Культура России в XVIII — начале XXI веков: жажда свободы и рабское мышление

     В начале 30-х годов были упразднены все литературные группировки. Писатели и поэты объединились в единый творческий союз. В 1934 г. состоялся I Всесоюзный съезд советских писателей. В числе руководителей Союза писателей в 30-е годы находились А.М. Горький и А.А. Фадеев. Был создан Союз советских композиторов. Таким образом ликвидировалась свобода художественного творчества. В качестве «основного творческого метода» советской культуры был рекомендован «социалистический реализм». Новый метод предписывал художникам и содержание, и структурные принципы произведения, предполагая существование «нового типа сознания», которое появилось в результате утверждения марксизма-ленинизма. Социалистический реализм признавался раз навсегда данным, единственно верным и наиболее совершенным творческим методом. Люди мыслились не как индивидуумы, а как элементы механизма, элементы системы. Культура носила массовый утилитарный, можно даже сказать примитивный характер. Общество, народ мыслился как масса, где все равны (личности нет, есть народные массы). Соответственно, и искусство должно быть понятно каждому. Поэтому все произведения создавались реалистично, просто, доступно для обыкновенного обывателя. Картины — чаще всего пейзажи, сцены из жизни рабочих или портреты вождей; музыка простая, без сложных композиций, ритмичная, бодрая; в литературе — героические сюжеты

     Однако  художественная практика 30-40-х годов  оказалась значительно богаче рекомендуемых партийных установок. В предвоенный период заметно повышается роль исторического романа, проявляется глубокий интерес к истории отечества и к наиболее ярким историческим персонажам. Отсюда и целая серия серьезнейших исторических произведений: «Емельян Пугачев» В. Шишкова, «Чингизхан» В. Яна, «Петр Первый» А. Толстого.

     В эти же годы наступает расцвет  советской детской литературы. Ее большими достижениями стали стихи  для детей В. Маяковского, С. Маршака, К. Чуковского, С. Михалкова, повести А. Гайдара, Л. Кассиля, В. Каверина, сказки А. Толстого, Ю. Олеши.

     Накануне  войны в феврале 1937 года в Советском  Союзе было широко отмечено 100-летие со дня смерти А. С. Пушкина, в мае 1938 года страна не менее торжественно встретила 750-летие со дня создания национальной святыни «Слово о полку Игореве», а в марте 1940 года в СССР была опубликована последняя часть романа М. Шолохова «Тихий Дон».

     Индустриализация  и рост городского населения способствовала развитию градостроительства и становлению  советской архитектуры. Близ заводов сооружались рабочие поселки, школы, Дворцы культуры. Велись поиски новых архитектурных форм, которые соответствовали бы задачам построения нового общества. Результатом таких поисков стали общественные здания, внешний облик которых напоминал то гигантскую шестерню — Дом культуры имени Русакова в Москве, то пятиконечную звезду — театр Красной (ныне Российской) Армии в Москве.

     В послевоенные годы значительно усилилось  вмешательство партийно-государственного аппарата в культурную жизнь общества. Главный идеологический удар следовало направить против остатков буржуазных взглядов и низкопоклонства перед культурой буржуазного Запада, против отступления от марксизма в науке, литературе и искусстве. Такое вмешательство в творческую деятельность представителей культуры, политические оценки художественного творчества и научной работы вызывали глубокие  деформации в развитии духовной жизни общества.

     С конца 60-х годов некоторых отраслях отечественной науки с конца 60-х годов наметилось отставание. Развитие науки сдерживалось отсутствием необходимых для деятельности ученых свободы творчества и получения информации, неразвитостью научного приборостроения, а также слабой материальной базой. В 70-е годы капиталовложения в науку были увеличены. Продолжалась разработка научных программ, начатых в предшествующие годы: проводились исследования в области электроники и лазерной техники, космические исследования, было построено несколько атомных реакторов.

     В 50-е — 60-е годы не ослабел контроль партийного аппарата за деятельностью художественной интеллигенции. Вскоре стало очевидно, что коренных перемен в жизни советского общества «оттепель» не сулит. Гонения и запреты породили новый поток эмиграции: в начале 70-х СССР начинает покидать интеллигенция, деятели культуры и науки, писатели. Из них многие лишены советского гражданства.

     Два крупнейших писателя реалистического  направления, работавшие в эмиграции — А.Солженицын и Г.Владимов. А.Солженицын, вынужденно выехав за рубеж, создает в изгнании роман-эпопею «Красное колесо», в котором обращается к ключевым событиям русской истории ХХ века, самобытно трактуя их. Эмигрировавший незадолго до перестройки (в 1983), Г.Владимов публикует роман «Генерал и его армия», в котором также касается исторической темы: в центре романа события Великой Отечественной Войны, отменившие идейное и классовое противостояние внутри советского общества, замордованного репрессиями 30-х годов.

     Особое  место в литературе «третьей волны» занимает творчество В.Аксенова и С.Довлатова. Творчество Аксенова, лишенного советского гражданства в 1980 г., обращено к советской действительности 50-70-х годов, эволюции его поколения. Роман «Ожог» дает феерическую панораму послевоенной московской жизни, выводит на авансцену культовых героев 60-х — хирурга, писателя, саксофониста, скульптора и физика. В роли летописца поколения Аксенов выступает и в Московской саге.

     В творчестве Довлатова — редкое, не характерное для русской словесности соединение гротескового мироощущения с отказом от моральных инвектив, выводов. В русской литературе ХХ века рассказы и повести писателя продолжают традицию изображения «маленького человека».

     Вторая  половина 60-х — начало 80-х годов были периодом нарастания негативных явлений во всех сферах жизни общества. Они проявлялись в стагнации экономики, оппозиционных настроениях населения, падении авторитета СССР на международной арене.

     Культура 70-80-х годов ХХ века в СССР сохранила  многие черты, свойственные культуре советского периода, но приобрела и свои собственные, вытекающие из особенностей времени. Реально  стало существование официальной  и неофициальной, диссидентской культуры. Противоречивость культуры осознавалась большинством членов общества. Это находило выражение в двух противоречивых тенденциях в литературе и искусстве. С одной стороны, обращение к революционной романтике, попытки найти там моральную опору, с другой, – все больше проявлялись настроения безысходности, безнадежности, попытки найти идеал в экзотических вероучениях, увлечение христианством. Официальная культура становилась более догматичной, утрачивала стремление к поиску, обновлению. Особенно это нашло отражение в борьбе чиновников от культуры с теми произведениями, которые, по их мнению, не соответствовали эталонам.

     К 70-м годам влияние идеологии  заметно возросло, так как выросло  уже несколько поколений воспитанных  в советское время в советской  системе образования, но при этом с середины 70-х можно проследить процесс отторжения ценностей «развитого социализма» и рядовыми гражданами, и деятелями культуры. Вместе с тем и 70–80-е годы обогатили русскую культуру. В этот период возрастает интерес к исторической, военной, мемуарно-биографической, научной прозе. Так называемые «деревенщики» В.Распутин, В.Астафьев, Б.Носов талантливо осмыслили проблемы русского народа. Советские кинофильмы занимали призовые места на престижных кинофорумах.

     На  рубеже 80-х — 90-х годов ХХ в. произошли изменения правительственной политики в духовной жизни общества. Органы руководства культурой отказались от административных методов управления литературой, искусством и наукой. Ареной острых дискуссий общественности стала периодическая печать — газеты «Московские новости», «Аргументы и факты», журнал «Огонек». В годы перестройки на страницах журналов «Новый мир», «Знамя» и др. появились произведения поэтов и прозаиков, погибших в годы революции, во время репрессий. Увидели свет произведения русских зарубежных писателей, покинувших Россию в 20-е годы. Появились негосударственные издательства, усилиями которых были возвращены в литературу и философию произведения авторов, судьба которых трагически сложилась в Советской России. Стремление к философскому осмыслению прошлого коснулось искусства кино. Новые театральные коллективы пытаются найти свой путь в искусстве.

     Культурная  жизнь стала богаче и разнообразнее. В то же время существенными потерями обернулись «перестроечные» процессы для науки, системы образования. Рыночные отношения стали проникать в сферу литературы и искусства. Реформаторы в начале 90-х годов практически проигнорировали особенности российской культурной традиции, стереотипы и архетипы российского сознания. Сегодня мы снова задаем уже традиционный для российской истории вопрос: куда идти? И опять сталкиваются две полярные точки зрения. Первая — нужно учиться у Запада, вторая — россияне должны идти по особому пути, опыт Запада для нас чужероден. При такой постановке проблемы легко прослеживаются аналогии со старыми спорами между западниками и славянофилами.

     В России другая культурная традиция. Начиная с петровских реформ и включая Советскую историю, Россия пережила несколько крупных модернизаций (реформы Петра I, Александра II, ускоренная индустриализация 30-х годов). Каждая из них осуществлялась путем насильственного преобразования сложившегося уклада русской жизни сильной государственной властью. Западный опыт не встраивался органично в традиционную русскую почву, а скорее, выглядел как трансплантация, как искусственный орган, внедряемый в чужую культуру, которую он трансформировал, сталкиваясь с противоречащими ему традициями. Сопротивление традиций обычно приводило к откату после реформ. Но новый опыт полностью не зачеркивался. Сложные процессы его ассимиляции порождали через некоторое время всплеск культурных достижений, обогащающих европейскую и мировую культуру. Эхом петровских реформ в российской культуре стал «золотой» XIX век, эхом реформ Александра II – серебряный век (конец ХIХ — начало ХX вв.). «Прививки» новой европейской культуры после их ассимиляции в России возвращались в мировую культуру в виде новых достижений.

     В российской культурной традиции идеалы индивидуализма не занимали того приоритетного  положения, которое было характерно для западной системы ценностей. Российскому духу был свойственен  идеал соборности. Н. Бердяев подчеркивал, что соборность отлична от коммунальности, то есть такого состояния коллективной жизнедеятельности, которое определено внешним принуждением. Соборность же предполагает объединение людей общей целью и общим делом, исходя из внутренних побуждений. Но в реальной системе жизненных ориентаций эти идеи переплетались. Их соединение можно обнаружить как в менталитете традиционной крестьянской общины, так и в советской идеологии. Уничтожив общину, советская власть воссоздала черты общинной жизни в жизнедеятельности производственных коллективов. Эти коллективы представляли собой не только профессиональные объединения людей, но и служили особыми формами общения и повседневной человеческой коммуникации: праздники, дни рождения люди отмечали как в семье, так и в производственном коллективе, рождались традиции совместного отдыха, существовала взаимопомощь. В условиях тоталитарного контроля и коммуникабельности те элементы соборности, которые сохранялись в жизни трудовых коллективов, становились своеобразным самозащитным механизмом для личности и специфической формой проявления ее свободы. С идеалом соборности тесно связано и особое понимание свободы, свойственной русскому духу. Оно больше ориентировано не на индивидуальную свободу, а на коллективные формы ее реализации. Сложная российская история в дореволюционный период не создала достаточно устойчивых предпосылок для формирования правового государства. Продвижение в этом направлении, начатое реформами Александра II было блокировано последующим откатом реформ, а затем окончательно прервано революцией и массовым применением насилия.

     Практика  решения различных жизненных  вопросов не правовыми методами имела  в России давнюю традицию. Самодержавие в России обожествлялось (царь — помазанник божий) и стояло над законами; длительный период российской истории был эпохой крепостного бесправия крестьянских масс; разные сословия наделялись различными правами; взятка и произвол были характерными чертами функционирования громоздкого, чиновничьего аппарата, на который опиралась самодержавная власть. В стране сформировалось особое понимание закона и права. В архетипах российского сознания категории «закон» и «право» не имеют самоценного значения и лишь тогда выступают ценностью, когда к ним добавлено прилагательное «справедливый». Справедливость, таким образом, всегда становилась выше права. Само понятие справедливости включало множество смыслов. Здесь можно обнаружить и уравнительно-распределительное понимание справедливости, имеющее своим истоком традиционно-общинную жизнь, и трансформированное в идеал коммунистического общежития в советскую эпоху. В понятие «справедливый» входило и стремление к идеалу сильной централизованной власти, олицетворяемой справедливым царем.

     Характерная черта российского самосознания его тяготение к действиям на «авось», к рационально не просчитанным поступкам. Такой тип поведения связан с особенностями российской жизни и хозяйственной деятельности, протекающей в климатической зоне неустойчивого земледелия, к которой относятся большая часть территории России. К тому же российский народ страдал от набегов, частых войн, поборов со стороны властей. Народное сознание отразило нестабильное состояние человеческой жизни в многочисленных поговорках, типа «от сумы и от тюрьмы не зарекайся». В этих условиях неопределенности и неустойчивости бытия снижалась ценность рациональных поступков. Таким образом, для современной российской культуры характерно столкновение западной культуры с традиционными российскими стереотипами поведения.

     В 90-х годах XX в. на первый план вырвалась массовая культура. Великая культура России сегодня, уже в который раз, подвергается массированному, всестороннему натиску западной культуры.

     Духовное  богатство, накопленное человечеством, тиражируется с помощью новейших достижений техники, таким образом, становится доступным каждому. Но народные массы ищут в культуре только развлекательность. Они находят ее в теле-, радио-эфире, на экранах кинотеатров. В результате вместо культуры появляется эрзацкультура.