Влияние присоединения РФ к ВТО на наращивание конкурентоспособности

    Однозначно, потребуется ещё не одно десятилетие  для преодоления тяжёлого наследства Евросоюза, взявшего за основу безупречные теоретически, но совершенно нежизнеспособные на практике принципы, позволяющие формально приравнять ту же Германию к Лихтенштейну. Ещё более тяжело будет преодолеть сопротивление географических соседей, всеми силами стремящихся «подсказать» идею о том, что жизненное пространство для немцев находится на востоке от них. Вместе с тем, есть и положительные сигналы. Берлин уже проводит активную политику сотрудничества с Москвой, не обращая внимания на активное недовольство мелких государственных образований. Дальнейшее развитие событий именно в этом ключе позволит Германии воплотить в жизнь давнюю мечту о мировом лидерстве и стать одним из интеграторов всей Евразии. Примечательно, что спустя полвека после страшного поражения в войне, немцы уже начали полномасштабную экспансию – первой страной, признавшей независимость Словении, была именно Германия, исторически претендующая на эту область Балканского полуострова. Главное, чтобы в процессе интеграции запада Евразии не были допущены прежние геополитические промахи. В частности, крайне контрпродуктивны попытки вернуть под свой контроль Прибалтику, так как соперничество в данном вопросе с Россией уже красноречиво показало истинную принадлежность этой области северному узлу интеграции. Вместо этого стоит налаживать связи со Скандинавией как более родственным регионом. Предстоит решить и проблему отношений с Турцией как ближайшего альтернативного кандидата на гегемонию в западном регионе Евразии (конечно, оптимальным решением было бы совмещение интеграционных усилий на паритетных началах). Наиболее же важное направление этой работы – безусловно, северо-западные окраины Евразии, включая Исландию, которая традиционно относится именно к этому материку. Схема развития западного узла евразийской интеграции представлена на рис.4. 

    Рис.4. Развитие западного узла евразийской  интеграции. 

    1.7. Северный узел евразийской интеграции. 

    Биография русского царя Николая Первого удивительна. Он был третьим сыном в семье  и никоим образом не мог претендовать на престол, однако именно он стал правителем, приложившим наибольшие усилия к объединению людей на севере Евразии. По причинам, до сих пор не получившим внятного объяснения у историков, оба старших брата Николая Первого отреклись от престола в его пользу. Новый император с самого начала встретился с серьёзными трудностями. В день присяги произошла попытка государственного переворота, когда некоторые военные части открыто выразили неповиновение. Николай Первый неоднократно пытался вступить в переговоры с бунтовщиками, однако когда те открыли огонь по парламентёрам и убили двух высокопоставленных офицеров, ему пришлось применить силу. Последующая реакция оказалась поразительно мягкой: было казнено всего пятеро организаторов переворота. Поразительное лицемерие официальной истории почему-то превознесло этот мятеж под названием «восстания декабристов», хотя и с вынужденной оговоркой, что «декабристы» преследовали свои узкоклассовые цели. Более откровенным описанием было бы признание того, что данное событие надо квалифицировать как простую борьбу за власть – ведь гвардейские военные части неоднократно влияли на ход событий при определении престолонаследника.

    Знаковой  следует назвать поддержку государем  величайшего поэта России Александра Сергеевича Пушкина, которому император  фактически дал полную свободу творчества. После трагической гибели поэта Николай Первый взял на себя заботы по материальному обеспечению его семьи вплоть до оплаты долговых обязательств Пушкина. Именно в годы правления Николай Первый трудился знаменитый государственный деятель Михаил Михайлович Сперанский, составивший полный свод российских законов, а в Персии служил отечеству полномочным послом Александр Сергеевич Грибоедов. В этот период к России были присоединены обширные земли на Черноморье, Кавказе, а главное – в восточной части Северной Евразии.  

    Рис.5. Развитие северного узла евразийской  интеграции. 

    Что важно с точки зрения самобытности российской политико-экономической  среды как обоснования претензий  на роль узла евразийской интеграции, именно при Николае Первом при дворе впервые (!) входит в моду говорить по-русски, насколько бы чудовищной ни казалась многолетняя традиция использовать иностранный язык на высшем государственном уровне. Была построена первая в стране Царскосельская железная дорога, а затем и ветка Санкт-Петербург – Москва; рождается первый официальный гимн империи; вводится единая система образования.

    Замечательной иллюстрацией к характеру Николая  Первого является следующая цитата: «Россия - держава могущественная и  счастливая сама по себе; она никогда не должна быть угрозой… Но она должна занимать внушительное оборонительное положение, способное сделать невозможным всякое нападение на неё». 

    1.8. Государственные антисистемы. 

    Лев Николаевич Гумилёв в рамках своей  теории этногенеза ввёл в обиход понятие «антисистема», обозначающее объединение с чисто деструктивными целями. Как правило, это секты, провозглашающие уничтожение чего-либо в качестве своей главной цели. Наиболее известными государственными антисистемами новейшей истории, безусловно, надо назвать Англию и Японию. В то время как другие государства стремятся к созидательной деятельности на всемирной арене (пусть и со множеством оговорок), векторы английского и японского развития издавна направлены исключительно на собственное процветание любой ценой. В условиях серьёзной международной конкуренции это означает систематическую (а точнее, антисистемную) работу по предотвращению интеграционных усилий всемирного сообщества. В противном случае перевесят объединённые возможности какого-либо региона, что чрезвычайно затруднит реализацию задач по получению антисистемой односторонних преимуществ.

    Английский  подход к функционированию империи  был многократно подтверждён  документально. Страшный геноцид местного населения, неприкрытое перекачивание  ресурсов в пользу метрополии, беззастенчивый шовинизм – вот далеко не полный перечень типичных проявлений английского менталитета на территории колоний от Северной Америки до Австралии и от Южной Африки до Индостана. Японские чиновники и военные действовали хоть и с меньшим размахом, но с той же жестокостью и пренебрежением по отношению к присоединяемым народам: тотальное истребление любых структур, не соответствующих имперским интересам, проводилось и в долинах рек Янцзы и Хуанхэ, и на Филиппинском архипелаге, и на Корейском полуострове. Из фактического материала достаточно привести пример опиумных войн в Китае, когда в ответ на отказ китайского правительства принять заведомо убийственное требование беспрепятственно травить китайцев опиумом английские войска вторглись в Китай и массовыми убийствами всё-таки добились своего. Аналогично мотивированная интервенция много раз осуществлялась и в самых разных пределах российского государства (во Владивостоке, Баку, Севастополе, Архангельске), причём безотносительно оформленных союзнических обязательств. К сожалению, с течением времени что-либо в этом отношении до сих пор не поменялось: несколько лет назад весь мир всколыхнула новость о том, как пойманным с поличным английским диверсантам, истреблявшим мирных жителей в Ираке, устроила побег английская армия, совершив вооружённое нападение и танками проломив стены тюрьмы.

    Скорее  всего, причины вышеизложенного надо искать в островном менталитете, который изначально воспринимает окружающий мир как нечто чуждое. Есть ли основания надеяться, что антисистемы перестанут быть таковыми? Конечно, есть. Антисистемность – это характеристика политико-экономической элиты, а не всего народа. В случае, если элита сменит курс и примкнёт к ближайшему узлу евразийской интеграции (Англия – к немецкому, Япония – к китайскому), поводов считать эти страны антисистемами не останется. Другой вопрос, насколько сильное потрясение потребуется для смены курса. Япония прекратила активные антисистемные мероприятия лишь после ядерной бомбардировки, да и то ключевыми условиями входа в международную семью стали фактическая оккупация географического и экономического пространства этой страны структурами, подконтрольными Соединённым Штатам Америки. В какой степени придётся «встряхнуть» английский истеблишмент, сложно даже предположить. 

    1.9. Внегосударственные антисистемы. 

    Современности известны также антисистемы, государственность  которых во многом услонва. Это Ватикан  и Израиль.

    В первом случае речь идёт о фактической  уступке всего мира католической конфессии христианства и признании ложногосударственного образования, в котором действия Папы Римского были бы неподконтрольны правосудию одной из существующих ныне стран. Впрочем, Ватикан сам отрицает государственный статус, с присущим католической структуре апломбом требуя называть себя «Святым Престолом» (то есть, ни больше ни меньше, представительством Господа Бога на земле). Что важно в обсуждаемом контексте, несмотря на религиозную сущность, Ватикан считает допустимым вмешиваться в дела, далёкие от клерикальных (достаточно яркий пример – участие Папы Римского во всесторонних деструктивных действиях по отношению к Советскому Союзу).

    Во  втором при поверхностном взгляде  может показаться, что это полноправный участник глобальных взаимоотношений, член ООН и т.д. Однако не стоит забывать о том, сколь основополагающую роль играет в Израиле иудаизм, о пренебрежении израильского режима международным правом (например, в палестинском вопросе), о том, наконец, что Израиля сейчас просто не было бы, если бы не прямая поддержка мощнейших держав времён его основания – СССР и США.

    Искусственность внегосударственных антисистем и является основной предпосылкой к их разрушительным по отношению к остальному миру действиям. Пренебрежение интересами населения  ради узких политических целей неизбежно приводит к созданию антисистемы, безотносительно того, насколько бы благими намерениями ни руководствовались её создатели. Если на заре развития техники антисистемы были достаточно локализованы и могли вести активную деятельность на ограниченной территории, то с массовым внедрением современных средств транспорта и связи отрицательное влияние антисистем способно привести к масштабным последствиям. Это надо учитывать архитекторам глобализации; необходимо крайне осторожно относиться к формированию любых структур и обязательно принимать во внимание потребности как можно более широких социальных групп. 

    1.10. Россия как один из ключевых  интеграторов современной Евразии. 

    Замечательный пример ответственного отношения к  интеграции представляет собой российское государство. Объединение народов от предгорий Памира до таймырской тундры, умение найти общий язык с населением от берегов Вислы до чукотского побережья, способность налаживать культурные и торговые связи на столь огромном пространстве, как Россия, является неоценимым геополитическим преимуществом. Накопленный опыт позволяет сделать уверенный прогноз, что наша страна и далее будет оставаться одним из локомотивов глобализации. В общем, представляется, что та заявка на глобальное лидерство, которую ныне делают западные транснациональные корпорации, не подтвердится уже в среднесрочной перспективе, в силу как того же безответственного узконаправленного целеполагания, так и далёких от совершенства инструментов (в частности, финансовых производных, кредитно-дотационной политики, правил регулирования слияний и поглощений).

    Любопытный  вопрос заключается в том, какие пути будут найдены при исчерпании возможностей государственного объединения, то есть после того, как будет завершён процесс вовлечения регионов в сферы влияния перечисленных узлов интеграции и его официального оформления (в федерационном, конфедерационном или любом другом виде). В этом отношении предостерегает пример Евросоюза: национальные правительства с большим удовольствием ратуют за данную структуру, когда это сулит финансовые преференции или независимую площадку для реализации политических амбиций, однако теряют всякий энтузиазм, когда речь заходит о бюджетной дисциплине, общей армии или ограничении местных полномочий при избрании единых законодательных или исполнительных органов власти. Очевидно, потребуются принципиально новые подходы к проблемам трудовой миграции, социально значимого тарифообразования, сельского хозяйства, пенсионного обеспечения, распространения наукоёмких технологий, унификации уголовных кодексов, предоставления лечебных и образовательных услуг, сохранения культурного наследия, а также многих других аспектов человеческого общежития.

    Опасность для России при таком сценарии заключается в недостаточном  народонаселении – ведь для создания адекватной иерархии в планетарном масштабе жизненно важно неукоснительно придерживаться правила представительности по количественному признаку. Предупреждающей стратегией здесь представляется сближение со странами, достаточно мощными для наличия известной степени влияния на евразийской арене, но не являющимися узлами интеграции на материке – с Турцией и Ираном.

    В качестве эпилога к этой части данного исследования надо признать, что излагаемые идеи могут показаться удивительными для большинства россиян, мировоззрение которых наиболее ёмко выражается парадоксальным тезисом «Россия – окраина западной цивилизации». К сожалению, до сих пор верно скорбное выражение крупного русского мыслителя первой половины 19 века Никиты Бичурина (Данилова) о том, что рассудок многих людей в России представляет собой «отражение чужих мыслей, часто странных и нередко нелепых». Однако современный человек не может позволить себе ограничиться только поднимаемыми Западом вопросами и предлагаемыми им решениями. Широта взглядов и умение отстаивать свои интересы – обязательные условия процветания. 
 
 

    2. Экономическое развитие  в рамках интеграционных  структур под патронажем  России.