточных славян в отечественной и зарубежной историографии

великое множество  слов татарских”.4 Этот аргумент сохраняет  свое значение  и

сегодня в научных  кругах.  Вместе  со  сравнительно  небольшим  количеством

скандинавских археологических  памятников на территории Руси  он  опровергает

мнение о сильном  норманнском влиянии.

    Около  1751г.  Ломоносов  начал  подготовительную  работу  над  “Древней

Российской  историей  от  начала  российского  народа  до  кончины  Великого

русского князя  Ярослава Первого”. До 1754г. он собирал  и  выписывал  данные

русских, античных и западных средневековых источников,  а  затем  в  течение

нескольких лет  писал  свой  труд.  Подобно  Татищеву,  Ломоносов  посвящает

первую часть  своего произведения “ веку древнему до Рюрика” и высказывает  в

ней ряд оригинальных и ценных мыслей.  К  ним  относятся  тезис  об  участии

славян в походах  германцев на Рим.  Предположение  Ломоносова  о  славянском

происхождении завоевателя  Рима Алариха нельзя признать обоснованным, но  его

утверждение, что  “между  готами  множество  славян  кучно  воевали”,  вполне

справедливо.5

    К   числу   замечательных   историографических   мыслей   М.В.Ломоносова

относится и  его  тезис  об  отсутствии  “чистых”  в  расовом  и  этническом

отношении народов (“ни о едином  языке  утвердить  невозможно,  чтобы  он  с

начала стоял  сам собою  без  всякого  примешения”),  и  слова  о  роли,  как

славян, так и  финнов (чуди) в деле освоения обширного  пространства  русских

земель, и утверждение, что в состав варяжских дружин в Древней Руси  входили

не одни шведы, а и представители других северных народов.6

    Таким  образом, я  изложила  начало  и  сущность  норманнской   теории  и

полемику  Ломоносова   -  истинного  патриота,  с  Миллером  –   откровенным

норманистом, которые  положили начало дискуссии, которая  не  прекращается,  и

по сей день.

    Следует  отметить, что в XIX веке, который  ниже я рассмотрю, норманнская

теория  рассматривалась  во  всех   трудах,   касающихся   древней   истории

Российского  государства,   всех   дореволюционных   российских   ученых   –

историков.

    Русский  историк Устрялов Н. выдвинул  свою  этногенетическую  схему.  По

его  мнению,  племя  известное  ныне  под  именем  славянского,  при  первом

появлении в истории, в конце  V  века  и  в  начале  VI  века  по  Рождеству

Христову, занимало многочисленными поколениями пространство  от  Балтийского

до Черного моря и Дуная, от Тисы до Одера и берегов  Днепровских.7

    Современники  именовали  его  Венедским,  разделяя   на   три   главные

поколения: на  венедов,  обитавших  между  Балтийским  морем  и  Карпатскими

горами; на славян, живших между от Тисы до берегов  Днестра  и  от  Дуная  до

истоков Вислы; на антов, живших на берегах Черного  моря между устьями  Дуная

и Днепра.

    Судьба  славянского имени, от первого   появления  его  в  истории   и  до

образовании в  нем в IX – X веке государств Русского, Польского,  Богемского,

Моравского, Сербского  и другие мало  известно.  Восточные  славяне  образуют

самостоятельную державу Русь.

    Поколение  славян, вытесненные аварами с  берегов Дуная и Черного моря, и

удалившиеся к  северо-востоку, вероятно в VIII веке заняли  все  пространство

от Вислы до Оки, от Ладожского озера до порогов  Днепровских.  Какие  народы

обитали в этом пространстве  до  прихода  новых  поселенцев  и  как  славяне

утвердились  там,  силою  орудия  или  другими  средствами,  достоверно   не

установлено.8 Известно, что при Геродоте жили  здесь  какие-то  Андрофаги  и

Миланолены. Что III столетия  в  продолжение  400  лет,  приходили  в  южную

нынешнюю Россию разные народы: с севера готофы, основавшие там,  в  IV  веке

могущественное  государство, с востока несметные  орды гуннов,  алан,  балгар,

аваров; но в VII  столетии, как  можно  догадываться,  только  малочисленные

остатки этих народов, могли  удерживаться  в  западной  России,  и  славяне,

вероятно,  нашли  там  одни  пустыни,  где  скитались  слабые  толпы  частью

единоплеменников  их, частью чуждых народов скоро  слившихся с ними.  В  своей

работе  “Русская  история”  Н.  Устрялов  так  же   обращает   внимание   на

норманнскую проблему.  И  отстаивает  свою  точку  зрения  норманиста  таким

образом: Предпринимая отдельные походы в моря Атлантическое  и  Средиземное,

норманны  естественно  не  могли  оставить  без  внимания  ближайших   стран

Прибалтийских, в  особенности славянских, где находили, кроме хлеба и  другой

рухляди, другую для  себя выгоду: через землю восточных  славян пролегал  путь

в богатую Грецию, которую они считали  самою  обильною  страной  в  мире  со

всеми благами  природы. Они отправлялись туда отчасти  для  грабежа,  отчасти

для получения  платы за службу  императорам:  достоверно,  что  за  долго  до

поселения в земли  славянской, в императорской гвардии  было много  норманнов.

До половины IX столетия, норманны приходили в землю славянскую на  время,  и

кажется не имели  прочных поселений: когда же в  Скандинавии, по смерти  Карла

Великого,  произошло  всеобщее  волнение  и  недостаток   в   продовольствии

заставил обитателей ее искать нового  отечества,  одни  толпы  бросались  на

запад, другие на восток. В  Англии,  Франции,  Италии  норманны  утвердились

после долговременной войны: в земле славянской не встречали  такого отпора  и

овладели его  без труда.

    От пришествия  Рюрика на  берега  Ильменя,  или  от  первого  соединения

славян с норманнами, до принятия  правнуком  его,  Владимиром,  Христианской

веры,  утвердившую  Русскую  Державу,  главным   явлением   истории   нашего

отечества было быстрое  расширение пределов  Руси,  сперва  на  юго-восток  к

берегам Оки, потом  на юг по Днепру,  далее  на  запад  до  истоков  Вислы  и

Нарева.9 Это расширение  было  следствием  норманнского  характера.  Славяне

могли  жертвовать  своею  волею  и  признавать  господство   норманнов,   но

национальность  их  оставалась  неприкосновенной;   ибо   везде,   куда   ни

приходили,  во  Франции,  Англии,  в  Италии  норманны  быстро  сливались  с

туземцами, тем  неизбежнее было это слияние в  земле славянской, что  там  они

должны были расселиться  в стране обширной и  при  своей  малочисленности,  в

сравнении с массой покоренного  народа,  утратить  национальную  физиологию.

Они  были  для  славян  поколением  благородным,   господствующим,   но   не

враждебным и  служили только звеном соединения.

    Так  же интересна и генетическая  схема С.Ф.Платонова.

    Восточная  ветвь славян пришла на Днепр   вероятно  еще  в  VII  веке,  и

постепенно расселяясь, дошла до озера Ильменя и Верхней  Оки.10  Из  русских

славян вблизи Карпат остались хорваты и волыняне (дулебы и дужане).  Поляне,

древляне и дреговичи  основались на правом берегу  Днепра  и  на  его  правых

притоках.11

    Северяне, радимичи  и вятичи перевалили  за Днепр и сели  на  его   левых

притоках, причем вятичи успели продвинуться даже на Оку. Кривичи тоже  вышли

из системы Днепра на север,  на  верховье  Волги  и  Западной  Двины,  а  их

отрасль словене  заняли речную систему озера Ильменя. В своем движении  вверх

по Днепру, на северных и северо-восточных окраинах  своих  новых  поселений,

славяне  приходили  в  непосредственную  близость  с  финскими  племенами  и

постепенно оттесняли  их все далее на север и северо-восток. В тоже время  на

западе соседями славян оказались литовские племена, понемногу отступавшие  к

Балтийскому морю перед  напором  славянской  колонизации.  На  восточных  же

окраинах, со стороны  степей,  славяне  в  свою  очередь,  много  терпели  от

кочевых азиатских  пришельцев.  Позднее  же  поляне,  северяне,  радимичи  и

вятичи, жившие восточнее  прочих родичей, в большой близости к  степям,  были

покорены хазарами, можно сказать, вошли в состав Хазарской державы.

    Так  определялось  первоначальное  соседство   русских  славян.  Перечень

соседей русских  славян необходимо дополнить финские  и литовские  племена,  к

ним славяне чувствовали  свое  превосходство и держались  наступательно.

    Так  же варяги являлись соседями, можно сказать, прямыми,  но  жили  “за

морем” и приходили  к славянам “из-за моря”.  При  тесном  общении  славян  с

варягами можно  было бы ожидать большого влияния  варяг на славянский быт.  Но

такого влияния  вообще не заметно – знак, что  в культурном  отношении  варяги

были не выше славянского  населения той эпохи.

    Древние  писатели византийские (Прокопий  и  Маврикий)  раскрывают  черты

первоначального быта славян,  с  некоторыми  интересно  познакомится,  чтобы

уяснить себе, в  каком положении, на какой ступени  развития  застает  славян

история.

    Первые  семена гражданственности и культуры, по его мнению, были брошены

варягами, которые  вызвали славян за собой на историческую арену. В  “Истории

России с  древнейших  времен  “  С.М.Соловьев  поднимает  целый  ряд  важных

проблем русского исторического процесса.  Мало  касаясь  вопроса  о  древнем

населении  Восточной  Европы,  Соловьев  не  останавливается   подробно   на

проблеме  происхождении  славян.  В  соответствии  с  историографией  своего

времени (восходящей к летописной традиции) он считал славян  пришельцами  из

Азии на берега  Дуная,  где  они  прибывали  длительное  время,  после  чего

расселились по  местам  их  позднейшего  жительства.12  Эта  неверная  точка

зрения была пересмотрена в трудах последующих ученных.

    Начальным   событием  политической  истории   восточных  славян  Соловьев

считал утверждение  у  них  власти  пришлых  варяжских  конунгов.  “Призвание

первых князей, - пишет Соловьев, - имеет великое  значение в  нашей  истории,

есть  события  всероссийского,  и  с  него  справедливо   начинают   русскую

историю”.  Таким  образом,  он  принимал  положения   “норманнской   теории”

возникновения Русского государства. Это была ошибочная  позиция, так  же  как

ошибочным надо признать мнение Соловьева  о  сравнительно  позднем  развитии