Исторические аспекты социальной защиты детей в России

В эпоху Петра I и в период Просвещения абсолютной монархии начинает зарождаться определенная социальная политика и законодательство, складывается система призрения людей, и в частности – детей, нуждающихся в помощи. Церковь постепенно отходит от дел призрения, выполняя другие функции, а государство создает специальные институты, которые начинают осуществлять государственную политику в деле оказания социальной поддержки и защиты. Впервые в России на государственном уровне начинает осуждаться инфатицид.

ГЛАВА 2. СОЦИАЛЬНО-ПРАВОВОЕ ПОЛОЖЕНИЕ ДЕТЕЙ В РОССИИ (ПОСЛЕ 1917 г.)

2.1. Защита прав детей в военное время

На заре ХХ века в широких кругах европейского общества было принято называть грядущее столетие “веком ребенка”. Но всякие иллюзии на этот счет очень скоро исчезли. Первая мировая война принесла детскому населению России физические и нравственные страдания, разрушение семей, гибель родителей, голод и нищету в огромных масштабах. Усугубил положение ребенка и октябрь 1917 года. Миллионы обездоленных сирот, согнанные с постоянного места жительства, массы беженцев с малолетними детьми, расстройство правильного обучения детей в школах, их подорванное длительными лишениями здоровье – такова неприглядная картина первых лет существования государства так называемой новой формации. Для полноты картины можно добавить такой факт, как вовлечение десятка тысяч детей разного возраста в непосильный для них труд, что наполнило еще неокрепшую детскую психику нездоровыми переживаниями военных страстей и спекулятивного ажиотажа.

После революции 1917 г., когда молодая советская республика столкнулась с массовым сиротством и беспризорностью, основной (если не единственной) формой устройства стали государственные детские дома. В 1918 году все дети были объявлены государственными и до 1989 года расширялась сеть разнообразных форм детских домов. Все дети молодой России признавались детьми государства и находились под его защитой [19].

Сопутствующее переходу России к империализму революционное движение, участие страны в первой мировой войне, буржуазно-демократическая и социалистическая революции изменили социальную организацию общества, экономический удар ослабил институт семьи и негативно повлиял на правовое положение детей. В послевоенное время резко обострилась проблема беспризорности. Молодая советская власть вкупе с коренными преобразованиями государства и права ввела новое регулирование семейных отношений. 16 сентября 1918 г. ВЦИК принял «Кодекс законов об актах гражданского состояния, брачном, семейном и опекунском праве», окончательно отделивший семейное право от гражданского.

В кодексе было закреплено, что родительские права осуществляются исключительно в интересах детей, и если этого не делалось, суду предоставлялось право лишить родителей этих прав [13]. На родителей была возложена обязанность содержать несовершеннолетних детей, заботиться, воспитывать, готовить их к полезной деятельности. Кодекс не разрешал усыновления ни своих, ни чужих детей, опасаясь их эксплуатации со стороны усыновителей. Над несовершеннолетними назначалась опека. Права законных и незаконнорожденных детей были уравнены.

Существенное место в складывающейся системе мероприятий по профилактике детской безнадзорности и беспризорности в этот период занимала борьба с сиротством, детским бесприютством и нищенством. Она весьма положительно оценивалась общественностью страны, в том числе и той ее частью, которая в целом была оппозиционно настроена по отношению   к   самодержавной   власти.   Эти   общественные силы   стремились   к   активному   сотрудничеству   с   государством в решении сложного комплекса проблем детской беспризорности и безнадзорности.

Именно в это время начинает осознаваться необходимость объединения усилий различных служб и учреждений в работе с беспризорными и безнадзорными детьми. Так, например, к 1917 году в Москве действовали «городские участковые попечительства о бедных», как форма социальной помощи нуждающимся.   Их   деятельность   базировалась   на   принципе регионального   призрения.  Благотворительные   учреждения участковых попечительств были самыми дешевыми и наиболее защищенными от финансовых злоупотреблений, а по количеству бесплатно работающих в них представителей общественности они не знали себе равных. Городское общественное управление стало объединяющей силой, координирующим центром социальной работы в городе, гарантом использования благотворительных капиталов по назначению [28].
              В 20-е годы в числе прочих получила распространение классовая причина беспризорности: «Поставленная партией задача увеличения удельного веса рабоче-крестьянской прослойки в школе решалась по-революционному просто: детей «нетрудовых элементов», «лишенцев», «бывших людей» исключали из них. «Чистки» распространялись и на детей середняков, кустарей, ремесленников. Исключение из школы ставило их в положение почти полной беспризорности. И, тем не менее, почти 70 % уличных беспризорников в стране составляли дети рабочих, около 20 % – выходцы из интеллигентных семей, 10 % приходилось на остальные социальные группы» [28,  с. 70].

В 20-е годы беспризорников можно было найти в любой точке СССР. Лидирующее положение занимала, естественно, Москва. «Если в 1917 году беспризорники составляли 1–2 % всех московских детей, то уже к середине 20-х годов эта цифра, по разным подсчетам, возросла до 25–40 %. В провинции особенно выделялись в этом плане Казань, Саратов и Покровск (Энгельс) – местности Поволжья, охваченные неурожаем, а также Воронеж, Нижний Новгород, Орел, Вологда, Краснодар»  [28, с. 70].

Тяжелое положение детей в стране толкало правительство на разработку и принятие срочных мер, направленных на  изменение сложившейся ситуации. Принимались новые законы, создавались новые учреждения, деятельность которых была связана с проблемами детства. Если в дореволюционной России основной акцент борьбы с беспризорностью и безнадзорностью делался на семейном воспитании и общественной благотворительности, то в Советской России возобладали социальное воспитание детей и государственная опека над ними.

Ряд первых послереволюционных декретов был посвящен непосредственно заботе о детях, оперативному решению насущных проблем детей. Меры, предпринимаемые Советским правительством, были разного уровня. Одни законодательные акты были направлены на оказание оперативной помощи: Постановление   «О   необходимости   усиления   детского   пайка   в местностях, охваченных голодом» от 9 августа 1918 года, Декрет «Об усилении детского питания» от 14 сентября 1918 года и др [11]. Другие законодательные акты были направлены на создание системы учреждений, которые занимались оказанием помощи детям. В ноябре 1917 года функции Министерства государственного призрения перешли к Наркомату государственного призрения, на который в числе прочих были возложены обязанности охраны материнства и детства и помощи несовершеннолетним (в апреле 1918 года переименован в Наркомат социального обеспечения). Первым наркомом и руководителем специальной коллегии по охране материнства и детства стала A. Коллонтай. Это был орган, координирующий работу различных ведомств, а также осуществляющий контроль за их деятельностью. Постановлением   Наркомата   государственного   призрения   от   30   января 1918 года при нем был открыт Отдел призрения несовершеннолетних. Заведующим Отделом организуется Совет при участии общественных организаций и медицинских работников. В ведение Отдела переходят все исправительно-воспитательные приюты, колонии и учреждения, сосредоточенные в ведении Наркомата государственного призрения.

Одним из первых законодательных актов советской власти в области борьбы с правонарушениями стал Декрет «О комиссиях для несовершеннолетних», опубликованный 14 января 1918 года, которым упразднялись суды и тюремное заключение   для   несовершеннолетних   лиц   до   17-летнего   возраста. Имевшиеся на тот момент детские приюты и сиротские дома, согласно этого декрета, были преобразованы в государственные детские дома, в которых находились дети разных возрастов. Было провозглашено, что все дети находятся под защитой государства, что означало, что все дети без исключения находятся на государственном (бесплатном) обеспечении [20].

А.Ю. Рожков в статье «Борьба с беспризорностью в первое советское десятилетие» приводит описание одного из приемников:   «В одной   комнате…   копошилось   около   200   детей: опухшие от голода, бредящие в тифу, агонизирующие и уже умершие. Трупы служили изголовьем для тех, кого завтра ожидала такая же участь, на трупы детей клали хлеб, трупы служили вместо стола» [29, с. 136]. Нередко возмущенные детдомовцы восставали против тюремного режима, жестокости педагогов и, подогревшись алкоголем, поднимали настоящие бунты. В 1929 году в Самарской ночлежке беспризорники забаррикадировались в одной из комнат и бросали кирпичи в прибывших милиционеров [28, с. 74]. Подобные вспышки протеста происходили и во многих других местах. Самой распространенной формой протеста стали побеги. Из труддомов, колоний убегало 40–45 % от числа воспитанников [11].

Такое положение дел заставило правительство искать новые пути решения проблемы, например, отправка детей на родину. Из детских домов детей эвакуировали на родину или отдавали нашедшимся родителям. 6 февраля 1928 года ВЦИК и СНК РСФСР приняли Постановление «О передаче воспитанников детских домов в крестьянские семьи», а 28 мая 1928 года – «О порядке и условиях передачи воспитанников детских домов и других несовершеннолетних в семьи трудящихся в городах и рабочих поселках». Кроме того, существовали и такие формы устройства подростков, как направление их в армию, военные школы, музыкальные училища.

Несмотря на то, что государство предпринимало меры по борьбе   с   этим   социальным   явлением,   беспризорников не становилось меньше. Бродяжничество как явление  повседневной жизни советского общества продолжало жить и даже развиваться. К началу 30-х годов численность беспризорных составляла более 2 млн. детей и подростков. Массовый голод 1932–1933 годов, «раскулачивание» деревни выбросили на улицу новые партии беспризорных. Только в 1932 году сотрудники угрозыска задержали более 18 тыс. беспризорников по всей РСФСР [23].

В   1940   году – с   учетом   пятилетнего   опыта   работы по ликвидации   детской   беспризорности,   возложенной   на милицию постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 31 мая 1933 года, – была издана специальная инструкция, определяющая   пути   изучения   работы   с   несовершеннолетними. На начальников органов милиции возлагалась обязанность непосредственно заниматься разработкой конкретных мероприятий по ликвидации детской безнадзорности и беспризорности, входить в местные государственные и общественные организации с практическими предложениями по этому вопросу. В соответствии с инструкцией при отделах службы и подготовки управлений милиции создавались отделения   по   предупреждению   правонарушений   среди   подростков,   по   работе   с   несовершеннолетними.   Сотрудники данных подразделений были обязаны тщательно выяснять конкретные причины, приведшие детей и подростков к совершению   преступления,   обследовать   жилищно-бытовые условия,   оказывать   практическую   помощь   нуждающимся [23].

Можно утверждать, что государственная система социальной защиты беспризорных детей, сложившаяся в СССР к началу Великой Отечественной войны, была ориентирована не на предупреждение этого явления, а преимущественно на борьбу с его отрицательными последствиями. Иначе и не могло быть в условиях, когда рост числа безнадзорных и беспризорных детей был прямым следствием государственной политики   –   коллективизации   и   голода,   выселения   кулачества и массовых репрессий. И меры, предпринимаемые государством по ликвидации этого явления, оказались малоэффективными. Отчасти это было связано с недостаточным финансированием, нехваткой кадровых ресурсов и их низкой профессиональной подготовкой, слабым контролем со стороны правительства за целевым расходованием средств [20].

В 1927 г. новый Кодекс о браке, семье и опеке возродил институт усыновления, повысил требования к опекунам. Государство активно вмешивается в семейные отношения. В 1936 году вводится взыскание алиментов с родителя на несовершеннолетних детей, а «унифицированный подход в условиях всеобщего равенства в нищете в целом оправдывал себя» [1].

2.2. Государственная политика в отношении детей в 60-80-е гг. XX века

Понятие «сирота» в советское время определялось как «ребенок или несовершеннолетний, у которого умер один или оба родителя» [24], фактически же с конца 60-х — начала 70-х гг. речь идет о  таком  антиобщественном  явлении  в  России,  как  «социальное  сиротство»,  опасность  которого становится  все  более  очевидной:  число  детей-сирот  по  причинам  отказа  от  них  со  стороны родителей растет с каждым годом.

С 1956 г. по решению XX съезда КПСС в СССР начали создаваться школы-интернаты для детей-сирот,  детей  одиноких  матерей,  инвалидов  войны  и  труда,  пенсионеров,  а  также  детей, родители которых в силу разных причин нуждались в помощи государства.

В начале 1950-х гг. число беспризорных детей уменьшилось. На первый план вышли социальные источники сиротства: невозможность или неспособность родителей содержать и воспитывать детей по причине нужды, болезни, инвалидности или аморального образа жизни. В связи с тем, что большинство воспитанников имели родителей или родственников, было принято решение о сокращении детских домов и строительстве школ-интернатов.

«Школа-интернат» – общеобразовательное учреждение для постоянного пребывания учащихся, не имеющих необходимых условий для воспитания в семье, а также для детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей. Ее образовательные программы и учебные планы соответствовали обычным школам, а формы работы — детским домам [24].

В школах-интернатах учебно-воспитательный процесс основывался на рациональном режиме учения, труда и отдыха. В воспитательной работе широко использовались такие формы, как собрание детей, актив класса (группы), общественное поручение, стенная газета и др. Однако практика показала, что детские дома имели свои преимущества как более открытая форма воспитания, поскольку дети обучались в общеобразовательных школах вместе с детьми из обычных семей, имели более широкие возможности для общения [11].

В 1959 – 1965 гг.  с  учетом  местных  условий  и  возможностей  в  стране  осуществлялось преобразование детских домов школьного типа в школы-интернаты, К сожалению, такая практика преобразования  учреждений  не  оправдала  себя.  Сейчас  происходит  обратный  процесс преобразования  школ-интернатов  в  детские  дома.  Детский  дом,  как  и  в 30-е  годы,  вновь становится одним из оптимальных типов государственных учреждений для детей-сирот. Однако меняется  его  режим  работы:  детский  дом  из  казарменного  учреждения  все  более  становится семейным, теплым домом [14].