Переход от античности к средневековью. Утверждение новой парадигмы мышления

Если проанализировать этот текст, то можно заметить, что  в доказательстве использованы данные эмпирических наблюдений и обобщения из них (предметы подчиняются целесообразности и их действия направлены к наилучшему исходу). Тезис о наличии сознательной воли, видимо, был предрешен, ибо он возник как бы со стороны, хотя и был подготовлен предыдущим рассуждением. Далее эта мысль получает удачное иллюстративное подтверждение (стрелок направляет стрелу), и вот следует вывод о разумном существе, полагающем цель для всего, что происходит в природе - это то, что мы называем Богом.

Здесь происходит как бы возвращение к Аристотелю, к его идеалам о целевой причине, о форме; мы обнаруживаем их сходство с суждениями Фомы.

Другие доказательства могут быть разобраны вами самостоятельно - тексты их помещены в брошюре "Учебно-методический материал по курсу "История философии". Харьков. ХИРЭ. 1992.С.12-14).

Немецкий  философ И.Кант (XVIII-XIX ст.) подверг  критическому разбору доказательства св. Фомы Опора на опыт, заметил он, в доказательстве Бога неверна, т.к. никакой опыт никогда не может  совпасть с идеей. Идея Бога настолько широка, так возвышается над всем эмпирическим, что в опыте никогда нельзя набрать достаточно материала, чтобы наполнить такое понятие. Если бы высочайшее существо находилось в цепи условий, то оно само было бы членом ряда их и подобно низшим членам требовало бы в свою очередь дальнейшего исследования относительно своего высшего основания. Но если мы вырвем его из этой цепи, то какой же мост к нему может построить разум, если все законы перехода от действий к причинам приспособлены к нашему чувственному опыту? Иное дело, когда мы, открывая действительный мир в его многообразии порядка, целесообразности и красоты своим рассудком приходим к заключению о том, что этот мир должен был бы погрузиться в пропасть небытия, если бы мы не допустили существования того, что существует само по себе, вне бесконечного ряда причин. Это допущение может быть сделано в виде абстрактного понятия.

Тогда это  не будет противоречить опыту, но внесет в него упорядоченность и  целесообразность, считал Кант.

Он называл такое доказательство онтологическим, и оно составляет, по его мнению, единственно возможное основание доказательства Бога.

Б.Рассел, английский философ, логик и математик (ХХ ст.) отметил в свою очередь, что неверно  утверждение о том, что бесконечный ряд во всяком случае завершается чем-то положительным и абсолютным, ибо если взять ряд отрицательных величин, то он завершится -единицей, что составит результат, обратный рассуждениям св. Фомы.

В случае с  текстами Фомы мы имеем наиболее совершенные  образцы схоластики, они подкупают своей строгостью логического мышления, точностью посылок и выводов, прекрасным стилем и языком (вопрос о достоверности выводов мы здесь не рассматриваем). В XII-XV вв. метод схоластики дисциплинировал мысль, вводил порядок и системность в умственную работу.

Искусство доказательства включало логику и диалектику, -оперирование противоположными утверждениями, - и  оттачивалось в диспутах проходивших  в церковных школах и университетах. Именно тогда в Западной Европе закладывалась традиция публичной полемики. Слабой стороной схоластики было то, что она не ориентировалась на жизненные проблемы, ей были чужды жизнь человека как таковая, его нужды и потребности. Она стояла над всем этим и скорее была самоцелью, чем эффективным методом познания. Она более всего заботилась о чистоте учения о Боге.

Она была тем  доказательством, результат которого был известен заранее. Никаких новых  неожиданных открытий такой метод  дать не мог, ибо как правило все  кончалось утверждением о существовании  всемогущего Бога. Тем не менее справедливым будет отметить интересный факт, связанный с возможностями схоластики. Самое важное для схоластов было иметь понятие, так как под него могло быть подведено множество других понятий (менее общих), и тогда можно было утверждать, что эти понятия известны (познаны). Один из схоластов Раймунд Луллий (1235-1315 гг.) на этой основе создал новый метод - "великое искусство", который по его мнению открывал возможность без труда предварительного изучения наук и размышления давать ответ на научные вопросы. "Великое искусство" было ничем иным, как логико-математическим методом, по которому известные классы понятий комбинировались различным образом и благодаря этому разрешались научные задачи. Все было построено чисто механически. Луллий выделил девять субъектов, девять абсолютных и девять относительных предикатов, девять добродетелей, девять пророков, девять вопросов. Далее он поставил их в известном порядке между собой в форме семи концентрических кругов, которые приводились в движение таким образом, что каждое находящееся в фигуре понятие как по одиночке, так и вместе со всяким другим, вследствие вращения кругов, могло приходить в соприкосновение со всеми прочими. От вращения в итоге получались разнообразные комбинации понятий, из них же было легко извлечь ответы на все вопросы, которые можно было поставить по поводу того или иного из этих понятий.

Устройство  Луллия было первой логической машиной  и пользовалось большой популярностью  среди многочисленных его приверженцев вплоть до XVI-XVII ст.

Судьба схоластики была предрешена распространением идей эпохи Возрождения и Нового времени, появлением науки и великими телеграфическими открытиями. Это был столь мощный натиск на нее, что противостоять  ему она не могла и в XV-XVI вв. сошла на нет.

Подводя общие  итоги можно сказать, что в  эпоху средневековья было выработано специфическое сознание, представляющее собой некий синтез разума и веры, вылившийся в теологию и схоластику. В рамках этого синтеза ставились  и по-своему решались все проблемы бытия, духовности, культуры и т.д. Это не исключает отсутствия противоречий внутри средневекового сознания. Более того, сама практика осуществления теологических идей и предписаний изобилует, как нам известно из истории, событиями жестокими и кровавыми. Отчасти это может быть свидетельством зыбкости средневекового сознания.

Для нас, живущих  накануне XXI ст., многие стороны средневековой  философии могут стать поучительными  как в отрицательном, так и  в положительном смысле. Сегодня, например, не столь уж абсурдной выглядит теория двойственной истины, высказанная в XIII ст. Сигером Бребанским и Уильямом Оккамом. Это относится и к эстетическим идеям Ульриха Страстбургского (XIII в), как и его предшественников Аврелия Августина и Псевдо-Дионисия, которые в совокупности послужили плодотворной основой для последующих эстетических теорий. Из метода экзегетики (толкования текстов священных писаний) впоследствии возникла современная наука герменевтика. Примеры можно продолжить. История средневековой философии может стать интересным предметом для самостоятельного изучения, тем более что этому способствуют новые публикации.