Основные этапы развития детской психологии

Основные этапы развития детской  психологии

Психология (от греч. psyche – душа, logos – учение) — наука о закономерностях функционирования и развития психики, основанная на представленности в самонаблюдении особых переживаний, не относимых к внешнему миру.

Оглавление

• Введение. Понятие психологии
• Научная психология – современный взгляд
• Зарождение психологии в древности
• Понятие детской психологии
• Детская психология – современный взгляд
• Возрастная психология Древней Греции
• Подход к психическому развитию детей в период эллинизма
• Психологические аспекты обучения детей и воспитания детей в эпоху средневековья
• Вопросы психологического развития детей в эпоху Возрождения
• Список использованной литературы

Введение. Понятие психологии.

Психология (от греч. psyche – душа, logos – учение) — наука о закономерностях функционирования и развития психики, основанная на представленности в самонаблюдении особых переживаний, не относимых к внешнему миру.

Официальное оформление научная психология получила немногим более 100 лет назад, а именно в 1879 г.: в этом году немецкий психолог В. Вундт открыл в г. Лейпциге первую лабораторию экспериментальной  психологии.

Появлению психологии предшествовало развитие двух больших областей знания: естественных наук и философии; психология возникла на пересечении этих областей, поэтому  до сих пор не определено, считать  психологию естественной наукой или  гуманитарной.

Любая наука имеет в качестве своей  основы некоторый житейский, эмпирический опыт людей. Например, физика опирается  на приобретаемые нами в повседневной жизни знания 6 движении и падении  тел, о трении и инерции, о свете, звуке, теплоте и многом другом.

Математика  тоже исходит из представлений о  числах, формах, количественных соотношениях, которые начинают формироваться  уже в дошкольном возрасте.

Но  иначе обстоит дело с психологией. У каждого из нас есть запас  житейских психологических знаний. Есть даже выдающиеся житейские психологи. Это, конечно, великие писатели, а  также некоторые (хотя и не все) представители  профессий, предполагающих постоянное общение с людьми: педагоги, врачи, священнослужители и др. Но, и  обычный человек располагает  определенными психологическими знаниями. Об этом можно судить по тому, что  каждый человек в какой-то мере может  понять другого, повлиять на его поведение, предсказать его поступки, учесть его индивидуальные особенности, помочь ему и т. п.

Первое: житейские психологические знания конкретны, они приурочены к конкретным ситуациям, конкретным людям, конкретным задачам. Говорят, официанты и водители такси — тоже хорошие психолога. Но в каком смысле, для решения  каких задач? Как мы знаем, часто  — довольно прагматических. Также  конкретные прагматические задачи решает ребенок, ведя себя одним образом с матерью, другим — с отцом, и снова совсем иначе — с бабушкой. В каждом конкретном случае он точно знает, как надо себя вести, чтобы добиться желаемой цели. Но вряд ли мы можем ожидать от него такой же проницательности в отношении чужих бабушки или мамы. Итак, житейские психологические знания характеризуются конкретностью, ограниченностью задач, ситуаций и лиц, на которые они распространяются.

Научная же психология, как и всякая наука, стремится к обобщениям. Для этого  она использует научные понятия. Отработка понятий — одна из важнейших  функций науки. В научных понятиях отражаются наиболее существенные свойства предметов и явлений, общие связи  и соотношения. Научные понятия  четко определяются, соотносятся  друг с другом, связываются в законы.

Например, в физике благодаря введению понятия  силы И. Ньютону удалось описать  с помощью трех законов механики тысячи различных конкретных случаев  движения и механического взаимодействия тел.

То  же происходит и в психологии. Можно  очень долго описывать человека, перечисляя в житейских терминах его качества, черты характера, поступки, отношения с другими людьми. Научная  же психология ищет и находит такие  обобщающие понятия, которые не только экономизируют описания, но и за конгломератом частностей позволяют увидеть общие тенденции и закономерности развития личности и ее индивидуальные особенности. Нужно отметить одну особенность научных психологических понятий: они часто совпадают с житейскими по своей внешней форме, т. е. попросту говоря, выражаются теми же словами. Однако внутреннее содержание, значения этих слов, как правило, различны. Житейские термины обычно более расплывчаты и многозначны.

Однажды старшеклассников попросили письменно  ответить на вопрос: что такое личность? Ответы оказались очень разными, а один учащийся ответил так: «Это то, что следует проверить по документам».

Второе  отличие житейских психологических  знаний состоит в том, что они  носят интуитивный характер. Это  связано с особым способом их получения: они приобретаются путем практических проб и прилаживаний.

Подобный  способ особенно отчетливо виден  у детей. Я уже упоминала об их хорошей психологической интуиции. А как она достигается? Путем  ежедневных и даже ежечасных испытаний, которым они подвергают взрослых и о которых последние не всегда догадываются. И вот в ходе этих испытаний дети обнаруживают, из кого можно «вить веревки», а из кого нельзя.

Часто педагоги и тренеры находят эффективные  способы воспитания, обучения, тренировки, идя тем же путем: экспериментируя  и зорко подмечая малейшие положительные  результаты, т. е. в определенном смысле «идя на ощупь». Нередко они обращаются к психологам с просьбой объяснить  психологический смысл найденных  ими приемов. В отличие от этого  научные психологические знания рациональны и вполне осознанны. Обычный путь состоит в выдвижении словесно формулируемых гипотез  и проверке логически вытекающих из них следствий.

Третье  отличие состоит в способах передачи знаний и даже в самой возможности  их передачи. В сфере практической психологии такая возможность весьма ограничена. Это непосредственно  вытекает из двух предыдущих особенностей житейского психологического опыта  — его конкретного и „ интуитивного характера. Глубокий психолог Ф. М. Достоевский  выразил свою интуицию в написанных им произведениях, мы их все прочли — стали мы после этого столь  же проницательными психологами? Передается ли житейский опыт от старшего поколения  к младшему? Как правило, с большим  трудом и в очень незначительной степени. Вечная проблема «отцов и детей» состоит как раз в том, что  дети не могут и даже не хотят  перенимать опыт отцов. Каждому новому поколению, каждому молодому человеку приходится самому «набивать шишки» для приобретения этого опыта.

В то же время в науке знания аккумулируются и передаются с большим, если можно  так выразиться, КПД. Кто-то давно  сравнил представителей науки с  пигмеями, которые стоят на плечах у великанов — выдающихся ученых прошлого. Они, может быть, гораздо  меньше ростом, но видят дальше, чем  великаны, потому что стоят на их плечах. Накопление и передача научных  знаний возможна благодаря тому, что  эти знания кристаллизуются в  понятиях и законах. Они фиксируются  в научной литературе и передаются с помощью вербальных средств, т. е. речи и языка, чем мы, собственно говоря, и начали сегодня заниматься.

Четвертое различие состоит в методах получения  знаний в сферах житейской и научной  психологии. В житейской психологии мы вынуждены ограничиваться наблюдениями и размышлениями. В научной психологии к этим методам добавляется эксперимент.

Суть  экспериментального метода состоит  в том, что исследователь не ждет стечения обстоятельств, в результате которого возникает интересующее его  явление, а вызывает это явление  сам, создавая соответствующие условия. Затем он целенаправленно варьирует  эти условия, чтобы выявить закономерности, которым данное явление подчиняется. С введением в психологию экспериментального метода (открытия в конце прошлого века первой экспериментальной лаборатории) психология, как я уже говорила, оформилась в самостоятельную науку.

Наконец, пятое отличие, и вместе с тем  преимущество, научной психологии состоит  в том, что она располагает  обширным, разнообразным и подчас уникальным фактическим материалом, недоступным во всем своем объеме ни одному носителю житейской психологии. Материал этот накапливается и осмысливается, в том числе в специальных  отраслях психологической науки, таких, как возрастная психология, педагогическая психология, пато- и нейропсихология, психология труда и инженерная психология, социальная психология, зоопсихология и др. В этих областях, имея дело с различными стадиями и уровнями психического развития животных и человека, с дефектами и болезнями психики, с необычными условиями труда — условиями стресса, информационных перегрузок или, наоборот, монотонии и информационного голода и т. п.,— психолог не только расширяет круг своих исследовательских задач, но и сталкивается с новыми неожиданными явлениями. Ведь рассмотрение работы какого-либо механизма в условиях развития, поломки или функциональной перегрузки с разных сторон высвечивает его структуру и организацию.

Короткий  пример. В г. Загорске существует специальный  интернат для слепоглухонемых детей. Это дети, у которых нет слуха, нет зрения и, конечно, первоначально  нет речи. Главный «канал», через  который они могут вступать в  контакт с внешним миром, —  это осязание.

И вот  через этот чрезвычайно узкий  канал в условиях специального обучения они начинают познавать мир, людей  и себя! Процесс этот, особенно вначале, идет очень медленно, он развернут  во времени и во многих деталях  может быть увиден как бы через  «временную лупу» (термин, который использовали для описания этого феномена известные  советские ученые А. И.Мещеряков  и Э.В.Ильенков). Очевидно, что в случае развития нормального здорового ребенка многое проходит слишком быстро, стихийно и незамечено. Таким образом, помощь детям в условиях жестокого эксперимента, который поставила над ними природа, помощь, организуемая психологами совместно с педагогами-дефектологами, превращается одновременно в важнейшее средство познания общих психологических закономерностей — развития восприятия, мышления, личности.

Итак, обобщая, можно сказать, что разработка специальных отраслей психологии является Методом (методом с большой буквы) общей психологии. Такого метода лишена, конечно, житейская психология.

Теперь, когда мы убедились в целом  ряде преимуществ научной психологии перед житейской, уместно поставить  вопрос: а какую позицию научные  психологи должны занять по отношению  к носителям житейской психологии?

Предположим, окончив университет, вы стали образованными  специалистами-психологами. А теперь вообразите рядом с собой какого-нибудь мудреца, необязательно живущего сегодня, какого-нибудь древнегреческого философа, например. Этот мудрец — носитель многовековых размышлений людей о судьбах  человечества, о природе человека, его проблемах, его счастье. Вы —  носитель научного опыта, качественно  другого, как мы только что видели. Так какую же позицию вы должны занять по отношению к знаниям  и опыту мудреца? Вопрос этот не праздный, он неизбежно рано или поздно встанет  перед каждым из вас: как должны соотноситься в вашей голове, в вашей душе, в вашей деятельности эти два  рода опыта?

Я хотела бы предупредить вас об одной ошибочной  позиции, которую, впрочем, нередко  занимают психологи с большим  научным стажем. «Проблемы человеческой жизни, — говорят они, — нет, я  ими не занимаюсь. Я занимаюсь  научной психологией. Я разбираюсь в нейронах, рефлексах, психических  процессах, а не в «муках творчества»».

Имеет ли эта позиция некоторые основания? Сейчас мы уже можем ответить на этот вопрос: да, имеет. Эти некоторые  основания состоят в том, что  упомянутый научный психолог вынужден был в процессе своего образования  сделать шаг в мир отвлеченных  общих понятий, он вынужден был вместе с научной психологией, образно  говоря, загнать жизнь in vitro, «разъять» душевную жизнь «на части». Но эти необходимые действия произвели на него слишком большое впечатление. Он забыл, с какой целью делались эти необходимые шаги, какой путь предполагался дальше. Он забыл или не дал себе труда осознать, что великие ученые — его предшественники вводили новые понятия и теории, выделяя существенные стороны реальной жизни, предполагая затем вернуться к ее анализу с новыми средствами.

История науки, в том числе психологии, знает немало примеров того, как  ученый в малом и абстрактном  усматривал большое и жизненное. Когда И. П. Павлов впервые зарегистрировал  условно рефлекторное отделение  слюны у собаки, он заявил, что  через эти капли мы, в конце  концов, проникнем в муки сознания человека. Выдающийся советский психолог Л. С. Выготский увидел в «курьезных» действиях типа завязывания узелка на память способы овладения человеком своим поведением.

О том, как видеть в малых фактах отражение  общих принципов и как переходить от общих принципов к реальным жизненным проблемам, нигде не описано. Можно развить в себе эти способности, впитывая лучшие образцы, заключенные  в научной литературе. Только постоянное внимание к таким переходам, постоянное упражнение в них может сформировать чувство «биения жизни» в научных  занятиях. Ну а для этого, конечно, совершенно необходимо обладать житейскими психологическими знаниями, возможно более обширными и глубокими.

Развитие  науки напоминает движение по сложному лабиринту со многими тупиковыми ходами. Чтобы выбрать правильный путь, нужно иметь, как часто говорят, хорошую интуицию, а она возникает  только при тесном контакте с жизнью.

В конечном счете, научный психолог должен быть одновременно хорошим житейским  психологом. Иначе он не только будет  малополезен науке, но и не найдет себя в своей профессии.

Итак - научная психология, во-первых, опирается  на житейский психологический опыт; во-вторых, извлекает из него свои задачи; наконец, в-третьих, на последнем этапе  им проверяется.