Стилистика русского языка и культура речи

Общей тождественной семой  “пропитанный водой” объединяются первые два значения существительного грязь: “размякшая от воды земля, почва” и  “морской или озерный ил как лечебное средство” (МАС, I, 476). Общая сема “совокупность” обнаруживается во всех значениях слова  группа (МАС, I, 473). В разных значениях глагола виться: “обвиваться вокруг чего-либо” – вверх по веревочкам вились длинные тонкие побеги (повители), “закручиваться, завиваться” (о волосах) – ... борода ... вьется прядями, “извиваясь, пролегать, протекать” – между садов вьется тропа, “подниматься, извиваясь кольцами, спирально” – струйки дыма вились в ночном воздухе и т.п. – находим общую сему “криволинейно, по кривой”.

 

Связь между значениями полисемичного  слова, которая проявляется в  наличии у них общей, тождественной  семы, целесообразно назвать тождесемной  связью (отношением). Тождесемная связь  возможна как между номинативными, так и между номинативным и метафорическим значениями слов.

Можно говорить о двух разновидностях тождесемной связи. Во-первых, вторичное  значение объединяется с исходным реальным семантическим компонентом, входящим в структуру того и другого  значения. См. приведенные выше примеры. Реальный семантический компонент  может объединять исходное и метафорическое переносное значение. Например, у прилагательного легкий на основе семы “незначительный” связываются с исходным значением такие метафорические его значения, как “едва заметный” – легкая улыбка, легкий вздох, “слабый, неглубокий” – легкая дремота, “оказывающий слабое действие, некрепкий” – легкое вино, легкий табачок.

Такой вид тождесемной  связи назовем актуальной тождесемной  связью. Особенно широко он представлен  в отношениях между номинативными  значениями слов.

Во-вторых, общая сема, объединяющая два значения, может реально присутствовать только в производном значении, а  по отношению к исходному значению выступать как потенциальная, ассоциативная. Таковы связи между значениями слов облако, нос (с. 27).

У прилагательного печальный  можно выделить метафорические значения оценочного характера “достойный сожаления, вызывающий сожаление” – печальное  происшествие, печальная участь директора  совхоза – и значение “неприятный, вызывающий досаду” – печальная  необходимость, печальная известность, – которые связаны с исходным значением потенциальной семой  “неприятный”, возникающей на основе того, что чувство печали является неприятным чувством.

Связи на основе потенциальных  сем исходного значения обусловлены  тем, что слово (и ЛСВ слова) обладает широким семантическим потенциалом, его содержательная сторона включает не только актуализированные семы, но и целые серии потенциальных  сем, “подсказываемых” характером денотата, различными ассоциациями, вызываемыми  денотатом или возникающими при  употреблении слова, необходимостью выражения  оценки, т.е. отношения субъекта к  предмету, а также культурно-историческими  традициями.

Связь на основе потенциальной  семы можно назвать потенциальной  тождесемной связью.

2. Другим видом связи  между значениями многозначного  слова является такая связь,  при которой вторичное значение  включает в свой состав исходное  значение целиком как семантический  компонент, в “свернутом” виде. Этот вид связи нередко встречается  в многозначных существительных.  Ср.: шерсть (1) “волосяной покров млекопитающих” – ... на лошади шерсть была длинная, как на болонке; (2) “такой покров, состриженный или вычесанный с животных (обычно овец, коз, верблюдов) как волокно для пряжи” – Оба они... ехали теперь продавать шерсть; (3) “пряжа, нитки из такого волокна” – Большой клубок красной шерсти лежал на полу...; (4) “ткань из такой пряжи” – платье из шерсти. Как видим, каждое последующее значение строится по формуле: “предыдущее значение + дополнительный семантический компонент”. Так, второе значение образуется из первого (“такой покров”), к которому добавлена сема, указывающая на новое качество волосяного покрова. В третьем значении находим соответственно значение (2) (“такое волокно”) и указание на новое его состояние – в виде пряжи, ниток и т.д.

 

Такая семантическая связь  встречается и у многозначных прилагательных, хотя для них она  менее характерна.

Учитывая специфику рассмотренной  связи, ее можно назвать включающей связью (отношением).

Включающая связь обнаруживается, например, между значением (1) и значениями (2) и (3) прилагательного кислый (с. 23).

Таким образом, семантическая  связь между значениями многозначного  слова может быть тождесемной  или включающей, а тождесемная  связь – актуальной или потенциальной.

Структура многозначного  слова: типы производных значений и  направления их развития, характер деривационной связи их с непроизводными – во многом определяется категориальной принадлежностью слова. Каждая из частей речи, различаясь абстрактным категориальным значением предметности, признака, процессуальности, признака признака, осуществляет эту семантику не только в исходном, но и в производных значениях, которые формируются в направлениях, специфических для каждой части речи.

Говоря о семантической  специфике имен существительных, следует прежде всего отметить их неоднородность. Современные исследователи [13], рассматривая употребление слова в связной речи, выделяют две его коммуникативные функции: функцию названия – идентифицирующую – и функцию обозначения (сообщения) – предикатную.

13. См.: например: Арутюнова  Н.Д. Коммуникативная функция  и значение слова. – НДВШ. Филологические  науки. 1973, № 3, с. 42-54.

 

Наиболее приспособлены  к выполнению первой функции дейктические слова (местоимения) и имена собственные, “обладающие свойством уникальной референции” [14].

14. Там же, с. 43.

К выполнению предикатной  функции наиболее приспособлены  имена прилагательные и глаголы, т.е. “слова, обладающие только понятийным содержанием, сигнификатом, и сами по себе не приспособленные к денотации” [15].

5. Там же, с. 44.

Что касается существительных  нарицательных, то они представляют собой “бифункциональные знаки”, способные к выполнению любой  коммуникативной функции. Семантическая  структура значения нарицательного имени включает в качестве основы определенное понятийное содержание (сигнификат имени – см. подробнее часть I наст. работы), образуемое общими признаками класса однородных предметов. Эта понятийная основа создает условия для денотативного употребления ЛСВ слова, т.е. для обозначения индивидуального предмета. Ср. такие употребления слова воробей: Воробей не боится городского шума и Храбрый воробей схватил хлебную крошку под самым носом у кошки и взлетел на дерево.

Среди многозначных нарицательных  существительных в большей степени  приспособлены к выполнению идентифицирующей (назывательной) функции ЛСВ с  номинативными значениями. См. выше примеры со словом воробей, см. также примеры употребления слов голова, медведь: Лысая голова деда прикрыта старой кепкой; Голова колонны вышла на площадь; Медведь спит зимой в берлоге и т.п.

Для таких ЛСВ характерны следующие семантические признаки: 1) ясно выраженная отнесенность к явлению, предмету (денотату); 2) значение многокомпонентно; 3) компоненты разнородны; 4) наличие достаточно четких границ того, что обозначается существительным; 5) “нелюбовь” к образованию антонимических отношений; 6) “денотативный” характер синонимии; 7) отсутствие соотносительных абстрактных имен [16].

16. См. Арутюнова Н.Д. Указ. соч., с. 46.

Предикатную (обозначающую) функцию с большим эффектом выполняют  ЛСВ с метафорическим, в частности, оценочным значением, например: Вовка  – настоящий бездельник; Какой же ты медведь, все ноги отдавил; Иван Петрович – голова и т.п.

Такого рода ЛСВ характеризуются: 1) тенденцией к отрыву от денотата, абстрактности, 2) стремлением к элементарности, однокомпонентности значений, 3) развитостью  антонимических связей, 4) “объективностью” вызываемого представления при  известной свободе употребления [17].

17. См. Арутюнова Н.Д. Указ. соч., с. 49.

Появление среди многозначных существительных ЛСВ, нацеленных на выполнение предикатной функции, может  быть связано с процессом десемантизации, проявляющимся в утрате номинативных функций, в “вышелушивании” лексического значения, что обнаруживается в названиях  отвлеченных понятий вид, дело, сила, род, имя, раз. Ср.: Фильм – сила; Он – раз его по башке; Жизнь – дело грубое и т.п.

Аналогичные процессы десемантизации охватывают родовые обозначения  конкретных предметов вещь, человек, женщина, мужчина и т.п.

Интересный материал, отражающий направления развития производных  значений, находим у Ю.Д.Апресяна [18].

18. См. Апресян Ю.Д. Лексическая  семантика: Синонимические средства  языка. М., 1974, с. 193 и след.

 

Так, у существительных  с исходным значением действия отмечается регулярное [19] появление производных  значений такого типа: “Субъект действия” (государственная власть – местные власти, замена старых кадров – подыскать себе замену), “объект действия” (выписка цитат – уничтожить выписку, набойка каблуков – резиновая набойка), “результат действия” (плавка стали – выдать первую плавку, пролом корпуса –- заделать пролом), “инструмент действия” (отопление помещения – ремонт отопления, передача движения – велосипедная передача), “место действия” (внезапная остановка – трамвайная остановка, проход запрещен – Где здесь проход?) и некоторые другие.

19. Определение понятия  регулярной полисемии см.: Апресян  Ю.Д. Лексическая семантика..., с. 189.

Однако эти материалы  ограничиваются показом только двух семантически связанных значений и  не дают возможности представить  типовые структуры многозначных существительных в целом. Кроме  того, в них отсутствуют примеры  семантического развития имен с исходным конкретным значением.

Имена прилагательные (имеем  в виду качественные прилагательные) характеризуются своими особенностями  развития полисемии, обусловленными спецификой их семантики.

Общеизвестно, что имя  прилагательное обозначает признак  предмета. Однако обобщение при формировании значения прилагательного имеет  иной уровень по сравнению с существительным.

Значение существительного формируется на основе обобщения  разных признаков предметов одного класса, оно не выходит за рамки  этих признаков, поэтому в нем  отчетливо проявляется денотативная прикрепленность.

 

Обобщение при формировании значения прилагательного проявляется  в отвлечении какого-либо одного признака от предметов разных классов, не имеющих  порой ничего общего, кроме этого  отвлекаемого признака. И хотя отвлекается  от предметов один и тот же признак, он не может быть равным самому себе, так как различны обладающие им предметы. Чтобы прилагательное могло своим значением отображать все разнообразие проявлений одного признака у предметов разных классов, наше языковое сознание пошло не по пути непосредственного отображения в значении признака каждого отдельного предмета, а по пути отображения реального, фактического признака через отношение к некоему существующему в сознании представлению о “норме”, об “эталоне” как точке отсчета для данного признака и для данного класса предметов. Представление о “норме” – категория субъективно-объективная, оно является более или менее общим для различных групп людей – профессиональных, территориальных, половозрастных и т.п. [20].

 

20. Подробнее см. об этом  в кн.: Шрамм А.Н. Очерки по  семантике качественных прилагательных. Л., 1979, с. 17-23.

 

Отношение признака к “норме”  может быть двояким. Во-первых, признак может рассматриваться как превышающий “норму” или как недостающий до “нормы”, например, густая каша – жидкая каша, сильный ветер – слабый ветер, большой дом – маленький дом, молодая женщина – старая женщина. Прилагательное густой в первом сочетании обозначает, что признак консистенции у предмета “каша” превышает имеющееся в сознании представление о некоей “норме” для этого признака и для этого класса предметов, а прилагательное жидкий обозначает, что тот же признак у того же предмета оказывается меньше “нормы”. Аналогичные отношения – каждый раз к своей “норме” – выражают прилагательные в других приведенных примерах.

 

Во-вторых, признак может  рассматриваться как соответствующий  “норме” или как не соответствующий  “норме”, т.е. представлению о наборе каких-то показателей, необходимых  и достаточных для утверждения  о наличии данного признака. Например, признак, обозначаемый словом умный (умный  ребенок), определяется на основе соответствия каких-то качеств предмета требованиям, образующим представление о “норме” для данного признака и для данного класса предметов, а слово глупый (товарищ прокурора был от природы очень глуп) обозначает признак на основе несоответствия тех же качеств “норме”. Аналогичные отношения обнаруживаются в парах здоровый (здоровый ребенок) – больной (больной ребенок), полезный (полезное насекомое) – вредный (вредное насекомое) и т.п.

 

Из сказанного следует, что  значение прилагательного более  абстрактно, чем значение существительного, так как между ним и его  денотатом находится представление  о “норме” (своеобразная точка отсчета), по отношению к которому (а не непосредственно по отношению к  денотату) оно формируется.

 

Указанная специфика значения прилагательного проявляется в  разных его характеристиках.

 

1. Прилагательное неспособно  к иному функционированию в  речи, кроме как в сочетании  с существительным. В атрибутивном  сочетании оно выполняет ту  же коммуникативную функцию (идентифицирующую  или предицирующую), что и определяемое  существительное. Ср. значения прилагательного молодая в предложениях Молодая хозяйка вошла в комнату и Она – молодая хозяйка. В первом предложении “признак молодости характеризует денотат имени хозяйка”, а во втором “прилагательное связано с сигнификатом слова хозяйка, а не его денотатом” [21].

21. Арутюнова Н.Д. Предложение  и его смысл. М., 1976, с. 11.

А в предикативном употреблении прилагательное выполняет только функцию  предицирующую (ср.: Моя хозяйка –  молода). В атрибутивном употреблении в большей степени выявляется денотативный аспект значения прилагательного (обозначение признака конкретного  предмета указанным выше способом), а в предикативном – сигнификативный (подведение предмета под класс, характеризуемый  этим признаком).