Основные направления государственного обеспечения экономической безопасности России

     В 90-х гг. XX в. термин «экономическая безопасность»  появился в публикациях экономистов, а также в средствах массовой информации России. Это внимание нашло  свое отражение в основных политических документах. Например, в Концепции  национальной безопасности Российской Федерации подчеркнуто, что реализация национальных интересов России возможна только на основе устойчивого развития экономики. Обеспечение экономической безопасности и защита интересов России в экономической сфере являются приоритетными направлениями политики государства. Поэтому национальные интересы России в этой сфере являются ключевыми.

     Рассмотрим  исторический опыт обеспечения экономической  безопасности в нашей стране на примере  некоторых из направлений, определенных в первой главе, как ключевых определяющих экономической безопасности. Прежде всего, интересен опыт борьбы против коррупции.

     История коррупции не уступает по древности  известной нам истории человеческой цивилизации, где бы она ни творилась  — в Египте, Риме или Иудее. Мздоимство упоминается в русских летописях XIII в., когда было издано первое законодательное ограничение коррупционных действий. Век спустя была введена смертная казнь в качестве наказания за чрезмерность во взятках. В 1648 году произошел единственный народный бунт антикоррупционной (с точностью до используемой в те времена терминологии) направленности, который закончился победой москвичей: часть города сгорела вместе с немалым количеством мирных жителей, и заодно царем были отданы на растерзание толпе два коррумпированных "министра" [32, с. 32].

     При Петре Великом расцветали и коррупция, и жестокая борьба царя с ней. Характерен эпизод, когда после многолетнего следствия был изобличен в  коррупции и повешен при всем истеблишменте сибирский губернатор.

     На  протяжении всего царствования дома Романовых коррупция, как отмечается в специальных исследованиях, оставалась немалой статьей дохода и мелких государственных служащих, и сановников. Например, один из канцлеров получал за службу российской империи 7 тысяч рублей в год, а за услуги британской короне (в качестве "агента влияния") — двенадцать тысяч в той же валюте [15, с. 37].

     Есть  документальные основания утверждать, что смена государственного строя  и формы правления в октябре 1917 г. не отменила коррупцию как явление, но зато сформировала лицемерное отношение к ней, немало способствовавшее укоренению мздоимства и лихоимства (как выражались предшественники большевиков) в новой административной среде [30, с. 26].

     После того как 2 мая 1918 г. Московский революционный  трибунал рассмотрел дело четырех сотрудников следственной комиссии, обвинявшихся во взятках и шантаже, и приговорил их к шести месяцам тюремного заключения, узнавший об этом Председатель СНК В.И. Ленин настоял на пересмотре дела. ВЦИК повторно вернулся к этому вопросу и приговорил троих из четырех к десяти годам лишения свободы. В архивах хранятся записка Ленина Д. И. Курскому о необходимости немедленного внесения законопроекта о строжайших наказаниях за взяточничество и письмо Ленина в ЦК РКП (б) с предложением поставить в повестку дня вопрос об исключении из партии судей, вынесших слишком мягкие приговоры по делу о взяточниках. Декрет СНК "О взяточничестве" от 8 мая 1918 г. стал первым в Советской России правовым актом, предусматривавшим уголовную ответственность за взяточничество (лишение свободы на срок не менее пяти лет, соединенный с принудительными работами на тот же срок). Необходимо отметить, что в этом декрете покушение на получение или дачу взятки приравнивалось к совершенному преступлению. Кроме того, не был забыт и классовый подход: если взяткодатель принадлежал к имущему классу и стремился сохранить свои привилегии, то он приговаривался "к наиболее тяжелым и неприятным принудительным работам", а все имущество подлежало конфискации.

     История борьбы Советской власти с коррупцией закончилась вместе с самой властью, не увенчавшись успехом. Эта борьба характеризуется несколькими интересными и важными чертами.

     Во-первых, власти не признавали слово "коррупция", позволив ввести его в употребление лишь в конце 80-х годов. Вместо него использовались термины "взяточничество", "злоупотребление служебным положением", "попустительство" и т.п. Отрицая термин, отрицали понятие, а значит — явление. Тем самым заранее обрекали на неудачу и анализ этого явления, и любую борьбу с его частными уголовно наказуемыми последствиями.

     Во-вторых (и это теснейшим образом связано  с "во-первых"), советское "правосознание" не объясняло причин коррупционных  явлений. Так, в закрытом письме ЦК КПСС "Об усилении борьбы со взяточничеством  и разворовыванием народного добра" от 29 марта 1962 г. говорилось, что взяточничество — это "социальное явление, порожденное условиями эксплуататорского общества". Октябрьская революция ликвидировала коренные причины взяточничества, а "советский административно-управленческий аппарат — это аппарат нового типа". В качестве причин коррупции перечислялись недостатки в работе партийных, профсоюзных и государственных органов, в первую очередь, в области воспитания трудящихся.

     В записке Отдела административных органов ЦК КПСС и КПК при ЦК КПСС об усилении борьбы со взяточничеством в 1975-1980 гг., датированной 21 мая 1981 г., указано, что в 1980 г. выявлено более 6000 случаев взяточничества, что на 50 % больше, чем в 1975 г. Рассказывается о появлении организованных групп (пример — более 100 человек в Минрыбхозе СССР во главе с заместителем министра). Говорится о фактах осуждения министров и заместителей министров в республиках, о других союзных министерствах, о взяточничестве и сращивании с преступными элементами работников контрольных органов, о взяточничестве и мздоимстве в прокуратуре и судах [32, с. 40].

     Таким образом, видно жесткое соответствие между слабым пониманием коррупционных  явлений, примитивным объяснением  их причин и неадекватными средствами борьбы с ними.

     В-третьих, за редким исключением, практически  неприкосновенны были высшие советские  и партийные чиновники. Когда  за взятки и злоупотребления был  осужден заместитель министра внешней  торговли Сушков, КГБ и Генеральная  прокуратура Союза сообщали в  ЦК о побочных результатах следствия: министр Патоличев систематически получал в качестве подарков от представителей иностранных фирм дорогостоящие изделия из золота и других драгоценных металлов, редкие золотые монеты [32, с. 45].

     В-четвертых, с коррупцией среди государственного аппарата боролись исключительно представители этого аппарата. Это приводило к двум последствиям: боровшиеся были органически не в состоянии менять коренные причины, порождающие коррупцию, поскольку они восходили к важнейшим условиям существования системы; борьба против коррупционеров нередко перерастала в борьбу против конкурентов на рынке коррупционных услуг.

     Последней мерой влияния Советской власти на положение дел в данной сфере  было принятое в июле 1991 г. Постановление  Секретариата ЦК КПСС "О необходимости усиления борьбы с преступностью в сфере экономики". Однако ни о взяточничестве, ни о коррупции в нем не было ни слова.

     В 1992 г. был издан Указ Президента Российской Федерации "О борьбе с коррупцией в системе государственной службы". Из-за отсутствия механизмов реализации он оказался одним из самых игнорируемых за всю историю российского президентства. Его нормы о необходимости чиновникам предоставлять декларации о доходах и имуществе начали реализовываться только через пять лет после выхода дополнительного Указа в 1997 г. А норма, запрещающая чиновникам заниматься предпринимательской деятельностью, не выполняется до сих пор: по данным МВД, в период с 1994 по середину 1997 г. выявлено более 800 случаев подобных нарушений. Понятно, что возможность безбоязненно совмещать государственную службу с коммерческой деятельностью — это не только гигантская брешь для коррупции, но и стимул для занятия государственных должностей исключительно с целью незаконного обогащения.

     Для уменьшения коррупции в правоохранительных органах принимались необходимые институциональные решения. Управления собственной безопасности были организованы в Федеральной службе безопасности, Министерстве внутренних дел, Государственном таможенном комитете, Федеральной службе налоговой полиции. По данным Прокуратуры РФ, наиболее эффективна служба внутренней безопасности МВД, силами которой раскрывается 60 % должностных преступлений внутри системы. Кроме того, была принята Федеральная программа по усилению борьбы с преступностью на 1996-1997 гг., но ее выполнение находилось на крайне низком уровне.

     Состояние борьбы с коррупционными нарушениями  можно оценить по динамике судебных приговоров в этой сфере. В таблице  2.1 [35] приведены данные для СССР, а в таблице 2.2 [35] — для Российской Федерации, а на рисунках 2.1 и 2.2 – динамика вышеупомянутых показателей. 

     Таблица 2.1

Динамика  числа осужденных по делам о взяточничестве в СССР (с округлением) [35]

     Таблица 2. 2

Динамика числа осужденных по делам о взяточничестве в Российской Федерации  [35]

Рис 2.1 Динамика числа осужденных по делам  о взяточничестве в СССР 

     Рис 2.2 Динамика числа осужденных по делам  о взяточничестве в России 

     Заметим, что численность населения Российской Федерации меньше населения СССР на 40%. В то же время число осужденных за взяточничество сократилось в пять раз. Нет оснований считать, что это произошло из-за резкого роста нравственности во властных структурах.

     Причем, из общего числа осужденных за взяточничество в 1994-1996 гг. приговоры, связанные с лишением свободы, получили лишь 34%, а в 2000-2007 годах – и того меньше – 32,4%, в среднем по регионам России. Если сопоставить эти сведения с данными Прокуратуры РФ, которая за тот же период выявляла в среднем около 5 тысяч "проявлений" взяточничества в год, то выяснится, что обвинительные приговоры выносятся не более чем каждому пятому обвиняемому Прокуратурой РФ, а вероятность попасть за решетку после возбуждения дела не превосходит 8 процентов.

     Таким образом, нынешнее состояние коррупции  в России во многом соответствует  тенденциям, которые имеются и в других странах, находящихся в переходным состоянии.

     Ещё одним важнейшим направлением обеспечения  экономической безопасности является антимонопольная политика государства. Рассмотри исторический опыт антимонопольной  политики в России.

     Особенностью  рыночной системы России является высокий  уровень монополизации рынка, структура  которого сложилась еще в советский  период.

     Спецификой  монополизма в России является также  то, что монополистические структуры  формировались "сверху". Государственные органы не только не препятствовали, а, наоборот, активно способствовали повышению степени монополизации хозяйства. Формирование монопольных структур началось в 1930-е гг. и развивалось все годы Советской власти. Начальной точкой отсчета была принудительная централизация всех функций управления экономикой в руках государства. В результате складывалась высокомонополизированная экономика. К началу  1991 г. 1800 наименований различных видов продукции выпускалось только на одном предприятии  в стране, более 1100 предприятий являлись абсолютными монополистами в производстве своей продукции [25, с. 23].

     Система планового производства и распределения  произведенной продукции привела  еще к одному специфическому проявлению монополизма в плановой экономике - возникновению дефицита. При этом с началом рыночных реформ освобожденные от директивного планирования, в частности в области ценообразования, сверхконцентрированные предприятия, во-первых, оказались производственно неэффективными, что обнаружилось в высоких издержках производства и низком качестве продукции. Во-вторых, не сталкиваясь с ощутимой конкуренцией со стороны национальных предприятий, сверхкрупные компании получили возможность диктовать свои цены, чтобы возместить недостаточную эффективность.