Опыт зарубежных стран в регулировании сельскохозяйственного производства

Трансформация капитализма ускорилась в период мирового экономического кризиса 1929-1933 гг., известных как годы великой депрессии, поставивших под сомнение рыночные ценности. «Америка подверглась жесточайшему испытанию: хронический развал, паника, грабежи, анархия, национальная экономика распалась на тысячи феодальных экономик. Производство продолжало быстро свертываться. Научно-технический прогресс прекратился, наука влачит жалкое существование, наступила катастрофа, страна выглядит как после тяжелого похмелья».

К счастью для США в это тяжелое время президентом страны стал великий человек - Рузвельт, который ставил национальные интересы страны гораздо выше личных. Еще в период предвыборной компании он обещал начать планирование сельского хозяйства, ввел мораторий на фермерскую задолженность. Конгресс утверждает аграрную программу, принимает законы о рефинансировании фермерской задолженности и восстановлении сельского хозяйства. В них предусматривалось обеспечение равновесия между производством и потреблением, устранение неэквивалентного обмена, ликвидация «ножниц цен». Рузвельт пообещал американскому народу новый курс, поставил человека в центре, точнее у основания пирамиды американской жизни. Эти тяжелые времена потребовали разработки планов, которые опирались бы на веру в забытого человека. Президент говорил, что в богатой Америке богатство распределено с ужасающей несправедливостью (как сегодня в России). Стремясь покончить с хаосом, государство стало вводить элементы планирования, налоги на богатство, за счет которых создавались рабочие места. Все это позволило не только смягчить «революционную ситуацию», но и значительно преобразовать фермерское хозяйство, способствовало росту производства продовольствия и повышению его эффективности. Государство стало вмешиваться во все сферы аграрной политики и экономики.

Новая администрация принимала чрезвычайные и энергичные меры, ломая сопротивление крупного бизнеса, который объявил Рузвельта коммунистом, посягнувшим на святая святых Америки - свободное предпринимательство и частную собственность. На самом же деле президент ставил задачу спасти капитализм от самоубийственного разгула и расточительства элиты, ее недальновидности, пренебрежения к нуждам миллионов бедных. Он говорил: «Человек должен жить в достатке, но без излишков». Благодаря энергичным мерам новой администрации, ломавшим всякое сопротивление со стороны большого бизнеса, кризис стал постепенно уменьшаться. Президент заставил бизнесменов отдать много денег на осуществление правительственных проектов. Сельскому хозяйству начали выдавать значительные субсидии, страна постепенно стала выходить из депрессии.

Без государственного регулирования никакой рынок не смог бы вывести экономику США из тупика. После этого многие ученые - экономисты пришли к выводы, что в период кризисов роль государства в регулировании экономики должны резко возрастать.

Высокие темпы экономического роста в Советском Союзе в предвоенные годы привели к большой популярности идей планового ведения хозяйства во многих капиталистических странах. Например, авторы вышедшего в Индии сборника по проблемам планирования писали, что молодые страны могут догнать более передовые нации только путем объединения своих усилий на основе плана.

Отдельные буржуазные ученые, объясняя стремительный прогресс, достигнутый в те годы в СССР, эффективностью планирования и быстрым приспособлением мышления к требованиям экономической деятельности, призывали предпринимателей отказаться от навешивания «красных ярлыков» сторонникам планирования и отбросить в сторону политические счеты при решении чисто экономических проблем.

Крупное событие в 30-х годах было связано с именем Дж.М.Кейнса, крупнейшего английского экономиста ХХ в., основоположника теории государственного регулирования экономического цикла. На протяжении всего XIX в. и также в ХХ-м серьезнейшей проблемой капитализма была растущая амплитуда экономического цикла, периодических взлетов и крахов, капиталистических кризисов и депрессий, которые становились все глубже. Государство взяло на себя ответственность за уровень производства, и произошло это во всех индустриальных странах. Основной замысел заключался в компенсации из государственного бюджета любой нехватки платежеспособного спроса населения. Как только отмечался недостаток совокупного спроса сравнительно с тем, что могло быть произведено, вмешивалось государства. Снижая налоги или увеличивая расходы либо сочетая обе эти меры, оно повышало спрос и расширяло производство, возвращая производство к полной занятости. В этом состояла главная идея кейнсанской теории [1, c. 55].

В 1936 г. выходит книга Дж.Кейнса «Общая теория занятости, процента и денег», получившая широкое распространение и многочисленных сторонников в капиталистических странах. Она оказала большое влияние на экономическую политику этих стран. Эта теория, сформировавшаяся в значительной степени под влиянием мирового экономического кризиса была направлена на объяснение механизма установления экономического равновесия в условиях застойности экономики, неполного использования ресурсов, слабости внутренних стимулов к накоплению капитала и росту производства. Кейнс основное внимание сосредоточил на обосновании путей вмешательства государства в процессы формирования эффективного спроса с целю его соответствующего регулирования. Он писал: «Нашей конечной целью может быть отбор таких переменных величин, которые поддаются созидательному контролю или управлению со стороны центральных властей в рамках той хозяйственной системы, в которой мы живем». Он был объявлен «спасительным капитализма», способным снять его внутренние противоречия. Кейнсианство как идея необходимости обоснования механизма бюджетно-денежного регулирования экономики превратилась в ведущее направление американской экономической мысли. Первостепенное значение уделялось государственному регулированию цен, посевных площадей, проведению товарных интервенций, поддержки фермерского сектора, как менее конкурентоспособного.

Послевоенный Запад развивался под влиянием кейнсианства. Во взглядах буржуазных экономистов политических деятелей на свободный рынок происходили перемены: экономический рост, - говорили они, - является слишком важной целью, чтобы отдать его на усмотрение децентрализованной массы экономических субъектов, действующих через систему рынков и свободного предпринимательства; ничто не может привести к более катастрофическим последствиям для Запада, чем возврат к изначальному свободному рынку.

До начала 70-х годов прошлого столетия кейнсианство было господствующим направлением в буржуазной экономической мысли. Кейнсианские рецепты управления эффективным спросом были приняты в качестве основы антикризисной и антиинфляционной политики регулирования почти всеми правительствами развитых стран. Осуществлялась целенаправленная государственная политика средне- и долгосрочного программирования экономики.

В 1975 г. демократ Г.Хэмфри и республиканец Дж.Джавитс, внесли в конгресс законопроект «О сбалансированном росте и экономическом планировании», который предусматривал составление утверждаемых конгрессом шестилетних планов развития американской экономики и создание в рамках исполнительного аппарата президента специальных плановых органов.

Представляя законопроект сенату, Г.Хэмфри говорил: «Жестокий факт состоит в том, что экономика страны функционирует плохо и перспективы на будущее мрачны, если мы не осуществим давно назревшие реформы...  Если мы не будем планировать, мы будем продолжать иметь узкие места, инфляцию и высокий уровень безработицы.

Апогеем буржуазной веры во «всесилие» государственного регулирования явился экономический доклад президента Л.Джонсона, направленный конгрессу в январе 1969 г., где говорилось: «Мы определенно избавились от циклических спадов, которые в течение жизни многих поколений постоянно сталкивали нас с пути роста и прогресса... Мы приняли новую стратегию на предотвращение циклических пожаров, на поддержание процветания и пресечение спадов и серьезной инфляции, прежде чем они смогут возникнуть».

Однако в начале 70-х годов США - страна наиболее развитого капитализма оказалась в тисках острейших экономических проблем, фортуна от США отвернулась, к      ейнсианская система, надежно служившая почти полвека испортилась. В экономике появился диагноз - «склероз артерий». Возникла серия кризисов - сырьевой, валютно-финансовый, циклический, стремительно росла инфляция. Эйфория и оптимизм прошлых десятилетий уступили место настроениям тревоги, пессимизма и мрачности, - отмечал американский экономист Г.Хаберлер. Заговорили о повторении великой депрессии [8, c. 42].

Кризис 70-х годов был порожден несоответствием сложившейся системы регулирования новым условиям, связанным с развитием транснациональных корпораций, ростом интернационализации хозяйственной жизни глубокими изменениями в структуре капиталистического воспроизводства.

Стало очевидным, что кейнсианская доктрина государственно-монополистического регулирования экономики - не панацея, кризис теории в качестве официальной доктрины государства ознаменовался усилением нападок на нее со стороны традиционных критиков - неоклассиков.

Когда мероприятия, основанные на кейнсанской теории приносили положительные результаты американскому капиталу, они не встречали сопротивления. Но стоило им дать серьезную «осечку», как в буржуазной среде быстро возобладало отрицательное отношение не только к кейнсианству как теоретической основы капиталистического регулирования, но и в целом к активному государственному вмешательству в экономику. Во второй половине 70-х годов в науке поднялась волна «переоценки ценностей, направленная на выработку альтернативной кейнсианству концепции экономического регулирования. В экономических теориях появились разные взгляды от противников всего лишь «чрезмерного» вмешательства государства в экономику до полного его демонтажа. Идея возврата к прошлому, временам полной свободы «предпринимательской» инициативы» представлялась заманчивой.

Особенно резко против кейнсианства выступил представитель влиятельного направления неоклассической теории, так называемой доктрины монетаризма, американский экономист М.Фридман. Монетаристы требовали резкого ограничения всех форм деятельности государства. В 1980 году республиканская администрация президента Рейгана провозгласила курс на сокращение государственного вмешательства в экономику, укрепление рыночного начала в хозяйственном механизме страны, поощрение частно-капиталистической стратегии, основывающейся в течение почти полувека на кейнсианской концепции регулирования спроса.

Правые консерваторы, конечно, понимали, что без опоры на государственный капитал уже нельзя обойтись. Поэтому госрегулирование вообще и базирующееся на теории Кейнса, вчастности,  стало восприниматься крупным капиталом, как «неизбежное зло». Новая власть противопоставила регулированию, основанному на кейнсианских рецептах, «рейгономику», теоретической основой которой была так называемая «теория предложения». Она преподносилась как «высвобождение частно-капиталистической инициативы от сковывающих ее государственных пут», возврат к свободному предпринимательству. Появились работы, где обосновывалась необходимость «раскрепощения» рыночных сил, «восстановление» в полной мере конкурентных отношений в экономической и социальной сферах.

Однако критика критикой, а в реальной жизни роль государства в экономике постоянно возрастала. В 1979 году федеральному правительству принадлежало 770 млн акров земли, 411 тыс. зданий стоимостью 113 млрд долл. Через федеральный бюджет, а также бюджеты штатов и местных органов власти перераспределялось около трети ВВП, капиталовложения государства составляли почти треть.

В середине 80-х годов стало очевидно, что реального «демонтажа» и «свертывания» государственного вмешательства в экономику страны не произошло. Общие размеры федерального бюджета и доля его в валовом национальном продукте продолжали расти. Еще активнее чем прежде, государство стало вмешиваться в сферу внешнеэкономических отношений. Словом, государство и не думало выпускать из своих рук рычаги экономической и политической власти.

В 80-х годах в США развернулся активный поиск новых рычагов воздействия на экономику. Его направления стали предметом оживленных дебатов, которые велись представителями разных течений буржуазной экономической мысли. Выступая в Филадельфии, Рейган - этот противник государственного регулирования, признал, что государственный и частный сектора дополняют друг друга, что они могут и должны жить вместе и сотрудничать.

Конечно, ограничение конкуренции вовсе не означает, что законы капиталистического производства перестали действовать. Конкуренция остается независимо от того, является ли она «свободной» или ограниченной. Переход к монополии означает преодоление основных характерных черт капитализма, и тем не менее само понятие капитализма, даже при столь радикальной перемене, сохраняет свою сущность.

В новых изменившихся условиях понятие власти становится основополагающей категорией, от которой надо отталкиваться при анализе отношений между экономикой и политикой, базисом и  надстройкой. Сегодня рыночные механизмы начинают обнаруживать собственную недостаточность, а потому возникает необходимость создания государственных институтов, призванных осуществлять дифференцированное вмешательство в жизнь общества.

П.Самуэльсон и В.Нордхауз в учебнике «Экономикс» пишут, что природа капитализма в последние десятилетия существенно изменилась: частная собственность становится все менее частной, а свободные предприятия - все менее свободными.

Расширяются экономические и социальные функции государства, которое стало крупным собственником. В экономике Западной Европы и Японии доля государства достигает 50-60 процентов, Франция успешно решает экономические и социальные проблемы на основе общенациональных индикативных планов, которые не подавляют бизнес, а создают для него заинтересованность в решении приоритетных для страны задач. О том, что мощнейший государственный сектор и долгосрочное планирование являются не помехой, а залогом успешного экономического роста убедительно подтверждает быстрые темпы роста экономики Китая.