Реформы социальной политики в XX в.

создание дееспособной, т.е. в основном не подверженной государственному влиянию системы цен;

примат денежной политики, т.е. политики стабильных денег, препятствующей искажению рыночных цен в результате инфляции или дефляции и потере ими своей регулирующей функции;

открытые рынки, т.е. свободный доступ на рынок отечественных и иностранных контрагентов;

частную собственность как предпосылку индивидуальной свободы и координации рынка;

свободу заключения договоров как средство осуществления права на свободу;

полную ответственность, препятствующую тому, что собственники перекладывают на других риски и последствия ошибочных решений в процессе рыночных отношений;

стабильность экономической политики, не допускающей роста неуверенности граждан и фирм под влиянием быстро меняющихся мер;

контроль за монополиями, т.е. меры, препятствующие возникновению монополий и господства на рынке;

коррекцию внешнего влияния на издержки, т.е. государственное вмешательство в тех случаях, когда невозможна полная калькуляция в смысле полного учета издержек через механизм рынка в соответствии с принципом материальной ответственности лица, деятельность которого обусловило возникновение убытков (например, при расходах на обеспечение экологически чистого производства);

меры против негативных социальных последствий, связанных с тем, что, например, чтобы выжить при низкой зарплате, работникам приходится увеличивать интенсивность использования предложений своей рабочей силы;

меры политики доходов по корректировке их распределения, являющегося результатом рыночных и конкурентных процессов. При таком регулировании, во-первых, исключаются те, кто даже несмотря на свои активные усилия не может выступать на рынке, во-вторых, в положении участников рынка могут возникнуть значительные различия, которые с точки зрения большинства граждан нарушают принципы честности и справедливости и подрывают их доверие к существующему общественному и хозяйственному порядку

Формирование в Западной Германии социального государства с помощью социального рыночного хозяйства. Политико-экономические предпосылки реализации концепции

Идеи ордолиберализма были осуществлены в послевоенной Германии. Как это происходило, как осуществлялось? Мы хотим начать рассмотрение этих вопросов с оценки и характеристики, данной немецким ученым-экономистом Отто Шлехтом (председателем Фонда им. Людвига Эрхарда (Бонн)) концепции и реальному воплощению социального рыночного хозяйства в Германии. Шлехт написал книгу о феномене "немецкого экономического чуда", которую назвал "Благосостояние для всей Европы". В предисловии к этой работе он пишет: "Людям, живущим за пределами Западной Европы, она часто представляется неким островком благополучия и богатства — особенно когда речь заходит о результатах хозяйственного развития Германии. Страна, потерпевшая поражение во Второй мировой войне, большая часть городов и транспортных путей которой лежали в руинах, а население, значительная часть которого стала беженцами, голодало, сумела в течение каких-нибудь десяти лет на своих западных территориях обеспечить такой подъем, что выдвинулась в число ведущих промышленно развитых стран мира.

Значительная доля этого успеха была обеспечена усилиями человека, который еще в годы войны напряженно размышлял о будущем общественном и хозяйственном устройстве Германии, — Людвига Эрхарда. Эрхард разработал концепцию социального рыночного хозяйства и обеспечил политическими методами предпосылки ее реализации. Так сложился основывающийся на свободе, социальной стабильности и нравственных началах целостный общественный порядок, который обеспечил высокие темпы роста, снижение безработицы, стабильность денежной системы, растущие доходы людей, — короче говоря, «благосостояние для всех» (название самой известной книги Л. Эрхарда).

Спустя почти пять десятилетий успешного развития западноевропейские государства вступили в переломную фазу, социальное рыночное хозяйство проходит масштабные испытания на прочность. Новые технологии и глобальная конкуренция со стороны более «дешевых» производителей бросили серьезный вызов Германии (и не только ей) как месту размещения производства — позиции последней объективно ослаблены вследствие высокой доли налогов и иных отчислений в цене производимых товаров и услуг, а также вследствие довольно высокой безработицы, приводящей к усилению бремени социальных выплат. Дополнительными импульсами, побуждающими к серьезным преобразованиям всей социально-экономической системы, стали необходимость дальнейшего развития Европейского союза, а также процесс трансформации центрально управляемого планового хозяйства в рыночную экономику, происходящий в России и странах Восточной и Южной Европы.

Серьезность стоящих сегодня проблем, с моей точки зрения, такова, что прорыв к «благосостоянию для всей Европы» может быть обеспечен только на основе «наступления, которое должно предпринять социальное рыночное хозяйство»"[153].

Но прежде чем ученые, политики, бизнесмены всего мира так или подобным образом стали оценивать результаты реализации концепции социального рыночного хозяйства, прошел не один десяток лет. И следует сказать несколько слов о том, что предшествовало созданию немецкого экономического чуда. Каковы же были политико-экономические предпосылки реализации концепции, с чего все начиналось?

Основное внимание Л. Эрхарда было сосредоточено на разработке параметров экономической стратегии выхода из кризиса в послевоенный период, изложенных им в особом документе — Меморандуме,

Меморандум Эрхарда состоял из двух частей. В первой давалась оценка состояния экономической и финансовой системы нацистской Германии в конце 1943 — начале 1944 гг. Во второй части была предпринята попытка наметить общие контуры программы перехода от "военной экономики" к "экономике мирного времени". Опуская статистические подробности, остановимся сначала на основных выводах первой части Меморандума.

Несмотря на то что в это время на службу Германии все еще были поставлены ресурсы, производственные мощности и рабочие руки многих европейских стран, положение дел в экономике и финансах страны, по мнению Эрхарда, внушало серьезные опасения. Милитаризация экономики привела к глубоким перекосам в структуре народного хозяйства: удельный вес добывающих отраслей и тяжелой промышленности продолжал увеличиваться, а производство потребительских и сельскохозяйственных товаров — сокращаться. Отложенный или подавленный потребительский спрос, констатирует Эрхард, всегда таит в себе семена будущего инфляционного взрыва. Благодаря жесткому контролю над ценами и заработной платой, а также принудительным поборам с населения в форме "добровольного" перевода их сбережений на приобретение облигаций государственных займов, нацистскому режиму удалось всего лишь перевести инфляцию в скрытую форму.

Отсутствие конкурентной среды, продолжает свой анализ Эрхард, привело к существенному снижению эффективности производства: росли энергоемкость и материалоемкость, снижалась производительность труда даже на тех предприятиях, где не использовалась или использовалась относительно мало "иностранная рабочая сила".

Подводя итоги констатирующей части своего Меморандума, Эрхард перечисляет общие признаки любой экономической системы, где государство начинает "командовать" экономикой: планирование сверху; административное распределение ресурсов; жесткий контроль над ценами; диктат крупнейших производителей-монополистов; "наплевательское отношение" к интересам подавляющей массы населения; гипертрофированная роль военного сектора, добывающих отраслей и тяжелой промышленности. Первопричиной такой системы ведения хозяйства, подчеркивает Эрхард, являются "игнорирование объективной природы экономических законов, государственный волюнтаризм", а неизбежным следствием — структурные диспропорции, постоянная угроза инфляционного взрыва, низкая производительность труда, недовольство и апатия населения. Такая экономика (Эрхард называл ее "принудительной"), по его глубокому убеждению, никогда и нигде не может быть эффективной.

Этот заключительный вывод служит для Эрхарда своеобразным мостиком для перехода ко второй части исследования, где он формулирует свои рекомендации перехода от военной экономики к мирной.

Эрхард предполагал, что инерция мышления и неизбежные трудности послевоенного периода породят в Германии сильнейшее искушение вновь вернуться к апробированным уже "командным" методам управления народным хозяйством. Такой путь он считал губительным, настаивая на необходимости максимально короткого переходного периода освобождения экономики страны от государственного диктата.

Однако такое освобождение от государственного диктата вовсе не означает возвращения к "чистому капитализму", где государству отводится всего лишь роль "ночного сторожа". В понимании Эрхарда, государство в переходный период вынуждено заниматься макроэкономическим регулированием методами финансовой, кредитной, таможенной, валютной, налоговой политики, но не мелочной опекой над производством. И уж тем более оно не должно потакать эгоистическим интересам наиболее влиятельных промышленных групп за счет государственной казны.

Социальная политика государства, в свою очередь, ничего общего не может иметь с филантропией и поощрением иждивенческих настроений, но она должна присутствовать — ведь экономическая эффективность не самоцель, а лишь одно из средств для удовлетворения материальных и духовных потребностей граждан.

Любая экономическая политика, претендующая на успех, согласно Эрхарду, начинается с обеспечения доверия к ней со стороны населения, поскольку именно человек является центром экономической жизни. Без доверия населения даже самая разумная ^с точки зрения экономической науки политика "зависнет в воздухе".

Эрхард формулирует основные требования, которым должна соответствовать эффективная политика переходного периода. Она должна быть понятной гражданам; политики должны убедить людей в ее правильности; политика должна быть последовательной, ибо шараханье из стороны в сторону есть худшая разновидность любой политики; она должна быть открытой и честной; наконец, она должна быть правильно выстроена тактически, т.е. ориентироваться не только на долгосрочный конечный результат, но и на убедительный демонстрационный эффект в разумные с точки зрения ожиданий населения временные сроки.

В числе первоочередных мер своей антикризисной программы Эрхард называет отказ от распределительной системы, либерализацию цен и восстановление жизнеспособной денежной единицы. Только так, считал Эрхард, можно в короткий срок насытить рынок и дать убедительные стимулы к труду.

Государство должно немедленно и решительно провести санацию денежной системы, перекрыв главный источник инфляционной угрозы — широкомасштабное бюджетное финансирование тяжелой промышленности и военного сектора.

Вместе с тем следует создать льготный режим для быстрого роста производства потребительских товаров и жилищного строительства, где размеры инвестиций и срок оборота капитала существенно меньше, чем в тяжелой промышленности, а "демонстрационный эффект" в глазах населения значительно выше.

Эрхард предупреждает об опасности использования методов "дозированной инфляции" для повышения платежеспособного спроса и оживления деловой активности. Не отрицая напрочь кейнсианских рецептов лечения кризисных явлений в экономике, он считает, что прибегать к ним (с большой осторожностью и на короткий срок) можно лишь в одном случае: когда достаточно продолжительное время проводившаяся жесткая дефляционная политика привела к полной стагнации производства и массовой безработице[154].

Цели социального рыночного хозяйства. Социальные основы рыночной экономики Л. Эрхарда

Объем социальных услуг, предоставляемых государством своим гражданам, никогда не был для Эрхарда мерилом "социальности" общественно-экономической системы. Скорее, наоборот, одним из важнейших критериев успешного развития социального рыночного хозяйства он считал создание условий для сокращения государственной активности в сфере социального обеспечения.

У государства нет собственных средств, а следовательно, нет и не может существовать никаких бесплатных общественных фондов и бесплатных социальных услуг. Всякая социальная услуга, всякий объект социального строительства, всякая пенсия, всякое пособие и субсидия оплачиваются за счет налогов, отчислений от прибыли и вычетов из заработной платы. Государство же выступает посредником, выполняющим функцию перераспределения доходов производящих слоев общества. Поэтому расширение обязательств государства в социальной сфере, по мнению Эрхарда, может привести к негативным последствиям.

Так, любые формы государственного перераспределения нарушают логику функционирования рыночной системы. Высокие налоги и социальные поборы лишают предпринимателей стимулов к инвестициям, расширению производства и созданию новых рабочих мест, а активную часть населения — стимулов к труду. Таким образом, под угрозу ставится эффективность рыночной экономики, которая, собственно, и является источником социальных благ. При этом процессы перераспределения имеют тенденцию самопроизвольного расширения и роста: социальные блага, льготы и дотации, предоставленные одним, дабы избежать социального недовольства, неизбежно порождают необходимость распространения их на других. В результате возникает порочный круг: чем больше государство берется перераспределять, тем шире становится круг претензий к нему, требующих дальнейшей эскалации государственного вмешательства.

Закономерно, что, чем масштабнее система государственной благотворительности, тем менее она эффективна. Поэтому следствием государственного патернализма является распространение в обществе иждивенческих настроений и личной безответственности, повсеместная зависимость граждан от заботы "доброго" государства. "Когда все усилия социальной политики направлены на то, чтобы каждого человека уже с момента его рождения предохранить от всех превратностей жизни... нельзя требовать от людей, воспитанных в таких условиях, чтобы они выявили в необходимой мере такие качества, как жизненная сила, инициатива, стремление к достижениям в производительности и другие лучшие качества, столь судьбоносные в жизни и будущности нации"[155].